- Молодой человек! - послышалось со стороны дома.
Русов обернулся: с веранды махали рукой. Он поднялся по ступенькам и остановился.
В плетеном кресле сидел мужчина в зеркальных очках, с ежиком седых волос на голове, но не старый; лицо выглядело даже моложаво, хотя была в нем странная окаменелость черт, словно человеку пришлось продираться сквозь что-то невыразимо страшное и с тех пор на лице навсегда застыла маска горечи и упрямого достоинства.
- Добрый вечер, сэр, - сказал Русов. - Меня зовут Юджин и я только что прилетел из России.
Человек в кресле снял очки. Света еще хватало и Русов разглядел, что глаза у него серо-зеленые, хотя и тусклее, чем у Джанет. Одно веко подергивалось и Русов подумал, что вероятно поэтому мужчина носит очки. Не вставая, тот протянул руку. Пожатие было крепкое, но слова дались с трудом:
- Грегори Линдон, полковник в отставке. Извините, что не встаю - памятка о войне. Не думал, что доведется пожать руку русскому. Это я выпросил вас у Хелен: хотел узнать о России, как говорится, из лошадиного рта...
- Из чего? - уныло переспросил Русов. Замучили его непонятные выражения, а он-то думал, что хорошо знает английский...
- Это значит, из первых рук... - затрудненно улыбнулся Грегори, продолжая разглядывать Русова.
''Вряд ли ты тот, о ком я просил... Господи, есть ли ты на свете? Я долго не верил в тебя, но когда воззвал о помощи, ты откликнулся. Ты оставил мне жизнь, одному из всех. И с тех пор я жду, что ты выполнишь и другую мою просьбу. Я жду давно. Но это не тот человек. Это зеленый юнец. Он ничего не знает. Он ничего не значит. Неужели мне придется ждать дальше?.. Или я обманываю себя, и тебе безразличны земные дела?"
- Дядя, потом поговорите. - Джанет поднялась на веранду и остановилась позади Русова. - Пора обедать. Наш гость, наверное, проголодался. - Хотя в голосе слышалась ирония, он прозвучал спокойно, словно ветерок повеял.
Она помогла дяде встать и, придерживаясь за ее плечо, тот заковылял к двери. Походка была странная, вихляющая. За дверью оказался настоящий зал - с роскошной на взгляд Русова мебелью и ведущей наверх лестницей. Джанет проводила Русова в ослепительно чистую ванную - чтобы вымыл руки.
Отдельной кухни не было, сели за стол в полукруглом углу гостиной. Окна выходили на зеленую лужайку, где в тени дубов пламенели цветы. Джанет достала из сверкающего металлом агрегата тарелки.
Вместо привычной по дому селедки перед Русовым поставили тарелку с ломтиками чего-то желтого и ароматного. Это был не то фрукт, не то овощ - на вкус нежно-сладкий и назывался дыней. Курица оказалась в таком остром соусе, что пришлось приоткрыть рот, чтобы его остудить. Вдобавок Русов испытал легкую панику, увидев как Джанет разделывает курицу ножом и вилкой, у них привыкли обходиться руками. Он попытался копировать Джанет, вспотел при этом, и ему показалось, что та слегка улыбается.
С пирогом было легче: Грегори взял кусок рукой и Русов последовал примеру. Потом Джанет подала чай в фарфоровых чашках и, к изумлению Русова, мороженое. Молоко и молочные продукты были дороги в Карельской автономии, слишком суровый для животноводства климат. Когда Русов стал зарабатывать, то иногда покупал это лакомство в китайском магазине для маленьких сестричек. Мороженое оказалось настолько вкусным, что он еле удержался, чтобы не попросить еще.
- Спасибо, - пробормотал под конец. - Все очень вкусно.
Джанет улыбнулась, в первый раз за сегодня, хотя все равно хмуро, а ее дядя поинтересовался, складывая салфетку:
- А что едят обычно в России?
Русов с досадой оглянулся на свою салфетку, которой не догадался воспользоваться.
- Я знаю только про Карельскую автономию. Часто рыбу. - Он вспомнил надоевшую треску, и изумительный вкус мороженого улетучился с языка. - Привозную картошку и мясо, доставляют морем из Архангельской автономии. Летом много грибов и ягод, так что пекут с ними пироги...
Потом Грегори задал неизбежный вопрос:
- А откуда вы так хорошо знаете язык, юноша? У вас даже южный выговор.
Русов вздохнул: ничего не поделаешь, эту историю придется рассказывать еще не раз.
- У меня мама американка, - начал он в третий раз за сегодня. - Родом из Южной Каролины...
Закончив рассказ, ненароком глянул на Джанет: ее глаза были широко открыты и чуть ли не светились зеленым пламенем. Она тут же опустила их. Русов заметил, что в комнате стемнело.
- Завтра успеете наговориться, дядя, - тихо сказала Джанет. - Гостя положим спать наверху. - Мельком глянула на Русова: - Мы стараемся экономить электроэнергию, так что ложимся спать рано. Пойдем, покажу твою комнату.
Прежде чем идти, она загрузила посуду в никелированный агрегат послышалось недовольное бульканье. Впечатленный этой механизацией, Русов последовал за девушкой. Они поднялись по лестнице и пошли по коридору. Джанет пробормотала, где находится туалет и ванная, а потом открыла дверь в большую комнату. Русов почувствовал, что в ней давно не живут. Вдоль стен стояли широкая кровать, комод и шкаф. Ни следа пыли, порядок и чистота. Черные дубы тянули ветви к окну.
Зажегся свет, и дубы спрятались в темноту. Джанет побросала на кровать постельное белье:
- Спокойной ночи. - Исчезла.
Русов посидел на кровати, вдыхая запах свежих простыней и приходя в себя от избытка впечатлений: непонятная схватка на базе, сумасшедший перелет, мертвый Чикаго, аэропорт в тени Черной зоны, чужая страна, чужой город, чужой дом - все обрушилось на него за один непомерно долгий день. Все могло кончиться гораздо хуже: схватил бы случайную пулю, самолет сбили или разбился при посадке, попал бы в тюрьму. Даже странно, что спокойно сидит в комфортабельной спальне...
Русов передернул плечами и отправился в ванную.
С трудом разобрался в кранах, разок его обдало ледяной водой, зато потом понежился, приняв горячую ванну - редкое удовольствие дома. На вешалке увидел махровый халат, завернулся в него и вернулся в комнату. Другой смены белья у него не было, но на кровати поверх стопки простынь лежала пижама. Поколебавшись - в такой одежде спать не приходилось, - Русов облачился в нее, постелил постель и долго искал выключатель, пока не догадался дернуть за свисавший у изголовья шнур.
Свет погас, темнота и шелест деревьев хлынули из-за окна.
Дважды за этот долгий день для Русова наступало утро, но наконец и его настигла пришедшая вслед за их самолетом ночь.
Она приготовила таблетки и питье для дяди, прошлась по гостиной. Все убрано, выключено, входная дверь на замке и горит зеленым дисплей охранной системы. По лестнице поднялась медленнее, чем обычно: второй этаж больше не принадлежал ей одной. Покосилась на закрытую дверь: долго ли терпеть новое соседство? Неуклюжий, не подстриженный и плохо одетый молодой человек вызывал раздражение.
Что делать, придется мириться с дядиной прихотью. Она зашла в ванную, брезгливо перевесила мокрое полотенце, чтобы лучше сохло. Надо запомнить и не пользоваться им. Потом долго мыла ванну: все казалось, что осталась грязь. Вечерний туалет закончила быстрее обыкновенного и подумала: не пользоваться ли дядиной ванной, жаль что их всего две в доме? Но одернула себя: разве она изгнанница в собственном доме?
Придирчиво оглядела в зеркале лицо: кожа светлая, даже бледная, не помешал бы загар, и осталась удовлетворенной. К ее досаде, на вешалке не оказалось любимого халата: наверное, надел тот русский.
С тяжелым сердцем прошла в свою комнату и, не включая лампы, стала у окна. Слабый свет падал с веранды, и красные огоньки цветов глядели из темноты. Она улыбнулась им: ничего, все пройдет.
''Как и твоя жизнь'', - глумливо добавил в ухо чей-то голос. Она содрогнулась, от окна словно потянуло зимним холодом.
''Не думай об этом'', - приказала себе. Сбросила халат, надела любимую ночную рубашку - батистовую, с кружевами, и легла в постель. По детской привычке помолилась, свернувшись в калачик.
А что ей оставалось делать еще?
3. Другой Дол
Утром Русова разбудило щебетанье птиц, совсем как дома. Вставать не хотелось, было тепло и уютно. Беспокоила и неизвестность впереди: что ждет сегодня? Потом раздался резкий голос Джанет:
- Юджин, вставай! Пора завтракать.
Впервые его будили окриком по-английски. Русов поднялся, неохотно переоделся в помятый тренировочный костюм и отправился умываться. Ему приготовили зубную щетку в стакане и пакетик с одноразовыми бритвами. Уныло поглядел в зеркало: давно не стригся и в глазах бы побольше уверенности. Он вздохнул, принялся умываться и бриться, потом долго вытирал лицо и наконец спустился по лестнице.
Из-за стола приветственно помахал газетой Грегори:
- Тут про вас!
На первой странице и вправду была большая фотография - в черном самолете угрожающего вида Русов не сразу узнал родной ''СУ-34''. Буквы заголовка кричали:
РУССКИЕ В ИЛ-ОУ! ШПИОНЫ? ДИВЕРСАНТЫ? ТУРИСТЫ?
- Ничего страшного. - На лице Грегори сложилась улыбка. - Газетчики, сенсация их хлеб. Скоро и до вас доберутся с фотоаппаратами.