Отец почти не раздумывал:
- На эту ночь я даю вам слово.
- Очень хорошо. - Бранден щелкнул пальцами. - Освободите Ториана дель Ториана от уз и не забудьте сковать его снова на рассвете.
Один из стражей - увидев нашивку на его плече, Торри решил, что это офицер, - сделал шаг вперед.
- Ториана Изменника? Вы поверите на слово Ториану Изменнику?
Торри вышел вперед.
- Что, приятно оскорблять человека, когда у тебя в руках меч, а он безоружен?
Он услышал, как позади задохнулась мать и отец издал низкий недовольный звук.
Стоявший сам по себе - никто из людей, казалось, не желал находиться подле него - Херольф улыбнулся, показав зубы слишком острые и желтые, чтобы походить на человеческие.
- А, хоть кто-то с характером по крайней мере! - Офицер неприятно улыбнулся и поклонился, не сгибая спину. - Я Данар дель Регинал, минор и коадъютант Дома Пламени. Лорд Бранден, даете ли вы позволение решить дело поединком сегодня вечером?
У Брандена был такой вид, будто он проглотил какую-то кислятину.
- Только до первого касания. Я не желаю видеть иной крови, кроме той, которая прольется после первого укола. - Он повернулся к Торри; на его лице, а в особенности - в глазах не осталось и следа улыбки. - Вы выросли не здесь, потому я прошу вас не обижаться, если я специально укажу вам: бой только до первой крови; я сам буду распорядителем дуэли и позабочусь об этом.
Торри кивнул, хотя шея у него, казалось, одеревенела.
- Я понимаю. Бранден поджал губы.
- Что ж, слово дано, и в ожидании поединка вам бы лучше удалиться и освежиться. - Он протянул руку. - Вот ваши шатры; вашу даму проводят к реке вестри.
Внутри шатра мерцал один-единственный светильник, свисавший с крестовины над головой, как раз под укрытой колпаком отдушиной, проделанной в шелковой ткани. Полом шатра служил толстый ковер, постеленный прямо на мягкую траву; в углу лежали две скатанные в рулоны постели, каждая перехвачена лентой, завязанной сложным узлом.
Губы у отца побелели.
- Зачем ты это сделал? Торри захотелось ударить его.
- Я устал сидеть и терпеть - в отличие от тебя! У матери был такой вид, как будто Торри ударил ее.
- Неужели ты думаешь...
- Думает. - Отец покачал головой. - Надо было лучше его учить.
- Торри, - произнесла мать, - ты что, в самом деле считаешь, что твой отец - трус?
- Они так считают.
Отец улыбнулся.
Мать встряхнула головой.
- И почему же? Потому что, сдавшись, чтобы спасти нас с Мэгги, он ведет себя покорно?
- Да, он всегда жмется и...
- Думаешь, это спасет их от ножа в горло, - мать усмехнулась, - когда придет время?
- Если только это время придет... Я слишком долго ждал удобного момента, чтобы освободить Торри, Мэгги и тебя, - произнес отец. - Но я не видел возможности!
Мать похлопала его по руке.
- Все хорошо, - сказала она. - Мы и теперь найдем способ выбраться.
Они впервые за долгое время могли говорить, не боясь подслушивания.
- Мам, ты раньше знала обо всем этом? Та сдержанно улыбнулись.
- Мне рассказывали... Только не всему хотелось верить.
Отец нежно сжал ее запястье.
- Думаешь, я не понимал, Карин? - спокойно спросил он. - Все эти счастливые годы меня огорчало, что ты не веришь мне. Но все равно, это было хорошее время.
- И этот туда же! - Она вырвала руку. - Похоже, тебе нравится происходящее.
- Таким меня вырастили, мин алсклинг, - спокойно ответил отец.
Мать открыла рот... и закрыла его.
Торри без труда читал ее мысли: друзья погибли, Торри убивал и убивал бы еще, а ты радуешься? Да как ты можешь?
Но что-то в отцовской манере держаться, в его взгляде говорило: "Я справлюсь, я уже взялся за дело". Так же он смотрел на бойню на лужайке перед домом.
Не самый приятный взгляд, даже если у вас крепкий желудок, но чем-то отец напомнил Торри дока Шерва, который опускается на корточки перед пациентом и открывает свой черный чемоданчик, или дядю Осию, который берет в руки отвертку и поднимает капот, или мать - когда она садится с пачкой листов перед компьютером.
- Слово для стратегии и фехтования в берсмале одно, - произнес отец бесстрастным тоном. Его губы на мгновение сжались в прямую линию. Затем он расслабился и пожал плечами. - Ладно, пусть будет, как будет. Что сделано, того не переделать; а тебя довольно ловко обвели вокруг пальца.
- Меня? Обвели вокруг пальца? Да они...
- Ториан! - Отец сделал паузу, потом покачал головой. - Сын, здесь тебе не Хардвуд. Ты знаешь о Тир-На-Ног только из рассказов Осии. Этого бы тебе хватило в каком-нибудь вандескардском городишке, но вырасти в Срединном Доминионе - нечто совсем иное. Эта жизнь сильно отличается от той, к которой ты привык: она стеснена правилами и обычаями и совсем непроста. Я рос здесь и знаю здешние нравы; ты воспитывался в других условиях.
Отец всегда любил простоту и терпеть не мог ничего заковыристого. Другое дело мать, которая просиживала за компьютером, извлекая смысл из происходящего на рынке ценных бумаг. Или дядя Осия, который выглядел счастливейшим из смертных, когда возился с каким-нибудь незнакомым механизмом, пытаясь вызнать его назначение или дефект. А отец блаженствовал, скинув рубаху, починяя забор.
- Возьмем, к примеру, Дакара дель Регинала. Ты думаешь, он просто так меня оскорбил? Дурно воспитанный хлыщ насмехается над пленником? Ничего подобного! Он хотел, чтобы я ответил ему, хотел заставить меня выйти с ним на бой - следовательно, он по крайней мере достаточно хороший боец, чтобы наблюдающие за боем поняли, насколько я в форме. - Отец покачал головой. Ну, или ты, раз уж так получилось.
- Я одержу победу, - сказал Торри, надеясь, что говорит достаточно уверенно. Отец фыркнул.
- Очень смело, но откуда тебе знать? И даже если так - мудро ли это? Он уселся по-турецки, сложив руки на животе. - Нет. Ты не должен победить. Ты проиграешь, притом совершенно определенным образом. Помнишь, как у тебя появилась дурная привычка отрываться от противника?