— Эй, парень, э-эй….
Тьма перед глазами сменилась расплывчатыми очертаниями бревенчатого потолка.
Что, за…
Резко подскакиваю.
Ай, блин!
Больно бьюсь головой о какую-то перекладину и падаю обратно.
Потирая ушибленный лоб, пытаюсь понять, где я нахожусь.
Вижу в полумраке нависшую надо мной женскую грудь, туго обтянутую сарафаном, а выше — обеспокоенное лицо Любавы.
— Ой! Не ушибся?
Девушка кладет ладонь и тепло растекается по моему лбу, снимая неприятные ощущения от удара.
Та-а-к!
Пытаюсь аккуратно приподняться на локтях, в еще одной попытке осмотреться.
— Лежи, не вставай, — Люба уперлась ладонью мне в грудь, — Дедушка говорил, ты до утра еще спать должен.
Ну, как тут спорить, когда такая девушка просит?
Лег обратно и попытался понять, что это вообще такое со мной было.
Драконы. Рыцари. Какой-то хрен, с настолько мощной аурой, что я словил полный паралич, прямо в разгар боя.
Стоп! Что значит, до утра должен был спать?
Это что, ипучий сон? Мне приснилось все что-ли?!
— Прибью деда!
Надо мной снова нависло лицо Любавы.
— Ты чего кричишь?
— Где этот старый хрен?! — я приподнялся, пытаясь заглянуть девушке за плечо.
— Чего всполошился? В огороде растет. На кой тебе он среди ночи?
— Э… ну… — я немного растерялся.
— Ты голодный что-ли?
— Что? Причем здесь…
Урррр! Желудок выдал жалостную трель, сбивая меня с мысли.
— Так пойдем, я тебя накормлю.
— Ну… пойдем.
Один из моих простых жизненных принципов — никогда не отказываться от еды, если предлагают.
Я спрыгнул с печи и Люба, ухватив за руку, отвела меня к столу в трапезной.
— Садись. Сейчас гляну чего из еды осталось.
Девушка вернулась к печке и отодвинула заслонку.
Ловко орудуя ухватом, достала из нее большой горшок и водрузила на стол.
Затем упорхнула к небольшому шкафчику у стены и, погремев немного посудой, принесла тарелку и ложку.
Открыв крышку, зачерпнула из горшка в тарелку большую порцию наваристой мясной похлебки.
Поставила на стол передо мной.
— Вот, кушай.
Пахло очень вкусно. У меня аж слюнки потекли.
Позабыв про зловредного деда, набросился на еду.
***
Довольно урча, я орудовал ложкой поглощая поданный мне… хмм… поздний ужин? Или ранний завтрак?
Хрен его знает сколько я "проспал". За окном темно — не разберешь.
Люба сидела сбоку и умиленно смотрела, как я запихиваю в себя очередную порцию мясной похлебки.
Когда ложка чиркнула по дну горшка, с сожалением понял, что еда закончилась.
Мало. Я бы не отказался от какого-нибудь десерта.
Увидев мой бегающий по сторонам взгляд, Любаша спросила:
— Не наелся?
— Неа, — я мотнул головой.
— Аппетит у тебя, прям богатырский, — улыбнулась девушка.
— А есть десерт? — с надеждой, спросил я у зеленоглазки, — Ну там, яблочный штрудель какой-нибудь?
— Что за штрудель такой? — Любаша захлопала глазками, — Никогда не слышала.
О! Яблочный штрудель!
По телу растеклась волна наслаждения, только лишь при одной мысли об этой мечте гурмана.
— Это самый вкусный десерт из всех возможных. Король десертов!
— Да? Прям так вкусно? Никогда не пробовала.
— И многое потеряла! — я восторженно стал рассказывать об этом чуде кулинарии, — Вообрази что-то настолько нежное и сладкое, что тает у тебя во рту, разливаясь волнами блаженства…
Девушка мечтательно прикрыла глаза.
Губы ее расплылись в счастливой улыбке. Грудь часто вздымалась, от глубокого и ровного дыхания. Даже невольно залюбовался ею. Аппетитная она все же девка.
Ну вот, опять голову полезли всякие глупости.
Ей богу, гормоны в этом теле готовы выпрыгивать из штанов, при виде любой красотки.
— Свекла… — томно произнесла Любава.
Све…кла…
— Что?! Какая еще, нахрен, свекла?
От моего вскрика, Любава резко открыла глаза.
— Ой! — испугалась она, — Что с тобой?
— А что со мной?
— Ты же весь… светишься!
Только сейчас я понял, что мои бесконтрольные гормоны, какими-то непостижимым для меня образом, начали взаимодействовать с энергоканалами.
При виде томно вздыхающей девушки с полуприкрытыми глазами, в доступности протянутой руки, они отхлынули от… кхмм… мозга. Заставили Средоточие возбужденно пульсировать, выплескивая эфир.
Черт, да я реально весь свечусь!
Попытался взять себя в руки и усилием воли унять разбушевавшееся либидо.
Мерцающая аура стала понемногу тускнеть
— Как это у тебя выходит?
Любава завороженно смотрела на мерцающую теплым светом красноватую ауру — мои попытки совладать с гормонами.
— Не знаю. Как-то само собой… — буркнул я, — Спасибо за еду.
Я встал из-за стола и быстрым шагом вернулся обратно к печке. Нужно собраться с мыслями.
Скрипнула половица.
Поворачиваюсь и вижу прямо перед собой большие зеленые глаза Любавы. Зрачки ее возбуждено расширены.
Она протягивает ко мне руку и нежно касается щеки ладонью.
Вспыхиваю как спичка. Мысли уже путаются.
Остановись! Достомысл тебя на мелкие кусочки пошинкует, за внучку!
Пытаюсь отстраниться, но чувствую, что спина уперлась в печь.
Любава делает шаг и прижимается ко мне. Ощущаю телом ее упругую грудь, туго обтянутую сарафаном. Ее рука скользит по моей щеке вниз, обхватывает за шею. Девушка прижимается еще сильнее.
О, демоны!
С чуть приоткрытых губ Любавы срывается легкий стон. Она тянется ко мне для поцелуя. Изумрудные глаза полны страсти.
А-а-а!! Хрен с ним, со старостой. Нет больше сил сопротивляться.
Да она, кажется и сама этого хочет…
***
— Ку-ка-ре-ку!!!
Проснулся от того, что какая-то пернатая скотина огласила своим кукареканьем всю округу.
За окошком брезжил рассвет.
Падла! Мысленно погрозил петуху. Я же мог еще спать да спать.
Покосился на лежащую на моем плече девушку.
Измотанная бурной ночью, она крепко спала, сжав меня в объятьях, и не слышала противных криков этой мерзкой птицы.
Мирно посапывая и периодически причмокивая пухлыми губками, она что-то негромко бормотала во сне, счастливо улыбаясь.
Осторожно приподнял голову Любаши со своего плеча и тихо соскользнул с печки вниз.
Наша с Любой одежда была разбросана по полу рядом с печкой.
Подобрал и нацепил на себя брюки и рубашку. Покрутил головой в поисках пиджака. Его нигде не было.
Вспомнил, что проснулся вчера и сел есть, предложенную Любавой мясную похлебку, уже не в нем.
Хм. Почесал затылок. А где я мог его оставить?
Во сне, по болотам, я бегал точно в пиджаке. Четко помню, как доставал свою эспаду из внутреннего кармана, чтобы кромсать вторженцев.
Бл*ть! А где мой родовой клинок?!
Я кинулся шарить по комнате в поисках пропавших вещей.
Просмотрел все шкафы, заглянул под каждую лавку — ничего.
Взгляд упал на пустую корзину возле печки, у входа. Хм. Вроде бы вчера в ней была куча какого-то тряпья.
Неожиданная догадка заставила выглянуть в окно.
Там, на натянутой, между двух вкопанных в землю жердей, веревке, висело выстиранное белье. Среди развешанных для сушки тряпок, отыскался и мой пиджак.
Фу-у-ух. Просто заботливая Любаша решила его постирать.
И правильно. Он у меня многое пережил за последние несколько дней и был, мягко говоря, грязноват.
Родового клинка я в нем не заметил.
Но, это не важно. Вряд ли девушка стирала пиджак и не заметила в кармане оружие. Спрошу у нее потом, когда проснется, куда прибрала.
Надеюсь не выбросила.
Это для меня, невзрачная на вид рукоять — родовая реликвия, которую можно превращать в грозное оружие, напитывая ее Силой. Для всех остальных — просто бесполезный обломок. Мусор.
***
Не стал будить Любаву. Успеется.
Вместо этого подошел к бревенчатой стене, в которой Достомысл вчера открывал проход в подвал.
Провел руками по бревнам. Ничего. Ни единой щелочки.
Ладно. Может туда есть другой ход, где-нибудь здесь в избе?
Поискал взглядом что-нибудь похожее на неприметную дверь.
Ну какая еще, нафиг, дверь! Откуда ей взяться?!
Я же не думаю, что староста выкопал огромную пещеру у себя под избой? Такое в принципе трудно представить.
А Разлом? Как он в подвал попал? Может избу возвели уже над разломом?
Нет, это больше похоже на какую-то пространственную магию.
Не зря же Достомысл что-то колдовал при помощи своего посоха, чтобы открыть проход в стене.
У меня аж засвербило от такой догадки.
Получается этот деревенский колдун может открывать пространственные переходы?!
И, на самом деле, мы спускались не в подвал, а вообще в какую-нибудь зону между мирами?
Ох, блин.
А если добавить к этому еще и Разлом внутри этой пространственной аномалии, то получается…
Что из этого получается, я не успел додумать — отвлекся на скрипнувшую ступеньку.
Обернулся на звук. По деревянной лестнице, со второго этажа, спускался Достомысл.
Вот он то мне и нужен, сейчас задам этому старикашке пару вопросов.
Шагнул к лестнице, не дожидаясь, когда седобородый старец медленно спустится вниз.
Задрал голову и крикнул:
— Что это было, старик? Я требую ответа! Что за магию ты на мне применил?
Достомысл удивленно глянул на меня, словно только заметил.
— А, это ты. Как спалось?
Да он, бл*ть, издевается!
Нет, ну точно. Могу поклясться, что на мгновенье увидел наглую ухмылку, которую он тут же спрятал в седые заросли бороды.
— Спасибо, хорошо, — ответил я, как можно спокойнее, сдерживая эмоции.
А вот хрен тебе, старый пердун! Думал буду истерить, как взбалмошная девица? Фигушки! Не дождешься.
Конечно, дать бы ему по щам, да точно не совладаю. У меня даже родового клинка при себе нет.
— Ну и славно, — Достомысл наконец-то спустился и поманил меня рукой, — Садись, разговор есть.
Мы сели за стол.
***
— Ты нахрена это сделал, старый хрыч? — ну, вот прям накипело у меня, — Усыпил, как какую-то шавку безродную. А я, на минуточку, благородных кровей. Я, мать твою, аристо!
Решил пойти в наступление с козырей. Но Достомысл, казалось, пропустил весь мой дворянский гонор мимо ушей.
— Что же ты, весь из себя такой благородный аристократ, по глухой тайге плутал да к нам забрел?
— Это не твоего ума дело, старик. Я может грибы-ягоды собирал. И это не я к вам забрел, а твои бородатые холопы меня сюда приволокли.
— Они не холопы мне, тут народ вольный живет.
— Да мне вообще пофигу. Хоть кронпринцы. Мне какое дело?
— Ну, не скажи, отрок, не скажи.
Старец огладил свою седую бороду и выудил откуда-то из воздуха… мой родовой клинок(?!).
Потертый эфес с обломанным, почти у самого основания, лезвием на секунду завис над столом и плавно опустился в ладонь старца.
Нет, ну он точно пространственной магией владеет!
Я вопросительно посмотрел на Достомысла.
— Твоя вещица? — спросил тот, протянув мне рукоять.
— Да, — утвердительно кивнул я, забирая протянутый клинок, — Фамильное оружие.
— Очень интересно, — староста о чем-то задумался, — И он тебя признал?
— А что, не должен был?
— В том то и дело, что нет.
— Почему это интересно, меня родовой клинок признать не должен был?
— Это долго объяснять. Просто поверь, ЭТОТ клинок, не должен был признать никого из имперских дворян.
— Ну, я никуда не тороплюсь…
***
Достомысл задумчиво посмотрел куда-то в окно, затем на меня.
— Что тебе снилось? — спросил он неожиданно.
— Что? — не понял я, — Какое это вообще имеет значение?
— Что… тебе… снилось?! — повторил свой вопрос Достомысл, чеканя каждое слово.
— Да так, ерунда всякая. В основном по болотам бегал. Чуть не утоп, кстати.
— По болотам? — старик как-то сразу оживился, — Но не утоп же?
— Нет, повезло.
— Потом, что было?
Достомысл аж заерзал на месте от нетерпения, выспрашивая у меня подробности.
— Ты, старик, будто сам не знаешь, что за сон на меня наслал?
— Э, нет, я в сон лишь погружаю, а дальше все зависит от… — староста будто вспомнил что-то, — Ты там на болотах один был?
— Хмм. Нет. Там какая-то странная девушка еще была. Такая, с волосами зелеными, поиграть с ней просила.
— Ясно. Значит Мора твоим проводником была.
— Она, вроде, Кики назвалась.
— Ну-да, ну-да, И во что играли с ней?
— В прятки.
— С Морой в прятки? Ха-ха, — Достомысл даже рассмеялся от моих слов, — и как, сумел спрятаться от нее на болоте?
— Да толком и не успели поиграть, — пожал я плечами, — нас отвлекли.
Насмешливый взгляд старика сменился на внимательный.
— Отвлекли? Кто-то еще там был?
— Да там, вообще какой-то лютый замес на поляне случился… — видя, что собеседник слегка не одупляет, пояснил доходчивей, — Ну, битва, бой. Эта, как ее… а вот! Сеча, по вашему.
Достомысл даже привстал в нетерпении.
— Ну?! Что за сеча?
Я вкратце рассказал, как трехголовый дракон бился с выскочившими из фиолетового Разлома стрелками.
Как он был смертельно ранен, но ему на помощь пришла тиноволосая бестия и добила вражеские отряды, призванными из земли корнями-тентаклями.
Как потом из Разлома выскочили тяжело вооруженные рыцари и чуть не прибили Кики, но она и с ними справилась.
— А ты, что же, в сторонке стоял, глядел?
— Я тоже пару-тройку стрелков успел порубить. И даже одного рыцаря уделал.
— Одного?
— Ну да, всего одного, — развел я руками, — потом из Разлома появился какой-то хрен. Высокий, с аурой мощной. Рыцари будто силой напитались, аж зенки фиолетовым запылали.
На словах про странного чужака из Разлома, лицо Достомысла скривилось от злобы.
Он так сильно сжал свой посох, что я думал, тот треснет и меня щепками сейчас завалит.
— А меня будто в ступор вогнало, — продолжил я, — Не мог пошевелиться. Так меня, обездвиженного, другой из рыцарей и… кхм… зарубил. Очнулся уже здесь.
Староста секунду посмотрел на меня, словно изучая.
— Тебя, значит, убили и ты от этого здесь проснулся?
— Да, я так и сказал. Ты вообще меня слушал?
— Хм, тогда это многое объясняет, — буркнул Достомысл себе под нос.
— Может тогда и мне объяснишь? А то вот, лично мне, вообще нихрена не понятно.
Староста помолчал, размышляя о чем-то, потом спросил, неожиданно:
— Что ты знаешь о Даре?
— Знаю, что я считаюсь слабым одаренным.
— Оно и не мудрено, — хмыкнул староста, — А откуда в людях вообще Дар взялся, знаешь?
— Ну, это все знают, — уверенно сказал я, — Дар раскрылся в результате появления на планете Разломов.
Достомысл постучал пальцами по столу.
— Ясно. Еще одна жертва имперской пропаганды…
— Что? Какой пропаганды? Да это каждый ребенок с детства знает. В каждом учебнике, в каждой книжке написано.
— Хорошо. Тогда скажи, что было до того, как появились Разломы? Что в твоих учебниках про это написано?
— Э-э-э…. ну… — я задумался.
А ведь действительно. Что было до появления Разломов?
Даже в своем измерении, где Червоточины между мирами появились очень давно, никто и никогда не задавался вопросом, а как оно было "до".
— Получается не было Дара? — неуверенно спросил я?
— Сила она изначально была. Только к Разломам это не имеет никакого отношения. А то, что ты Даром называешь — это не дар, а проклятие. Скверна.
— Мне глубоко пофиг, старик. Называй это как хочешь. От этого мои энергоканалы плотнее не станут.
— Это как посмотреть, отрок. Как посмотреть.
— Ты знаешь способ, как сделать меня сильнее?
— Кто тебе сказал, что ты слаб? Я вижу, что твой внутренний Источник полон до краев.
Хм. Это он про Средоточие?
— Может и полон, да только и толку от этого мало. Все что я могу — только Силу в меч влить.
Я встал, подняв вверх руку с зажатым в ней эфесом.
Напитал родовой клинок Силой. Широкое лезвие вспыхнуло, озаряя светом горницу.
Подождав пока Достомысл насладится устроенным мной спецэффектом, я развеял энерголезвие и спрятал рукоять меча в карман.
— Силы много, но использовать ее в полной мере я не могу, — сказал я огорченно и с надеждой спросил, — Знаешь, как мне помочь с этим?
Старик ничего не ответил, лишь развел руками и посмотрел хитро.
Вот старый пердун, по-любому ведь знает что-то. Ладно, попробую разговорить вредного старикашку.
— Жалко, что не знаете, — вздыхаю, наигранно, — Я вот в Академию даже поступил — может там узнаю, что нужно чтобы обрести Силу.
— Имперская Академия тебе не поможет. Эти адепты Скверны, — староста зло сплюнул, — нацепившие мантии магистров, учат лишь ереси.
Все, привет. У деда, походу, кукуха поехала. Ярый борец с империализмом.
— Чем вам так Академия-то не угодила?
— Скажи, чему могут научить плотники пекаря? — спросил в ответ Достомысл.
— Хм. Строгать доски?
— А станет ли от этого он хлеб лучше печь?
— Вряд ли. Как это вообще влияет?
— То-то и оно, отрок. Ты — пекарь, который надеется получить силу плотника.
— Задолбал ты со своими аллегориями, дед. Прямо можешь сказать?
— Прямо? Ну, хорошо, коль так. Сила твоя не от имперской Скверны, которую Даром кличешь. Сила твоя от Источника.
Какой еще, к чертям, Источник?
— Тебе откуда знать про мою силу, дед? Ты меня день всего, как впервые увидел.
Достомысл улыбнулся в свою седую бороду.
— Успел испытать тебя. Трижды.
Наверное, на моем лице отразилась такая гамма чувств, от непонимания до негодования, что Достомысл решил не доводить мой мозг до точки кипения.
— Первый раз, — он загнул палец, — Здесь в горнице, когда ты против "вихря природы" устоял.
— Устоял? Но, ты же ранил меня. Любава мне порез на щеке лечила, помнишь?
Старец лишь отмахнулся.
— Второй раз — внизу, — продолжил он загибать пальцы, — Когда барьер тебя пропустил.
— Ты это про тот зеленый Разлом? — уточнил я, — Думал, смогу от него зарядиться силой. Так же, как ты свой посох напитывал. Но, ты сам же видел, не вышло.
— И третий, когда ты все же вернулся и сон мне свой поведал.
— Сон как сон. Что в нем необычного? Погоди… когда вернулся? Был вариант не вернуться?
— Обычно, из мира Нави не возвращаются.
Я сжал кулаки. Очень сильно захотелось вдарить этому деревенскому колдуну промеж глаз.
— Какой еще, нахрен, мир Нави?!
Достомысл тяжело вздохнул.
— Давай я тебе расскажу все по порядку…