Джанет хихикнула и слегка дернула Русова за волосы.
- А кто тебе это позволит?
Потом ее голос сделался строже.
- Послушай, ты знаешь эту балладу? - И Джанет с некоторой торжественностью продекламировала:
Ты первых конных пропусти,
Закутанных в плащи,
Вторым спокойно дай пройти,
Мужайся и молчи.
На третьих всадников гляди,
Средь них меня ищи.
Дай вороным пройти, Дженет,
И пропусти гнедых,
А снежно-белого хватай,
Не выпускай узды!
На веранде было сумрачно и холодно - только от колен Джанет исходило тепло.
- Нет, - ответил Русов. - Я таких стихов не читал. Похоже, это что-то шотландское.
- Да, - сказала Джанет. - Это старинная шотландская баллада. Мама ее очень любила и часто читала вслух. Даже меня назвала по имени героини. В балладе рассказывается о ее возлюбленном - молодом Тэмлейне. Его захватили в плен черные эльфы и собирались увезти в заколдованный замок. У Дженет оставалась только одна возможность спасти Тэмлейна - узнать среди всадников, когда они поедут по темной дороге, и набросить на него свой плащ. Иначе она потеряла бы любимого навсегда.
- И она узнала его? - спросил Русов.
- Да, - сказала Джанет. Ее пальцы замерли в волосах Русова. - У нее было лишь мгновение для этого. Она схватила за узду белого коня, набросила на возлюбленного плащ, и черные эльфы уже ничего не смогли сделать. Они просто проехали мимо. Королева Фей лишь прокляла Дженет, пожелав, чтобы она умерла самой страшной смертью... И знаешь что, Юджин? Пожалуй, я не стану думать долго. Может быть, и у нас не так много времени. Я выйду за тебя замуж. А сейчас извини, я должна готовить обед.
Она порывисто встала и ушла, оставив Русова на веранде. Тот был ошеломлен: все произошло так быстро!
Потом некая мысль зародилась в глубине сознания и стала всплывать как диковинная рыба, по пути обретая четкость. Русову понадобилось время, чтобы ее осознать: обратной дороги нет, его жизнь круто изменилась во второй раз после встречи с Сириным.
Появилось и еще одно смутное ощущение - он словно миновал некий опасный поворот в жизни, миновал легко, уносимый могучим течением, которое не дало ему задуматься.
Не думалось и теперь. Он смотрел, как облачная стена растет, приближаясь к зениту. Темнело, все сильнее задувал холодный ветер, забираясь под куртку Русова. Но вставать не хотелось - он откинул голову на кресло, где сидела Джанет, и ему показалось, что это не ветер, а ее пальцы ерошат волосы.
Он улыбнулся, глядя в сердце встающей над городом тьмы.
Когда вернулся в гостиную, там уютно горели светильники. Грегори читал журнал, сидя в любимом кресле. Джанет занималась чем-то в кухонном углу. Она обернулась, нерешительно улыбнулась Русову, поправила волосы и продолжила что-то старательно нарезать.
Русов чувствовал себя неловко, не хотелось объясняться с Грегори. Но отмалчиваться было нельзя: он видел, как напряжена Джанет. Так что набрал в грудь воздуха и сказал:
- Грегори, я люблю Джанет и хочу, чтобы она стала моей женой. Она согласна. Я знаю, что ее родители умерли и у нее никого нет, кроме вас. Вы не против? У него возникло ощущение, будто слова повисли в воздухе и тот ощутимо зазвенел. Напряжение держалось с минуту, потом спало.
Джанет обернулась от кухонного стола. Она раскраснелась и сделалась еще красивее. Грегори медленно поднял глаза от журнала, сначала поглядел на племянницу, потом на Русова. Во взгляде не было особой радости, скорее досада. И что-то еще...
- Хорошо, Юджин, - сказал он. - Пойди пока к себе. Мне надо поговорить с Джанет.
Русов молча повернулся и пошел к лестнице, ощущая на себе взгляд Грегори. У себя в комнате не стал включать свет, а подошел к окну.
Его ожидал сюрприз: белые цветы падали с темного неба. Приближаясь к освещенным окнам дома, они на короткое время наполнялись бледным светом, а потом тускнели и пропадали из виду. Русов не сразу понял, что идет снег. Он долго смотрел на этот беззвучный полет первых цветов зимы, вспоминалась Кандала, бескрайние снега вокруг города и мать.
Наконец его позвала Джанет. Она еще больше раскраснелась и нервно накрывала на стол.
- После обеда обсудите это между собой, - устало сказал Грегори. - Я оставил все на усмотрение Джанет.
Так что обед прошел не слишком весело. Русов гадал, что такого Грегори мог наговорить Джанет, а у той лишь к концу обеда вернулся нормальный цвет лица. Телевизор смотреть не стали. Русов снова поднялся к себе и лег на кровать.
Снег все падал - уже не отдельными снежинками, а валил белой стеной. Комната наполнилась бледным молочным светом.
В дверь постучали.
- Войдите, - сказал Русов.
Это была Джанет. Она переоделась и была в нарядном зеленом платье.
Русов сел на кровати, а Джанет опустилась на стул возле двери.
- Юджин, нам надо поговорить. - Голос звучал принужденно, как недавно у самого Русова.
- Конечно, Джан. - Ласковое имя вырвалось у Русова непроизвольно.
Джанет вздрогнула.
- Дядя говорит, - продолжала она сурово, - что с тобою опасно связывать жизнь. Дело не в тебе лично, ты ему нравишься. Просто какое-то зло следует за тобой. Смерть твоего друга и моей матери не случайны. Сейчас лишь временная пауза, словно выжидают чего-то. Но дядя боится, что мы пробудем вместе недолго.
Русов почувствовал тошноту, словно сам падал куда-то вместе со снегом. Но это не было то предельно жуткое ощущение, что испытал на берегу озера Мичиган. Он быстро взял себя в руки.
И неожиданно вспомнил:
- А твоя мама говорила, что видела нас вместе, - сказал он. - Мы шли, держась за руки, по какой-то дороге.
Джанет снова вздрогнула.
- А я и забыла, - шепотом произнесла она. - Но теперь вспоминаю. Это показалось мне странным тогда, просто выбросила из головы.
Она отвернулась и стала смотреть на падающий снег. На лицо упал нежный прохладный свет - такого не бывает летом. Пышные волосы и глаза сделались темными, только лицо и руки белели.