Даже самые заклятые материалисты признают существование "черных дней", когда что бы с человеком ни происходило - хорошее, плохое, нейтральное, скучное, интересное... - вызывает у него только тоскливое омерзение. Люди свободных профессий - или выраженные интуиты - в такие дни стараются залечь на дно, отменить все встречи - и вообще любые контакты с человечеством...
У Скиннера такой возможности не было. А великолепная интуиция делала его состояние просто непереносимым.
С самого утра, когда электробритва, взбесившись, зажевала щетину и пришлось добриваться станком, которым жена брила ноги, было ясно, что сегодня именно такой день. И потому появление Курильщика Скиннер воспринял с мрачным удовлетворением.
Курильщик неторопливо перешагнул через порог и так же неторопливо пошел в столу. Двумя пальцами, за уголочек, он держал прозрачную папку с несколькими машинописными листами. Скиннер догадывался, что там будет.
Нич-чего хорошего.
А если уж быть скрупулезно точным - то полное дерьмо, в которое он, Скиннер, неожиданно для себя вляпался по самые кисточки на ушах.
Наверняка и баллистическая экспертиза там тоже есть...
Скиннер встретил незваного гостя взглядом - как пехотинец встречает приближающегося врага прицельным огнем. Он целился чуть ниже узла галстука, в яремную вырезку, чтобы никакой бронежилет не помог... Но Курильщик наступал этаким пританцовывающим танком, и пули его не брали.
И он, мерзавец, прекрасно это понимал.
На губах Курильщика порхала высокомерная полу-улыбка. Глаза довольно щурились.
Он подошел вплотную и, толкнув бедрами стол, уронил папку прямо перед Скиннером. Потом достал пачку сигарет, выщелкнул одну на нижнюю губу и медленно полез в карман за зажигалкой.
Скиннеру остро захотелось достать из нижнего "сувенирного" ящика стола противотанковую гранату, которую таскал за собой с самого Вьетнама, однако он справился и только отгородился табличкой "Спасибо, что вы не курите!"
Курильщик с интересом перечитал знакомый текст - вероятно, в надежде найти там что-то новое, - но не нашел и с разочарованием щелкнул зажигалкой. Затянулся...
"Имел я тебя", - отчетливо читалось в его взгляде.
Потом Курильщик выпустил в сторону хозяина кабинета струю дыма, повернулся и той же пританцовывающей походочкой пошел в сторону двери. Приостановился возле журнального столика, бросил туда дымящийся окурок и подчеркнуто неторопливо закрыл за собой дверь.
Врут эти гады, что от курения рак бывает, подумал Скиннер; наскоро просмотрел содержимое папки и брезгливо поморщился. Да, ожидал большего... Но баллистическая экспертиза там все-таки была.
Заместитель Директора ФБР с отвращением ткнул пальцем в кнопку селектора.
- Пусть войдет, - буркнул он.
От влетевшего в кабинет Молдера сыпались искры. Он, как на стену, налетел на запах табачного дыма, побелел лицом и пошел к столу Скиннера неестественно сдержанным шагом. Не дожидаясь разрешения, плюхнулся в кресло и развалился именно в той позе, которая всегда вызывала у Скиннера отвращение к молодежи: колени широко расставлены, руки как попало... Хорошо, хоть резинку не жует.
- Садитесь, агент Молдер, - с запозданием сказал Скиннер. - Я вызвал вас по поводу слухов о вчерашнем происшествии в больнице.
- Это когда в пирожке с мясом нашли чей-то зуб? - уточнил Молдер. Скиннер дернул щекой.
- Нет, я говорю о перестрелке в прачечной.
- Ничего не знаю, - категорически отперся Молдер. - Я был у Скалли.
- Там убили человека.
- А я при чем?
Скиннер с большим трудом подавил желание смять бумаги, принесенные Курильщиком, и залимонить этим комом в наглую морду подчиненного.
- Баллистическая экспертиза...
- Я могу посмотреть на результаты? И вообще на полицейский отчет? бесстыдно глядя в глаза, спросил Молдер.
- Нет никакого отчета! И тела нет! И вы это прекрасно знаете, агент Молдер!
- Поскольку я ничего не знаю о самом происшествии, то откуда мне знать об исчезновении тела?
Скиннера подбросило.
- Не сметь!..
- Ну и как? Нравится? - с любопытством спросил Молдер. - Когда каждый раз вам отвечают вопросом на вопрос? И отрицают очевидное? И нагло врут в глаза?
Скиннер бросился к нему, занося руку для удара, но Молдер вскочил навстречу. Оба замерли, тяжело дыша. Противостояние длилось секунду, но очень долгую секунду.
- Я хочу знать, что случилось, черт возьми! - Скиннер выпустил воздух.
Молдер сделал шаг в сторону, схватил пепельницу и сунул Скиннеру под нос.
- Вот что случилось. Вы же знаете, что это он! Кто он вообще такой? Почему я не могу взять его за жопу и вытряхнуть из него все ответы? Заберите свой жетон, заберите "Секретные материалы", но дайте мне до него добраться!
- И что потом? - почти шепотом спросил Скиннер. - Отправите его спать с рыбами? Может быть, вы забыли, но мы работаем не на мафию, а на министерство юстиции. Мы служим правосудию.
- Именно правосудия я и добиваюсь, - скрипнул зубами Молдер.
- Скалли была прекрасным офицером, - сквозь комок в горле проговорил Скиннер. - Более того, она... мне нравилась. Я... я уважал ее. Но вы знаете, в какую игру мы играем. И что стоит на кону. И что бывает в случае проигрыша. А если вы не понимаете этого, то какого дьявола беретесь за то, что вам явно не по зубам?..
Молдер дернулся, как от пощечины. Помолчал.
- А что, если... если я знал об этом, но ничего не сказал ей? - с трудом произнес он.
- Значит, вы виновны в ее гибели в той же мере, что и Курильщик, беспощадно бросил Скиннер.
Больше говорить было не о чем... Молдер беспомощно взмахнул рукой, словно пытаясь защититься - и почти выбежал из кабинета. Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
Вашингтон, округ Колумбия
15 ноября 1994
12.30
- Предзнаменование? Дайтe мне словарь, я посмотрю, что означает это слово! Если боги сочтут нужным поговорить с человеком, пусть соизволят говорить прямо, а не трясут головами и не морочат его бабьими приметами. Ступайте! Бы двое - точно два полюса у единого ?елого. Старбак - это Стабб наоборот, а Стабб - это Старбак; и вдвоем вы представляете весь род людской, как. Адам и Ева. Но Ахав стоит одиноко, и на богов, ни людей нет подле него. Вам еще рано думать о подобном одиночестве. Рано стремиться сюда... Эй, там, наверху! Видите ли вы его?!
Лень был уже на исходе; еле слышно шуршала лишь золотая кайма его мантии. Скоро наступила полная тьма, но дозорных с мачт все еще не спускали.