Я навешу вас сегодня днем. Нам нужно кое-что обсудить.
На пергаменте стоял герб Торибора.
Арлиан тут же направился в свой кабинет, где быстро написал ответ:
Сожалею, что не могу гарантировать вам безопасность, но буду рад вас видеть. Если вы решите отказаться от визита, я вас пойму — в таком случае мы можем договориться о встрече в другом месте.
Он тут же вручил письмо Уолту и отправил его к лорду Торибору.
Ответа не последовало, но через пару часов в ворота Старого Дворца въехала карета лорда Торибора.
Арлиан встретил гостя на галерее, выходившей в сад, что избавляло его от неприятной необходимости видеть улицу. Они вежливо поздоровались, но обошлись без рукопожатия и принялись медленно прогуливаться по галерее.
— Я понимаю, что вы чувствуете себя не лучшим образом у меня в гостях, — сказал Арлиан, — поэтому давайте сразу перейдем к делу.
Торибор облегченно вздохнул, увидев, что Арлиан решил опустить формальности.
— Полагаю, до вас дошли слухи об уничтожении Скал Кириала и Тиапола, — сказал он.
— Конечно.
— Вам известно еще что-нибудь о том, что там произошло? Из всех нас вы теснее всего связаны с драконами — что вы можете добавить?
Арлиан нахмурился.
— Мне о нападении известно не больше, чем вам, — ответил он, — хотя я довольно давно узнал, что часть драконов покинула пещеры.
Торибор нахмурился.
— А как вам удалось это узнать, милорд?
Арлиан вздохнул.
— Несколько недель назад я находился по делам в Глубоком Шурфе, и меня обеспокоила погода — мой дед называл ее драконьей. Я вспомнил, что именно в такую погоду драконы уничтожили мой дом и убили родных. Я испугался, что они могут вновь покинуть пещеры, поэтому связался с ними при помощи чаши с водой и крови.
— Мы тоже пытались, — сказал Торибор, — ни у кого не получилось.
Арлиан кивнул.
— Я знаю. Точнее, теперь я знаю, что это зависит от желания драконов. Я несколько раз пытался войти с ними в контакт, но терпел поражение, однако в Глубоком Шурфе драконы почему-то пожелали говорить со мной. Один из них сообщил, что они вышли из пещер и уже уничтожили одну деревню. Дракон заявил, что на этом они не остановятся; их договор с Энзитом не имеет больше силы, и они намерены создать новых обладателей сердца дракона взамен тех, что я убил.
— Значит, они сознательно подарили нескольким рыбакам жизнь?
— Да, похоже на то.
— Драконы сожгли два поселения. Как вы думаете, они на этом остановятся?
— Они не сказали ничего определенного, но у меня сложилось впечатление, что пока они удовлетворятся двумя поселениями.
Торибор довольно долго мрачно смотрел на Арлиана.
— Вот к чему привело ваше безумное стремление отомстить, — наконец сказал он.
Арлиан не отвел глаз.
— Возможно. Поверьте мне, я глубоко сожалею о гибели ни в чем не повинных людей.
— И все из-за нескольких рабынь!
Арлиан промолчал, но, когда они дошли до конца галереи, поманил Торибора за собой.
— Пойдемте со мной, милорд.
Он повел своего гостя по соседнему коридору, и вскоре они оказались в гостиной, где обычно собирались девушки.
— Я тоже был рабом, милорд, — напомнил Арлиан.
— Да, Энзит совершил ошибку, — проворчал Торибор. — Вы не были рождены рабом, и ему не следовало отнимать у вас свободу и продавать в рабство. Но случившееся не имело никакого отношения к Дришину, который стал бы наследником Энзита. Полагаю, он сумел бы сохранить все его тайны. Я уже не говорю о Клинке, Когте или Каруване.
— В самом деле?
Они вошли в гостиную, и женщины с удивлением на них посмотрели.
Капля сидела у окна и разглядывала затянутое тучами небо; Пушинка и Цикада устроились на полу и играли с Ванниари. Пушинку не смутило появление Торибора, но Капля побледнела, а Цикада нахмурилась.
— Вы узнаете этих женщин, милорд? — спросил Арлиан.
— Две из них принадлежали мне в течение двух лет, — ответил Торибор. — Третья, очевидно, была одной из обитательниц «Дома плотских утех», хотя я ее не помню.
— И вы полагаете, что они рождены рабынями?
Торибор с удивлением посмотрел на Арлиана.
— А разве нет?
— А за те два года, что они провели у вас, вам не приходило в голову спросить у них об этом?
Торибор заметно смутился.
— Нет, — признался он. — Поскольку женщин отыскали Энзит и Дришин, я решил, что они рождены в неволе.
— Давайте начнем с той, которую вы не помните. Ее зовут Пушинка, — сказал Арлиан. — Могу добавить, что она досталась лорду Карувану, от которого и забеременела. Пушинка, ты родилась рабыней?
— Нет, конечно, Ник, — ответила Пушинка. — Ты же знаешь. Моя семья умерла во время чумы, когда мне было девять лет, меня схватили работорговцы.
— Не повезло… — начал Торибор, но Арлиан его перебил: