И его надежды оправдались: он обнаружил седла и упряжь. Шедоуспан улыбнулся, не разжимая губ, и пролез под коновязью внутрь загона. Осторожно выпрямившись, он снял со столба уздечку и тихонько причмокнул, подзывая лошадь.
Это была вполне разумная мысль. И все же Шедоуспан удивился и обрадовался, когда конь спокойно подошел к нему.
Ганс потрепал коню гриву, позволил ему обнюхать себя, а потом погладил по морде, обнаружив при этом веревочный недоуздок. Сняв недоуздок, он надел на лошадь уздечку, а потом и седло. Усмехаясь, скользящая тень взнуздала и оседлала вторую лошадь, а затем третью. Лошади двигались по загону, нимало не тревожась. Нотабль, да будет он благословен, не входил в загон. Но наверняка лошади не испугались бы обыкновенного кота, даже такого крупного.
"Давайте и дальше будьте такими же тихими и спокойными, - думал Ганс., - Кто знает, может, еще десять или двадцать тейана стоят лагерем в лиге отсюда или едут по дороге, чтобы присоединиться к этим скотам!"
Четвертый конь оказался Чернышом - Ганс узнал его по белой полоске на морде. Шедоуспан взнуздал коня, бормоча ласковые слова в чуткое бархатистое ухо. Черныш, казалось, был только рад, когда Ганс подвел его поближе к столбу с седлами. И в самом деле - чего таскать седла с места на место, если лошади могут двигаться сами? Оказывается, воровать лошадей так же легко, как собирать ежевику с куста. И даже без шипов! Ганс потянулся за очередным тяжелым седлом.
Клинок, внезапно рассекший воздух, разминулся с его пальцами буквально на дюйм. Лезвие на две трети врубилось в деревянную основу седла. Удар прозвучал в ночной тишине подобно грому. А по ту сторону клинка блеснули белые зубы - тейанит радостно усмехался. Ганс разжал руку, и поводья Черныша с тихим шелестом упали на землю.
- Это ты, Шинк? - прошептал Ганс. Его левая рука была согнута и прижата к груди, большой палец касался правой руки чуть повыше локтя.
- Я, - ответил Шинк, скаля зубы. Он выдернул меч из седла и занес клинок для второго удара. - И я тоше ужнал тебя, парень! Когда ты штанешь пошивой для шобак, угадай, кто утешит твою беременную шуку?
- Не ты, Шинк! - сквозь зубы тихо произнес Шедоуспан и резким сильным движением выпрямил левую руку.
Его ладонь описала в ночном воздухе дугу, и в нужный момент он разжал пальцы. Тонкое листовидное лезвие метательного ножа на несколько дюймов вошло в горло Шинка. Поскольку меч тейанита уже рушился сверху вниз, Ганс упал на землю и откатился в сторону, случайно, но удачно пнув Шинка сбоку в колено. От удара у самого Ганса заныла нога - на нем были мягкие сапоги. Но зато у Шинка подломилось колено.
К несчастью, было слишком темно, и Ганс попал почти на дюйм ниже намеченной цели. Лезвие ножа до половины воткнулось в ямку между ключицами Шинка, однако это не помешало тейаниту издать вопль. Возможно, его слышала даже Мигнариал, находившаяся более чем в лиге отсюда.
Однако в тот же самый миг Нотабль неистово взвыл - тот, кто когда-нибудь слышал вой сторожевого кота, не скоро забудет его. А с противоположной стороны лагеря раздался ослиный крик - это подхватил инициативу Инас. Он орал и орал во всю свою ослиную глотку, не умолкая ни на миг. Ведьма-некромантка Ишад, обитающая в Санктуарии, оценила бы этот вопль по достоинству: ишак вопил так громко, что мог поднять всех мертвых на много миль вокруг.
Это было гораздо громче возгласа Шинка. Шинк вскрикнул только один раз, а потом упал и несколько мгновений дергался, пока окончательно не затих.
Инас продолжал вопить. В голову Гансу пришла неожиданная мысль, и он угрюмо усмехнулся, извлекая свой метательный нож из глотки Шинка и обтирая лезвие о тунику убитого.
- Прости, Нотабль, - пробормотал Шедоуспан и кольнул кота в бок.
Как Ганс и ожидал, Нотабль немедленно испустил еще один гортанный, невероятно громкий вой. Шедоуспан встал "и продолжил седлать и взнуздывать беспокойно топчущихся лошадей, мягким тоном бормоча им что-то ласковое.
- Ты была права, Мигни, - прошептал он. - Инас тоже принял в этом участие. Куда бы эти двое ни помчались - или эти трое, если Твел проснулся.., должно быть, голова у него болит еще сильнее.., так вот, куда бы они ни помчались, они наверняка побегут не сюда. Они, должно быть, думают, что окружены со всех сторон демонами и что один демон уже съел Шинка! Бе-едный Шинк!
Решив оседлать очередную лошадь, спокойную и послушную, Ганс не нашел для нее седла.
"О, вьючная лошадь", - подумал он и направился к привязи, преграждающей выход из загона, намереваясь убрать ее. Теперь ему оставалось только увести отсюда всех семерых коней.
Сбросив оглоблю наземь, Ганс уже возвращался обратно, намереваясь сесть на любую лошадь, когда заметил двух человек, направлявшихся к загону. Проклятье, эти мерзавцы и не подумали удрать подальше от вопящего онагра! Они направились туда, откуда донесся предсмертный вопль Шинка и вой Нотабля!
"Этого не должно быть", - подумал Ганс, если он вообще успел что-то подумать. Он послал нож в Квеша и промахнулся. Нож пропал в темноте, где-то позади тейанита, который бежал прямо на Ганса и размахивал огромным мечом.
Сам не зная почему, Ганс схватился не за другой метательный нож и не за звездочку, а за свой ибарский клинок, почти такой же длинный, как меч.
"Ой, что я делаю!" - подумал Шедоуспан и пригнулся, чтобы парировать молниеносный удар Квеша. Стальные лезвия громко зазвенели, столкнувшись в воздухе. Словно по наитию, Ганс сместился в сторону, в то же время слегка развернувшись, словно всю жизнь только и делал, что сражался на мечах. Еще больше он удивился самому себе, когда его клинок врезался в бедро тейанита.
В тот же самый миг еще один ужасающий вой нарушил тишину ночного леса. И сразу после этого раздался крик несчастного Аксара: огромный разъяренный кот взвился в воздух и впился в грудь Аксара всеми когтями. Затем Нотабль рванулся вверх и вонзил зубы в подбородок тейанита, в то же самое время разрывая задними лапами кожу на груди под тканью. Аксар завыл и, бросив меч, попытался отцепить от себя кота, затем повернулся и бросился бежать. Нотабль продолжал висеть на нем и грызть его подбородок. Если бы какой-нибудь умник, утверждавший, что "домашние" коты не умеют рычать, слышал сейчас Нотабля, он живо отказался бы от своего мнения. Нотабль спрыгнул с Аксара только тогда, когда тейанит на бегу ударился животом об ограду загона и перелетел через нее, рухнув мешком на землю.
Нотабль приземлился с обычной легкостью, сжался пружиной и вскочил на спину Аксара. Поистине тейаниту сегодня не везло.
- Прости, Квеш, - обратился Шедоуспан к кочевнику, корчившемуся на земле. - Можешь мне не верить, но я не хотел причинить тебе вреда. Когда ты купишь себе на мои деньги деревянную ногу и новую лошадь, подумай о том, стоило ли ради этого грабить Шедоуспана... Нотабль! Пошли, уберемся отсюда подальше. Кто знает, может, тут есть еще тейана помимо этих.
Лошади, встревоженные шумом, бесцельно бродили по загону. Ганс решительно взгромоздился на серого коня, принадлежавшего Квешу. Квеш был предводителем тейана, и остальные лошади, возможно, были приучены следовать за его конем. Во всяком случае, лошади обычно так и делают. Когда они встревожены и сбиты с толку, то они послушно следуют за тем, кто знает, куда двигаться, - или хотя бы делает вид, что знает.
Ганс встряхнулся, ударил коня пятками в бока, щелкнул языком и свистнул. Серый не проявил особого желания двинуться к выходу из загона. И тут Ганс припомнил последнее слово, которое он слышал от Квеша в пустыне.
- Хайя! - крикнул Шедоуспан.
Только высокая задняя лука седла спасла его от падения, когда поджарый серый конь с места рванул в галоп и стрелой помчался прочь из загона, словно ужаленный дюжиной шершней одновременно. Ганс отчаянно старался удержаться в седле.
Лошадь вырвалась из загона и понеслась по тропинке. Тропа петляла, но Ганс был слишком поглощен тем, чтобы не упасть с лошади, и не смог оценить хитрость тейана - если бы даже кто-то наткнулся на лесную тропинку, вьющуюся среди деревьев, то не смог бы понять, куда она ведет, пока не прошел бы ее до конца. Ганс был уверен, что слышит позади стук копыт, но не осмеливался оглянуться. Он изо всех сил цеплялся за седло. Он искренне надеялся, что Нотабль окажется достаточно умен, чтобы не попасть под копыта мчащихся коней.
Серый галопом вылетел на травянистую полоску, отделяющую лес от пустыни. Ценой немалых усилий Шедоуспану удалось заставить эту скотину свернуть влево, к востоку.
- Эй, помедленнее! Потише, ты, проклятая зверюга! Серый явно не понимал таких слов. Судя по всему, пасть у коня была тверже железа, да и характер примерно такой же. Он мчался, не сбавляя шага, словно намеревался обогнать ветер. Покрепче ухватившись за поводья и за переднюю луку седла, Ганс все-таки решился оглянуться назад. Остальные лошади мчались за ним! Оседланные, взнузданные, гривы и хвосты развеваются от быстрого бега. Они мчались следом за серым конем, словно на привязи.
Ганс не заметил человека, появившегося из-за деревьев слева от него, зато услышал, как тот выкрикнул что-то на языке тейана. Должно быть, это была команда, потому что серый внезапно свернул и галопом поскакал к человеку, стоявшему на одном колене у самой опушки леса. Это был Твел. Он поднял арбалет и прицелился так неспешно, как будто был уверен, что времени ему хватит на все. Очевидно, поднятый шум не только разбудил четвертого тейанита, но и заставил его протрезветь.
Ганс натянул поводья, стараясь в то же время прижаться к гриве коня, стать как можно меньшей мишенью. Серый конь нес его прямиком на наведенный арбалет.
- Вправо, будь ты проклят, вправо! Он ведь не промахнется!
Это действительно было так. Твел не мог промахнуться. Ганс уже чувствовал себя покойником. Но тут оказалось, что Инас действительно был необходим в этом ночном деле - для успеха всего предприятия и для того, чтобы Шедоуспану удалось выжить. Онагр вслепую проломился сквозь заросли кустарников и со всего маху налетел на Твела. Инас вроде и не заметил этого и помчался дальше, вопя во всю глотку. Крик Твела был заглушен душераздирающим ослиным криком.
Арбалет выстрелил. Ганс услышал пронзительное "вз-з-з" и сжал зубы. Однако он не увидел стрелы и ничего не почувствовал. Когда Твел брякнулся наземь, арбалетная стрела ушла куда-то в сторону. И как раз в этот момент серый конь почувствовал, что его всадник буквально рвет ему рот удилом справа. Серый повернул прочь от леса и помчался на восток.
- Инас! Славный старина Инас! Молодчина, Тупица! Сюда! - Ганс оглянулся назад. - Осторожно, не столкнись с моим табуном!
Инас скакал, прижав уши и задрав хвост. Точно так же мчались и остальные шесть лошадей. И Нотабль тоже. Кот бежал с невероятной скоростью. Догнав Инаса, мчавшегося слева от Ганса, Нотабль перешел на странный, скользящий бег прыжками. Он стелился над самой землей, словно леопард, настигающий жертву. И словно леопард, он вскочил на спину онагру - однако вовсе не затем, чтобы перегрызть ему глотку.
Когда Нотабль очутился на спине Инаса, тот со свистом втянул в себя воздух, а затем испустил громкое "ааа-ууу".
Нотабль не издал ни звука - он старался удержаться на спине своего одра. Гансу оставалось только надеяться, что кот запустил когти в одеяло и войлок, а не в шкуру самого Инаса.
Шедоуспану на мгновение пришла в голову мысль вернуться в лагерь тейана и забрать украденные у него деньги да и все, что захочет. Конечно же, это было бы глупо: Твел мог прийти в себя и вновь зарядить арбалет, да и Аксар вполне опомнился. К тому же все серебро могло находиться у Квеша. Скорее всего предводитель тейана вряд ли расстанется с деньгами добровольно, а Ганс не собирался убивать раненого человека из-за горстки монет.
Конечно же, думать об этом сейчас все равно, что плевать против ветра, как говорили в Лабиринте, который когда-то был домом Ганса.
Торжествующему Шедоуспану наконец-то удалось заставить лошадь двигаться в нужном ему направлении, однако с ее резвостью он ничего поделать не мог. И этот проклятый Железногубый, кажется, не собирался останавливаться, пока не проскачет половину мира. Вот уже в течение нескольких минут тейанский конь не обращал ни малейшего внимания на туго натянутые поводья.
- Жаль, что я не слышал, каким словом тейана останавливают лошадей или приказывают им идти шагом, - пробормотал Ганс, совершенно отчаявшись. Если этот идиот будет скакать так, пока не устанет, то Мигни останется в сотне миль позади! Не знаю, вряд ли стоит говорить что-нибудь вроде "мип" и, уж конечно, такое простое словечко, как "хоа"...
Серый уперся в землю всеми четырьмя копытами и резко остановился. Это произошло в одно мгновение. Всадник вылетел из седла и приземлился примерно в шести футах перед мордой замершего коня.
- Ганс? Ганс, это ты, милый? Ганс! Ганс подобрал колени, осторожно повернул голову и уперся взглядом в серую конскую шею.
- Превосходно, - пробормотал он. - Значит, "мип", будь оно проклято! Мигни? Ты?... Со мной, кажется, все в порядке. Я.., э-э.., достал лошадей. Что-то вроде того. - Ганс сел, застонав, когда один или два позвонка неохотно вернулись на свое законное место, и осторожно выдохнул. Затем спросил: