Ничего утешительного о будущем, естественно, не говорилось. Грандиозно - да, захватывающе - конечно. Но отнюдь не утешительно. Воистину, умалился человек и мыслит иными масштабами, вот и жутко ему от великого...
...И когда прозреют все, кто вмещает в себя частицу души героя, и когда обретут они в себе Энкиду, тогда соберутся вместе. И вместе уйдут в прошлую жизнь, в седую древность, в былое. И будет у них тот, кто сумеет их отвести туда. И увидят [они] там Энкиду во всем его могуществе и силе. И возродятся [они] как Энкиду.
И так будет: когда в их час умрут все эти вместившие, сольются осколки великой души в единую великую душу, и вновь родится на земле герой Энкиду, и вернется эпоха богов и героев, и настанет новое царство, и водами радуги умоется Вавилон - столица мира и возлюбленная царств, и восстанет [он] в изначальном сиянии...
- Это что же получается - как все соединимся, значит, в едином, это... созерцании, так сразу и копыта отбросим? - спросил Мурзик.
- В их час умрут все вместившие душу Энкиду, - холодно проговорила Цира. - Чем ты слушал, Мурзик? Я только что читала...
Я взял у нее табличку и перечитал:
- Тут сказано: "Когда в их час умрут все вместившие"...
- Знать бы, еще когда это - "их час"... - задумчиво сказал Мурзик. То есть, наш час, получается... Может, этот час как раз тогда и настанет, когда мы все соединимся в этом... в едином порыве...
- Может быть, - сказала Цира. - Ни одно древнее пророчество нельзя трактовать однозначно. В этом мудрость древних пророчеств.
- Хорошенькая мудрость, - проворчал я. - Никаких гарантий - и вся тебе мудрость... Как хочешь, так и понимай. А наебут тебя - получается, сам же и виноват, неправильно трактовал...
- Это тебе не ремонт телевизоров, Даян, - сказала Цира. - Древние пророчества гарантийных талонов не выдают. Зато они уважают твою свободу.
- Какую свободу-то? Хорошенькая свобода...
- Свобода выбора, - сказала Цира. - То, что является неотъемлемым качеством свободной личности. Будь пророчество однозначно, то и выбирать было бы нечего. То же мне, заслуга, выбрать одно из единственного...
Я пожал плечами.
- Не знаю... Как-то боязно... Ну, то есть, представь себе. Мы каким-то образом разыщем всех, в ком есть частица Энкиду. Соберем их вместе. Уверовать понудим. Всем эшелоном в прошлое отправим... И вот тут-то всем нам карачун и придет... Да-а, веселенькое дело - древние пророчества. Уверуешь в них, пойдешь на что-нибудь серьезное - и тут-то тебя и прихлопнет.
- А ты боишься умереть? - презрительно спросила Цира. - За свою жалкую индивидуальность трясешься? Тебе страшно возродиться вновь в качестве великого Энкиду?
- Так ведь... я буду там не один.
- Где - там?
- Ну... в Энкиду.
- А что, - решился вдруг Мурзик, - а давайте соберем всех, кто Энкиду. Мой господин дело говорит. Заставим их уверовать. Всех заставим. У нас в руднике и не в такое уверовывали, только заставить уметь надо... Сходим в прошлое... А коли помрем оттого... Да и что страшного-то в том, что помрем? Все ведь когда-нибудь помрем. А так хоть польза будет... Новое царство настанет, Вавилон радугой умоется... Только можно я, Цира, еще раз перед смертью с сотником перевидаюсь?
- Да ну вас, - обиделась Цира. - Развели трагедию со слезой. Будто не понимаете. Вы - избранники! Вы - Энкиду! Вам дана такая великая миссия собраться вместе, умереть, чтобы возродиться великим героем и возродить Вавилон в изначальном блеске! Тут же не сказано, что вы этого не увидите. Напротив. Еще как увидите! Да вы же это и создадите! И будете счастливо жить в новом Вавилоне. В том Вавилоне, каким его задумывали боги! Столица мира, Возлюбленная Царств!.. Подумать - и то дух замирает...
- Ладно, - сказал я. - Что уж там... Что я, за родину умереть не готов, что ли? Показывай лучше, что в ящике.
- Индикатор, - сказала Цира. И раскрыла ящичек.
Там лежала согнутая под прямым углом серебряная проволока, усыпанная крошечными бриллиантами. В комнате даже светлее стало, так они сверкали и переливались. Проволока была насажена на маленькую рукоятку, выточенную из светлого ореха.
Мурзик полез было погладить бриллиантики толстым пальцем, но Цира не позволила.
- Засалишь, - сказала она. - Не трогай.
- Это - индикатор? - удивился я. - А где приборная доска?
- Это магический прибор, - высокомерно ответила Цира. - Здесь не нужна приборная доска. Мудрость предков, поклонявшихся подземной Эрешкигаль, была велика. Они не нуждались в искусственном интеллекте.
- В таком случае, как эта штука работает?
- Очень просто. Она реагирует на биополе. Вот эта рамка настроена конкретно на биополе великого Энкиду.
- А как же она... - начал было Мурзик.
- Ее создала в глубочайшей древности жрица Инанны, которая была возлюбленной Гильгамеша. Она ненавидела Энкиду и создала прибор, помогавший ей отслеживать его перемещения. Рамка реагировала на малейшие остаточные излучения биополя Энкиду.
По лицу Мурзика я видел, что он ничего не понял.
- То есть, - уточнил я, - если Энкиду недавно находился в помещении, с помощью рамки можно было установить это?
- Совершенно верно.
- И насколько чувствительна эта штука?
- Очень чувствительна, Даян. Вот смотри... Сейчас она должна будет отреагировать на твое биополе. Ведь твое биополе содержит в себе частицы биополя Энкиду.
Цира сомкнула пальцы на рукоятке рамки. Поднесла ко мне. Я непроизвольно отшатнулся.
Рамка тихо задрожала в руке у Циры, и неожиданно по алмазикам пробежали разноцветные искры. Потом раздалось гудение, и рамка начала вращаться в руке у Циры, сперва медленно, потом, разгоняясь, все быстрее и быстрее. Я ощутил знакомое потряхивание, как от слабого электрического заряда.
- Здорово! - восхитился Мурзик. - А как ты, Цира, это делаешь?
- Это не я делаю, - сказала Цира. - Это рамка. Сама.
- Сама?
Мурзик откровенно не верил.
Я решил вмешаться.
- Это научный прибор, Мурзик. Цира просто держит его в руке. За изолированную ручку.
- А, - сказал Мурзик.
Цира отняла рамку от моего лица и поднесла к Мурзику. Рамка дернулась, помедлила немного и вдруг завертелась чуть ли не с удвоенной скоростью.
- Эге, - сказала Цира, - а в Мурзике-то куда больше от Энкиду, чем в тебе, Даян.
Я обиделся, а Мурзик струхнул.