– Здесь должны быть лодки и модели кораблей.
– Дом был полон ими, когда я переехала сюда, – сказала Линда.
– В детстве я мечтал о такой модели. Однажды я даже… – Майо резко замолчал. Откуда-то издалека донеслись резкие удары, тяжелые удары с нерегулярными промежутками, звучавшие, как громкий стук железом под водой. Они прекратились так же внезапно, как и начались.
– Что это? – спросил Майо.
Линда пожала плечами.
– Не знаю точно. Думаю, это разрушается город. То и дело я встречаю рухнувшие здания. Ты привыкнешь к этому. – В ней снова вспыхнул энтузиазм.
– Теперь зайдем внутрь. Я хочу показать тебе все. – Она раскраснелась от гордости, подробно показывая обстановку и украшения, смутившие Майо, но на него произвела впечатление гостиная в викторианском стиле, спальня в стиле ампир и крестьянская кухня с керосинкой для стряпни. Колоссальная комната для гостей с четырехспальной кроватью, пышным ковром и керосиновыми лампами встревожила его.
– Что-то вроде девичьей, а?
– Естественно. Я ведь девушка.
– Да, конечно. Я хотел сказать… – Майо с беспокойством огляделся. – Ну, мужчины привыкли к не столь утонченной обстановке. Ты уж не обижайся.
– Не беспокойся, кровать достаточно крепкая. Запомни, Джим, не ходи по ковру и убирай его на ночь. Если у тебя грязная обувь, снимай за дверью. Я нашла этот ковер в музее и не хочу его портить. У тебя есть сменная одежда?
– Только та, что на мне.
– Завтра достанем тебе новую. Твою не плохо бы постирать.
– Послушай, – в отчаянии сказал он, – может, мне лучше устроиться в парке?
– Прямо на земле?
– Ну, мне так привычнее, чем в доме. Не беспокойся, Линда, я буду рядом, если понадоблюсь тебе.
– Зачем это ты мне понадобишься?
– Тебе стоит только крикнуть меня.
– Чепуха, – твердо сказала Линда. – Ты мой гость и останешься здесь. Теперь приводи себя в порядок, а я пойду готовить ужин. Черт возьми, я забыла захватить «омаров»!
Она подала ему ужин из консервированных припасов на изысканном китайском фарфоре с датским серебряным столовым прибором. Это была типично женская еда и Майо остался голодным, когда ужин закончился, но был слишком вежлив, чтобы упомянуть об этом. Он слишком устал, чтобы придумать оправдание, уйти и пошарить где-нибудь в поисках чего-либо более существенного. Он дотащился до постели, вспомнив, что следует снять обувь, но совершенно забыв о ковре.
На следующее утро он проснулся от громкого кряканья и хлопанья крыльев. Он соскочил с кровати и подошел к окну как раз в тот момент, когда дикие утки были согнаны с пруда появлением красного шара. Майо вышел на берег пруда, потягиваясь и зевая. Линда весело закричала и поплыла к нему. Она вышла из воды. Кроме купальной шапочки, на ней не было ничего. Майо отступил, сторонясь брызг.
– Доброе утро, – сказала Линда. – Ты хорошо спал?
– Доброе утро, – ответил Майо. – Не знаю. От этой кровати у меня свело спину судорогой. А вода, должно быть, холодная. Ты вся в гусиной коже.
– Нет, вода изумительная. – Она сняла шапочку и распушила волосы. – Где полотенце? Ах, вот. Искупайся, Джим, и почувствуешь себя просто чудесно.
– Мне не нравится холодная вода.
– Не будь неженкой.
Громовой удар расколол тихое утро. Майо изумленно взглянул на чистое небо.
– Что за черт? – воскликнул он.
– Подожди, – сказала Линда.
– Похоже на ударную волну…
– Вон там! – закричала Линда, показывая на запад. – Видишь?
Один из небоскребов Западного района величественно оседал, погружаясь в себя, как складная чаша, и с него осыпалась масса кирпичей и карнизов. Обнажившиеся балки скручивались и лопались. Через несколько секунд до них донесся гул падения.
– Да, вот это зрелище, – со страхом пробормотал Майо.
– Закат и крушение Империи Города. Ты к этому привыкнешь. Окунись, Джимми. Я принесу тебе полотенце.
Она убежала в дом. Он сбросил носки и брюки, но еще стоял, согнувшись, осторожно пробуя ногой воду, когда она вернулась с огромным купальным полотенцем.
– Вода ужасно холодная, Линда, – пожаловался он.
– Разве ты не принимал холодный душ, когда был грузчиком?
– Нет, только горячий.
– Джим, если ты будешь стоять на берегу, то никогда не зайдешь в воду. Посмотри на себя, ты уже весь дрожишь. Что это за татуировка у тебя на руке?
– Что? А, да. Это питон, пятицветный. Обвивается вокруг всего запястья. Видишь? – Он с гордостью повертел рукой. – Мне сделали эту наколку в армии в Сайгоне в 1964-ом. Это питон восточного типа. Прекрасно смотрится, угу?
– Больно было?
– По правде говоря, нет. Некоторые парни были разрисованы, как китайская черепаха, чтобы пускать пыль в глаза.
– Ты был солдатом в 1964-ом?
– Верно.
– Сколько тебе тогда было?
– Двадцать.
– Значит, сейчас тебе тридцать семь?
– Пока еще тридцать шесть.
– Ты рано поседел.