На сарказм Усанас ответил прямым уверенным взглядом.
- Простая вещь, лежащая в основе плана полководца, Валентин, - это душа Венандакатры. Весь план крутится вокруг нее одной. Пожалуй, она самая простая в мире.
- Ничья душа не может быть простой, - возразил Валентин, но не очень уверенно.
- Твоя, возможно, и нет, - согласился давазз. - А душа Венандакатры? Ты считаешь ее сложной? - Усанас презрительно рассмеялся. - Если тебе нужна сложность, Валентин, изучи кучу собачьего дерьма. Но не ищи сложности в душе Венандактры.
- В его словах есть смысл, - проворчал Анастасий. Огромный катафракт вздохнул. - Самый настоящий здравый смысл. - Еще один вздох, напоминающий смирение атланта* [Атлант - титан, держащий на плечах небесный свод.] со своей ношей. - На самом деле возражать тут нечему.
Валентин сверкнул глазами.
- Может быть! - рявкнул он. - Но тем не менее... что с остальным-то? Признаю, роль принца в плане проста. - Скептический взгляд на Эона. Если... прости, принц, - юноша это выдержит. - Затем он показал пальцем на Усанаса. - А как насчет его роли в плане? Это ты тоже называешь простотой?
Усанас улыбнулся.
- А разве нет? - спросил он. - От меня требуются только две вещи. Не более двух! Уверяю тебя, катафракт, даже дикари из саванны могут считать до двух.
- Это две очень сложные вещи, Усанас, - шепотом вставил Менандр.
- Чушь! Во-первых, я должен выучить новый язык. А такому мастерству я еще мальчиком научился. Затем я должен поохотиться. А этому я научился еще раньше.
- Но ты не будешь охотиться на антилопу в саванне, давазз, - неуверенно заметил Эон.
- Да, - поддержал его Валентин. - Ты будешь охотиться на человека в лесу. Человека, которого ты не знаешь, в лесу, в котором ты никогда не был, в стране, которую ты никогда не видел.
Усанас пожал плечами.
- Ну и что? Охота - простая вещь, мой дорогой Валентин. Когда я был мальчиком и рос в саванне, я так не думал. Меня очень впечатляла скорость импалы, хитрость бизона и яростность гиены. Поэтому я потратил много лет, изучая этих животных и осваивая их привычки.
Он вытер лоб.
- Это оказалось утомительно. К тринадцати годам я считал себя самым великим в мире охотником. Пока один умный старик из нашей деревни не сказал мне, что самыми великими в мире охотниками являются маленькие человечки, живущие далеко в джунглях. Их называют пигмеи, сказал он, и они охотятся на самого великого из животных. На слона.
- Слона? - воскликнул Анастасий и нахмурился. - А насколько малы эти... пигмеи?
- О, они очень маленькие. - Усанас показал рукой. - Не больше вот этого. И я знаю, это правда. Как только я услышал слова умного человека, я бросился в джунгли, чтобы самому стать свидетелем чуда. И на самом деле все оказалось так, как говорил старейшина нашей деревни. Самые маленькие люди в мире. И они не считали ничем особенным охоту на самых страшных на земле существ.
- А как они это делали? - спросил Менандр с юношеским любопытством. Копьями?
Усанас пожал плечами.
- Только в самом конце. Вначале они загоняли слона в капкан, в яму. Я сказал, что они маленькие, Менандр, но я не сказал, что они глупые. И чтобы загнать слона в капкан, они в основном действуют мудростью. Потому что эти маленькие люди, в отличие от меня, не тратили время на изучение повадок животных. Они просто попытались понять душу слона и соответствующим образом устанавливали капканы. Душа слона бесстрашна, поэтому они выкапывали ямы по самому центру самой широкой просеки, там, где не решится проходить никакой другой зверь.
Он посмотрел на принца.
- И точно так же я поймаю в капкан свою дичь. Это не сложно. Это будет самым простым делом. Потому что душа моей дичи так же проста, как душа Венандакатры. И мне не нужно пытаться понять ее, поскольку она уже много лет со мной. Я смотрел в самую глубину этой души, с расстояния нескольких дюймов.
И Усанас вытянул вперед левую руку. Ее уродовал ужасный длинный неровный шрам. Он сильно выделялся на темной коже, хотя и побледнел за годы.
- Вот след души пантеры, друзья мои. Я знаю ее как свою собственную.
Валентин вздохнул.
- О черт. Я пытался.
Как знал Велисарий, это был хороший признак. Быстро оглядев лица других людей в комнате, он увидел: они тоже приняли сказанное, как и Валентин.
Валентин теперь даже улыбался. Катафракт посмотрел на Эзану и Вахси.
- Помните, что мы с Анастасием вам говорили? - спросил он. - Вы нам не поверили после сражения с пиратами.
Вахси хмыкнул.
- Ты это имел в виду, когда говорил про знаменитый "окольный путь" вашего полководца?
Эзана рассмеялся.
- Это то же самое, что сказать: у змеи смешная походка! - Он поднял руку и потрогал повязку на голове. Затем весело добавил: - Тем не менее это лучше, чем сражаться на открытой палубе.
Велисарий улыбнулся и прислонился к стене.
- Думаю, на сегодняшний день это все, что требовалось обсудить, объявил он. - В предстоящие недели у нас будет время, чтобы проработать все детали.
Усанас нахмурился.
- Все, что требовалось обсудить? Чушь, полководец! Ну, что касается плана - да, - он словно отмахнулся от него. - Хорошие планы, как и хорошее мясо, не следует готовить слишком долго. Но теперь нам можно обсудить на самом деле важные вещи.
Он улыбнулся своей знаменитой улыбкой и потер руки.
- Например, философию! Какое удачное стечение обстоятельств, меня окружают греки, а я могу свободно говорить на этом языке философии и нисколько не притворяться. Я начну с Плотина. Я считаю, что применение им принципа первичной простоты к природе божественного интеллекта является с точки зрения логики неправильным. А с точки зрения теологии - нечестивым. Я здесь говорю о взглядах в представлении Порфирия в пятой книге "Эннеад"*. [Плотин - греческий философ, основатель неоплатонизма. Порфирий - его ученик, издал его сочинения - "Эннеады".] А ваше мнение?
Он снова махнул рукой, словно от кого-то отмахивался.
- Естественно, я спрашиваю у присутствующих греков. Взгляды аксумитов мне известны. Они считают меня буйнопомешанным.
- Ты и есть буйнопомешанный, - заметил Вахси.
- Свихнувшийся лунатик, - добавил Эзана.
- Я не грек, - проворчал Валентин.
- Никогда в жизни не слышал такой околесицы, - заявил Анастасий, с интересом склоняясь вперед. - Полная чушь. Принцип первичной простоты принимается всеми великими философами, как Платоном, так и Аристотелем, независимо от других взглядов. Плотин просто применил эту концепцию к природе божественности. Логика его позиции неприступна и неопровержима, продолжал он сочным басом, который для всех в команде, за исключением Усанаса, звучал, подобно року. - Признаю, теологические аспекты этой проблемы на первый взгляд шокируют. Но я напоминаю тебе, Усанас, что сам великий Августин очень высоко ценил Плотина и...
- О, Боже праведный, - прошептал Менандр и бессильно лег на спину. - Он не делал этого с того самого дня, когда я впервые оказался в казарме. Я был тогда новичком - и он меня поймал. - Менандр издал ужасающий стон. - Это продолжалось часами. Он часами говорил со мной о философии.
Эон с сарвенами смотрели на Анастасия, открыв рты, точно так же, как могли бы смотреть на бизона, внезапно превратившегося в единорога.