Он не почувствовал ничего, но вдруг оказался лежащим на полу и недопитое пиво текло по руке. Потом опустилась тьма...
Русов постоял на веранде, глядя как удаляется такси с Сириным, вздохнул и открыл дверь.
Джанет оторвалась от телевизора, глянула с подозрением, но смирный вид Русова ее успокоил, даже встала и поставила на стол горячую пиццу.
- Как Майкл? - осведомился Грегори.
Русов прожевал кусок пирога с сыром. Вкусную штуку придумали американцы.
- Тоскует, - вздохнул он. - Совестно, что самолет угнал и меня лететь уговорил. Грегори на это ничего не сказал.
В пятницу Русов получил зарплату, но не наличными, как в России, а чеком. За восемь дней заработал сорок тысяч долларов, из них три тысячи ушли на федеральный налог и еще пять составил налог Территории Ил-Оу.
После работы Джанет отвезла Русова в банк, где миловидная девушка выдала пластиковую карточку и показала, как ею пользоваться. Оказалось очень просто: вставить в щель кассового аппарата рядом с окошком, где появлялась цена, и сказать какую-нибудь фразу, достаточно было просто разговаривать с продавцом.
- Если потеряете карточку, звоните, - кокетливо улыбнулась девушка. - Есть такие умельцы, синтезируют ваш голос на компьютере и снимут денежки через банкомат. Дополнительный пароль не хотите?
Русов отмахнулся: какие у него деньги? А Джанет воспользовалась случаем, перевела на свою карточку долг Русова за туфли, парикмахерскую и ту сумму, что давала на мелкие расходы.
Русову стало неприятно - так скрупулёзно она все подсчитала. Вспомнились слова Сирина о прижимистости американцев. В машине спросил:
- Я заметил, многие все равно расплачиваются наличными. Почему?
Джанет встряхнула кудрями:
- В мелких магазинах и барах владельцы предпочитают наличные деньги. Так легче уходить от налогов.
Сказала и подозрительно глянула на Русова. Тот улыбнулся, а Джанет продолжала:
- Теперь ты стал зарабатывать, можешь съехать от нас и снять квартиру. Или комнату, это будет дешевле.
Русов растерянно поглядел на нее, об этом не думал.
- Наверное, Грегори будет скучно, - промямлил он. - Мы даже не поговорили как следует.
- Ему не привыкать, - пожала плечами Джанет. - И так целые дни проводит один.
- Я к этому не привык. - Русов вспомнил их переполненный дом в Кандале и ему стало неловко: почему он обвиняет Джанет в прижимистости? Наверное, все хозяйство на ней.
Он вдруг спросил:
- А можно я буду снимать комнату у вас? Сколько это будет стоить?
Джанет отвлеклась от дороги и глянула на Русова, в глазах промелькнула растерянность. Спохватилась и стала смотреть вперед.
- Сорок тысяч, - немного погодя сказала она. - Со столом. В месяц.
Возле дома стоял небольшой фургон. С веранды помахал бородатый мужчина.
- Да это Болдуин! - вырвалось у Русова. - Я и забыл, что мы на охоту едем.
Он обрадовался, что скоро окажется в лесу и отдохнет от сложностей американской жизни.
Джанет недоверчиво поглядела, а Русов оживленно спросил:
- У Грегори не найдется старых джинсов и куртки? А то у меня кроме тренировочного костюма ничего нет.
Джанет пошла в дом, а Болдуин стиснул руку Русова и поинтересовался, как дела?
Русов ответил, что все прекрасно, в отличие от Сирина уже привык к такому приветствию.
- Обедать не будем! - заявил Болдуин. - Ехать далеко, до самых Аппалачей, перекусим по дороге. Я захватил провизию. И оружие для тебя припас, потренируешься. Палатка, спальники - все есть. Переодевайся и в путь.
Джанет выглядела недовольной, но отыскала Русову старые джинсы Грегори (оказались чуть велики) и куртку. Русов сунул в рюкзак свой тренировочный костюм (Джанет выстирала его и отутюжила), наскоро попрощался с Грегори и сел в фургон.
Они поехали.
Обедали вдвоем, чинно как раньше. Тихо прозвенели часы, от густой листвы дубов в гостиной сгущался сумрак. Дядя ел молча и ей тоже не хотелось разговаривать, как-то пусто стало в доме. Разделывая курицу, вспомнила, как неуклюже управлялся с нею русский; все поглядывал, как надо держать нож и вилку. Посмаковала мороженое - и его ел с жадностью: неужели в России не бывает мороженого?
- Юджин спрашивал, не сдадим ли ему комнату, - вспомнила она. - Не хочет съезжать, не прочь поболтать с тобой. Я запросила сорок тысяч в месяц, с готовкой.
- Не дорого? - покачал головой дядя. - Впрочем, поступай как знаешь. А мне любопытно с ним поговорить, странная это история.
Она поставила посуду в моечную машину, немного поглядела телевизор. Вечно эти военные фильмы, и что их обожает дядя? У нее они вызывали тошноту, напоминали о...
Она встала, прошлась по гостиной, потом поднялась наверх. На этот раз полотенце сухое и висит где положено, а халат на месте. Конечно, она не станет надевать его. В комнате придвинула кресло-качалку к окну и села. Багряный глянец медлил на листве дубов, красновато тлели цветы внизу. Она тихо покачивалась, глядя как сумрак, а потом темнота заливает красные огоньки.
Мерцание из окон первого этажа погасло, она посидела некоторое время, потом встала, спустилась в гостиную и в зеленоватом свете сторожевого дисплея приготовила таблетки и питье для дяди, он хрипло дышал в своей комнате. Поднялась наверх, переоделась в ночную рубашку и легла в постель.
По привычке перебрала в памяти события дня: не сделала ли что не так? Вспомнила, как смотрела на русского Сильвия в банке - чересчур кокетливо. Пожалуй, он стал неплохо выглядеть - вот что прическа делает с человеком. В парикмахерской смотрелся даже элегантно: пробор в волосах, журнал ''Тайм'' в руках - это надо же, не ''Плейбой'', а ''Тайм''! Уже не тот растерянный юнец в мятых штанах, каким увидела на ступенях ратуши. Она вспомнила, как застала его в одних длинных черных трусах, и фыркнула в подушку.
Постепенно она задремала. И увидела сон, что снился уже два или три раза: она одна на снежной равнине, похожей на замерзшее озеро Онтарио, куда ездила к друзьям. Нигде не видать берегов, дует холодный ветер, пронизывает насквозь, гонит струи поземки. Она замечает красное пятнышко впереди, вот оно ближе - это красная роза. Лепестки пожухли, замерзли, ветер уносит цветок вместе с поземкой.
И она как-то понимает - это не роза, а ее, Джанет, жизнь замерзает в снежной пустыне. Она поворачивается и бредет вслед за розой, а та все дальше и дальше среди несущегося мелькающего снега...
4. Уолд
Ехали на восток. Остался позади Другой Дол, мимо тянулись поля, пробегали перелески.
- Сегодня надо добраться до предгорий, - объяснил спешку Болдуин. - Чтобы завтра начать охотиться.
Дорога была лучше той, что вела из аэропорта Гринфилд в Другой Дол отсутствовали выбоины, ухоженной выглядела разделительная полоса. То и дело попадались встречные машины: легковушки и огромные трейлеры.
- Это большой торговый путь на Бостон. - Болдуин небрежно держал руль. - Я туда часто езжу за товаром. Главный порт Восточного побережья после того, как Нью-Йорк накрылся.
- И что возите? - полюбопытствовал Русов. Он чувствовал себя удобно в большой машине Болдуина, можно было откинуться на спинку сиденья и вытянуть ноги.