Флот вышел из прыжка в половине астрономической единицы от орбиты шестой планеты, чуть выше плоскости эклиптики системы. Газовый гигант Зефирантес, рядом с орбитой которого и проходила граница „красной зоны“, к моменту выхода из виртуального тоннеля оказался достаточно близко? всего в неделе полета. Можно считать, повезло. Окажись планета по другую сторону светила, Второму ударному пришлось бы совершить несколько дополнительных прыжков.
Система Аспайра включала в себя звезду? желтый карлик, похожий на Солнце, и семь планет. Третья, Ирис, была пригодна для жизни. Но путь флота пока что лежал не туда.
Сразу по выходу из прыжка, едва определив свое местоположение, авианосец выпустил истребители, которые растянули гигантское отражающее поле из длиннющих мономолекулярных нитей и наложенной на них тончайшей металлической фольги. И уже при помощи этой гигантской антенны, начали осмотр системы.
Первым, что бросилось в глаза, была активность на орбите одного из спутников Зефирантеса. Радар, работающий в пассивном режиме, даже при диаметре антенны, сопоставимой с мелким планетоидом, имел довольно неважное разрешение. Зато позволял вести наблюдение, не рискуя быть обнаруженным.
Но и полученной информации хватило понять, что там висело что-то весьма крупное, почти такое же крупное, как большие суда ударного флота аспайров. Ну а вокруг этого объекта мельтешило немало всяческой мелочи. Вполне логично ожидать, что на спутнике газового гиганта, кружащего по краю гравитационного колодца, построили заправочную станцию — обычная практика.
В эфире, правда, на сей раз царила полная тишина. Похоже, все переговоры противник вел через лазерную связь. Маскировка? Может быть.
Итак, генеральный штаб не ошибся, аспайры как минимум основали базу в новооткрытой системе. И даже если крупный объект на орбите спутника, это боевой корабль, аналогичный тем, что уничтожили крейсеры у Франца Иосифа, огневой мощи Второго ударного хватит для его подавления! А мелочью займутся такшипы и истребители. Главное было сохранить двенадцать тяжелых войсковых транспортов с десантом.
А пока корабли аккуратно сориентировали курсом на Зефирантес и, отдав команду будить спящих, включили маршевые двигатели. Операция началась.
Выходить из гибернации всегда неприятно. Вроде ничего не болит, но во всем теле разлито мерзостное ощущение слабости и тошноты, а мысли в голове путаются, и постоянно хочется спать. А самое печальное, что в таком полусонном состоянии каждый раз приходится ходить несколько дней.
Хорошо хоть разгонная часть траектории закончилась, и сейчас „Авер“ в составе Второго ударного, набрав крейсерские четыреста километров в секунду, летел по инерции. А значит, в жилом модуле царила комфортная половинная гравитация.
Денис, успевший с утра сходить на положенные процедуры, валялся на койке и, превозмогая головокружение, пытался смотреть исторический фильм про войны первой половины двадцать второго века.
В семнадцать лет эта романтическая история простого пехотинца, влюбившегося в девушку, гражданку Великой Кении, произвела на Дениса сильное впечатление. Любовь и приключения, что еще нужно тинэйджеру? Да и актриса, игравшая главную героиню, отличалась редкостной красотой и чудесной фигурой. Это даже привело к тому, что Денис завел роман с симпатичной негритянкой из Канберры и целый год, до самого окончания школы, каждые выходные летал к ней на уик-энд. Они расстались через два месяца после его поступления в Рязанское десантное училище. Она просто прислала письмо с извинениями и после этого перестала брать трубку. „Я не готова ждать и хранить верность целых два года. Найди меня, когда вам отменят казарменное положение“.
Весь следующий год Денис жил только воспоминаниями о негритянке. Ее образ помогал преодолевать кошмарные тренировки, и даже захлебываясь потом в боевом скафандре на полосе препятствий, он видел перед собой ее точеный нежный профиль. После первого курса они встретились снова и провели воистину незабываемый месяц. Месяц лета и любви. А потом началась война, его и еще восьмерых ребят с курса перевели в летную академию, где он навсегда простился с мыслями о Натали. Такие, как она, не станут ждать…
Сейчас, спустя всего несколько лет, он, недоумевая, вглядывался в знакомые кадры фильма и не понимал, что же тогда так сильно привлекло его? Наивные и такие детские представления о войне?.. Было видно, что режиссер не удосужился даже проконсультироваться у ветеранов Большого Шрама. Война не может быть чистой и романтичной. Посмотрев такой фильм, никогда не сможешь поверить в запах горелого человеческого мяса, что преследовал Дениса после первого сражения. Останки первого лейтенанта Кшиштинского никогда не показали бы в подобном фильме, это не вписывалось в реальность развлекательного кино.
Денис остановил фильм и, отложив планшет, потянулся рукой в нагрудный карман. Стюарт, меланхолично глядевший в потолок, все же движение заметил:
— Что, господин второй лейтенант, депрессия?
Денис сначала закинул в рот капсулу антидепрессанта и лишь затем, проглотив, соизволил ответить:
— Она самая. Через раз после гибернации! Каждый четный раз!
— А, ну да, у тебя же четвертая.
— Ненавижу! Лучше бы я этот месяц дурью промаялся или лишний раз на симуляторе полетал!
Вместо Стюарта ответил Заремба, как раз вошедший в каюту:
— За этот месяц ты бы сожрал, надышал и выпил больше, чем стоишь сам. Прости за правду, командир.
Стюарт заржал в голос, прыснул даже вроде бы спящий Ольсен. Денис даже не улыбнулся. Заремба тяжко вздохнул и полез на свою койку, на полпути бросив через плечо:
— Через одиннадцать часов начинаем торможение, так что отбой сегодня раньше.
По корабельному времени шел седьмой час вечера, и спать совершенно не хотелось. Но пришлось, учитывая, что через какие-то девятнадцать часов они выйдут на орбиту Аспайры-6? газового гиганта, самой близкой к краю гравитационного колодца планете. Именно в таких местах люди предпочитали размещать заправочные станции для транзитных кораблей. А раз аспайры тоже используют реактивный принцип полета, то им нужно где-то заправлять свои корабли. А если там никого не обнаружат, то Второй ударный хотя бы пополнит из атмосферы гиганта запасы водорода.
Стюарт зашевелился и даже привстал с кровати:
— Одиннадцать часов до торможения? А когда ужин?
— Должны объявить. Проголодался?
— Не без этого. На меня после гибернации обычно жор нападает. Сейчас посмотрим, что в меню.
С этими словами, он уткнулся носом в планшет, но через минуту отложил его с видом крайнего разочарования:
— Парни, нам сухпаем дают! Какого черта?!
Мудрый Заремба, не поворачиваясь, пробурчал:
— Коки тоже недавно разбужены, им полноценный ужин через три часа после обеда подавать тяжеловато будет. Ты вон? пузом к верху весь день. Пожрал, на процедуры сходил, и снова дрыхнуть. А кокам работать.
— Зато у коков завтра вылета не запланировано!
На это Заремба отвечать не стал, просто замолчав, и через пару минут начал музыкально посвистывать носом. Денис всегда завидовал способности бортинженера засыпать в любых условиях. Сам он довольно долго учился спать при свете или в присутствии посторонних.
Настроение, кажется, стало улучшаться. По крайней мере, мир не казался уже таким поганым, как пару минут назад. Антидепрессант, похоже, подействовал. Жаль только, что завтра лекарство принимать будет уже нельзя. От него страдала реакция, что для военного космонавта было недопустимо. Радовало лишь, что депрессия, пошла на убыль. Денис сладко потянулся и поинтересовался:
— Стю, ты ужинать пойдешь?
Тот слегка обиженно ответил:
— Да пойду, чего уж там. Жрать-то все равно хочется, пусть хоть пищевые рационы. Выберу четвертый номер? там бекон с картошкой, вполне съедобно.
— Когда идем?
— Наш дивизион ужинает через сорок минут.
— Тогда я еще немного поваляюсь. Толкни меня, как объявят ужин.
— Хорошо.
Денис потянулся было к отложенному планшету, но, уже взяв в руки, передумал. Отвернулся к стене каюты и закрыл глаза. Почти сразу перед мысленным взором всплыло, казалось, давно уже позабытое лицо Натали. Она протянула ему узкую ладошку и нежно потерлась носом о нос? именно так, как ему нравилось. Денис улыбнулся, подхватил любимую на руки, но вдруг заметил, что держит вовсе не Натали. В его объятиях, слегка приобняв за шею, лежала Вика, почему-то одетая вместо военной формы в легкое цветастое платье…
— Дэн, подъем, час до торможения!
Денис охнув, вскочил с койки. Экипаж уже стоял умытый и побритый, Заремба даже успел убрать койку.
— Стю, ты почему меня на ужин не разбудил?
Бэйн виновато пожал плечами:
— Прости Дэн, ты так сладко спал. Да и ужин был полное дерьмо.
— В следующий раз, лейтенант, будьте любезны выполнять мои распоряжения!
Стюарт демонстративно выпрямился, встал по стойке смирно и деревянным голосом отрапортовал:
— Так точно, понял, господин второй лейтенант!
Ольсен непонимающе переводил взгляд с одного на другого. Новичок был не в курсе того, что его командир и навигатор учились на одном курсе, с самого начала. И старшим по званию Денис стал лишь совсем недавно. Для Ольсена же реакция Бэйна выглядела, как попытка усомниться в праве командира отдавать распоряжения. Денис сделал в памяти пометку: по возможности быстрее поговорить со Стюартом и объяснить, что во внеслужебное время они по-прежнему остаются друзьями, но приказы его он должен выполнять не только в боевой обстановке. Иначе… иначе Денису придется ходатайствовать о переводе друга в другой экипаж. Он и так был слишком молод, и пока что его авторитет командира тактического корабля держался на честном слове. Но это потом, наедине. Денис, постаравшись сохранить непроницаемое выражение лица, спросил:
— Что сегодня дают, опять сухпай?
Заметно повеселевший Стюарт помотал головой:
— Неа, в честь будущей заварушки коки расстарались. Тушеное мясо с овощами, мороженное и соки.
Ольсен причмокнул, а Заремба печально вздохнул:
— Похоже, дело и впрямь будет жарким. Давненько не припомню такого усердия на камбузе.
— Да ну тебя, Мгоно, вечно ты краски сгущаешь! Я с увольнения такого меню не припомню.
Махнув на него рукой, Заремба пошел в санитарный блок. Ветеран выглядел утомленным, впрочем, как и все они, пережившие уже два кровопролитных сражения. Как рассказывал отец, после подавления восстания сепаратистов на Большом Шраме экспедиционный корпус получил полугодовой оплачиваемый отпуск. На лучших курортах! А им?.. А им дали неделю отоспаться после гибернации!
Денис натянул шорты и, поглядывая на часы, двинулся за ним. До завтрака по расписанию оставалось чуть более получаса, а к санитарному блоку теперь, когда „Авер“ опять нес шесть полнокровных дивизионов, по утрам выстраивались длинные очереди.
Но, когда он подошел к дверям санитарного блока, очередь оказалась на удивление небольшой, и в основном состояла из старожилов „Авера“. Их коллег с „Фон Брауна“ в очереди почти не наблюдалось. Денис, встав последним, несколько минут соображал, почему они не спешат привести себя в порядок перед завтраком. И только когда его очередь уже почти подошла, а до завтрака оставались считанные минуты, он хихикнул, сообразив. Просто туалеты на „Фон Брауне“ были рассчитаны на одновременное посещение большего количества народа. Более крупный жилой модуль „Фон Брауна“ позволял экипажу и пилотам жить гораздо комфортабельнее, чем в спартанских каютах „Авера“. Но зато „Авер“, построенный сразу после Большого Шрама, нес куда больше рабочего тела и припасов для своих крошек. Именно поэтому на штурм Ирис отправили его, а не более новый и удобный „Фон Браун“.
Денис уже вышел, оправившись и даже приняв душ, когда к санитарному блоку почти одновременно подошла вся братия с „Фон Брауна“. Мужики, быстро сообразив, что до начала завтрака в гальюн попасть не успеют, матерились и делились на тех, кто решил быть чистым, но голодным, и тех, кто вместо душа предпочитал тушеное мясо. Первых оказалось немного, туалеты имелись и на такшипах, а вот мясо с овощами в бортовых рационах отсутствовало.
Наслаждаясь чистотой тела, Денис натянул свежий комплект формы и, растолкав опять прикорнувшего Стюарта, пошел на завтрак.
В столовой благоухало мясом и специями. Одно из самых больших помещений жилого модуля, оно уступало размерами лишь тренажерному залу да аудитории, где проводили брифинги. Оно было достаточно большим, но даже такого помещения не хватало, для того чтобы накормить все экипажи одновременно, поэтому ели в две смены.
Друзья почти одновременно подошли к своему столу, и Стюарт, с восторгом уставившись на уже расставленные блюда, завопил:
— Ух, ты, парни? шампиньоны, лук, перец! А что за мясо? Говядина! — Он повернулся к хмурому Ольсену: — А ты чего такой невеселый?
— Я не ем мясо. Тем более настоящее.
Стюарт завис, беззвучно открывая рот, затем все-таки, очнувшись, неуверенно поинтересовался:
— Вегетарианец?
— Моя религия запрещает поедать плоть мертвых животных.
Стюарт захлопнул рот, но было заметно, что его так и подмывает спросить, какую именно религию исповедует Ольсен. Денис, тоскливо подумав про собственную невезучесть, опередил друга:
— Что за религия?
Видимо, в его голосе присутствовало нечто такое, что Ольсен смутился и, слегка порозовев, сознался:
— Глупая шутка, командир. Просто у меня аллергия на говядину, не более того.
Денис сочувственно похлопал молодого пилота по плечу. В этой жизни и так не слишком много радостей, и быть лишенным доброго куска мяса не очень-то весело.
— Никогда не слышал о такой аллергии, но, мои сожаления, Ким. Сходи, попроси замену.? Указав Ольсену на раздачу, он сел за стол, подавая пример: — Приступим, мужики!
Стюарт тут же накинулся на еду, а Заремба уже привычно проворчал:
— Я привык к более легкому завтраку.
Набитый рот помешал Бэйну выразить отношение к подобной разборчивости. Вместо него опять ответил Денис:
— У нас будет почти восемь часов перегрузки. Нормально пообедать не удастся, а потом? сразу вылет.
— Думаешь, пошлют всех?
— Сколько бы не отправили к спутнику, в космос выгонят всех, сам понимаешь.
Заремба осторожно понюхал кусочек и, удовлетворенно кивнув, махом проглотил. На его лице на короткое время проявилась блаженная улыбка, но почти сразу исчезла, уступив обычной маске отрешенного безразличия.
— Понимаю, конечно. Огневая мощь в готовности. — Заремба почесал чисто выбритый затылок. — Интересно, что за объект висит на орбите спутника?
— Подлетим, увидим. Для телескопов пока еще далековато. Как думаешь, нас уже заметили?
— Едва ли. Мы идем курсом прямо на них, так что выхлоп не виден. Если не следить за этим конкретным участком космоса, то заметить наши кораблики не так-то просто.
Вернувшийся с тарелкой рыбы Ольсен расслышал последние слова Зарембы и продолжил мысль:
— Значит, стоит флоту развернуться для торможения и включить маршевые, нас засекут.
— Гарантированно. Поверхность отражения радиоволн увеличится в разы. Да и светят факелы, сам знаешь как, только слепой не заметит.
Дожевав первый кусок, Денис высказал общее опасение:
— Если на орбите линкор с плазменными орудиями, мы его, конечно, завалим. Но победа будет пиррова.
Тут неожиданно для всех в разговор вмешался уже прикончивший свою порцию Стюарт:
— Наши, скорее всего, траекторию построили так, чтобы на финальной части нас прикрывала эта чертова цветочная планета.
— Цветочная? — недоуменно переспросил Денис.
— А вы не знали? Здесь все семь планет в честь разных цветков названы. Начальница экспедиции „Ихневмона“ была старой девой и фанаткой цветоводства. А нам теперь мучайся со всякими Зефирантесами и Антуриумами.
Последние два названия Стюарт произнес с плохо скрываемым раздражением. Денис, приподняв бровь, поинтересовался:
— А чего тебя так цветы напрягают?
— Я тебе уже рассказывал!
Денис хотел удивиться, но вдруг припомнил, как еще в Академии товарищ рассказывал, что его любимая обожает выращивать цветы. Да, памятуя, как они расстались, нет ничего удивительного, что Бэйн теперь не переваривает цветочниц. Поспешив увести разговор с неприятной для друга темы, Денис постучал по циферблату часов.
— Парни, скоро торможение, едим быстрее!
Уже принявшийся за мороженое Стюарт, недовольно промычал:
— Успеем. — Он облизал ложку и, сделав вид, будто его осенило, спросил: — Или ты опять за носок опасаешься?
Перехватив еще один удивленный взгляд Ольсена, Денис украдкой показал товарищу кулак. Тот прыснул, но тему развивать не стал. Заремба же и вовсе хранил дипломатическое молчание.
Вернувшись после завтрака в каюту, Денис старательно, не замечая ухмылок Стюарта, еще раз проверил апартаменты на наличие мелких вещей. Позориться при новичке ему не улыбалось. Проверку он закончил аккурат к первому гудку, предупреждающему о скорой остановке вращения. Услышав сигнал, повернулся к Ольсену и поучающим тоном объяснил:
— Вам в Академии рассказывали о том, насколько опасны могут быть незакрепленные мелкие предметы при ускорении?
Недоумевающий Ольсен моргнул и быстро-быстро закивал. Воодушевленный Денис указал себе на плечо:
— Однажды простой носок, забытый неким растяпой под койкой, привел к выбитой из сустава руке. А мне не хотелось бы терять своих людей из-за банального разгильдяйства! Проверь-ка свою койку еще раз, лейтенант. У тебя целых две минуты до невесомости.
За спиной снова прыснул Стюарт. Денис, не оборачиваясь, попытался достать его ногой, но, разумеется, промахнулся. Бэйн предусмотрительно держался вне зоны поражения.
Точно ко второму звонку Ольсен прекратил проверку и, плюхнувшись в койку, быстро пристегнулся:
— Все чисто, командир.
— Ну, будем надеяться.
Вращение останавливали потихоньку, и тяжесть сходила на нет достаточно незаметно, так что Денис заметил невесомость лишь по характерной щекотке в районе желудка. Он машинально сглотнул, стремясь избавиться от неприятного ощущения, но тут к его облегчению, рявкнула сирена, оповещая о начале ускорения. Теперь в пол превратилась бывшая стена, в которую стало вдавливать все сильнее и сильнее. Под действием изменившейся силы тяжести койки плавно развернулись на девяносто градусов. Конструкторы, экономя место на полноценных антиперегрузочных ложементах, заставили койки вращаться туда-сюда! И так будет ближайшие семь с половиной часов, пока „Авер“ не погасит скорость до орбитальной.
Стюарт вдруг перестал ухмыляться.
— Заремба, нас уже обнаружили?
— Если и не заметили, то в ближайшее время все одно засекут. Мы же им теперь выхлопами прямо в морды светим.
Помрачневший Бэйн с досады шлепнул себя по ляжке:
— И планетой не прикрыться! Как назло, она была на отрезке орбиты, обращенном в нашу сторону.
— А тут выбор простой. Или сейчас прикрываемся планетой, или на финальной стадии полета. А я предпочту быть прикрытым в „красной зоне“. Да и не дергайся, раз уж нас все равно засекли, то включили активный радар, и если ящеры дернутся, мы успеем среагировать. Там максимум один корабль, осилим!
— Хотелось бы верить. — Стюарт покрутил головой, оценивая обстановку. — Ну что, отстегиваемся?
— Да, пожалуй, пора.
Денис отстегнулся и перекатился на бок, поморщившись от приложенных для столь простого действия усилий. Теперь все четверо сидели на полу, которым стала бывшая стена, и убивали время.
Стюарт вдруг хлопнул себя по лбу:
— Может, пока в картишки? Нас как раз четверо, распишем лучей эдак на двадцать?
Ольсен тут же подсел поближе, но Денис отрицательно помотал головой:
— Без меня, парни. Я лучше еще покемарю.
Спать он не очень-то и хотел, но в „реф“ ему категорически не везло? карты всегда приходили отвратные, а умения переломить ситуацию на „нуле“ не хватало. Вот он и пасовал, обычно дожидаясь, пока другие не начинали закрывать уже его поля. Сегодня проигрывать не хотелось. Пусть вон Ольсена лучше без недельного жалования оставляют,? парнишка еще не понял, с какими волчарами свела нелегкая.
Спалось Денису плохо. Он ежеминутно просыпался и ворочался, стараясь принять удобное положение. Полтора грава? пусть перегрузка и небольшая, но на протяжении нескольких часов выматывала, даже когда лежишь.
Денис потянулся, разминая затекшие конечности, и повернулся к остальным. Экипаж все еще сидел вокруг планшета, на котором были расписаны лучи „рефа“. На удивление, лицо Ольсена не омрачало выражение безысходности. Скорее наоборот, он был весел и активен, а вот Стюарту с Зарембой, кажется, изрядно поплохело.
— Как дела, парни?
Ольсен показал большой палец, а Бэйн, повернувшись, мрачно поинтересовался:
— Проснулся, командир? Хорошо, что играть не сел. Ольсен нас порвал, как аспайры Первый ударный. Сам уже закрылся, меня закрыл, осталось еще два луча Зарембе, и все.
— Хех, много проиграли?
— Недельное жалование! Каждый! А ты поработай-ка мозгами, когда живот прихватило!
— Так слазай в гальюн.
— Спасибо, я лучше остановки двигателя подожду. Обезьян у меня в предках не было, по трапам при полной тяге лазать!
Ухмыляющийся Денис подкатился поближе и благодарно похлопал Ольсена по спине:
— Объявляю благодарность! Ты отомстил этим шулерам за своего командира! Где так играть научился?
— У меня друг был в старших классах. Его отца звали Ольгерд Вукович.
— И чего? — не понял Денис.
— Он чемпион Евразии по „рефу“. Базил весь в отца, ну и меня научил кое-чему.
— Вот оно как… — протянул Стюарт и вдруг просиял: — Есть идея! Ты пока молчи о своем друге, и мы промолчим. И обыграем-ка мы Клауса, из экипажа „семнадцать ноль третьего“. Согласен?
Ольсен улыбнулся:
— Конечно!
Он явно начинал вписываться в сплоченный коллектив, пережитое во время второго сражения сплотило их. Теперь Ким Ольсен стал полноправным членом экипажа, пилотом, чье мастерство может спасти их жизни, и, пожалуй, другом. В маленьком экипаже иначе нельзя? ведь и жить, и умирать они будут вместе. А этот факт во все времена облегчал сближение.
До первой остановки двигателей оставалась еще с четверть часа. При длительных полетах с ускорением, чтобы не мучить экипажи, каждые два часа делали передышку, отключая двигатели на тридцать минут. Денис прислушался к организму и решил, что вполне обойдется без гальюна до следующего периода невесомости. Он снова закрыл глаза и кемарил до тех пор, пока не услышал:
— Внимание! Экипажу приготовиться к отключению двигателей!
Уже слегка покряхтывающий от напряжения Стюарт просиял:
— Ну, наконец-то!
И, едва гул двигателей стал стихать, а сила тяжести уменьшаться, он кинулся к трапу. К моменту наступления невесомости в двери мелькнула его пятая точка, и Стюарт унесся занимать очередь к санитарному блоку. Денис, висящий в полуметре от стены, хмыкнув, расслабленно закрыл глаза, наслаждаясь парением в воздушном потоке.
Перерыв пролетел незаметно. Денис едва успел опять прикорнуть, как снова был разбужен сигналом готовности к ускорению. Пришлось в очередной раз пристегиваться к койке и дожидаться выхода на полную тягу.
На сей раз играть не стали, решив все-таки набраться сил перед вылетом. Денис же, поняв, что больше не хочет спать, достал планшет и запустил остановленный с утра фильм.
За следующие семь часов он заново пересмотрел два старых фильма, черкнул пару строк в дневник и даже успел слетать во время очередной невесомости в гальюн. Под конец Денис стал просто мечтать о близком брифинге и о вылете, и даже о возможном бое,? обо всем угодно, лишь бы избавиться от этой всепоглощающей скуки. Да, похоже, его вчерашнее желание бодрствовать весь перелет оказалось не более, чем следствием постгибернационной депрессии. Целый месяц торчать в тесных клетушках жилого отсека, сатанея от малоподвижного образа жизни,? такое испытание скорее привело бы его к нервному расстройству. И теперь, едва придя в норму, он вполне это осознавал. Поэтому, как только стих гул двигателей, и снова запустили вращение жилого модуля, Денис с нетерпением, едва сдерживаясь, дабы не начать мерить шагами каюту, ждал вызова на брифинг. И дождался.
— Пилотажной группе собраться в конференц-зале!
Ну вот, сейчас они все и узнают.
На брифинге Ди Митров был предельно краток.
— Как вам известно, пассивный радар при выходе из прыжка засек активность возле одного из спутников Зефирантеса. Если точнее, возле Антуриума, черт бы подрал эти названия! Один из зафиксированных объектов был достаточно крупным, чтобы оказаться кораблем, аналогичным тем, что уничтожили два наших крейсера в системе Каштура. Так вот, после того как мы вышли из-за Зефирантеса, объекта на прежнем месте не оказалось, а в сторону внутренних планет улепетывали два десятка небольших судов. Повторюсь, именно небольших. Это может оказаться засадой, господа. Поэтому нам поручено произвести разведку, в частности, облететь спутник и убедиться, что за ним нас не ждут их линкоры. После чего, если там действительно никого нет, а корабль нам привиделся, вы тормозите и выходите на орбиту Антуриума, где ищете базы аспайров.
Незнакомый капитан-лейтенант с „Фон Брауна“, что сидел неподалеку от Дениса, выкрикнул с места:
— А если их линкор окажется за планетой?
Ди Митров окатил каплея своим фирменным оценивающим взглядом:
— В таком случае, капитан-лейтенант, посланный на разведку дивизион дает залп и сваливает оттуда на полной тяге, прикрываясь планетой. Или у вас во Втором ударном плохо обстоят дела с тактическим мышлением?
Капитан-лейтенант счел за лучшее промолчать, не нарываясь на недовольство нового командира. Ди Митров еще пару секунд сверлил его взглядом, затем продолжил:
— Задание очень ответственное, поэтому в рейд пойдет второй дивизион. Капитан-лейтенант Марченко, вы там особо не геройствуйте. Если что, сразу давайте деру и орите на всех диапазонах. На такой короткой дистанции такшипы обгонят аспайров. Правда, садиться вам придется с ходу, но вы с этим справитесь.
Комдив, Денис это видел, несколько неуверенно покрутил усы:
— У меня в дивизионе два экипажа из двухгодичников. Их таким трюкам не учили, сами понимаете.
Ди Митров задумался, впрочем, вывод напрашивался только один.
— Возьмете два такшипа из любого дивизиона по выбору.
Денис возмущенно приподнялся со своего сиденья:
— Господин капитан второго ранга, у меня хороший пилот, он справится!
— Так точно, справлюсь! — подскочив со своего места, поддакнул Ольсен. — К тому же мы можем и не садиться!
— Это как еще, не садиться? — опешил Ди Митров.
— Очень просто, господин капитан второго ранга. Мы можем зависнуть в общем строю флота, и заниматься отстрелом подлетающих торпед!
— Ну, ты посмотри, Марченко, какие у тебя орлы! И тени сомнения не возникло, что мы примем бой, герои! — Командир дивизии отечески улыбнулся. — Ну, как таким запретить участие в миссии? Кто там второй с ускоренного обучения? Согласен на вылет?
— Так точно! — выкрикнул с места пилот „два пятого“, так же, как и Ольсен, прибывший с последним подкреплением.
— Итак, решено: на разведку летит второй дивизион в полном составе. Остальные занимают место чуть впереди флота в полной боевой готовности. Если что, вы должны будете прикрывать отход второго дивизиона. Всем все ясно?
Две сотни глоток рявкнули, как единое целое:
— Так точно!
— Вот и славно. Вылет немедленно, с обстановкой ознакомитесь в такшипах. По машинам, парни!
„И все?“? удивленно подумал Денис, уже срываясь с места. Ни офицера разведки, ни даже Такашина, который всегда присутствовал на брифингах. Почему? Ответов Денис не знал.
На сей раз в коридорах царило настоящее столпотворение. Набранные с бору по сосенке пилоты все еще плохо ориентировались в лабиринте „Авера“. Никакие наспех проведенные учения не заменят наработанного за месяцы службы опыта. А сейчас мало того, что рядом с ними бежали к ангару экипажи с „Фон Брауна“. На борту присутствовали несколько пилотов с Иллиона, которые и вовсе впервые очутились на военном космическом корабле. Все это не добавляло скорости перемещения.
Обычная проблема вступления в войну армии мирного времени. Когда выбивают обученные кадры, и на смену им приходит наспех подготовленное пополнение, уровень профессионализма войск неизбежно падает. И начинает работать жестокая школа войны, которая без малейшей пощады убивает слабых, а выживших заставляет учиться на пролитой крови. Когда через два сражения ты становишься ветераном, одним из тех, кто умудрился выжить там, где пали двое из троих. Ведь это было уже второе крупное пополнение пилотажной группы „Авера“. Из тех, довоенных экипажей, стариков, и правда осталось не более трети.
К стыковочному узлу „Живучего“ Денис опять прибыл первым. Техники, уже одетые в рабочие скафандры, закончив подготовку к вылету, торопливо покидали ангар. До возвращения подопечных, здесь им больше делать было нечего.
Денис как раз разблокировал шлюз, когда рядом на переборку приземлился запыхавшийся Стюарт:
— Как думаешь, почему отправили именно наш дивизион?
— Потому что Марченко? единственный опытный комдив, выживший с начала кампании. В первом дивизионе уже два комдива погибли!
— И то верно, не отправлять же задавак с „Фон Брауна“, или бывший шестой дивизион.
Денис, уже начавший облачаться в летный скафандр, осклабился:
— Вот именно! У них с начала войны ни единой потери!
Третий, бывший шестой, дивизион оба сражения находился в общем ордере флота, прикрывая тяжелые корабли от торпед, и в отличие от пятого, умудрился не потерять ни единой машины. Судьба сберегла дивизион в атомном горниле первого сражения, и во втором ни единая плазменная „дробина“ не запятнала их машин. Вот только теперь выжившие старики порой нехорошо косились на везунчиков, обе битвы отсидевшихся за их спинами. Правда, не так много ветеранов и уцелело, чтобы их укоризненные взгляды сильно портили жизнь нынешнего третьего дивизиона.
Денис, уже надевший шлем, активировал внутреннюю связь:
— Все на борту?
— Так точно!
— Здесь.
— Угу.
Молодецкий рык Ольсена оглушил так, что Денис с трудом расслышал Зарембу и Стюарта, которые явно не утруждали голосовые связки.
— Ольсен, не кричи ты так!
— Виноват, командир.
— Проехали. Заремба, герметизируй.
— Уже.
Денис мысленно выругался. Бортинженер, летавший на „триста пятой“ серии, еще когда командир учился в средней школе, явно не нуждался в лишних напоминаниях. Это у него юному командиру стоило многому поучиться. Покрасневший Денис, старательно пряча лицо, махнул облаченному в скафандры экипажу.
— Ну, тогда, по местам! Приготовиться к вылету! — И сам первым прыгнул в ведущий к командирской рубке коридор.
Снова штатная процедура пробуждения корабля, снова привычный ответ:
— Все системы — статус „зеленый“, запас рабочего тела сто процентов. Тактический корабль „девятнадцать двадцать шесть“ к полету готов.
Денис нежно погладил консоль управления.
— Молодец „Живучий“, не подведи нас и на этот раз, малыш!
Он включил внешний канал:
— Полетный контроль, тактический корабль „девятнадцать двадцать шесть“ к старту готов.
— Поняла вас, „девятнадцать двадцать шестой“. Ожидайте очереди.
И неожиданно для себя Денис выдал:
— Вика, у вас сегодня какой-то особенно красивый голос.
Диспетчер, видимо опешив от нарушения регламента, ответила не сразу. Но когда ответила, голос ее заметно потеплел и слегка подрагивал:
— Спасибо, „девятнадцать двадцать шестой“. Оставайтесь в готовности.
Она отключилась, и тут же вклинился Стюарт:
— Такими темпами к концу войны ты с ней переспишь!
Денис только тут заметил, что забыл отключить внутреннюю связь.
— Иди к черту, Стюарт!
Бэйн не ответил, и Денис, пользуясь передышкой, вывел на консоль карту и стал вникать в текущую обстановку.
Флот, углубившись в „красную зону“ Зефирантеса на сто тысяч километров, сейчас неторопливо нагонял ползущий по своей орбите спутник. У планеты, чья масса была сопоставима с массой Юпитера, „красная зона“ простиралась почти на девятьсот тысяч километров. Учитывая радиус орбиты спутника, дивизиону оставалось пролететь чуть меньше световой секунды. Как смотаться от Земли до Луны — сущий пустяк.
Судя по вибрации, первый дивизион уже начал взлет, значит, скоро и их черед. Денис вызвал Ольсена:
— Сегодня стартуй осторожнее. Не дергай, помни: мы без таранного щита.
— Понял, командир. — Ольсен явно был уязвлен напоминанием о мелком просчете.
Следующим на очереди был Бэйн.
— Стю, задание получил?
— Принял пакет траекторий. Готовить пути отхода от спутника?
— А сам как думаешь?
В ответ Стюарт огрызнулся:
— А мне думать не положено. Ты командир, ты и думай.
На сей раз Денис тщательно проверил, чтобы никто больше их не услышал.
— Стю, ты чего?
— А ты не в курсе? Я должен был получить такшип! А вместо меня на формирование отправили Формана и Карлсдофа.
— Да получишь ты свое повышение, дай только на базу вернуться!
— На базу еще нужно вернуться, Дэн! У нас меньше трети осталось от первоначального состава!
— Вернемся, куда мы денемся! А если и не вернемся, какая тебе разница, третьим лейтенантом погибать или вторым?
Бэйн понизил голос, почти зашептал:
— Если я погибну вторым лейтенантом, командиром такшипа, то моя семья получит вдвое большую страховку. Тебе твои не писали, каково в метрополии с налогами? А повышенная страховка поможет моему младшему братишке закончить обучение.
Денис задумался, с этой точки зрения на карьеру он еще не смотрел. Оценивать свою жизнь размером полученной семьей страховки — это как-то не укладывалось в его голове. Он замялся, пытаясь подобрать нужные слова, успокоить Стюарта, но тут подали команду на взлет.
Вика, явно польщенная сделанным ей комплиментом, просто лучилась хорошим настроением.
— Взлетайте, „девятнадцать двадцать шестой“. — И добавила: — Удачи вам, мальчики.
— Спасибо, Вика. Жди нас, и мы вернемся.
Денис приготовился к толчку и скомандовал:
— Старт!
На сей раз Ольсен, видимо, привыкнув к машине, действовал аккуратнее. Сиденье поддало снизу почти нежно, и такшип, окруженный облачком замерзших газов, начал удаляться от носителя.
— „Два третий“, займите место в формации!
Два такшипа их дивизиона уже висели в паре десятков километров от „Авера“. Рядом с ними на карте вспыхнула метка с номером их корабля.
— Ольсен, видишь куда лететь?
— Да.
Ким на малой тяге повел такшип к указанному месту. Ровно на середине пути он развернулся и стал гасить скорость. Очень плавно гасить. Денис посмотрел на расход рабочего тела и усмехнулся. Ольсен не только вел корабль аккуратно и умело, он выбрал самый экономичный вариант пилотирования. И это, пожалуй, следовало отметить:
— Отличное пилотирование, Ким!
— Спасибо, командир.
Он финишировал почти идеально, погасив относительную скорость точно на отмеченном месте. К этому моменту от носителя как раз отделился последний, восьмой такшип дивизиона. И пока он не занял свое место в строю, Денис решил оглядеться.
Второй ударный летел в классическом походном строю. Впереди, окруженные фрегатами, парили громады „Фобоса“ и „Михненко“, чуть сзади держались „Авер“ с „Ганнибалом“ и двенадцать тяжелых транспортов, что несли три полнокровные десантные дивизии. И совсем в отдалении шли суда поддержки, многочисленные транспорты, танкеры и госпитальное судно. Всего флот растянулся почти на полторы сотни километров, и без увеличения на обзорном экране виднелись лишь ближайшие суда. Более удаленные терялись в черном бархате космоса.
— Дивизион, внимание! — деловитый голос Марченко оторвал Дениса от пустого разглядывания. — Разгоняемся на полной тяге до крейсерской скорости, проходим вокруг спутника, охватив его клещами. Если никого не обнаружим, значит, тормозим и выходим на орбиту. Ну а коль находим, то — полный залп и сваливаем оттуда к чертовой матери! Пусть флот разбирается.
Значит, будет разгон до восьмидесяти трех километров в секунду, на что уйдет ровно четверть рабочего тела. „Резонно, — подумал Денис, — ведь если там нас будут ждать корабли аспайров, то чем быстрее мы проскочим, тем больше шансов уцелеть. А обратно, как и после первого сражения можно ковылять неторопливо, экономя остатки в баках“.
— Ольсен, получил траекторию?
— Да, командир. Лейтенант Бэйн все подготовил.
Денис вызвал комдива:
— „Два третий“ готов.
— Дивизион, запуск двигателей по команде! И три, и два, и один, ПУСК!
— Пуск!
Денис продублировал команду, уже приготовившись к перегрузке, и она не заставила себя ждать. Его впечатало в спинку, придавливая шестикратно увеличившимся весом. Денис крякнул и, превозмогая тяжесть, стал смотреть, как уменьшается на экране заднего обзора родной „Авер“. И так не очень большой, с двадцатикилометрового расстояния носитель стал походить на черточку, потом на точку, а вскоре и вовсе затерялся среди звезд.
Слева по курсу розовел Зефирантес, видимо, получивший свое название за редкий цвет метановых облаков. Аспайр, на таком расстоянии выглядевший просто как очень крупная звезда, все же давал достаточно света, дабы можно было полюбоваться разводами и полосами газового гиганта. На его фоне, рядом с краем диска темнело небольшое пятнышко. Денис добавил увеличения, и стало понятно, что это один из спутников, скорее всего тот самый Антуриум, к которому они и летели. Ведь баллистика в гравитационном поле крупных тел отрицает движение по прямой. Двигается планета, вокруг нее двигается спутник, и чтобы достигнуть его, нос корабля должен быть нацелен туда, где он будет к моменту пересечения с его орбитой.
Денис, с трудом шевеля руками, дал запрос. Да, темное пятнышко было целью их полета. Размерами вдвое меньше Луны, с расстояния световой секунды, Антуриум совершенно терялся на фоне огромного розового диска газового гиганта.
Двигатели должны были отработать чуть больше девятнадцати минут, и сейчас Денис то и дело косил глазами на убывающие цифры таймера. То ли сказывалась общая усталость, то ли организм еще не полностью отошел от гибернации, но сегодня Денис едва мог вытерпеть перегрузки полной тяги. Как бы медблок скафандра не решил впрыснуть стимуляторов. В полете Денис предпочитал иметь ясную голову, а стимуляторы хоть и немного, но искажали восприятие мира.
Так что, когда двигатели выключились, наступившей невесомости Денис весьма обрадовался. Последние несколько минут разгона тянулись для него уж совсем невыносимо.
— Дрейфуем, господа. Осталось двести двадцать тысяч километров, или полтора часа полета.
— Ольсен, добавь в голос хоть немного радости.
— Зачем, командир?
Денис не ответил.
Через полчаса полета Антуриум наконец-то вышел из диска гиганта, заметно увеличившись в размере. Дивизион догонял ползущий по орбите спутник, в обычных условиях скоро уже нужно было бы начинать маневр торможения, но только не на этот раз.
Наконец, комдив сформулировал конкретную задачу:
— Внимание, дивизион! Первая четверка огибает восточное, вторая — западное полушарие. Мы должны быть уверены, что от нас никто не спрячется. Маневр расхождения через пятнадцать минут.
Все правильно, если бы дивизион облетал спутник лишь с одной стороны, то оставался шанс, что от них можно было спрятаться, постоянно держась на другой стороне. Если же огибать спутник одновременно с обоих полушарий, то шансов прикрыться планетоидом не будет.
Угловые размеры Антуриума уже превышали видимую с Луны Землю. На радаре Денис видел, как вторая четверка взяла вправо, удаляясь от них.
— „Два пятый“, это „два второй“, осторожнее, чертяка! Ты своим выхлопом чуть меня не поджарил!
— Хватит заливать „два второй“, факел прошел в десяти километрах от тебя, я рассчитал точно!
— Выброси свой комп, Карл!
Спорящих прервал рык комдива:
— А ну тишина в эфире! После вылета наговоритесь! Всем особое внимание! Четные номера следят за пространством, нечетные сканируют спутник.
Денис передал приказ Зарембе. Тактический корабль „триста пятой серии“ нес на борту две РЛС — одну кругового обзора и одну, светящую лишь в переднюю полусферу, зато более мощную и дающую более детальную картинку. А значит, облетая планетоид, нос им придется держать направленным на него.
— Ольсен, держи спутник в передней полусфере. Заремба, как приблизимся на десять тысяч, врубай передний радар.
Денис открыл заслонку сорокасантиметрового телескопа в носу корабля и вывел изображение на обзорный экран. Антуриум, полностью лишенный атмосферы, находился очень близко к пределу Роша, и возможно, через несколько десятков, максимум сотен тысяч лет будет разорван мощными приливными силами Зефирантеса. Но пока что это небольшое небесное тело было идеальной площадкой для постройки заправочной станции, а то и полноценной ремонтной базы.
В телескоп стали видны резко очерченные горы, разломы в коре, застывшие лавовые потоки и многочисленные метеоритные кратеры. На видимой стороне ярилось извержение, выбрасывая вулканические бомбы аж до низкой орбиты. При здешней скорости убегания это было совсем не трудно. Антуриум — довольно мелкий планетоид, диаметром вдвое меньше Луны, он даже энергию для вулканической активности получал от близости к пределу Роша. Приливы мяли и корежили каменный шарик, разогревая его внутренности. Из-за этого вся поверхность представляла собой сплошное нагромождение горных хребтов и расщелин. И где-то здесь должна была находиться база аспайров? И как ее найти в этом хаосе каменных разломов?
— Начинаю сканирование поверхности.
На такой скорости у них было не очень много времени на поиски. Лишь едва-едва обшарить радарными лучами полушарие, особо не вглядываясь. Времени на повторный осмотр заинтересовавших мест уже не оставалось.
— Дивизион, внимание! Если засада тут есть, то сейчас самое время. Оружие в полную готовность!
Денис, уже давно выведший на консоли меню управления оружием, двумя касаниями активировал „Москиты“ и „Люциферы“. Теперь, если что, как только радар захватит цель, можно будет стрелять. Но лучше бы обошлось!
— „Два первый“, это „два пятый“, я кое-что вижу.
— Что именно, „два пятый“?
— Тепловое пятно на поверхности.
Комдив вполне резонно предположил:
— Вулканическое извержение?
— Никак нет, следов вулканической активности в том районе не наблюдаю. Зато радар засек большое количество металла. Очень большое. Сейчас пытаюсь разглядеть то место через телескоп, но оно скоро скроется за горизонтом.
— Докладывай, если что обнаружишь. Кстати, мои поздравления, дивизион. На орбите все чисто, начинаем маневр торможения.
И снова навалившаяся тяжесть заставила Дениса мрачно ругнуться. Флот дал им дополнительные пятнадцать километров в секунду, а сейчас им придется уравнивать скорости с планетоидом. И значит, двигателям придется отработать дольше, чем на разгоне.
— Стю, сколько времени проработают двигатели?
— Погасим скорость через двадцать три минуты, потом еще десять минут обратный разгон. Улетим-то мы на сто семнадцать тысяч километров.
— Меньше цифр, пожалуйста. Полчаса?
— Около того. Учитывая маневрирование при выходе на орбиту, мы истратим шестьдесят три процента рабочего тела.
— Ну и что? Боя все равно не предвидится. А значит, будем болтаться на орбите, пока сюда не прибудет флот. Не так и долго, кстати, наверняка Марченко уже доложил, что все чисто.
Скорее всего, так оно и было. На тактической карте было видно, как побежали, изменяясь цифры, обозначавшие ускорение и скорость кораблей флота. Подходили они неторопливо, несмотря на разведку, опасаясь возможных ловушек. Аспайры все еще оставались во многом величиной неизвестной. Так что первыми шли фрегаты, прикрывая собой громады линкоров и двух приданных крейсеров.
Уже перед самым выходом на орбиту, поступило распоряжение от Ди Митрова:
— Второй, после выхода фрегатов на орбиту, передайте дежурство четвертому и стыкуйтесь с „Авером“ для дозаправки. Когда обнаружат базу, вы будете обеспечивать с орбиты непосредственное прикрытие десанта.
Стюарт, беззлобно прокомментировал:
— Похоже, на нас хотят переложить все дела. Тут пора требовать сверхурочные!
Флот добирался дольше, чем такшипы, — сказывалось меньшее ускорение и незначительность расстояния. Ведь если на длинной дистанции любой крупный корабль обгонит такшип, то на короткой, трехкратное превосходство в ускорении решало все. Так что, когда к планете осторожно подобрались два фрегата из эскорта „Фобоса“, дивизион уже давно крутился на низкой орбите, по-прежнему безуспешно пытаясь обнаружить базу аспайров. Все-таки на такшипах стояли слишком узкоспециализированные поисковые радары.
Пара однотипных фрегатов, „Таталия“ и „Костюшко“, синхронно легли на пересекающиеся орбиты, позволяющие просканировать максимальную площадь поверхности спутника. И буквально через четверть часа базу обнаружили, тем самым наглядно доказав превосходство своих РЛС. Разглядеть очертания укрытых в глубокой расщелине куполов радарам такшипов не хватило бы разрешающей способности. Правда, так же они отыскали еще одно тепловое пятно, неподалеку от куполов. Как его пропустили такшипы, Денис не понял. Хоть и меньше первого, это пятно должно было ярко светиться на любых тепловизорах.
Эта новость догнала их, когда дивизион уже подходил к лежащему на высокой орбите „Аверу“. Израсходовав за время полета две трети рабочего тела, такшипы нуждались в дозаправке.
— „Два третий“, это полетный контроль. Вам разрешена посадка. С возвращением.
Помимо воли, Денис улыбнулся, настолько приятно ему было слышать это нежный женский голос:
— Спасибо, Вика. Я даже успел соскучиться.
Что она ему собиралась ответить, Денис так и не узнал. В разговор вклинился ласковый до дрожи голос Ди Митрова:
— „Два третий“, Демин, будь так любезен, очисти канал полетного контроля.
— Простите, господин капитан второго ранга.
— После вылета поговорим отдельно. Конец связи.
Денис раздраженно сбросил канал, как вдруг сработал приватный, личный канал командира дивизии:
— Демин, тут такое дело. Ты на нее запал? — И, не дожидаясь ответа Дениса, продолжил: — Зря ты это, сынок. Алексеева, она любовница второго помощника капитана. Уже давно. Пожалуй, ты еще до Гектора не добрался, как у них роман начался. У девочки шок был после разгрома Первого ударного, а Фербер, он мастер успокаивать.
Сказать, что Денис обалдел, не сказать ничего.
— Но…
— Никаких „но“, сынок. Будь реалистом: когда на шестьсот мужиков приходиться двадцать пять баб, у лейтенантов шансов нет. Конец связи!
Командир дивизии отключился как раз в тот момент, когда „Живучий“ с лязгом пристыковался в захваты. Почти тут же — еще один, более слабый лязг, — пристыковались шланги заправщика, и легкая, еле заметная вибрация от перекачиваемого жидкого водорода. Денис сидел, оглушенный новостью. Конечно, Ди Митров был прав по всем статьям, но Фербер, старый пень, ведь ему же под сорок! Как он сумел?! Как она могла?!
Словно чувствуя неладное, бортинженер внезапно решил озвучить и так всем понятные события.
— Получаем рабочее тело. — Заремба, сделал паузу, видимо сверяясь с дисплеем. — Время полной заправки девять минут.
— Как думаешь, что там на спутнике? — Денис постарался придать голосу максимально беспечный тон.
— В смысле построено? — Заремба явно был не прочь почесать языком.
— Угу.
— Жилые помещения, заводик по очистке водорода, емкости в грунте. Да как у нас все, наверное, вряд ли они велосипед изобретали.
— Думаешь, заправочная станция?
Даже не видя Зарембы, Денис явственно представил, как здоровяк пожал обтянутыми скафандром плечами.
— А что это еще, по-твоему, может быть? Газовый гигант вне „красной зоны“ системы, небольшой спутник вблизи предела Роше.
— Ну, так-то резонно. Вот только та хрень на орбите, которую засекли сразу после выхода из прыжка. Она в идею заправочной станции не укладывается. И потом, куда она делась?
Раздумывал бортинженер недолго, видимо уже успев оценить ситуацию во время обратного полета:
— Может, орбитальная пристань, может, верфь для мелкого ремонта. Система расположена близко к нашему космосу, считай прифронтовая. Вполне могли заложить базу.
Денис недоверчиво протянул:
— За три-то года?
— А что мы знаем об их экономике, Дэн? Может, они уже тысячелетия колонизируют миры и отработали эту самую технологию до мелочей.
Их диалог прервал сигнал окончания заправки. Пора было снова возвращаться в пространство. Денис, все еще ощущая несправедливость мира, подал команду на взлет. Может быть, там, в космосе, его отпустит? Ну отчего ему так не везет с женщинами? Стоит только влюбиться, и та, кто покорила сердце, обязательно предпочтет другого! Он угрюмо сгорбился в ложементе, даже не замечая рывков такшипа, что бросали его из стороны в сторону. На душе было слишком паршиво, чтобы обращать внимание на столь мелкие неудобства.
Они отстыковались как раз в тот момент, когда к планетоиду уже подходили окруженные роем истребителей десантные баржи. Денис машинально сосчитал отметки и присвистнул. Судя по их количеству, на штурм планетоида шел минимум десантный полк. Две с половиной тысячи десантников, при поддержке танкового батальона. Насколько знал Денис, одной дивизией двадцать лет назад был подавлен мятеж на Большом Шраме. Тогда, деморализованные уничтожением импровизированной орбитальной обороны сепаратисты сдались раньше, чем в бой успела войти вся Первая десантная. А сейчас на несчастный планетоид шла пятая часть дивизии!
Но все же лучше перестраховаться. И хотя после сражения на орбите Иллиона люди знали о том, как выглядят аспайры, и представляли их физические кондиции, непосредственно в бою с ними еще не встречались.
— Второй, догоняйте баржи.
— Дивизион, полная тяга!
— Тяга — сто!
Скомандовав, Денис успел чертыхнуться: „Опять!“, как его вжало в сиденье. Десантные баржи ушли далеко вперед, фактически начав снижение к изломанной расщелинами поверхности. Не меньше трех звеньев МЛ-17 уже кружилось над скалами в точке высадки, а одно звено приближалось к тепловому пятну, обнаруженному „два пятым“.
Денис настроился на частоту истребителей.
— Гасим скорость, выходим в район пятна.
— Это „Молния-27“, у меня визуальный контакт.
— Дайте картинку, „двадцать седьмой“.
Ну вот, огорчился Денис, к визуальному каналу доступ у него отсутствовал. Для скромного командира тактического корабля вполне хватало голосовой связи, чтобы запросить помощь, или в минимально необходимых пределах быть в курсе текущей обстановки. Обидно. Оставалось надеяться, что пилоты АКИ хоть немного пообсуждают увиденное на общем канале.
Любопытство немного отвлекло его от сердечной раны, и Денис, стал с нетерпением ждать развития событий.
— Это „двадцать седьмой“, принимаете картинку?
— Подтверждаю. Что это, „двадцать седьмой“?
— Пока точно не знаю. Принял решение подлететь поближе.
— Аккуратнее, „двадцать седьмой“. Пятому звену прикрыть „двадцать седьмого“!
Незнакомый пилот „Молнии“ молчал около минуты. Когда же он вновь вышел в эфир, голос у него выражал заметную долю азарта:
— Это похоже на обломки. Обломки чего-то циклопического, они разбросаны на площади несколько десятков километров! И до сих пор горячие, светятся даже в оптическом диапазоне.
— „Двадцать седьмой“, меня тут с „Фобоса“ спрашивают. Видите следы падения?
— Подтверждаю! Здесь явно что-то гробанулось. Скалы срезаны к чертовой матери на протяжении километров десяти!
— Продолжайте наблюдение, „двадцать седьмой“. И поздравляю, вы только что нашли наш таинственный объект с орбиты.
Денис, насколько это было возможно при шестикратной перегрузке, покачал головой. Значит, Заремба был прав, объект на орбите — это космическая станция, которую аспайры предпочли уничтожить. Он даже хихикнул, представляя, как суетились, отступая, ящеры. Ведь от момента, когда они обнаружили факелы Второго ударного, до прилета такшипов, едва прошло девять часов.
Они обогнали плетущиеся десантные баржи и сами начали торможение, чтобы выйти на круговую орбиту. Баржи, окруженные тремя дивизионами такшипов, и целым роем истребителей, должны были начать спуск минут через десять.
Тяга начала спадать, и Денис с наслаждением пошевелил плечами. Сегодня он слишком долго терпел перегрузки и теперь мечтал только об одном: поскорее бы закончился этот вылет.
К спутнику стянулся весь флот. Корабли летели на орбите столь густо, что Денис, по привычке подключивший настенные экраны к обзорным камерам, мог визуально опознать парящие корабли. Вот зависли, направив орудия на спутник, окруженные фрегатами близнецы-линкоры, похожие на несуразно толстые огурцы. По данным радара, угодливо подсвеченным рядом с тушами линкоров, до них было меньше сотни километров. С такого расстояния „Фобос“ и „Михненко“ казались не крупнее спичечного коробка, а втрое меньшие фрегаты и вовсе с трудом различались невооруженным глазом. Но сама возможность рассматривать целый флот не на радаре, а визуально, удивляла. В боевой обстановке космические корабли редко собираются так близко друг от друга.
— Второй, выходите на орбиту чуть впереди флота, ваша задача — контроль горизонта.
Денис хотел озадаченно почесать затылок, наткнулся на гермошлем и связался с Зарембой:
— На орбите целый флот, на кой мы здесь сдались?
— Чего тут непонятного: опасается командование. Четыре дивизиона сейчас над базой барражируют, готовятся подавить ПВО, буде такое обнаружится. Шестой опять на прогулку ушел, только мы и остались.
— На какую прогулку?
Заремба удивленно поинтересовался:
— Командир, ты на карту хоть иногда поглядываешь?
Денис сконфуженно вывел на консоль тактический экран и все понял. Оба танкера в сопровождении двух фрегатов и дивизиона такшипов как раз начали ускоряться по направлению к Зефирантесу. Видимо, командование решило не терять зря время и отправить танкеры добывать водород из атмосферы газового гиганта. Те, наверное, перекачали остатки содержимого в баки кораблей, пока их дивизион летал на разведку. Но он-то хорош! Опять показал себя полным лопухом в глазах подчиненного! Хотя, Денис поумерил пыл, подчиненный был гораздо опытнее своего командира.
Дивизион чуть обогнал флот на орбите и уравнял скорости, опережая крупные корабли буквально на пару минут. Ровно настолько, чтобы, случись чего, линкорам хватило времени развернуться навстречу новой опасности. Хотя Дениса с момента заправки не покидало ощущение, что противника на Антуриуме нет. Похоже, те убегающие кораблики, что зафиксировали радары, уносили в себе всех обитателей базы. Другой вопрос, успели ли аспайры заминировать подземные помещения и купола? А вот на этот вопрос отвечать придется уже десанту, и хорошо, если бы ответ не стоил крови.
Баржи наконец-то доковыляли до планетоида и, словно оседлав огненные столбы, стали гасить скорость, опускаясь на мешанину острых скал и разломов. Истребители, снизившись почти к самому грунту, буквально вынюхивали территорию в поисках замаскированного ПВО. Пока что все было тихо. Надолго ли?
Доступа к каналам связи десанта у него не было, поэтому все, чем Денис располагал, так это скудными данными тактической карты. Но там картинка ограничивалась зелеными отметками, изображавшими целые подразделения. А много ли скажет перемещение маленького зеленого треугольничка, обозначавшего отдельную роту. Все, что меньше роты система фильтровала. Такшипы обычно работали только по крупным целям, гонять их на прикрытие взвода десантуры было слишком накладно.
На трехмерном рельефе местности, зеленые треугольнички быстро окружали схематические макеты куполов. Судя по тому, что видел Денис, сопротивления пока не наблюдалось. Уж слишком ровно, без остановок, перемещались отметки десантных рот. Он хотел было направить на тот район телескоп, но как на грех, такшип уже обогнул планетоид, и до следующей возможности теперь было примерно полчаса. И значит, следующие тридцать минут десант останется без прикрытия с орбиты. Самое время контратаковать, если конечно чутье его обмануло, и на Антуриусе остались враги.
Полчаса, пока такшип снова не оказался над базой, Денис не находил себе места. Четыре дивизиона такшипов и полсотни АКИ, это конечно внушительная сила, но что она против зависших в небесах линкоров? На планетоиде не было атмосферы, а значит, вся мощь лазеров главного калибра могла беспрепятственно достигнуть наземных целей.
Но вот, судя по карте, передовые отряды десанта проникли внутрь. И по-прежнему ничего. Барражировавшие истребители стали меняться, поочередно уходя на орбиту к „Ганнибалу“, заправляться. Вокруг все было спокойно. Наземные подразделения, что вышли к тепловому пятну, замерли на его границах, и Денису оставалось только гадать, почему они остановились.
Наконец и у тактических кораблей внизу стало заканчиваться рабочее тело. А командование все медлило с их отзывом обратно на „Авер“. „Похоже, — подумал Денис, — у высших офицеров сложился образ аспайров, как чего-то непобедимого, способного уничтожить тебя, едва расслабишься. Во многом они были правы, но, черт побери, сражение на орбите Иллиона показало, что и аспайров не стоит переоценивать. Их тоже можно бить, бить хотя бы и обливаясь при этом кровью“.
Они облетели Антуриум еще раз, и еще, прежде чем последовала команда вернуться на носитель. Мак Кейн наконец-то поверил в отсутствие угрозы.
Денис, которого бесцельное болтание над планетоидом утомило сверх всякого предела, с облегчением отдал команду на возвращение. Там, на борту „Авера“, его ждал сытный обед, горячий душ и сон.
Десант и правда не встретил никакого сопротивления. Пещеры, превращенные в подземную базу, оказались пусты.