— Кто из нас знает, что будет с нами завтра, — с какой-то обреченностью произнес мой сосед.
— Мы знаем, — сказал я, — и если мы возглавим это движение, то все будет совсем не так, как это есть сегодня.
— То есть, как это мы возглавим, — не понял Миша, — кто же нас пустит во власть?
— А нам и не нужно прорываться, — улыбнулся я, — мы встанем у истоков этой власти. Поэтому, давай, рассказывай, что ты знаешь о прежнем жильце этой комнаты.
— Я ничего не могу сказать о нем, — сказал Миша, — но наши с ним разговоры очень похожи на те, которых мы сейчас с тобой говорим. Он так же считал, что любое движение лучше возглавить, нежели тратить силы на борьбу с ним. Он все время говорил: если пьянку нельзя предотвратить, то ее нужно возглавить. Погоди, — говорил он мне, — вы еще обо мне услышите. Если не услышите, то я напомню вам о себе.
— И до сих пор не напоминал? — спросил я.
— Не напоминал, — ухмыльнулся Миша. — Тот, кто вырвется отсюда, вряд ли будет ходить под забором и кричать, что это он, посмотрите на него.
— А что он рассказывал о своем изобретении? — спросил я соседа.
— Ты знаешь, я в технике не особенно силен, — ответил он, — но все, что он рассказывал, мне казалось бредом непризнанного гения. Вот представь себе. Весь мир и вся земля это один огромный трансформатор, удерживающий все магнитные линии и электромагнитные поля. При повышении напряжения начинаются войны, стихийные бедствия, эпидемии, техногенные катастрофы, огромные потери среди населения. При уменьшении напряжения начинается полоса благоденствия. Магнитные поля никуда не деваются. То есть не возникают ниоткуда и не исчезают в неизвестность. Все поля находятся в электромагнитной мантии земли, существуя и отдаляясь от центра по мере возникновения новых полей. По его расчетам, новое поле возникает один раз в сто лет. Каждый человек может оставаться в своем привычном поле и не переходить в новое.
— Что-то непонятно, — сказал я, — а ты все понимаешь?
— Я тоже не все понимаю, — согласился Миша, — но мой старый сосед разъяснял мне, что если не овладевать новыми знаниями, не заниматься исследованиями и не участвовать в событиях в своей стране, то можно остаться в своем электромагнитно-временном поле и преспокойно жить стабильной жизнью.
— Все равно так невозможно, — не согласился я, — ведь историю не переписать. Все, что было, снова коснется человека.
— А-а-а, — засмеялся Миша, подняв вверх указательный палец в знак того, что я сказал что-то важное, — значит, историю переписать невозможно, а переместиться во времени возможно?
— Мне кажется, что перемещение во времени физического лица невозможно, — безапелляционно сказал я, — то, что бывает с нами, — я указал пальцем на себя и на него, — это просто свойство нашей личности представлять себе, каким может быть наше будущее, и каким было наше прошлое. И не больше того.
— Я тебя вообще тогда не понимаю, — возмутился Миша, — а как я смог взять твой компьютер и положить его в камеру хранения? Это что вот такое? — и он указал пальцем на системный блок моего компьютера.
— Я верю в это и не верю в это, — сказал я Мише, — и я был в будущем, но моя телесная оболочка оставалась дома. Как это понять? Я был, и я не был? Я был в будущем при помощи компьютера, а ты бываешь там лишь волей мысли. Ты это можешь объяснить? Что будет, если твою оболочку здесь убьют? Ты там исчезнешь?
— Ну вот, ты тоже исследователь, — засмеялся мой товарищ, — таких исследователей целая лаборатория. Перед перемещениями я надеваю на себя настоящий жилет с разными датчиками. Все изменения в моем организме фиксируются приборами. Возможно, что и среди исследователей есть люди, которые тоже думают, а какой получится эффект от того, если умертвить мою оболочку здесь.
Мы замолчали, налив себе по рюмочке коньяка и рассматривая его на свет обычной лампочки накаливания. Все-таки свет, близкий к солнечному спектру чем-то напоминает свет, исходящий от фитилька свечи и только в нем можно увидеть янтарь настоящего коньяка.
— А о каком времени чаще всего говорил мой предшественник? — спросил я у Миши.
— Его больше всего интересовало наше время, — сказал сосед, — вернее, то время, которое предшествовало нашей перестройке. Он считал, что пролетарский государственный переворот в октябре 1917 года был величайшей ошибкой в истории. России потребовалось чуть ли не двадцать лет, чтобы в экономике достигнуть уровня 1913 года. Если бы Россия находилась в числе победителей Первой мировой войны, она бы не позволила произвести ограбление Германии и способствовать возрождению фашизма и реваншизма в Германии. Возможно, что Второй мировой войны вообще бы не было. А если бы и была, то ее эпицентр находился в Азиатско-Тихоокеанском регионе и сопровождался меньшими жертвами. Основными участниками войны были бы Китай, Япония, США, Индия, Австралия и Британия с ее колониями в этом регионе. Европа осталась бы целым и преуспевающим континентом. И всего-то нужно перехватить управление большевиками и повести их по другому пути.
— А ты не пробовал искать его среди деятелей той революции? — спросил я Мишу.
— Как поискать, — не понял он, — специально отправиться в то время и расспрашивать по приметам?
— Можно и так, — улыбнулся я, — а, можно, и сделать проще. Включить компьютер и просмотреть фотографии деятелей революции. Они в интернете как в розыскном альбоме полиции. Человек смотрит на все фотографии и вдруг промелькивает знакомое лицо. Вот он, голубчик, попался! Вот смотри, биографический указатель. Давай посмотрим период первой половины двадцатого века. Листай, а я пока пойду и поставлю кофе.
Кофе нужно варить. Растворимый кофе это так, суррогат, получающийся при переработке натурального кофе. И кофейные зерна лучше молоть самому. Какой аромат плывет по кухне. В Москве на улице Кирова был старинный чайный магазинчик, оформленный в китайском стиле. Там кроме чая продавали кофе и шоколадные конфеты. Я заходил в этот магазинчик только для того, чтобы насладиться кофейным ароматом.
Я уже заканчивал варку двух порций кофе, когда из комнаты раздался истошный крик Миши:
— Вот он!
Я бросился в комнату и увидел приятеля, тычущего пальцем в экран монитора. Пока ничего страшного не произошло, я метнулся снова на кухню, еле-еле успел сдернуть с конфорки джезву и сдул начавшую вываливаться через край пену.
Войдя в комнату с чашками, я увидел Мишу, что-то лихорадочно читающего с экрана.
— Смотри, — сказал он мне, — вот он, собственной персоной. Как говорил, что даст о себе знать, так и дал. Звали его Григорием у нас, и там он тоже стал Григорием.
Я посмотрел и увидел фотографию черноватого человека лет сорока и текст под фотографией:
Зиновьев Григорий Евсеевич (Радомысльский-Апфельбаум Овсей-Герш Аронович), 1883–1936. Профессиональный революционер; государственный и партийный деятель. Родился в Елисаветграде. Отец — владелец молочной фермы. Получил домашнее образование. Член партии в 1901–1927 и 1928–1932 гг. Участник революции 1905–1907 гг. и Октябрьской революции 1917 г. Был в эмиграции, работал с Лениным, читал лекции по истории партии в Партийной школе Лонжюмо под Парижем.
В апреле 1917 г. вместе с Лениным вернулся в Петроград. Работал в газете "Правда". Решением Временного правительства должен быть арестован и предан суду вместе с Лениным и Каменевым. Вдвоем с Лениным скрывался на станции Разлив под Петроградом в шалаше.
В октябре 1917 г. вместе с Каменевым голосовал против резолюции, признающей, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело. Вместе с Каменевым написали статью в газету "Новая жизнь", в которой раскрыли планы большевиков, за что Ленин потребовал исключить обоих из партии, хотя в письме в ЦК Зиновьев осудил этот поступок Каменева и сообщил, что не давал своего согласия на публикацию в газете.
В 1917 году Зиновьев был избран председателем Исполкома Петроградского Совета, а в марте 1919 года — Председателем Исполкома Коминтерна.
Характеристика того времени: "Люди из ближайшего окружения его не любили. Был честолюбив, хитер, с людьми груб и неотесан. Считал себя неотразимым для женщин. К подчиненным был излишне требователен, с начальством — подхалим. Карьеру делал под покровительством Ленина".
По идее Зиновьева в 1922 г. Каменев предложил назначить Сталина на пост Генерального секретаря ЦК ВКП(б), но в декабре 1925 г. Зиновьев вместе с Каменевым от имени "новой оппозиции" выступил против Сталина. За это его отстранили от руководства Петросоветом и Исполкомом Коминтерна, вывели из Политбюро, а за объединение с Троцким в 1927 году вывели из ЦК, исключили из партии и выслали в провинцию.
Через год после покаяния Зиновьева восстановили в партии и назначили ректором Казанского университета. В конце 1932 г. вновь исключили из партии и выслали.
В 1934 году арестован и осужден на десять лет тюрьмы по делу "Московского центра". В 1936 году приговорен к высшей мере наказания по делу Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра. Расстрелян в Москве.
Был дважды женат. Жены тоже его национальности. Все естественно, кроме русских, не одобряют смешанные браки.
Почему он не вернулся домой, когда была опасность для жизни, и было ясно, что его миссия провалилась?
— Миша, а кем Григорий был по национальности здесь? — спросил я.
— Тем же, кем он был и там, — ответил сосед. — Честно говоря, он бросился в авантюру как и многие его соплеменники, говоря, что Абрам Семенычу не повезло только потому, что он невезучий, а мне обязательно повезет. Вот и "повезло".
— А как он переместился в то время? — снова спросил я.
— Я же говорил, что никто не знает, — задумчиво сказал Миша, — вечером был, а утром не стало. Сигнализация у ограды не срабатывала. Собачки охраны тихо и мирно гуляли по двору. Группа спецов внимательно осмотрела всю квартиру, но ничего не нашла.
— А ты откуда знаешь, что ничего не нашла? — задал я сопутствующий вопрос.
— Если бы что-то нашли, то тебя бы сюда не поселили и меня бы отселили отсюда, а весь коттедж был бы отдельной лабораторией, вот так, — сказал Миша и встал из кресла. — Ладно, поздно уже, пойду спать.
Я убрал со стола и тоже хотел лечь в постель, но какой-то исследовательский зуд заставил меня заняться тщательным осмотром моего жилого отсека — квартиры. Я отодвигал мебель, осматривал полы и потолки, и ничего не находил.
Из маленькой кладовой я выкинул старые сапоги, веник, ведро со шваброй и увидел, что в ней никто давно не прибирался. Я смел паутину из углов, помыл пол и прошелся влажной тряпкой по стенкам, прикидывая, что нужно сделать с этой кладовой, где прибить полки для разных мелочей и крючки для одежды.
Внезапно я увидел, что после прохождения влажной тряпкой отогнулся уголок обоев. Я прижал его рукой и почувствовал что-то двигающееся. Отогнув лист обоев, я обнаружил маленькое плексигласовое окошко, за которым виднелось пять верньеров (крутящихся ручек радиоаппаратуры) и переключатель с нацарапанными стрелками вправо и влево. Верньеры и переключатель были установлены на пластмассовой плате и от них в разные стороны расходились провода разного сечения.