Сразу после этого Ганс угодил в объятия Чонди. Потом он вернулся на новую квартиру, чтобы сменить Мигнариал с "дежурства" при котах, которые все никак не могли успокоиться. Мигнариал с энтузиазмом наводила порядок в новом жилище. Теперь она вернулась в трактир, чтобы прибрать комнату, из которой они выехали. Чонди и Кулна все-таки сумели оправиться от потрясения. Равно как Радуга и Нотабль.
Вскоре коты обнаружили, что им очень нравится сидеть на подоконнике, посматривать сверху вниз на прохожих или дремать на солнышке. Подоконник стал их законной территорией. Через несколько дней Ганс и Мигнариал решили увеличить подоконник, приладив к нему широкую доску. Коты вновь принялись изображать беспокойство и обнюхивать нововведение, всем своим видом говоря: "Ох, вы, неразумные люди, вечно все портите!" Однако Нотабль все же решил испробовать новый подоконник в деле, и вскоре он и пестрая кошка разлеглись на солнышке так, словно ничего не произошло.
Ганс был приятно удивлен качеством стряпни Мигнариал, а также пожилой четы, обитавшей на этом же этаже дальше по коридору и пытавшейся хоть чем-то помочь "таким славным молодым людям". Котам также понравилась новая еда. Однако на четвертый день на новом месте между Гансом и Мигнариал произошла ссора. Виновата была Мигнариал - она совершенно забыла о времени и проторчала у своих соплеменников-с'данзо до самого заката. Хуже того, случилось это в тот самый день, когда Ганс купил ей новую тунику желтого цвета, столь любимого фиракийцами. Позднее возвращение Мигнариал испортило и приготовленный Гансом сюрприз, и настроение самого Ганса. Ссора зашла слишком далеко, и Ганс в гневе выскочил из комнаты, чтобы прогуляться по вечернему городу и немного развеяться.
Несколько часов спустя он вернулся, и их с Мигнариал примирение, как обычно, завершилось в постели. Ганс был счастлив и горд тем, что отверг приглашение одной дамочки, полученное им на западном конце базара. Эта девица с потрясающей фигурой путешествовала с караваном, ненадолго остановившимся в городе, и явно рассматривала возможность "почесать шерсть" с городским пареньком как мимолетное приключение.
Два дня спустя Мигнариал сообщила - очень осторожно и только после того, как они съели приготовленный ею вкусный обед, - что она теперь работает в компании вместе с Бирюзой. Мигнариал извлекла из своего пояса медную монету и показала ее Гансу. Девушка объяснила, что вчера днем Бирюза вид ела для сувеш, как обычно слегка жульничая, а Мигнариал сидела рядом с ней, молча, как положено ученице. И вдруг Мигнариал заговорила, перебив всех остальных. Она видела для клиентки, очень ясно и отчетливо. И вскоре оказалось, что она сказала истинную правду - клиентка нашла свою потерянную брошь именно там, где велела искать Мигнариал. Иначе ни в жизнь не нашли бы! Клиентка вернулась в палатку и добавила к установленной плате еще одну медную монету, и заверила Бирюзу, что расскажет всем знакомым о прекрасной гадалке-с'данзо и ее чудесной ученице. Именно эту монету Мигнариал с такой гордостью демонстрировала своему мужчине.
- Мой самый первый заработок, самый первый в жизни! И теперь, когда это случилось, я сломала то, что моя мать называла внутренней "преградой", то, что мешало мне пользоваться моими способностями. И теперь я знаю, что смогу снова сделать это! И снова! Я нашла себе занятие, Ганс! Такое, каким должна заниматься с'данзо!
Ганс пробормотал что-то одобрительное и всеми силами постарался разделить восторг и радость Мигнариал. Ему это удалось не в полной мере.
Суть его проблемы заключалась в том, что он сидел без дела и не знал, чем заняться. Он был хорошо обучен одному-единственному ремеслу, и его природные способности делали его непревзойденным мастером в его ночных вылазках. Теперь, когда у Ганса не было необходимости заниматься прежней работой, он и понятия не имел, за что взяться. Он всегда искал возможность проникнуть куда-либо, а вовсе не традиционную работу или, во всяком случае, не то, что другие называют работой. И конечно же, через три дня, когда Мигнариал похвасталась еще четырьмя успешно проведенными сеансами ясновидения с совершенно незнакомыми людьми, Ганс нашел повод для того, чтобы дать волю злости, и пошел проветриться.
Той ночью Шедоуспан, Порождение Тени, провернул свое первое дело в Фираке.
Словно ловкий черный кот, поймавший мышь, он гордо вернулся в свое обиталище и принес прекрасный серебряный браслет, украшенный гранатами, и полосатый шарф из яркого шелка. Мигнариал была потрясена. Она не захотела порадоваться удаче Шедоуспана, понять или поддержать его.
Ганс снова выскочил из дома. Он вскарабкался на стену и дважды перескочил с крыши на крышу, прежде чем зашвырнуть браслет в открытое окно, через которое он проник в комнату на втором этаже, чтобы утащить оттуда эту побрякушку и шарф в придачу. На этот раз окно было открыто настежь, потому что муж и брат хозяйки ждали в комнате с арбалетами наизготовку.
Арбалетная стрела зловеще свистнула в ночном воздухе чуть повыше головы вора, одетого в черное. Шедоуспан был весьма удивлен такой "благодарностью" за возвращение браслета. Сторожа подняли невероятный шум и лишились еще одной стальной стрелы, не видя, куда стреляют, а Шедоуспан тем временем смылся. Он перебрался через конек крыши, съехал по ней вниз и легко перескочил на другую, став всего лишь тенью среди ночных теней.
Менее чем через час он подарил шарф одной необычайно юной шлюхе, которую он встретил в притоне, именуемом "Утиный Клюв" - быть может, потому, что притон размещался на Утиной Тропе в самой грязной части района Караванщиков. Мало что этот жалкий клок "шерсти" не стоил того, чтобы его "чесали", - к тому же у Ганса еще три дня и три ночи зудело все тело. В конце концов он едва не сварился, лежа в горячей воде, но все же, стиснув зубы, заставил себя оставаться в этом кипятке достаточно долго, чтобы избавиться от мерзкой живности на коже.
Более того, разобиженная Мигнариал провела два дня и две ночи в жилище Бирюзы и ее семейства и вернулась в квартиру на Кошенильной улице только тогда, когда у нее начались месячные.
В конце концов Ганс и Мигнариал извинились друг перед Другом и признали свою вину, хотя Ганс не смог сознаться в том, что мучает его больше всего - Мигнариал зарабатывает деньги, а он в это время бездельничает. Было пролито немало слез, к вящему интересу котов, затем последовали объятия, всхлипывания и заверения в любви и верности. Все снова было хорошо, имен в списке Синайхала по-прежнему было четыре, а серебряных монет в потрескавшемся кожаном мешке - девять. Потом Ганс узнал о нездоровье Мигнариал, и они попросту завалились спать.
На следующий день в мешке оказалось восемь серебряных империалов.
***
Ганс должен был что-то сделать. Как большинство деятельных и гордых, но безработных мужчин, он поставил перед собой некую задачу и взялся за ее выполнение в ту же самую минуту, как только Мигнариал ушла на базар. Для начала у Ганса было слишком немногое - поскольку ни одно имя из списка не исчезло. Тем не менее Ганс принялся разузнавать. Он задавал вопросы часовым у ворот, потом разыскал казармы стражи и стал спрашивать там. Он даже попросил помощи у Гайсе. Однако Гайсе ничего не смог ему сообщить. Ганс провел в поисках целый день, но не узнал ничего. Он был так обеспокоен, что даже зашел в главный храм и спросил жреца. Судя по всему, вчера во всей Фираке никто не умер.
В тот вечер Ганс был не в настроении. Коты и Мигнариал ходили вокруг него на цыпочках, так что по крайней мере у него не было повода злиться на них.
Утром Ганс вновь принялся за поиски, расспрашивая людей на базаре и в питейных и закусочных вокруг. Нет, никто не знал ничего о смерти, случившейся позавчера. Нет, ни единой похоронной процессии не было видно.
Когда Ганс шел по Лучшей улице, кто-то окликнул его по имени. По спине у Ганса пробежали мурашки. Обернувшись, он увидел Красного. Ганс не был знаком с этим стражником и потому подошел к нему с некоторой опаской.
- Это вы, верно? Сержант хочет видеть вас. Он сказал, что у него есть для вас кое-что, как раз то, о чем вы спрашивали вчера. Сержант Гайсе...
- Все верно. Спасибо!
Сегодня Гайсе опять дежурил у ворот, и Ганс еще издали заметил, что сержант мается жестокой скукой.
- О, Ганс! Ты вчера был так встревожен, что я решил - надо сказать тебе. Ты знаешь типа по имени Юмнис, хозяина таверны?
- Юмнис? Нет, не знаю. А какой таверны?
- Хм-м... "Бездонная Кружка", на Оливковой Стене.
- Оливковая Стена... Это улица такая?
- Верно.
Ганс покачал головой.
- Я никогда не слыхал даже о такой улице, не то что о "Бездонной Кружке" или о Юмнисе. А почему ты спрашиваешь, Гайсе?
- Из-за Юмниса. Он вчера пропал - так и не открыл свою таверну. Семьи у него нет. Вчера вечером один из наших парней помог подручному Юмниса - у того их было двое - выломать дверь таверны. Наш человек знал этого парня. Они нашли Юмниса: он лежал мертвым на полу между стойкой и дверью. На нем был плащ, как будто он собирался уходить. Бедолага подручный начал что-то бормотать в ужасе - он, мол, ничего не сделал, ни в чем не виноват... Наш человек понял, что это правда - ему достаточно было дотронуться до трупа. Юмнис уже был холодный и твердый, как дерево. Мы не нашли на нем ни единой раны. Мы считаем, что он закрыл таверну предыдущей ночью, собрался уходить и умер. Вся его дневная выручка лежала тут же рядом, на полу, в запертой шкатулке. - Гайсе пожал плечами. - Мы думаем, что это остановка сердца. Так и мы говорим, и лекари тоже - когда человек вдруг ни с того ни с сего падает замертво. Если умер - значит, сердце остановилось, понимаешь? Так что получается, что один человек все-таки умер позавчера. Но ведь это не тот, о ком ты расспрашивал, а?
Ганс быстро сочинил какую-то полуправду:
- Кто знает? Мигнариал - с'данзо. Понимаешь, у нее талант видеть, и у нее.., было какое-то предчувствие. Я спрошу ее. Она предсказывает в палатке с'данзо на базаре. Быть может, тот бедолага заходил к ним. Сколько лет ему было?
- Ну, где-то тридцать пять или тридцать шесть. Коренной горожанин. Хорошо управлялся в таверне. У него был изрядный счет в банке у Тетраса. Теперь нам нужно будет искать его родственников.
Ганс заставил себя улыбнуться.
- Ну, если не найдете, дай мне знать об этом, а там посмотрим - может, мне удастся сойти за его давно пропавшего младшего брата.
Гайсе рассмеялся, отпустил еще какую-то шутку, и на этом они расстались. Ганс рассказал обо всем Мигнариал. Ничего нельзя было доказать. Человек умер, а монета пропала. Вряд ли кто-то другой связал бы эти два события воедино. Ни Ганс, ни Мигнариал, насколько им было известно, никогда в жизни не видели Юмниса.
Однако два дня спустя Ганс узнал от Тетраса, что Юмнис и Лаллиас были давними приятелями. Насколько Ганс мог рассудить, у него все же было некое доказательство - жизнь Юмниса тоже была связана с заколдованной монетой. Юмнис был мертв так же, как и Лаллиас, и монета исчезла.
***
- Я бы назвал это доказательством, - сказал Ганс Мигнариал.
Они решили поесть в "Зеленом Гусе", потому что им было просто необходимо выбраться из дома. Сейчас Ганс наслаждался второй кружкой пива. Мигнариал никак не могла допить вино, которое она заказала и которое Чири гордо принесла ей в изящном бокале синего стекла.
Ганс заговорщицки наклонился к девушке:
- Мигни, мы уже решили, что монеты как-то связаны с жизнями людей. Людей из Фираки. Еще мы боялись, что они имеют какое-то отношение ко мне. Помнишь, как ты испугалась, что монета будет исчезать всякий раз, как я кого-то убиваю? Ну что ж, я никак не поспособствовал смерти Лаллиаса, хотя мы и шли вместе. И все же это хоть как-то можно связать - если бы он не повел меня к Хорсу, он не оказался бы на той улице и не попал бы под копыта взбесившейся лошади. Да, Мигни, я знаю, ты никогда не сказала бы такого, но я ведь и сам думал об этом. Но этот Юмнис! Никто из нас никогда не слыхал ни о нем, ни о его таверне, ни даже об улице, где эта таверна находится! Но он был приятелем Лаллиаса, он умер, и одна монета исчезла.
Ганс откинулся на спинку стула, почти гордясь собой. Почти - потому что на самом деле это все равно ничего не объясняло, и они оба знали это.
- Одно меня утешает, - сказала Мигнариал, глядя в синие глубины бокала. - Это необязательно страшная смерть. Ты сказал, что на теле Юмниса не было ни единой раны. Он умер от естественных причин. - Девушка мысленно перенеслась в злополучную таверну, и лицо ее помрачнело. - Это просто.., смерть. Связь между людьми и монетами. Смерть.
Над четой юных путешественников по-прежнему нависала угрюмая тень колдовства. Она отравляла их мысли и чувства, омрачала их отношения и их сны. Она довлела тяжким грузом над самой их жизнью.
***
На следующий день несколько жителей Нового Города отнесли властям прошение, после чего наряд Красных прибыл на место очередного происшествия и учинил дознание. Соседей насторожил запах и вкус колодезной воды. Человек, тело которого было обнаружено в колодце, судя по всему, был мертв уже три дня. Голова его была размозжена так, что опознать труп не удалось. Это была жестокая смерть.