Заикин лежал и смотрел в потолок.
— Что делать будем, Ваня? — негромко спросил Ярославцев.
Заикин помолчал секунду и жестко ответил:
— Летать.
И летает аэроплан Заикина над городом Армавиром, и гласят на всех городских углах афиши: «Впервые в Армавире! Летун-богатырь Иван Заикин!!!»
Аэроплан закончил круг и садится...
... А взлетает уже на другом поле.
«Только три дня в Ростове! Полеты чемпиона мира Ивана Заикина!»
Непрерывно работает мотор «Фармана».
«Прощальный полет в Екатеринославле совершит знаменитый цирковой борец Иван Заикин!»
Кружит над толпой аэроплан Заикина, гудит мотор «Фармана». Затем слышно, как мотор начинает сбавлять обороты, несколько раз чихает и замолкает.
С выключенным двигателем Заикин садится на поле воронежского ипподрома.
Он пролетает над пышно разукрашенным входом на ипподром, летит мимо длинного ряда конюшен, мимо трибун, забитых народом, и, наконец, совершает «чистую» посадку в центре поля.
Шарль Риго в косоворотке и полуголый франтик в канотье встречают его на земле.
Франтик немедленно лезет в мотор, перекрывает кран горючего и кричит Риго:
— Шура, что еще делать?
— Проверь уровень масла!
И перемазанный франтик вполне профессионально проверяет уровень масла. Видно, он многому научился у Риго.
Через все поле подкатывает пролетка. В ней сидит раздраженный кавалерийский генерал.
— Я запрещаю вам полеты! — кричит он. — Категорически!
— Но почему, ваше превосходительство?! — поражен Заикин.
— Вы мне всех лошадей испортите! У меня на конюшне жеребцы, которые стоят десятки тысяч рублей каждый, а вы их пугаете этой своей гадостью!
— Помилуйте, ваше превосходительство! Где же тогда летать? Ведь в России повсюду лошади...
— И генералы, — говорит франтик.
— Что вы сказали?! — взрывается генерал. — Посмейте только подняться еще раз, я прикажу арестовать вас!
Иван Михайлович сидел в кабинете у городского головы.
— Переносите полеты за город, — предложил городской голова.
— Но ведь за городом мы не соберем публику!
— Я не могу вам ничем помочь, господин Заикин, — сказал голова и стал озабоченно рыться в своих бумагах. — Ваши полеты — ваше частное дело.
— Но ведь я предъявляю людям не только самого себя, но и достижения ума человеческого! Я же демонстрирую изобретение, которое в ближайшем будущем должно произвести целую научно-техническую революцию!
Городской голова оторвался от бумаг и не мигая уставился на Заикина. А затем медленно и раздельно произнес:
— Полеты за городом я тоже запрещаю. И прошу вас покинуть Воронеж в течение двадцати четырех часов.
В коридоре спального вагона поезда у окна стояли Шарль Риго и франтик.
— Шура, — горячо говорил франтик, — вся твоя Европа по сравнению с Одессой — это смех! Ты посмотришь, как нас там встретят! Ты увидишь таких людей, такую набережную! Мы пойдем с тобой к «Фанкони», и ты будешь пить кофе, а я...
— Ты — патриот, — с уважением произнес Риго.
— Я — одессит, Шура!
Из купе вышел Иван Михайлович Заикин, посмотрел на франтика:
— Ступай, сынок, в купе. Петр Данилович зовет.
Франтик метнулся в купе, а Заикин огляделся и сказал Шарлю Риго:
— Шурик, у меня до тебя одно дело есть.
— Пожалуйста, мсье.
— Идем в тамбур.
Они прошли по спящему вагону в тамбур, и там Заикин вынул из внутреннего кармана сюртука нераспечатанное письмо.
Он протянул его Шарлю и попросил:
— Прочти мне и переведи, Шурик. Только... — Он приложил палец к губам.
— О мсье!..
Риго быстро вскрыл конверт, пробежал первые строки и сказал:
— Это от мадам де ля Рош.
— Это я и сам знаю, — печально ответил Заикин. — Ты читай! Чего там дальше-то? Чего она пишет-то, Шурик?