— Я искренне разочарован, милорд. Мне казалось, вы способны на большее.
— На большее? Я пытаюсь защитить Земли Людей от последствий ваших безрассудных поступков — что еще мне остается делать?
— Милорд Хардиор, совсем недавно вы сказали мне, что если я сумею убить дракона или, еще того лучше, уничтожить их всех, то стану величайшим героем. Вы видели, как я убил дракона, появившегося на свет из сердца лорда Стиама, однако вы намерены вознаградить мой подвиг смертью.
— Вы прикончили новорожденное существо, у которого общего с взрослым драконом столько же, сколько у младенца с мужчиной. Да, вы его убили, да, он бы превратился в дракона, но вам не по силам убить настоящего дракона — грудной ребенок никогда не победит опытного воина.
— Похоже, вы совершенно уверены в своей правоте.
— Да, уверен! Я видел драконов, Обсидиан, и сражался с ними. Я не прятался в кладовке, когда они уничтожили мой родной город; я был взрослым мужчиной, когда моя шпага разлетелась на куски, соприкоснувшись с чешуей дракона. — Он тяжело вздохнул и добавил: — Мы думали, что они ушли; драконы не появлялись в течение пятидесяти лет, со времен моего деда, когда войны таинственным образом прекратились, а драконы попрятались в своих пещерах. А потом пришел день, когда с темных небес они вновь обрушились на нас.
Мы слышали древние легенды о воинах, которые отражали атаки драконов на бастионах Мэнфорта, и о том, что никакое оружие не причиняло драконам вреда, но потом драконы снова исчезли, верно? Мы рассчитывали, что они стали старыми и слабыми и что наше оружие наносило им ранения, а они их просто скрывали. Поэтому мы собрали армию и с мечами в руках выступили против общего врага.
В последний момент меня отправили отвести в убежище детишек, которым захотелось посмотреть на сражение. Я заставил их вернуться в зал гильдии, где собрались все наши дети и старики, а сам побежал обратно, чтобы присоединиться к другим воинам, но драконы появились раньше.
Именно поэтому я и уцелел. Я видел, что они делали, видел все — как они изрыгали пылающий яд на воинов, как ломали дома, безжалостно убивая укрывшихся за их стенами женщин и детей. Я слышал крики…
Он содрогнулся. Арлиан молчал, и после небольшого отдыха Хардиор продолжал:
— Их было четыре. Когда самый большой вошел в зал гильдии, я бросился на него с мечом в руках, чтобы заставить его отступить. Он меня не убил, даже не отшвырнул в сторону — просто проигнорировал, срывая крышу. На меня стали падать камни и горящая солома, из ран на лице текла кровь, я продолжал наносить удары мечом, но дракон даже не повернул в мою сторону головы.
Наконец мой меч сломался, и тогда я стал бросать в дракона камни, и тут он обратил на меня взор — в следующее мгновение струя яда попала на зажатый в моей ладони камень и обожгла мне пальцы. Я уронил камень и засунул пальцы в рот — вот почему я все еще жив, а не умер шестьсот лет назад.
Дракон отвернулся и начал методично сжигать все, что еще оставалось в зале гильдии, и успокоился только когда дети были мертвы, но ко мне он больше не проявлял ни малейшего интереса.
И вы предлагаете убивать чудовищ волшебными стеклянными копьями? — Хардиор горько усмехнулся. — Я повторяю, вы безумец. Драконов невозможно убить.
— Поэтому вы намерены ублажать их? И вынашивать для них потомство? Вы хотите стать их слугой?
— Я намерен вступить с ними в контакт. Кровь и вода в чаше не особенно хитрый способ; вы говорили с драконом, не владея колдовством. Мы можем предложить им мир: если они останутся в пещерах, Общество сохранит тайну их воспроизводства. В конце концов, Пульцера совершенно права: им не нужна наша смерть — а мы хотим жить.
— Пульцера, — покачал головой Арлиан. — Значит, вы решили объединиться с Пульцерой?
— Она права, — вздохнув, повторил Хардиор. — Сначала мне не понравилось то, что она говорила, — я вспомнил крики моих братьев и детей, умиравших в зале гильдии. Я помню выражение полнейшего презрения на морде дракона и его чудовищную жестокость. Я ненавижу драконов не меньше, чем вы, милорд, — но у нас нет шансов их победить. Если начнется война, дети снова будут кричать от ужаса, но если мы заключим сделку с драконами…
— Их не станет меньше, — закончил Арлиан, — драконы будут жить вечно, выбирая среди людей все новые и новые жертвы. А если мы начнем с ними сражаться и будем их убивать, многие из нас погибнут, но в конечном счете мы одержим победу и уничтожим чудовищ.
— Нет, у нас нет надежды! — закричал Хардиор. — Их невозможно убить. Никому не удалось прикончить взрослого дракона за многие тысячи лет совместного существования людей и драконов.
— Но никто не пробовал использовать обсидиан! — вскричал в ответ Арлиан. — Лорд Энзит шестьсот лет изучал драконов и колдовство, чтобы узнать, в чем они уязвимы, и ему сопутствовал успех! Вы видели, как я убил дракона, — разве можно отрицать очевидное?
— Я видел, как вы пронзили копьем ожившее облако крови, а не дракона! — возразил Хардиор. — Будь у вас в руках обычная шпага, было бы то же самое.
— Ничего подобного, я пробовал, — возразил Арлиан. — В пещере, где умер Энзит. Моя шпага не смогла пробить чешую новорожденного дракона: когда я вонзил свой клинок в его пасть, он его перекусил.
Хардиор посмотрел на Арлиана.
— Вы лжете, — наконец сказал он.
— Я сказал чистую правду, — покачал головой Арлиан.
— Значит, обсидиан сильнее стали — в некоторых случаях. Но неужели вы полагаете, что сумеете убить взрослого дракона?
— Да!
— А я — нет, — жестко сказал Хардиор, — я убежден, что ваши планы лишь приведут драконов в ярость, и они нас атакуют. Кроме того, вы заявили, будто намерены убить всех обладателей сердца дракона в Мэнфорте, — как я могу вам доверять? Вы продемонстрировали, чего стоят ваши клятвы, — бросить шпагу во время дуэли с Пузо! Вы безумец и опасны для окружающих. Честно говоря, я надеялся, что герцог меня послушает и отдаст приказ казнить вас. Однако он рассудил иначе, и я не могу покушаться на вашу жизнь, пока вы находитесь в Мэнфорте, но клянусь ушедшими богами, Обсидиан, я сделаю все, что в моих силах, чтобы не позволить вам подвергнуть Мэнфорт опасности.
— Значит, они уже стали вашими хозяевами, хотя даже не вышли из своих пещер, — с отвращением промолвил Арлиан. — И вы не станете помогать мне в борьбе с драконами?
— Помогать вам? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вас остановить.
— Тогда нам больше не о чем говорить, милорд, — заявил Арлиан, указывая на дверь.
— О нет. — Хардиор не собирался уходить. — Вы позвали меня сюда, чтобы обсудить вашу завтрашнюю аудиенцию с герцогом, и мы это сделаем, после чего я вас немедленно покину.
— Неужели? Несколько минут назад вы напомнили о своей клятве не причинять мне вреда в стенах Мэнфорта, так почему бы мне не сообщить герцогу все, что я пожелаю?
— По двум причинам, милорд. Во-первых, я сомневаюсь, что вы намерены провести всю жизнь в Мэнфорте. Я не утверждаю, что помешан на мести, но постараюсь расправиться с вами, как только вы покинете пределы города. Во-вторых, я не приносил никакой клятвы относительно герцога. Гибель герцога Мэнфорта не станет большой потерей для Земель Людей.
После его смерти возникнет новая система правления — возможно, совет лордов, как в других городах. Неужели вы не догадываетесь, кто будет его контролировать? Я не устраняю герцога потому, что мне не хочется осложнений, к тому же старый дурак мне симпатичен, — но если станет ясно, что нам грозит серьезная опасность, если он прислушается к вашим россказням и поверит в оружие, которым можно убивать драконов…
Хардиор не закончил своей угрозы.
— Иными словами, вы хотите, чтобы я скрыл от герцога способ размножения драконов и могущество обсидиана, — сказал Арлиан.
— Естественно. Полагаю, вам придется обсудить с ним ваши дурацкие копья, но надеюсь, вы не станете ему рассказывать об их истинном предназначении.
— Я ничего не могу вам обещать, милорд.
Хардиор вздохнул.
— Обсидиан, завтра меня там не будет, но не рассчитывайте, что я не буду знать, о чем у вас пойдет беседа. В Цитадели у меня есть свои люди, кроме того, колдовство тоже иногда помогает подслушивать разговоры. Я не в силах помешать вам встретиться с герцогом — но знайте, мой ответ не замедлит последовать. Не подписывайте смертный приговор герцогу необдуманными словами — да и о себе не забывайте!
Арлиан пристально посмотрел на своего гостя и ответил:
— Большое спасибо за совет, лорд Хардиор, полагаю, наш разговор закончен.
— Да. Теперь закончен, — сказал Хардиор, развернулся и пошел прочь.
Арлиан даже не посмотрел ему вслед.
Назавтра, после полуденной трапезы, Арлиан надел свой лучший камзол и позволил Цикаде и Лилии подстричь и причесать свои волосы. Он выбрал белую шелковую рубашку и черный льняной плащ с красным шелковым шарфом, чтобы получилось яркое пятно; кроме всего прочего, он хотел скрыть ранение на шее, оставленное клинком Торибора. Царапину на лбу спрятать не удалось.
Когда все приготовления были закончены, Арлиан отправился в Цитадель пешком, решив немного пройтись — Цитадель располагалась всего лишь в миле от Старого Дворца. Он шел довольно быстро и прибыл на пятнадцать минут раньше условленного времени.
Арлиан воспользовался этим, чтобы осмотреть часть Цитадели, открытую для всеобщего обозрения. В отличие от многих других посетителей он изучал не картины, гобелены, сады и статуи, а систему обороны — когда-то Цитадель была настоящей крепостью.