- Ты зря так поступаешь, вздорная женщина! - кричал Олаф с борта удаляющегося "Йормунганда".- Еще сама ко мне прибежишь!
Он сперва отправился в Дунленд, в надежде на умный совет конунга Хэймлета. Но не застал того дома. Хэймлет уже уплыл куда-то на промысел, уведя с собой половину датского флота и оставив вместо себя Элръера Светловолосого. Встретив весьма недружелюбный прием, Торкланд отправился дальше. Только уважение к конунгу данов остановило руку славного викинга, когда он уже хотел свернуть шею этому выскочке Элръеру. Плывя вдоль побережья Франкленда, хирд Торкланда грабил и жег все подряд деревни и, естественно, не знал неудач. Встреченные викинги присоединялись к Олафу, и с началом лета под его рукой уже была целая флотилия. Тогда у ярла и родилась идея захватить саксонский престол и стать настоящим королем, с обширными землями, дворцами и замками, придворными, слугами и дворцовым этикетом, как, он слышал, было заведено при дворах Франкленда, Спайнленда и Миклагарда.
"Тогда-то Асьхен точно прибежит,- размышлял Олаф.- Кто из женщин не хочет стать королевой?"
Но выходило все наоборот. Ему приходилось самому просить ее пожаловать в Ингленд и взять на себя управление хозяйством разоренной им же страны. В противном случае викинги могли покинуть его.
- Ладно, клянусь, что призову ко двору свою жену,- выдавил из себя король.
В зале раздался вздох облегчения. Даже при изменившихся обстоятельствах викинги не хотели покидать Олафа, ведь Один всегда был на его стороне. Но если вождь зарывался и ставил свою волю выше закона, они должны были его оставить.
Обычное пасмурное утро простиралось над Инглендом. Гордо и грациозно Асьхен спускалась по длинному трапу, переброшенному с ладьи не до прибрежных камней, как обычно, а до самого берега. Справа и слева ее поддерживали сопровождающие женщины.
Олаф сплюнул на землю, видя такое издевательство над скандинавскими обычаями, но ничего не мог поделать. Приходилось выполнять данные жене обещания и встречать как настоящую королеву. Со стороны было хорошо видно, что прислуживающие Асьхен женщины только мешают ей двигаться. Она то и дело наступала им на ноги, шагая по качающимся доскам, и бедные девушки были недалеки от того, чтобы свалиться с трапа на острые валуны. Но этикет требовал всего этого, и Олаф прикрыл глаза, не в силах смотреть на происходящее.
Тем временем королева благополучно сошла вниз и приблизилась к мужу, как положено, слегка поклонившись. Конунг ответил кивком, и чета величественно направилась во дворец.
К этому времени уже многие жены викингов прибыли в Ингленд к своим верным муженькам, лишь только прослышав о распоряжении короля. Их руки горели от предвкушения работы. Появление королевы вселяло энтузиазм.
Асьхен без лишних церемоний приступила к выполнению государственных дел, и с бедных керлов полетела стружка. Крестьяне с тоской вспоминали то беззаботное время, когда по округе бродили толпы пьяных викингов, требовали эль и женщин, иногда убивали, но при этом сорили золотом.
Прошло три года. Как-то вечером Олаф сидел задумавшись на своем троне.
- Ваше величество, к вам лорд Сигурд Трюфальд,- объявил расфуфыренный церемониймейстер.
"Ну и урод",- подумал про него Торкланд, глядя на бесчисленные кружева, облепившие его, словно пергаментные игрушки елку на праздник Йоль.
Сигурд появился в более пристойном виде. Его дорожный кожаный плащ был сплошь забрызган грязью, а лицо посерело от усталости. Правая рука, лежавшая на мече, была небрежно перемотана замусоленной и пропитанной кровью тряпкой,видимо, ярл был легко ранен.
Он зашел в зал, небрежно кивнул конунгу и, бросив мокрый плащ на руки брезгливо отшатнувшемуся лакею, без приглашения плюхнулся в кресло, стоящее чуть пониже трона.
- Трюфальд, что случилось? По твоему виду можно сделать вывод, что на нас напали,- пошутил Олаф.
- Гораздо хуже. Моя усердная Гунхильда посчитала месячный сбор налогов и, выявив массу недоимок, просто загоняла меня по деревням наказывать этих саксонских треллов. А вчера на южном побережье мы натолкнулись на чужих викингов, они нагло разбили на твоей земле лонпрорт и, по-моему, вовсе не собираются отсюда убираться.
- И ты что, не попросил их понастойчивее? - подался вперед Торкланд, постепенно впадая в гнев.
После того как в стране был налажен какой-то порядок и вроде все стало на свои места, у берегов Ингленда по одиночке и целыми флотилиями стали появляться корабли викингов, ища поживы в богатеющем государстве. Они сводили на нет все попытки Асьхен наладить экономику в прибрежных районах, и Олафу постоянно попадало от жены за то, что он, бравый вояка, не может оградить страну от распоясавшихся разбойников. Торкланд не сидел сложа руки, его отряды постоянно патрулировали берег как по суше, так и по морю. Но ему не хватало людей, чтобы охватить всю территорию, и с побережья вновь и вновь поступали сообщения о разграбленных поселениях. Да и внутри страны приходилось держать немалые силы, чтобы усмирять саксов, предпочитающих смерть жизни в железных руках хозяйственных северянок. Все это и вызвало злость короля в ответ на сообщение об очередной высадке викингов на его земле. Сигурд замялся с ответом.
- Конечно, мы попробовали выгнать их силой,- наконец заговорил он.- Я потерял половину своих людей, нам пришлось спешно уносить ноги. Хорошо еще, что у них не было лошадей и я не опасался погони.
- Ты, ничтожный кусок вымени священной коровы, да я вообще заберу у вас этих животных, чтобы вы никогда не показывали зад своим врагам! неистовствовал рассерженный Торкланд.
- Олаф, мы действительно храбро бились, но их оказалось гораздо больше, чем я предполагал,- оправдывался ярл.
- Ладно, хватит скулить, я сам покажу вам, неженкам, на каком языке надо разговаривать с такими уродами, пусть их будет хоть в три раза больше. Эй, сакс! - презрительно позвал он слугу.- Вели подать ужин и скажи моим людям, чтобы собирались, после полуночи мы выступаем. У нас на побережье опять гости.
- Можешь пожрать вместе со мной,- кинул король Сигурду,- поедешь с нами покажешь дорогу. И надеюсь, Один мне поможет.
Молодой месяц не мог как следует осветить равнину, и ночь скрывала от всадников все ловушки и препятствия, которые таит ночной путь. То могло быть поваленное дерево или яма, вырытая на дороге вредными саксами. Но проводники хорошо знали местность и вовремя предупреждали о возможной опасности. В сумраке ночи люди плохо различали друг друга, но держались вместе, ориентируясь по цокоту лошадиных копыт. Ехали не спеша, рысью. Однако даже спокойная езда не очень устраивала заспанных воинов.
"И зачем это король среди ночи поднял нас и теперь тащит через весь Ингленд, когда завтра утром можно было бы спокойно выехать и наказать непрошеных гостей? Ну а если они к тому времени уберутся, то что поделаешь, всех разбойников не перебьешь, знаем, сами такие. Может, их уже и сейчас след простыл",- думали многие викинги из отряда.
И все же вслух не высказывался никто. Можно было получить по морде от короля, который ехал среди них и в полной темноте ничем не отличался от остальных всадников. Так что хирдманы, заткнувшись, тряслись в седле, продуваемые сырыми ветрами этой мрачной страны.
Олаф рассчитывал совершить ночной переход к тому месту, которое ему указал Сигурд, и с рассветом напасть на сонных врагов. Ночь выдалась премерзкая. В лицо мелкими струйками бил противный дождик. Но Торкланд был слишком зол, чтобы замечать такие пустяки. Жажда крови гнала его вперед и вперед.
Рассвет начался незаметно. Погода была пасмурной, и край земли на востоке не загорелся светлой полоской, предвестницей восходящего солнца. Свет распространялся медленно, но равномерно, рассеиваясь в насыщенном влагой воздухе. Утром дождь прекратился, однако тяжелый туман нес в себе не меньше сырости, чем небесная влага. Где-то справа отчетливо слышался шум прибоя. И хотя видно было не более чем на десять шагов, проводники уверенно вели отряд. Южная бухта - цель путешествия - была рядом. Олаф велел веем подобраться и выслал вперед разведку.
Цокая копытами, кони дозорных унесли своих седоков за непроглядную завесу инглендского тумана. Основная группа проехала еще несколько шагов, и отряд остановился.
Время ожидания тянулось нескончаемо долго, и король, выказав нетерпение, первым зашевелился, поправляя кольчугу и пробуя, хорошо ли выходит из ножен меч. Однако это не говорило о невыдержанности Торкланда. Просто его что-то точило изнутри, подстегивая к действиям, а остальные попросту спали, удобно устроившись в высоких седлах.
Наконец вдали раздался звук приближающихся всадников, и к конунгу подъехал разгоряченный Сигурд, возглавлявший разведку.
- Олаф, там никого нет! - крикнул ярл еще издали.
- Как это никого нет? - возмутился настроенный решительно Торкланд.- Ты что, тащил меня через ночь к этому забытому Одином месту, чтобы сообщить мне, что чужаки тебе только приснились? На самом деле ты просто перебрал накануне и теперь решил освежиться, да, чтобы не было скучно, еще и в обществе своего короля!
- Никак нет, мой король! - прохрипел Сигурд, видя сгущающиеся над головой тучи.- Я не обманывал тебя.- Он развернул грязную тряпку на правой руке и показал кровоточащую рану.- К тому же там свежие следы недавно разбитого лагеря. Поехали, Олаф, сам убедишься в моей правоте.
Сигурд развернул коня по направлению к бухте, слегка придерживая животное и оглядываясь на Торкланда.
- Ладно, поехали, но если остатки лагеря покажутся мне знакомыми, явно оставленными тут Один ведает когда, тогда держись!
Торкланд пришпорил своего коня, перейдя сразу в галоп, рискуя сломать жеребцу ноги, а себе шею, споткнувшись в тумане о прибрежные валуны.
Сигурд не соврал. Лагерь действительно стоял здесь еще вчера вечером. Торкланд даже нашел следы описанного ярлом сражения, и репутация лорда Трюфальда была восстановлена. Южная бухта являлась очень коварным местом, полным подводных камней, скрывающихся под самой кромкой воды и приносящих кораблям и их хозяевам, забредающим на ночлег в ее якобы ласковые объятия, немало сюрпризов.
- Только ненормальный мог решиться выходить из этой гавани ночью. Тут и днем-то без лоцмана не выплывешь,- тарахтел под ухом у Торкланда ободрившийся Сигурд..
На мгновение Олаф остановился. Он знал только одного такого ненормального, но, отбросив эту глупую мысль, твердо зашагал дальше. Утренний бриз, пришедший с моря, наконец разорвал ненавистный туман, и король поднялся на холм, обозревая окрестности. И тут же вдалеке, милях в трех, он увидел дым, черным столбом подымающийся к небу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: горит поселок.
Конунг стрелой слетел с вершины холма.
- Эй, сонные раззявы, за мной! Кто отстанет, пусть лучше сразу пойдет утопится! - прокричал Торкланд.
Он, не дожидаясь, когда его воины сядут в седла, пришпорил коня и понесся по дороге, тянущейся вдоль берега моря. Олаф мчался, не жалея своего скакуна. Жажда битвы подстегивала его, он безжалостно вонзал шпоры под ребра своему жеребцу. Ветер свистел в ушах, а за спиной едва слышался стук множества копыт. Три мили по дороге - пустяковое расстояние, но Торкланду показалось, что прошла вечность, пока он домчался до цели.
С обнаженным мечом он влетел в деревню, но и тут его ожидало разочарование. Повсюду стояли стон и плач, грязные, вытоптанные копытами домашней скотины проходы между хижинами были усеяны трупами крестьян, половина домов и хозяйственных построек пылала. Оставшиеся в живых саксы носились по поселку, вытаскивая раненых из огня и выпуская орущую, мычащую живность из пылающих сараев. Получившие свободу коровы галопом носились по деревне с выпученными от ужаса глазами. С диким гаканьем под ноги лезли обезумевшие гуси с обожженным оперением. А когда навстречу королю выбежала взбесившаяся от многочисленных ожогов свинья, то великий воин без колебаний уступил ей дорогу. Врагов здесь уже не было.
Скоро подоспели и королевские воины. Видя, что воевать не с кем, они не стали въезжать в горящий поселок и остановились рядом на пригорке. Только Сигурд и еще трое викингов направились к своему конунгу. Несмотря на царящий огненный хаос, при виде вооруженных людей крестьяне разбегались кто куда.
Олаф спрыгнул с коня и схватил за рубашку старика, показавшегося ему менее других охваченным безумием. Пойманный дед был довольно стар и давно стоял одной ногой в могиле. Поэтому уже не испытывал страха перед смертью.
- Старик, кто это был? - вскричал Торкланд, так дернув сакса за рукав, что его высохшие старческие мозги претерпели великое сотрясение.