- Ничего, мой Рахи... мой Эльс... мой загадочный странник... Ты все уже сделал. Ты любил меня.
- Но... - Блейд попытался приподнять ее за плечи, и Найла вскрикнула.
- Нет! Не надо! У меня перебит позвоночник, Эльс... я буду звать тебя так, как раньше... Даже наши врачи, - ее рука чуть дрогнула, словно она хотела показать куда-то на юг, - даже они мне бы не помогли... Только б подарили безболезненную смерть... - Голос Найлы вдруг окреп. - Но умереть быстро я бы и сама сумела... Я надеялась, что дождусь тебя. И дождалась.
- Как ты? - Блейд снова склонился над ней, скользнув губами по нежной коже щеки, лаская ямочки, которые он так любил целовать.
- Сейчас ты помог мне. Я локализовала очаги боли, отключила их. Мы умеем это делать... - она помолчала. - Хочешь что-нибудь спросить, милый?
- Кто же послал тебя мне навстречу? Такую юную, беззащитную... Сколько же тебе лет? Восемнадцать? Двадцать?
Она чуть заметно улыбнулась; отблеск прежнего милого кокетства на бледных губах.
- Нет, не так мало... но и не так много, как ты мог бы подумать... И я совсем не слабая! - в черных глазах мелькнул огонек интереса. - А сколько тебе? Двадцать четыре? Двадцать пять?
- Намного больше, милая. Пусть совесть тебя не мучит - ты соблазнила не зеленого мальчишку.
- Я чувствовала это... я не могла понять... даже пугалась иногда... такое несоответствие между внешностью и тем, что внутри... Словно в твоем теле сидит другой человек, гораздо более зрелый...
- Не будем об этом, малышка. Скажи, что и как передать твоим на Юг?
- Как? Только с помощью твоего опознавателя. Видишь ли, на "Катрейе" нет ни одного прибора... в целях безопасности. Нет и источников силы, энергии... ты понимаешь, о чем я говорю?
- Понимаю. И знаю, что ты сказала правду. Я не раз обыскивал корабль, когда ты спала. Видишь ли, - Блейд невольно передразнил ее, - в таких делах я - профессионал.
Ресницы Найлы опустились, легли темными полукругами на голубовато-смуглые подглазья.
- Как странно... - задумчиво произнесла она. - Мы словно заново знакомимся друг с другом... мы, делившие постель столько раз! Так много хочется сказать - и так мало времени!
- Скажи главное, девочка.
- Главное? Главное - не то, что меня послали следить за тобой. Главное - я тебя полюбила, Эльс... мой первый, мой единственный... Скажи, что ты ищешь на Юге? - внезапно спросила она.
Блейд выпрямил спину. Сейчас он не мигая смотрел на восходившее солнце, чей диск залил алой кровью облака на востоке.
- Не знаю, - наконец признался он. - Я - разведчик, и тайны всегда влекли меня... наверно, это я и ищу - разгадку секрета... Или рай божий, царство светлого Айдена, где все довольны и счастливы. Хотелось бы мне посмотреть на такое место! Только вряд ли я там уживусь.
Найла снова слабо улыбнулась.
- Да, там ты не уживешься, Эльс. Но все равно, спасибо всем богам Айдена, Ксама и Калитана, что я встретила тебя.
- Калитана? Значит, ты родом оттуда?
- Не совсем... Ты же сам сказал - колдунья с Юга... не очень умелая, раз ты раскусил меня так быстро. Но все, что я рассказывала тебе про Калитан - правда. Ну, почти правда... кроме истории о том, как я очутилась в Потоке.
Внезапно судорога исказила ее лицо, и Найла произнесла - быстро, сбивчиво:
- Эльс, блокада кончается... кончается... Я ухожу, милый... Запомни опознаватель... твой опознаватель... нажми четыре раза... в такт вдохам... два вдоха пропусти... снова нажми два раза... Это - сигнал, просьба о помощи... За тобой прилетят... - Слова торопливо текли с ее губ, кожа посерела, в уголках рта снова показались алые пузырьки. - И скажи им, что ты был со мной до самого конца... что я умерла счастливой... - Пальцы Найлы в предсмертной агонии скребли по палубе, по гладким доскам дерева тум, побуревшим от ее крови. - Эльс... Рахи... прощай, любимый...
Блейд поднялся и вытер глаза. Он смотрел на тело девушки, лежавшее у его ног, и давний сон промелькнул перед его застывшим взглядом. Найла, мертвая, вот так же скорченная, выплывает из мерзкой жидкости, кипящей в полумраке пещеры... а над ней приплясывает торжествующий Бур.
Создатель, зачем он оставил ее тут! Потирая висок, Блейд уставился на восходящее солнце; звуки лютни Найлы звенели у него в ушах. Что она пела в последний раз?
Кто-то хотел сделать ночь
Из теплых красок,
И выстелить небо ковром
Из звезд и сказок.
Кто-то хотел сделать день,
Зажечь на холмах огни,
Сбежать за седьмой горизонт,
Вернуться назад другим...
Кто-то хотел быть со мной,
Чтоб драться и пить вместе,
И вместе стоять под стеной,
Таинственной и отвесной.
Но кто-то решил, что я свят,
И нам с ним - не по пути
Вот, брошенный
всеми
подряд.
Я слепо бреду один...
Он потряс головой, избавляясь от наваждения, перевернул девушку на живот и осмотрел страшную рану от удара топора над самым крестцом - больше нигде ее не коснулись ни оружие, ни рука насильника. Потом снова положил Найду лицом вверх, к солнцу, и прикрыл веками ее незрячие глаза.
- Лучше так, малышка, - пробормотал он, - чем в котле у Бура или в лапах Канто. Лучше уж так...
* * *
Старый Порансо был в восторге.