Принц выглядел радостно-возбужденным. Я видел такое выражение на его лице в те времена, когда он был еще маленьким, а я предлагал ему пойти на прогулку.
- Мы далеко от озера?
- Сколь я могу судить, недалеко, Ваше Высочество. Он шагнул было вперед, но я удержал его за руку:
- Эдмунд, будьте осторожны. Магия наших тел защищает нас от жара и ядовитых испарений, однако же силы наши не безграничны. Мы должны соблюдать осторожность при продвижении вперед - и ни в коем случае не торопиться.
Он замер и обернулся ко мне, внимательно глядя мне в лицо:
- Почему? Чего нам бояться? Скажи мне, Балтазар. Он слишком хорошо знает меня. Я ничего не могу от него скрыть.
- Мой принц, - сказал я, отводя его в сторону - подальше от короля и всех остальных, - я не могу подобрать имени своему страху, а потому не хотел и упоминать об этом.
Я расстелил карту на обломке скалы, и мы оба склонились над ней. На нас почти никто не обращал внимания: только король наблюдал за нами с сомнением и подозрением, нахмурившись и сдвинув брови.
- Притворитесь, что обсуждаете со мной дальнейший путь, Ваше Высочество. Я вовсе не хочу волновать вашего отца без нужды.
Эдмунд, бросив на короля обеспокоенный взгляд, уступил моей просьбе, громко осведомившись о том, где мы в данный момент находимся.
- Видите руны, начертанные на карте возле этого озера? - тихо сказал я. Я не могу сказать, что они значат, но когда я смотрю на них, душу мою наполняет ужас.
Эдмунд пристально разглядывал рунную надпись:
- И ты совсем не знаешь, что они говорят?
- Их смысл утрачен за века, мой принц. Я не могу расшифровать их.
- Быть может, они просто предупреждают о том, что по этой тропе трудно идти...
- Может быть, и так...
- ...но ты так не думаешь.
- Эдмунд, - ответил я, чувствуя, что заливаюсь краской от смущения, - я и сам не знаю, что думаю. На карте нет знака опасного пути. Как вы видите, вдоль берега озера идет широкая дорога, по которой с легкостью пройдет и ребенок.
- Но эта дорога могла быть завалена обвалом. За время нашего похода мы такого насмотрелись, - сумрачно заметил Эдмунд.
- Верно, но тот, кто создавал эти карты, сделал бы соответствующую отметку на ней, если бы подобное случилось в те времена. Если же это случилось позже, он просто не мог об этом знать. Нет, если эти руны призваны предупредить нас об опасности, опасность эта существовала уже тогда, когда создавалась карта.
- Но это же было так давно! Конечно же, никакой опасности уже нет. Все мы сейчас похожи на игрока в рунные кости, которому не везет в игре. Должно же и нам когда-то начать везти. По-моему, ты тревожишься понапрасну, Балтазар, прибавил Эдмунд и, рассмеявшись, хлопнул меня по плечу.
- Надеюсь, мой принц, - серьезно ответил я. - Но, прошу вас, окажите мне снисхождение. Развейте глупые страхи некроманта. Продолжайте путь с осторожностью. Пошлите вперед солдат, чтобы они разведали местность...
Тут я заметил, что на нас смотрит король.
- Да, разумеется, - оборвал меня Эдмунд, раздосадованный тем, что я посмел напоминать ему о его обязанностях. - В любом случае я бы так и поступил. Я расскажу об этом деле отцу.
О Эдмунд... если бы я тогда сказал больше! Если бы ты сказал меньше... если бы... Вся наша жизнь состоит из таких "если бы".
- Отец, Балтазар полагает, что дорога, идущая по берегу озера, может быть опасной. Оставайтесь со своим народом и позвольте мне взять солдат...
- Опасность! - воскликнул король, и в глазах его вспыхнуло то пламя, которое, казалось мне, давно угасло. И надо же было пламени этому разгореться так ярко именно теперь! - Опасность, а ты говоришь, что я должен оставаться в последних рядах! Я король. Или, по крайней мере, я был королем.
Глаза старика сузились.
- Я заметил, что ты - несомненно, не без помощи Балтазара - пытаешься лишить меня верности моего народа. Я видел, как вы с этим некромантом шепчетесь о чем-то в самых темных углах, как вы плетете интриги и заговоры. Но это у вас не пройдет. Мой народ последует за мной - он всегда шел за мной!
Я слышал это. И слышали все. Слова короля - слова обвинения - прогремели под сводами пещеры подобно грохоту обвала. Я едва не бросился на старого короля - я чувствовал жгучее желание заткнуть ему рот... если не задушить его голыми руками. Мне не было дела до того, что он думал обо мне. Но сердце мое терзала жгучая боль - я видел, какие страдания причиняют Эдмунду эти несправедливые обвинения.
Если бы этот венценосный глупец знал, как верен и предан ему его сын! Если бы он видел, как все это время Эдмунд шел рядом со своим отцом, как терпеливо слушал безумную и бессмысленную старческую болтовню, если бы он видел, как Эдмунд снова и снова отказывался от власти и королевского венца, хотя Совет на коленях умолял его принять власть над народом Кэйрн Телест! Если бы...
Но нет, довольно. Не должно говорить дурно о мертвых. Я могу только предположить, что эти обвинения были следствием того, что у короля помутился рассудок.
Эдмунд смертельно побледнел, но, когда он заговорил, в его голосе было спокойное достоинство:
- Вы превратно поняли меня, отец. Я вынужден был принять на себя некоторые обязанности и принимать необходимые решения во время вашей недавней болезни. И власть принимать эти решения я взял на себя неохотно, что может подтвердить, он жестом обвел людей, потрясенно смотревших на своего короля, - любой из собравшихся здесь. Нет человека, который радовался бы более, чем я, тому, что вы снова заняли свое законное место - место правителя народа Кэйрн Телест!
Эдмунд взглянул на меня, без слов спрашивая, не собираюсь ли я ответить на обвинения короля. Я покачал головой и промолчал. Как мог я отрицать то, что было для меня правдой, как мог я отречься от тех мыслей, которые давно уже жили в моей душе, пусть я и не произносил их вслух?
Слова принца произвели впечатление на короля. Он выглядел пристыженным - и поделом ему! Он поднял было руку, хотел сказать что-то - быть может, хотел заключить сына в объятия, просить его о прощении... Но гордыня - а может, безумие - не позволили ему этого. Король перевел взгляд на меня: черты его стали жестче. Он развернулся и зашагал прочь, громко сзывая солдат.
- Часть из вас пойдет со мной, - объявил король. - Прочие останутся здесь и будут охранять людей от любой опасности, какая только может на нас обрушиться, - а этот некромант полагает, что так оно и будет. Он просто переполнен всяческими теориями, наш некромант. Последняя его теория заключается в том, что он отец моего сына!
Эдмунд рванулся было вперед, хотел сказать что-то - я схватил его за руку и заставил остановиться, качая головой, без слов говоря - "нет".
Король зашагал к выходу из туннеля; за ним следовало человек двадцать солдат. Выход был узким, солдатам пришлось бы тяжко, если бы они решили выйти из туннеля строем, плечом к плечу. А вдалеке пылало Озеро Горящего Камня, и яростно-алые блики плясали по стенам пещеры.
Люди переглядывались, смотрели на Эдмунда: похоже, они не знали, что говорить и что делать. Кое-кто из членов Совета качал головой и прищелкивал языком. Эдмунд бросил на них яростный взгляд, и они умолкли.
Когда король дошел до конца туннеля, он повернулся к нам.
- Ты и твой некромант - вы останетесь с моими людьми, сынок, - крикнул он, и саркастическая усмешка, кривившая его губы, казалось, слышалась в его голосе. - Ваш король вернется и укажет вам безопасный путь.
И в сопровождении солдат он покинул туннель.
Если бы только...
Драконы огня наделены поразительным интеллектом. Великое искушение сказать, что все помыслы их обращены к злу; однако же, по чести говоря, кто мы такие, чтобы судить существ, которых почти истребили наши предки? Я не сомневаюсь в том, что, если бы драконы могли - или пожелали бы - говорить с нами, они напомнили бы нам, что у них предостаточно причин ненавидеть нас.
Правда, от этого не легче.
- Я должен был пойти с ним!..
То были первые слова, которые произнес Эдмунд, когда я осторожно попытался разжать его руки, обнимавшие окровавленное, изломанное тело его короля и отца.
- Я должен был быть подле него!