Русов скороговоркой закончил рассказ. Джанет, не поднимая глаз, ковырялась в тарелке. Грегори помрачнел.
- Думаю, вы поступили правильно. - Он выговаривал слова медленнее обыкновенного. - Поклонники Трехликого говорят, что очищают американскую землю от выродков, но слишком много на себя берут - и судьи и палачи одновременно. К сожалению, их церковь популярна; такие обряды притягивают морально незрелых людей.
- Относительно морали у некоторых, - мстительно сказала Джанет. - Юджин, утром отвезу тебя на анализы. Там и укол сделают, надеюсь что последний.
- Ладно, - пробормотал Русов.
Она шла по городу, и тот был странен - безлюдный, печальный, чернеющий окнами в лунной пыли. Унылый скрип раздалось справа, словно отворялась древняя дверь, и она повернула голову - никого, только непроглядная тьма в глубине аркады. Сердце тоскливо сжалось, пошла быстрее, стук каблучков отзывался эхом в пустых домах. Скрип повторился слева, а потом сзади - словно дверь за дверью открывались в заброшенном городе. Но никто не появился, только угольно-черные тени тянулись поперек улицы...
Наконец обветшалые здания расступились и открылась площадь. Молочный свет луны разливался по плитам, в щелях проросла бледная трава. Впереди высились белые колонны, подпирая темное беззвездное небо.
Она узнала место - мертвый город, о котором рассказывал Юджин.
Как она попала сюда? Как выбираться?
Краем глаза уловила движение позади: что-то скользнуло из тени в тень. Неужели кто-то появился из тех дверей? Она заспешила по площади: где укрыться? А сзади уже отчетливо слышались шорохи, поскребывание по мостовой.
''Не оборачивайся'', - шепнул голосок. Не утерпела и оглянулась. Крик ужаса зародился в груди, но горло будто сковало - не смогла издать ни звука... Черные силуэты скользили за ней и уже расходились зловещим полукругом.
Она побежала изо всех сил, хватая ртом холодный плесневелый воздух, но всё замедлилось: еле переступали ноги, еле взмахивали руки, а черные тени заворачивали к ней - белый блеск клыков, красные языки вываливаются из разинутых пастей.
''Гляди вперед!'' - Снова шепот, будто маленькая девочка чудом оказалась рядом.
Она бросила отчаянный взгляд: человек стоит возле колонн. Неужели это тот черный, она боится их пуще волков!
Человек повернулся, лунный свет упал на лицо...
Юджин! Ну конечно, он уже был здесь и вернулся, чтобы спасти ее!
Нахлынуло чувство облегчения, она побежала из последних сил, но споткнулась и упала, не больно ударившись локтями и коленями о каменные плиты. Сейчас волки набросятся на нее!
От колонн моргнул голубой свет, режущий свист рассек воздух. Волк слева лязгнул клыками и покатился по земле. Еще вспышка - и другой волк растянулся на мостовой. Раздался жуткий тоскливый вой, стая повернула и бросилась наутек.
Она вскочила и побежала, не чувствуя ног - скорее укрыться от этого ужаса! Наткнулась на Юджина и прижалась к его груди, захлебываясь от рыданий. Сердце стучало - так колотится от безумного страха сердечко зажатой в кулаке птицы, но постепенно успокаивалось; покой исходил от этой груди и рук, что крепко и нежно обнимали ее...
Она проснулась. Сердце часто билось, во рту пересохло. Из окна глядела такая же тьма, как в заброшенном городе. Она села и обхватила колени руками. Только кошмаров ей не хватало, а теперь появились по милости этого русского! Какой стыд - прижиматься к его груди, пусть даже во сне. Выходит, и она не лучше Айлин или Сильвии, готовых заигрывать с любым мужчиной?.. Тут она вспомнила дневную сцену и фыркнула: до чего растерянное лицо было у Юджина, словно его застали с Айлин в постели.
Она легла, но уже улыбаясь: разве виновата, что обнимала мужчину во сне?
Русову пришлось встать рано и обойтись без завтрака. Высокомерная Джанет отвезла его в клинику и оставила на попечение медсестер. Айлин среди них не оказалось, и с Русовым обошлись профессионально ловко и равнодушно. Повторили прошлые анализы, потом закрыли голого в металлической кабине и долго не выпускали. У Русова возникло впечатление, что за это время компьютер проверил каждую клеточку его тела. Наконец отвели в приемную доктора и оставили. Только через полчаса появился Рэнд и пригласил в кабинет.
Закрылась массивная, словно на подлодке дверь, доктор непринужденно расположился за столом и махнул Русову на кресло напротив. Кресло было удобное, но смотреть на доктора пришлось снизу вверх.
- Радуйтесь, у вас все в порядке. - Рэнд изучал дисплей компьютера. - С точки зрения медицины, скучный случай. Организм сам справился. Дня три попьете десенсибилизаторы и хватит.
Он сконфуженно поглядел сквозь толстые стекла очков:
- Не возражаете, если я закурю? Устал немного.
- Пожалуйста. - Русов пожал плечами, на душе стало легко. - Я сам не курю, но привык к табачному дыму.
- В американских госпиталях не принято курить, - объяснил Рэнд, доставая из сейфа пачку сигарет и пепельницу. - Но я зарабатываю им кучу денег, так что сделали исключение и поставили для меня специальную вытяжку. Надеюсь, не будете шокированы, что доктор курит? В конце концов, вы не американец. В России порядки, наверное, посвободнее.
- Кажется, так и есть, - согласился Русов.
Послышалось жужжание, струйка дыма от сигареты потянулась к потолку.
- У меня своя теория насчет курения. - Рэнд облегченно вздохнул. - Заметил, что горящая сигарета как будто уменьшает риск заразиться от больных черной немочью. Что важнее - огонь или табак, не знаю. И защищать эту теорию перед коллегами пока не готов.
Он замолчал, выпуская через ноздри сигаретный дым.
- А как заражаются черной немочью? - осведомился Русов. Он чувствовал себя уютно и в безопасности. Запах табачного дыма напомнил прокуренную гостиную отцовского дома, куда мужчины уходили после обеда поболтать и еще немного выпить.
- Вот вы могли ее подхватить. - Рэнд погладил бородку свободной рукой. Для этого и проводилось обследование - выяснить, нет ли вторичного заболевания... Вы не знали? Это хорошо, боязнь заболеть сама часто оказывается пагубной. А как заражаются... В организм попадает возбудитель инфекции из Черной зоны, но реакции отторжения не происходит, вместо этого начинается злокачественное перерождение иммунной системы. Процесс долгий, при поддерживающей терапии латентная стадия может продлиться десяток лет. Начало болезни определяется элементарно; уже на третий день после инфицирования выявляем соответствующий антиген, но лечить пока не умеем... Вам повезло, теперь до некоторой степени обладаете иммунитетом.
У Русова мороз прошел по коже.
- Я мог заболеть черной немочью?
- Элементарно. - Рэнд аккуратно стряхнул пепел. - Скажите спасибо Джанет, что решилась забрать вас домой, в общей палате процент заболеваемости выше. Но теперь беспокоиться не о чем.
- Вот это да! - Русов испугался по настоящему. Так вот почему Джанет держала себя напряженно... Он попытался взять себя в руки:
- А почему так по-разному протекают черная немочь и черное бешенство?
- При черной немочи длительный латентный период, - охотно пустился в объяснения Рэнд. - Лишь в терминальной стадии быстро развивается дистрофия, причем все клетки организма деградируют одновременно. Черное бешенство имеет вирусное происхождение - латентной стадии почти нет, болезнь с самого начала прогрессирует стремительно. В первую очередь поражаются определенные участки коры головного мозга, и в результате возникает неудержимая агрессивность... Конечно, это очень популярное изложение.
- Да уж. - Русов содрогнулся. - Мы видели бесноватого по дороге на охоту. Я бы предпочел, чтобы меня застрелили.
- Это негуманно, - вздохнул Рэнд. - Кроме того, родные могут некоторое время общаться с таким больным, конечно, через решетку. Но хватит отдыхать, пора за работу.
Он погасил окурок и убрал пепельницу в сейф.
- Сейчас выпишу рецепт, а потом получите последний укол. Джанет заедет, чтобы отвезти вас домой. Сегодня и завтра надо лежать, а в воскресенье подвигайтесь, иначе будет трудно работать. В Америке не принято долго болеть.
Джанет обрадовалась новостям, хотя по-своему.
- Мистер Торп будет доволен, что ты выходишь, - сказала она, выезжая с парковки. - Мы и так потратили кучу денег на медицинские страховки в этом году.
Русову не понравился такой деловой подход, но он подавил неприятное чувство.
- Спасибо, что взяли меня из госпиталя, - вспомнил он. - Вы сами рисковали заразиться.
- Не особенно, - пожала плечами Джанет. - К тому же Христос сказал, что мы должны любить ближнего.
Русов ошарашено замолчал: не оказалась ли его болезнь для Джанет только упражнением в христианском милосердии?