- Одежду надо сменить, - в голосе проскользнуло пренебрежение. - А то репортеры потешатся. Будешь выглядеть на снимках, как деревенский парень.
Русов промолчал. Джанет отвела его в кладовую размером с небольшую комнату, где висело на удивление много одежды: костюмы, рубашки, даже военная форма.
- Это все дядино. Сейчас ему мало что нужно. Выбирай.
Она ушла, а Русов отыскал костюм, который был ему лишь чуть велик, и стал перебирать рубашки. Без стука вошла Джанет, фыркнула, увидев Русова в одном белье, бросила на стул какой-то пакет, бесцеремонно отодвинула в сторону все рубашки, кроме одной, и вышла снова.
Русов почувствовал, что у него загорелись щеки. В пакете оказалось мужское белье - такого ослепительно белого у него никогда не было. Он торопливо переоделся, надел выбранную Джанет рубашку, костюм, и напоследок глянул в зеркало.
И оторопел: на него смотрел почти незнакомец в элегантном сером костюме и голубой рубашке. Только волосы торчали светлыми лохмами, да в глазах застыла растерянность. Русов кое-как причесался и вернулся к столу.
Джанет уже не было, услышал только звук отъехавшего автомобиля. Грегори поглядел с одобрением:
- Девочка знает толк в одежде. Не думал, что этот костюм еще пригодится. Садись, поешь.
Завтрак был непривычным: овсянка, вкусный желтый сок в высоком стакане и ароматный кофе. Русов впервые пил такой.
- Настоящий, - немного криво улыбнулся Грегори. - Иногда я себя балую.
Не успел Русов допить кофе, как снова раздалось жужжание - подъехал автомобиль. Потом появился еще один. Несколько человек, увешанных сумками, стали шумно подниматься на веранду.
- Репортеры, - покачал головой Грегори. - Потерпи, Юджин. И постарайся быть доброжелательным. Это их работа.
Репортеры повели себя бесцеремонно, расположились как у себя дома. Русов забился в угол дивана, а на него наставили телекамеры и закидали вопросами, фотографируя, когда лицо приобретало особенно жалкое выражение. Разумеется, пришлось рассказать и о маме из Южной Каролины, и об их жизни в Кандале, и о перелете. В ответ на вопрос: "Зачем они прилетели в Америку?", Русов пожал плечами.
- Давно хотелось вашу страну повидать, и тут случай представился. А зачем мой напарник сюда собрался, сами спросите, я за него не ответчик.
- До нас доходили сведения, что в России существует многоженство! воскликнула корреспондентка с фиолетовыми губами (Русов сразу вспомнил официантку из кафе). - Как вы докатились до такого варварства?
Русов обозлился и начал давать отпор:
- Я не назвал бы это многоженством. Просто иногда несколько мужчин и женщин живут вместе. Так экономнее, и вдобавок те, кто из-за радиации не в состоянии иметь здоровое потомство, могут участвовать в воспитании детей. Власти в это не вмешиваются, после войны бюрократии вообще стало меньше. Но парный брак сохранился, из-за измен бывает мордобой и разводы. Только в автономиях, где много мусульман, кажется, есть многоженство. Кстати, почему вы думаете, что в одной России до этого докатились? Я видел передачу о штате Юта - там мормоны официально ввели многоженство, ссылаясь при этом на Библию.
Корреспондентка сжала губы так, что превратились в фиолетовую черту, а потом растерянно улыбнулась:
- Но это ужасно! Женщины оказываются на положении рабынь.
Русову живо вспомнилась уперевшая руки в бока Марьяна.
- Ну, - фыркнул он, - не знаю, кто кого порабощает. Отец жаловался, что женина родня достает советами. Часто вспоминал мою маму, та была кроткая и ничего не навязывала.
Репортеры посмеялись, и обстановка несколько разрядилась. Последовал другой вопрос:
- Как вам понравился Другой дол? И вообще Америка?
- Ну, Америки я толком не видел, - пожал плечами Русов, - а город понравился - чистый и аккуратный. Не знаю, все города здесь такие или это заслуга мэра? У нас не так ухожено.
- Покажите, откуда вы прилетели. Как выглядит сейчас Россия?
Русову подсунули небольшую панель, и там высветилась карта Евразии. Сначала большую часть занимал Великий Китай с границей по реке Урал, потом сдвинулся вправо и появилось изображение европейской части России. Русову пришлось дать небольшой урок географии, к счастью любил ее в школе.
- Мы прилетели из Карельской автономии, - показал он взявшейся откуда-то указкой на экран. - Она включает Карелию и Кольский полуостров, население полмиллиона человек. Главные отрасли хозяйства - горнорудная промышленность и рыболовство. Я вырос в Кандале - это портовый город на берегу Белого моря. Сейчас у нас в основном пользуются водными путями, железные дороги перерезаны Черными зонами...
Русов вздохнул: вспомнил зловещий сумрак, куда уходила железная дорога в нескольких десятков километров от города, затем продолжал:
- На юго-восток от нас лежит Архангельская автономия, там климат мягче и людей больше. Дальше к югу - Северо-Волжская, Татарская и Приуральская автономии. Они густо населены и имеют развитую промышленность. Ни Черные зоны, ни атомные удары почему-то не затронули этих автономий. К сожалению, сообщение с ними затруднено... Бывшие столицы мало обитаемы: в Москве еще сильна наведенная радиация, а Петербург перерезала Черная зона. Про южнорусские автономии я знаю немного. Кажется, процветают Южно-Волжская и Новороссия... Обычно автономии разделены Черными зонами и политически самостоятельны, только у армии сохранилось единое командование.
- В общем, почти как у нас, - задумчиво сказал пожилой репортер. - Только в Америке осталось центральное правительство. С ним, правда, мало считаются...
- Полагают, - вступил другой, - что в России царит анархия. Полное отсутствие власти, или диктатура князьков и мелких градоначальников. Ваше мнение?
Русов задумался:
- Вряд ли это можно назвать анархией. Как говорил мой отец, власть просто спустилась на местный уровень. Кстати, очень похоже на Другой Дол. Здешний мэр не посчиталась с желанием властей в Колумбусе, чтобы нас туда отправили... Конечно, в разных местах порядки разные. Я слышал, что кое-где власть у анархистов, последователей Кропоткина. Но и там скорее похоже на ваш Дикий Запад, как показывают в вестернах: все носят оружие и принимают решения на общих собраниях... Мой отец говорил - если бы в свое время не отдали политиканам в столицах право принимать все решения, войны бы не было. Местным властям не из-за чего воевать, проблем и так хватает.
Репортер рассмеялся:
- Да вы конфедерат, юноша!
Другой поинтересовался:
- А как вы уживаетесь с китайцами? - Да никак, - скучно ответил Русов. - Они за Урал не суются. Им полезных ископаемых в Сибири на сто лет хватит. Торгуем понемногу и все.
- А может быть, вы китайский шпион? - очаровательно улыбнулась корреспондентка с фиолетовыми губами. - Не секрет, что Китай готовится к очередной экспансии. Вот вы и полетели проверить нашу противовоздушную оборону.
Русов растерялся, а потом засмеялся:
- Ну да, я шпион. Прилетел, чтобы посидеть в американской кутузке. Там даже койка удобнее, чем у меня дома.
Репортеры тоже посмеялись и стали дружелюбнее. Вообще, рассмешить их ничего не стоило, и Русов стал расслабляться, но все равно, когда наконец гурьбой повалили к выходу, почувствовал себя совсем выжатым. Тут к нему и подсел мужчина в строгом костюме, до того державшийся в стороне. Сунул под нос удостоверение с диковинными печатями и сказал скучающим голосом:
- А теперь и я задам вам несколько вопросов, мистер Русов. Отвечать на них в ваших же интересах. Иначе беседа продолжится в тюремной камере. На шпиона вы, откровенно говоря, не похожи, но представить таковым - русским или китайским, не имеет значения - проще простого. Тогда вам и мэр не поможет, всю жизнь проведете за решеткой. А если будете сотрудничать, возможно, предоставят вид на жительство.
Мужчина положил ногу на ногу, а Русов с тоской вспомнил, что в Америке бывают длительные сроки заключения - то ли девяносто девять, то ли более лет.
Он хмуро сказал:
- Вас, наверное, интересуют военные секреты. Но я в таких вещах не разбираюсь.
- А важных сведений мы от сынка градоначальника и не ждем, - в голосе собеседника прозвучала издевка. Он поставил на стол чемоданчик, открыл крышку таким образом, чтобы заслонить содержимое от Русова, и поводил рукой. - Но на несколько вопросов придется ответить... Где находится база, с которой вы вылетели, и сколько там имеется самолетов?
Делать было нечего: за решетку не хотелось. Русов с неудовольствием понял, что патриот из него никудышный.
- Это аэродром в пятидесяти километрах к востоку от Кандалы, - угрюмо сказал он. - Мой напарник сказал, что там почти не осталось годных для полета машин...
С полчаса шел допрос, и Русов с каждым вопросом становился злее. Собеседника это, похоже, только забавляло; наконец он закрыл чемоданчик и насмешливо произнес: