птиц, песни сверчков, шепот ветра, вздохи … Кейт, он понял. Тот сонный хриплый
звук издавала Кейт. Люцерн мог услышать его, если напрягался. Он также мог чувствовать
ее запах. Аромат казалось окружил его. Напоминание ее прикосновений к нему, когда они
танцевали, он наклонил голову и понюхал его жакет. Аромат был силен там. Волнующий.
Стоя, Люцерн сбросил пиджак и бросил его на спинку стула, но запах все еще
кажется, цеплялся за него. Или возможно он просто был в воздухе, проник в его дом, как и
она. Прекратив попытки избавится от ее аромата, он подошёл к двери его кабинета и открыл
её; потом остановился там и закрыл глаза. Если он сконцентрируется, сквозь другие звуки
ночи, он сможет сосредоточиться на ее звуках - шелесте постельного белья, когда она
расправляла постель, небольшие мягкие вздохи, когда она мечтала, случайный ропот, но
главным образом ее дыхание, мягкое и успокоительное, вдох, выдох – снова и снова.
Он почти мог чувствовать ее дыхание на своей коже, теплый, влажный выдох. Тогда он
понял что чувствовал его около своей руки. Он стоял рядом с кроватью, неосознанно, ноги
принесли его туда, где его тело стремилось быть.
Люцерн посмотрел на неё через залитый лунным светом мрак, улыбаясь тому, как невинно
она спала. Кейт лежала в позе эмбриона, а ее рука находилась под подбородком. Потом его
взгляд опустился от ее лица вниз по ее телу. Это была теплая ночь, и кондиционер, казалось, не достиг верхних комнат, так как нижних. Кейт скинула покрывало и осталась лежать в
тонком белом хлопке ночной рубашки, которая обернулась вокруг ее бедер. Его
пристальный взгляд осматривал ее тонкую фигурку и её положение. У Кейт были
прекрасные ноги, длинные и красивые. Люку удалось побороть искушение слегка провести
пальцами по жемчужно - белой коже, но он вообразил то, на что она должна походить и знал, что она будет теплой и мягкой на ощупь.
Лёгкий вздох слетел с губ Кейт, и она перевернулась на спину, одна рука медленно
проскользила через ее грудь прежде, чем лечь на кровать. Люцерн взглядом последовал за
движением руки, затем возвратился по ее следу, чтобы обосноваться в вырезе ее ночнушки.
У ночнушки были пуговицы, ведущие вниз к ее талии. Первые две были расстёгнуты, и
третья казалось, готова просунуться в отверстие, оставив больше голого пространства для
рассмотрения. Пристальный взгляд Люка остановился на молочных вершинах ее груди, он
наблюдал их взлет и падение с каждым дыханием. Взлет и падение. Он представил, как
расстёгивает ту третью пуговку, чтобы открыть больше кожи, за ней следующую и так далее, наконец, полностью обнажая ее грудь.
Люцерн вообразил, как её полные полушария появятся в лунном свете. Как сочно. Он знал, что был бы не в состоянии сопротивляться желанию коснуться их, приласкать губами и
языком, утонуть в их сладости.
Кейт выгнулась на кровати и застонала. Люцерн почти застонал с ней. Ее духи здесь пахли
сильней; они смешались с запахами ее шампуня, мыла и сущности. Комбинация
была головокружительной. Он мог почувствовать это на губах. Из-за нехватки
прикосновений, он смог представить, что он действительно: посасывает, облизывает,
покусывает дорожку по ее коже от одной груди до другой.
Люцерн закрыл глаза, чтобы лучше представить это, он почти мог чувствовать ее теплую
кожу под его губами. В его воображении, он позволил рукам скользить вниз по ее платью, под него, к внешней стороне ее бедер. Он мог чувствовать ее дрожь от его прикосновения, она беспокойно шевельнула ногами, в то время как ещё один стон слетел с ее губ.
Кейт выгнулась в приглашении, также желая его, прося, чтобы он заполнил ее и сделал ее
целой, потушил, разожженный им, огонь.
Люцерн был рад. Он позволил своей воображаемой руке пройтись по ее ногам и отодвинуть
ткань ее рубашки вверх, затем раздвинул ее мягкие бедра так, чтобы он мог лизать там вены.
Он представлял, как касается ее, ласкает, облизывает ее блестящую кожу, как погружается в
ее горячее тело. Он почти чувствовал ее вокруг себя, задыхающуюся и постанывающую ему
в ухо, ее мягкое дыхание на его коже, её ногти, впивающиеся в его плечи и спину.
Кейт стонала от удовольствия, когда он входил в нее снова и снова, пока она не стала
содрогаться под ним, пока ее внутренние мышцы сжимались и разжимались.
- "Люцерн".
Его имя на её губах заставило Люка открыть глаза, посмотрев вниз, на спящее лицо Кейт он