В зале было шумно. Караванщики сидели за круглым столом и горланили песни. Тоська и Майна крутились возле них, виляя задами. Стол в углу заняли, судя по серым одеждам с вышитым кругом, паломники западного храма Велеса. Я подтащила тяжелые бутылки к Майне, и уже повернулась, чтобы скрыться в крыле для прислуги, когда столкнулась взглядами с паломником, занимавшим самый тёмный угол. Его глаза словно вспыхнули. Я тут же поняла, что эти люди никакого отношения к паломникам не имеют. Откуда я это знала — понятия не имею. Лжепаломник несколько секунд пялился на меня и вдруг вскочил, закричав что-то на непонятном языке. Угроза, исходящая от него, казалась осязаемой. Протянешь руку — и наткнёшься на тёмную, острую как бритва ненависть. Дорогу к главному выходу преграждал стол пьяных караванщиков. В дверях ведущих на кухню стояла мамаша с подносом, на котором исходил ароматом зажаренный поросёнок. Прежде чем остальные сообразили, что произошло, я кинулась к лестнице, ведущей на второй этаж. В комнате хозяина есть ход на крышу, а оттуда можно спуститься по лестнице на улицу. Поблядушки к нему добираются именно этим путём.
Я бежала по коридору, молясь всем богам, чтобы дверь была открыта. Мне повезло! Или не очень… Дверь в спальню была открыта, но захлопнулась за моей спиной и я услышала скрип поворачиваемого ключа. Даже не обернувшись, я кинулась к двери на крышу, но и она была заперта.
— Пришла таки! — Полупьяный хозяин оскалился, глядя на меня, как голодный на лоток булочника. Мне некуда было отступать — за спиной запертая дверь, внизу, под окнами — гвинезия. Мамаша решила развести там сад, и я только вчера сама подвязывала побеги к длинным кольям. Это была бы забавная смерть, но если я умру, я же никогда не увижу капитана!
Я мучительно соображала, что делать и пропустила момент, когда хозяин кинулся вперёд. Он прижал меня к стене своей жирной тушей. Ощущение, как будто на тебя со всего размаху налетел боров. Когда я попыталась освободиться, хозяин схватил меня за руки и поднял их над головой, прижав к стене. Я не могла вырваться. Свободной рукой он дёрнул мою рубашку, и старая ткань разлезлась даже без треска. Я брыкалась, закусив губу, потому что по крику преследователи могли определить, где я нахожусь. Хотя кто сейчас страшнее — полупьяный хозяин или лжепаломники, я не знала.
Насильник начал жадно ползать рукой по моему телу и добрался до штанов.
— Идиотская одежда, — тихо выругался он. — Ну, ничего, теперь будешь носить платья. Там проще — задрал юбку и вперёд.
В дверь затарабанили и Хозяин резко сдавил мне горло.
— Ну, нет, нам никто не помешает, Лиин. Только попробуй заорать — я тебя убью, — пригрозил он. Орать я не собиралась, хотя очень хотелось. Надо было что-то делать. Я не хочу, чтобы этот урод прикасался к моему телу. Только не он, только не так!
С той стороны донеслись крики Мамаши, и отрывистые возгласы паломников.
— Пожалуйста, не ломайте двери, я сейчас принесу ключи и всё вам открою. Ключи на кухне, я их принесу, не ломайте двери, я принесу, или вон она принесёт, только не ломайте, подождите… Да иди ты за ключами, дура! Не ломайте, сеньоры, пожалуйста, не крушите гостиницу, вам нужна эта девчонка? Так она где-то здесь, ей же не куда больше податься, только не ломайте дверь…
Прерывисто дыша, Хозяин нащупал пуговицу на моих штанах и его рука соскользнула по моему животу. Я лягнула его изо всех сил, но это мало помогло, он лишь сильнее стиснул мои руки, так, что боль в ладонях вернулась.
'Этого не должно произойти', - билась в моей голове мысль. 'Это не должно произойти со мной! .
Нет!
Я не хочу!
Нет!
Боль в руках вдруг выплеснулась наружу, и Хозяин с громким криком отлетел в сторону. Я краем глаза увидела, как кожа на его ладонях чернеет, распространяя по комнате запах горелого мяса.
— Ааааа! — заорал он, и его услышали в коридоре.
Всё ещё не до конца понимая, что происходит, я повернулась и ударила в запертую дверь. Она вылетела на крышу, и деревянные доски тут же загорелись.
Одновременно с этим дверь в комнату разлетелась в щепки. Паломники внеслись в хозяйскую спальню.
Я уже спустилась по лестнице вниз и неслась по улице, не разбирая дороги.
Самым сложным было на ходу застегнуть штаны. Я боялась, что стоит мне прикоснуться к ткани, она вспыхнет красновато-желтым пламенем вместе со мной. Но деревянная лестница, по которой я спускалась с крыши, осталась цела. Точнее, она была целой до того момента, как я уронила её на землю, прямо на гвинезию. Мечта мамаши о саде так и останется мечтой. Наверное, теперь кто-то другой будет подвязывать растения к колышкам. После того, как я до кости сожгла руку хозяину, вряд ли стоит рассчитывать на благополучное возвращение. Ну, нет, после того как этот ублюдок пытался меня изнасиловать, я точно не хочу видеть его наглую рожу. Теперь я и убить могу!
Преследование я чувствовала спиной. Видно, паломники были магами, потому что, несмотря на все мои усилия, они нашли способ быстро спуститься со второго этажа. Когда рядом просвистела стрела, я нырнула в крохотный переулок и начала петлять по улицам, стараясь не оставаться с преследователями на прямой. Что же делать? Куда бежать?
Минут через пять я выбежала на какую-то улочку и поняла, что нелёгкая принесла меня к восточным воротам. Восточный прогон идёт от ворот к центру. Из-за угрозы войны все прибывающие в город караваны тщательно досматриваются, поэтому днём на улице стоит несколько патрулей, а на ночь патрули снимают, оставляя только один на въезде и один у самой площади. Чтобы контрабандисты или саботажники под покровом ночи не проникли в город, все боковые улицы перекрывают. Даже ворота поставили специальные — мышь не пролезет. До центрального поста бежать минут пятнадцать. И всё это время я буду прекрасной целью для преследователей.
Они тоже это поняли. Рядом просвистела очередная стрела, а потом я почувствовала движение магии. Кто-то читал заклинание. Великая Леля, откуда я всё это знаю?!
Я резко дёрнулась вправо, огненная стрела пролетела совсем рядом. Тут же, с другой стороны пронеслась деревянная и, взметнув мои волосы вверх, оцарапала щеку.
Бежать, только бежать, не останавливаясь. Впереди замаячили какие-то фигуры. Не то, чтобы я верила, что меня спасут, но с громким криком 'Помогите! , кинулась к ним. Не соображая, что делаю я понеслась по прямой и тут же поплатилась за это. Одна из стрел попала в цель. Левая рука взорвалась болью. Стараясь не обращать на это внимания, я продолжала нестись к трем застывшим впереди людям. Пожалуйста, ну пусть это будет кто-нибудь, кто мне поможет!
Ещё несколько шагов и я наткнулась на чьё-то плечо.
— Они хотят меня убить, — выдохнула я, даже не пытаясь рассмотреть, с кем разговариваю. Если это сообщники лжепаломников, мне конец.
Судорожно дыша, я прижалась к своему спасителю. Кровь стучала в висках, но я всё же услышала, как приближаются мои преследователи.
— Пожалуйста, спасите меня, — прошептала я, чувствуя, как по раненой руке стекает кровь и капает на каменную мостовую.
— Ви стража? Вор украл моя важная вещь. Я хотеть наказать.
Ну, вот и всё. Не важно, стражники это или нет, но достаточно один раз посмотреть на мою ветхую одежду и сравнить её с дорогими робами паломников, чтобы поверить им.
— Этот мальчик что-то украл у вас? Хорошо, нам нужно оформить бумаги, идёмте в канцелярию.
— По законам моя страна я иметь право убить вор. Отдай! — настаивал паломник.
Я молчала, ткань дорогого камзола холодила кожу. Великая Леля, я же полуголая. Надеюсь, пока я бежала, моя рубаха не сильно развевалась. Хотя, какая разница, меня всё равно приняли за мальчика. Нашла о чём думать в последние минуты жизни.
— Вы не в своей стране. В Королевстве Ромния преступников карает закон, а не пострадавший, — подал голос мой спаситель. Я замерла, чувствуя, как кожа покрылась мурашками.
Лжепаломник что-то крикнул на своём языке, и моя опора дёрнулась в сторону, увлекая моё тело за собой. Огненная стрела воткнулась в дорогой плащ, мужчина оттолкнул меня к стене, сдёрнув начавшую тлеть накидку.
Я слышала звон мечей, но он доходил до меня словно через воду. Неужели это правда? Неужели всё это происходит со мной? Перед глазами мельтешили чёрные точки. Моих сил хватило только на то, чтобы здоровой рукой запахнуть обрывки рубашки. 'Где же я теперь новую возьму? Надо как-то старую залатать. Можно попросить бабку Урсулу, она одолжит нитку и иголку… . Шок от произошедшего оказался слишком сильным, я даже не осознавала до конца, что совсем рядом идёт бой.
Айво. Рядом — в двух шагах. Протяни руку — и можно коснуться бархата тёмно-синего камзола. Теперь мне не страшно умирать, совсем не страшно!
— Не дайте им уйти. Это маги. Стены для них не преграда, — его голос был таким же, как и глаза. Холодным, но глубоким. В него можно было нырять, если не боишься, что тебя утянет куда-то в глубину, туда, откуда нельзя вернуться.
— Ты живой? — Капитан подошел ко мне и слегка встряхнул. Стрела в руке царапнула по каменной стене, и я застонала от боли. Странно, я ещё могу чувствовать боль. Рядом с ним я всё ещё могу чувствовать боль — этого не может быть. Он разговаривает со мной, но я почему-то не понимаю смысла слов. Слышу только голос. Глубокий и холодный.
— Ты ранен. Повернись.
Я послушно повернулась к нему спиной, но не смогла устоять на ногах и стала сползать по стене. Капитан помог мне сесть на землю и стал осматривать плечо.
— Стрелу нужно вынуть. Потерпи, парень.
Я хотела сказать, что я вовсе и не парень, но с губ срывалось неразборчивое мычание, а затем дикая боль полоснула по руке до кончиков пальцев. Я закусила губу и из застарелой ранки побежала кровь. Нет, я готова была вынести это боль десятки, сотни раз, если он при этом будет сидеть рядом, аккуратно касаясь моей руки.
— Я залечу рану. Не шевелись.
— Л-л-лечебная магия? — переспросила я, чувствуя, как от боли в мозгах прояснилось.
— Она самая.
По руке распространялось тепло. Ломота постепенно утихала, на смену ей приходило чувство странной расслабленности. 'Айво', - мысленно прошептала я