И правда, на экранах горела надпись "Можете расстегнуть ремни". Девушка вспыхнула еще сильнее, и пролепетала.
— Но…
— Никаких но, эээ — вопросительно приподнял бровь Клайнен.
— Эмма. — смутилась девушка.
Анри завис, ожидая развития событий, большинство последовало его примеру, изображая, будто заняты чем то посторонним. Увы, с Клайненом эта хитрость не прошла, едва уловив внимание к своей персоне, он огляделся, и с ласковой, отеческой улыбкой попросил.
— Господа, освобождаем отсек. Пожалуйста.
В последнем слове он добавил властных интонаций, и экипажи ворча потянулись к выходу. Анри напоследок бросил еще один взгляд на божественную фигурку стюардессы. Что такого черт побери находили женщины в не слишком то красивом офицере? Такая шикарная женщина, тем более стюардесса на коммерческих рейсах, она просто обязана купаться в мужском внимании. И тем не менее, стоило Клайнену на нее посмотреть, как девушка растаяла. Впрочем, одернул себя Анри, мне грех жаловаться, я и так получил лучшую девушку в мире!
Оттолкнувшись, он полетел вслед за остальными к ведущему на нижнюю палубу люку.
Судя по сотрясению корпуса, ко внешнему шлюзу уже подвели посадочный рукав.
Цепляясь за перила, он опустился по лестнице, и когда достиг нижней палубы, по ушам его легонько ударило. На челноке открыли внешний люк, и давление сравнялось с давлением в причальном отсеке "Скапа Флоу". Приехали.
Причальный отсек "Скапа Флоу" представлял собой километровой длины цилиндр, диаметром около пятидесяти метров. Снаружи от этого отсека отходили решетчатые причальные фермы, к которым пристыковывались крупнотоннажные суда. Это то фермы и придавали причалу схожесть с редким гребнем.
Возле шлюза выстроилась небольшая очередь, командир Карино по привычке открыл лишь один, основной шлюз, который проектировали в расчете на медлительных, непривычных к невесомости пассажиров. А отнюдь не на полторы сотни тренированных рыл, что проводят в космосе месяцы и годы. В итоге, не сдерживаемые стюардессами, военные космонавты быстренько добрались до нижней палубы, и там столпились, ожидая, пока успевшие первыми минуют шлюз.
Анри, добравшийся одним из последних, повисел немного у переборки, затем прикинув, через сколько дойдет очередь до него, оттолкнулся, и перелетел обратно к ведущей в бизнес класс лестнице. В конце концов, в баре своей ячейки еще оставалась непочатая упаковка апельсинового сока.
И поднявшись наверх, услышал обрывок фразы Клайнена.
— Как жаль, что мы встретились так поздно, Эмми.
Что ему ответила стюардесса, Анри не расслышал, восхищенный напором и харизмой старпома "Виконта". Три минуты, вряд ли больше, а тот уже фактически соблазнил девицу! И какую девицу! Анри захотелось выглянуть из за среза люка, еще раз увидеть умопомрачительные формы стюардессы. Но мучительным усилием воли сдержал порыв, в очередной раз напомнив себе, что и так женат на лучшей женщине в мире.
Плюнув на сок, он тихонечко спустился вниз по лестнице, и встал в конец ведущей наружу очереди. Та неторопливо уменьшалась, а когда сошла на нет, сзади послышался шум спускающегося первого лейтенанта Клайнена. Тот успел уже нацепит на лицо мину полнейшего безразличия, собранности и целеустремленности. Повиснув сразу за Анри, Клайнен молча и с какой то непонятной механичностью перехватывался руками за леер, продвигаясь к шлюзу. Единожды обернувшись, Анри больше не стал пялиться на старого приятеля, поняв по виду, что настроение у того явно ниже нуля.
Снаружи Клайнен обернулся, коротко махнул рукой, прощаясь со знакомыми, и прыгнул к своему причалу, сразу затерявшись среди десятков других членов экипажей. Из пришвартовавшихся челноков, взмывая один за другим под потолок, к протянутым леерам, вернувшиеся отпускники короткими перелетами разлетались к родным фрегатам.
От места стыковки "Ахиллеса", до "Церама" было пожалуй метров двести. Прыгая к леерам, Анри успел и оглядеть трубу причального отсека, и удивиться. В отсеке, обычно наполненном жизнью, суетой и мельтешением персонала, нынче царила кладбищенская тишина. Ни единого живого человека, кроме прилетевших с Ганимеда, он не увидел. И где все?
Со стороны внешней обшивки донесся громкий лязг, это совершил посадку еще один летевший следом за ними "Ахиллес". Анри уже пролетел мимо их люка, когда тот распахнулся, и наружу выплеснулась новая волна отпускников. Выплеснулась и разделилась на три ручейка, прыгаюзих к открытым шлюзам своих кораблей. Совершив последний прыжок, Анри зацепился за леер возле ведущего на "Церам" шлюза, и извернувшись в воздухе, влетел внутрь. Вот он и дома.
Темный бархат шторы с шорохом подался в сторону, пропуская потоки ослепительного света. Салия сделала первый, короткий шаг, разворачиваясь, эффектно выставляя бедро. Так, как учили, так как подсказывала ее натура, натура знающей себе цену женщины. Чушь говорят утверждающие, что манекенщица в первую очередь должна демонстрировать одежду. Нет! В первую очередь хорошая манекенщица будет показывать себя! Свою натуру, страсть, огонь души. Именно это притягивает к ней взгляды, это, а не дурацкие тряпки, пускай даже вручную сшитые известным кутюрье.
Сегодня она открывала показ новой коллекции дома Шиозо, вечерние платья, платья-коктейль, платья для танцев в невесомости. Все яркое, воздушное, полупрозрачное. То, что оттеняет красоту дам высшего света, жен и любовниц известных политиков, дочек состоятельных господ. Наряды для тел, улучшенных генной хирургией, и лазерными скальпелями хирургов обычных. Совершенных тел светских львиц.
Когда Салия вошла в модельный бизнес, денег на такие операции у нее не было.
Зато было другое, ценимое порой гораздо выше. Природная красота, без той неуловимой печати шаблонной красоты из под скальпеля хирургов, к которой давно привыкли, пресытились мужчины. Дикий цветок, выросший на помойках Бендер-Абасса, Салия еще в юности поняла, какую силу подарила ей природа. Природную силу красивой женщины. Умной красивой женщины.
Она слегка встряхнула гривой длинных, чуть вьющихся темных кудрей, отбрасывая их с лица, и улыбнулась, демонстрируя свою фирменную, чарующую улыбку. А затем шагнула в слепящий свет софитов.
Показ коллекции открывало длинное, до пола, платье черного шелка. Спереди оно доходило до самого горла, но полностью открывало спину, подставляя кожу ласкающим прикосновениям воздуха. Единственным украшением наряда служил золотой пояс обнимающий тонкую талию. Изготовленный из высокопробного золота в виде кусающей себя за хвост ящерицы, пояс был довольно тяжел, и окажись ее талия хоть чуточку толще, непременно свалился бы.
Софиты слепили ее, и потому она почти не видела рассевшихся вокруг подиума зрителей, но чувствовала скользившие по ней взгляды. Восхищенные мужские, и завистливые женские, они окутывали ее флером эмоций, подпитывали ее. Они давали ей силу, силу женщины.
Салия шла быстро, но чарующе плавно, словно выставка проходила на Луне. Хороший тонус мышц делал ее шаги легкими и упругими, такими, которые заставляют оборачиваться, и долго провожать ее взглядом. И на нее смотрели!
Она дошла уже до середины подиума, когда проклятый пояс расстегнулся, и скользнул вниз. Салия почувствовала неладное, но было уже поздно, ящерица уже достигла колен, и сделав очередной шаг, девушка запуталась в длинном подоле платья. Зал ахнул, а она, не удержав равновесия, рухнула, едва успев выставить перед собой руки.
— Госпожа президент, проснитесь!
Что бы проснуться Аш-Шагури пришлось сделать над собой усилие. Сон не отпускал ее, да и ей хотелось остаться там подольше. В этом сне она чувствовала себя восхитительно молодой, какой была лет тридцать тому назад.
Она посмотрела на свое тело, все еще подтянутое, без грамма лишнего жира, но уже тронутое патиной прожитых лет. И вздохнув, спросила у невидимого секретаря.
— Что случилось, Жак?
Секретарь вышел из темноты, деликатно не смотря на одетую в прозрачный пеньюар аш-Шагури.
— У нас проблемы, госпожа президент.
— Не тяни! — потребовала, мгновенно сбросив сонливость аш-Шагури. Вышколенный секретарь не стал бы тревожить ее сон без причины.
— Госпожа президент, в Солнечную систему вошли четыре ударных флота аспайров.
Салия ворвалась в зал совещаний быстрым, энергичным шагом. За время прошедшее с пробуждения, она едва успела выпить воды, и торопливо накрасить глаза. Проспав лишь три часа, проснулась аш-Шагури с большим трудом, и первым делом выпила таблетку стимулятора. Новость, принесенная секретарем заставляла ее торопиться, хотя большинства нужных ей людей сейчас не было на территории правительственного комплекса. Ничего, опоздавшие к началу экстренного совещания смогут присутствовать на нем через сеть.
К ее удивлению, министр по делам колоний уже сидел на месте, нахохлившийся и похожий на тощего седого грифа. Фон Моргутену недавно стукнуло восемьдесят два года, но старик все еще славился ясным умом и потрясающими аналитическими способностями. На своем нынешнем посту он пережил уже четырех президентов, и Салия подозревала что несмотря на внешнюю дряхлость, министр продержится еще долгие годы. Его знания о теперь уже двенадцати колониях не имели равных. В молодости фон Моргутен побывал на всех тринадцати мирах, включая потерянную два года назад колонию Франца Иосифа в системе Каштура. А двадцать три года назад даже умудрился попасть в руки сепаратистов на Большом Шраме, но и там сумел выпутаться, благодаря уму и знанию местных обычаев.
— Доброе утро, госпожа президент, — поприветствовал ее министр. Было в его тоне что то напоминающее покровительственные нотки. Иной раз Салии казалось, что старый министр относиться к ней не слишком серьезно, словно к несмышленой девочке. Любому другому она не простила бы такого тона, но фон Моргутен чем то импонировал ей. Хотя в этой взаимной симпатии не было ни грана эротизма, или отношений отца и дочери, одна чистая человеческая симпатия.
— Не ожидала вас здесь увидеть, господин Моргутен. В четыре тридцать утра, на работе? — удивилась Салия.
Министр преувеличенно охая развел руками.
— Старики в моем возрасте спят мало. Бессоница, знаете ли.
— Ну, господин Моргутен, вашему здоровью многие молодые позавидуют.
— Отнюдь, отнюдь! Это лишь маска, нельзя показывать слабость, молодежь тут же вцепиться в загривок. И что за спешный вызов, госпожа президент? — министр неожиданно резко выпрямился и впился в нее испытующим взглядом. — Посреди ночи, без объяснения причин.
Аш-Шагури обошла стол, подойдя вплотную к министру, и выдержав его взгляд, раздельно произнесла.
— В Солнечную систему вторгся флот аспайров.
Даже если старый политик испытал какие то эмоции, на его обветренном, покрытом морщинами лице не дрогнуло ни единого мускула.
— Вот как. Я не ожидал их появления так скоро.