- Обо мне? - Велисарий рассмеялся. - Что они еще могут сказать, чего не говорили раньше?
- Идиот! - прошипела она. - Сейчас они говорят, что ты женился на шлюхе. Поэтому они насмехаются над твоим здравомыслием и твоим вкусом. Но они видят, что шлюха не ходит от тебя на сторону, поэтому они - втайне восхищаются твоей мужской силой. - Она невольно засмеялась и скопировала шепот кумушек. - "Наверное, у него, как у коня, если он удовлетворяет шлюху". - Смех прекратился. - Но теперь они станут называть тебя рогоносцем. Насмехаться над тобой, как и над твоим здравомыслием. Ты станешь смешон. Смешон - слышишь меня?
Велисарий снова рассмеялся. Весело - к ее удивлению.
- Знаю, - сказал он. - И рассчитываю на это.
Он встал и протянул к ней руки.
- Да, любовь моя. Я на это рассчитываю. - Он сам скопировал шепот, которым передают слухи: - "Какой человек позволит жене появляться перед собой со своими любовниками? Только самый жалкий, слабый, трусливый". - Его голос стал твердым, как сталь. - И затем это дойдет до врага, и враг спросит себя и какой же из него полководец?
Антонина в удивлении посмотрела на него.
- Я не подумала об этом, - призналась она.
- Знаю. Но все это к делу не относится. Ты врешь, Антонина. На самом деле и тебя не волнует, что люди говорят обо мне, точно так же, как меня не волнует, что люди говорят о тебе.
Она отвернулась, поджав губы. С минуту молчала, затем наконец из ее глаз брызнули слезы.
- Нет, не волнует, - прошептала она.
- Ты боишься, что я поверю сплетням.
Она кивнула. Слезы полились градом. Ее плечи тряслись. Велисарий опять сел рядом и крепко обнял маленькую женщину.
- Я никогда им не поверю, Антонина.
- Поверишь, - выдохнула она между рыданиями. - Поверишь. Не сразу, но скоро. Может, и несколько лет не будешь верить. Но в конце концов поверишь. Или по крайней мере станешь задумываться, и подозревать, и сомневаться, и не верить мне.
- Нет. Никогда.
Она посмотрела на него сквозь слезы.
- Как ты можешь быть в этом уверен?
Велисарий грустно улыбнулся.
- На самом деле ты, жена, меня не понимаешь. По крайней мере, не полностью. - Его взгляд был направлен вдаль. - Думаю, единственным человеком, по-настоящему понимавшим меня, был Рагунат Рао. С которым я никогда не встречался, кроме как в видении. Но я тоже понимаю его, как он скрывается в лесу, неподалеку от дворца Венандакатры, молясь всем сердцем, чтобы любимая им принцесса позволила Венандакатре собой овладеть. И более того - улыбнулась бы своему осквернителю и похвалила его мужские способности. Я делал бы то же самое.
Велисарий взял голову жены в ладони и повернул к себе.
- Рагунат Рао был величайшим воином, рожденным среди маратайцев. А каста маратайцев - это индийская каста великих воинов, как и каста раджпутов. Тем не менее того великого воина, скрывающегося в лесах, совершенно не волнуют такие вещи, которые обычно беспокоят воинов. Гордость, честь, уважение, еще меньше девственность и непорочность. Они для него ничего не значат. Потому что он в глубине души не воин, а танцор.
Антонина не могла не рассмеяться.
- Но ты-то - самый плохой танцор, которого мне доводилось видеть!
Велисарий рассмеялся вместе с ней.
- Да. Так. - Затем он стал серьезным. - Я - ремесленник. Ты же знаешь: я никогда не хотел стать солдатом. Мальчишкой я все время болтался в кузнице, восхищаясь работой кузнеца. Я больше всего на свете хотел стать кузнецом, когда вырасту. - Он пожал плечами. - Но этому не суждено было сбыться. Не для мальчика моего происхождения. Поэтому я стал солдатом, а потом полководцем. Но я не растерял обычного для ремесленника подхода к труду.
Он улыбнулся.
- Знаешь, почему меня обожают мои солдаты? Почему Маврикий все для меня сделает - как, например, эта поездка в Антиохию?
Поскольку вопрос был опасным, Антонина предпочла смолчать.
- Потому что они знают - им не придется умирать и мучиться в агонии где-то на поле брани, куда полководец послал их из чувства гордости или чтобы сохранить лицо, или показать свою доблесть, или из-за тщеславия, или по какой-то другой причине, кроме одной, это самое подходящее место, где они должны находиться, чтобы работа была выполнена хорошо. - Велисарий снова хитровато улыбнулся. - И именно поэтому Маврикий проследит, чтобы один сутенер по имени Констанций получил по заслугам.
Антонина сидела неподвижно. Очень опасная тема.
Велисарий рассмеялся.
- Неужели ты думала, что я не распознаю твою уловку после того, как у меня было время подумать? - Он выпустил ее из объятий и лениво потянулся. Проснувшись, я почувствовал себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы, и смог думать спокойно. Мои мысли не застилал гнев.
Антонина украдкой посмотрела на мужа. Затем сама рассмеялась.
- Мне казалось, я все проделала безупречно. Немного дрожали губы, чуть-чуть страха в голосе, колебания.
- Игра была очень хорошей, - согласился Велисарий. - Но именно она и выдала тебя в конце. Ты всегда стараешься выиграть, даже если тебе нравится проигрывать мне. Ты, конечно, не вертишь своим великолепным задом у меня под носом, как красной тряпкой перед быком, но...
- Результат примерно тот же, - прошептала она. Спустя мгновение спросила. - Ты рассердился?
- Нет, - он улыбнулся. - Вначале начал сердиться, потом вспомнил, что Валентин прошептал Маврикию: "Ты же знаешь: сам он не скажет".
- Маврикий взял с собой Валентина?
- И Анастасия.
Антонина закрыла руками рот.
- О, Боже! Мне даже жаль вонючего сутенера.
- А мне нет! - рявкнул Велисарий. - Совсем не жаль. - Он сделал глубокий вдох, потом выдохнул воздух.
- Я притворился, что не слышал Валентина, но... такому ушлому человеку, как я, с моей непомерной гордостью трудно поверить, что люди его любят. И что иногда он вынуждает их хитрить. - Велисарий опять лукаво улыбнулся. Поверишь, Анастасий на самом деле сказал... - Тут Велисарий заговорил басом. - "Среди сутенеров встречаются очень буйные".
- Анастасий подковы гнет руками, - вспомнила Антонина.
- А затем Валентин простонал: "Не успеешь оглянуться, как воткнут нож тебе в спину".
Теперь Антонина не могла ничего выговорить от хохота.
- О, да. В точности его слова, Валентина, про которого говорят, что он даже задницу вытирает кинжалом, потому что его никто никогда без кинжала не видел.
Какое-то время муж и жена сидели молча, просто глядя друг на друга. Затем Антонина прошептала.