Успеваю сгруппироваться в полете.
Приземляюсь с высоты пары метров на траву и ухожу в перекат.
Вскакиваю. Смотрю наверх. В голубом небе нет и намека на какой-то портал.
Хорошо. Значит никто не выпрыгнет следом.
Тоже мне, придумали — свадьба. Я, может быть, человек свободных взглядов.
Впереди, на краю поляны, перед лесом, стояла все та же избушка, что я уже видел, когда сунул из любопытства голову в портал.
Хм. Это и есть ресепшн Яги? Если так, то действительно, не далеко поселилась.
Двинулся к избушке.
Пересечь небольшую, на первый взгляд, полянку, оказалось делом не быстрым.
Я шел уже достаточно долго, но очертания избушки все еще оставались где-то вдалеке.
Что за хрень? Как такое вообще возможно?
Пройдя еще около получаса, остановился. Присел отдохнуть и обдумать сложившуюся ситуацию.
Достомысл ничего не упоминал про такие сложности. Может и планировал чего рассказать, да не успел из-за моего спонтанного отбытия.
Отдохнув, двинулся дальше…
***
Ноги уже ватные от многочасовой ходьбы, но клятая изба не приблизилась ни на метр, чтоб ее!
Ситуация была патовая.
Вернуться обратно я не могу. И дело даже не в старом волхве решившим женить меня на своей внучке. Прохода обратно просто не было.
Честно говоря, даже если бы он и был, то сомневаюсь, что смог бы запрыгнуть в портал, висящий в паре метров над землей. Летать я пока не научился.
Нахрен! Пнул со злости подвернувшийся под ногу камень.
То ли я был очень зол и пнул так сильно, то ли камень оказался очень легким. Но пролетев добрую сотню метров, он упал и, прокатившись по земле, остановился где-то на полпути к недосягаемой избушке.
Появился новый стимул. Камень смог и я смогу!
Когда покалывание в ногах от бесконечной ходьбы стало беспокоить чуть меньше, я продолжил свои попытки пересечь поляну.
Изба все также виднелась вдалеке, не желая приближаться.
Чертыхаясь, поискал глазами запнутый мной булыжник. Очень хотелось взять его и запульнуть со всей дури этой страной избе в окошко. Может быть звон разбитого стекла успокоит мои расшалившиеся нервишки.
Камень все также лежал метрах в ста, впереди. Все, бл*ть, приехали!
Тише едешь — дальше будешь.
Это что еще за хрень?!
Память "донора" выдала из подсознания какую-то древнюю пословицу.
— Тише едешь… — повторил я вслух, — Дальше будешь…
Куда уж еще дальше!?
Хм-м. Неожиданная догадка мелькнула в голове.
Срываюсь с места и бегу вперед.
Мне кажется или избушка стала чуть ближе?
Остановился перевести дух. Черт! Изба вновь маячит где-то вдалеке.
Снова набираю скорость.
С каждой минутой бега, цель понемногу становится все ближе. Понимаю, что стоит мне остановиться и я вновь буду в начале пути.
Дыхалки уже не хватает. Долго я такой темп не выдержу.
Злость накатывает волной. Смешиваю ее с энергией Средоточия и выплескиваю в тело.
Получив импульс заряда, словно спринтер мчусь на максималках к избе.
Ветер свистит в ушах. В глазах темнеет. Наконец, через пары минут изнуряющей гонки врезаюсь на всей скорости во что-то головой.
Из глаз летят искры, я отлетаю в траву.
Лежу на спине, легкие разрываются от перегрузки, но с моего лица не сходит довольная улыбка.
Я вижу над собой, возвышающуюся на двух высоких столбах избу.
Наконец-то!
***
Нахрена нужны эти столбы?
Обычно хижины на них ставят в местах с высоким уровнем воды, чтобы не затопило. А здесь, зачем так заморочились?
Я оглядел поляну, откуда пришел. Может здесь раньше река текла? Не понятно.
Задрал вверх голову и крикнул:
— Эй! Есть кто дома?
Прислушался. Тишина.
Ну, зашибись. И как сюда забираться?
Поняв, что никакой лестницы не предусмотрено, я стал обходить избу по кругу, матеря про себя представителей деревянного зодчества, приложивших свои кривые ручонки к этому образцу древнерусской архитектуры.
Целая с фасада изба, встретила меня с обратной стороны закоптелыми проемами выбитых окон. Недавно здесь был пожар.
Становится все интересней.
Веревки у меня с собой, конечно же, никакой нет. Так что игры в альпиниста отменяются.
Послал в ноги небольшой энергетический импульс. Этого хватило, чтобы подпрыгнув я смог зацепиться за край помоста.
Подтягиваюсь на руках и вот я уже стою перед входом в избу. Точнее перед окном.
Осторожно, чтобы не навернуться с помоста, обошел здание кругом, но двери так и не увидел.
Ну и как мне внутрь попасть? Через дымоход, как Санта Клаус? Нафиг такое.
Выбрал одно из разбитых окон, что было чуть меньше других испачкано сажей, и заглянул внутрь.
— Хозяйка?! Есть кто дома?!
Подождав, для приличия, пару секунд и не услышав ответа, перемахнул через подоконник.
Внутри меня встретили последствия пожара и, похоже, разгрома.
Вся мебель в избе была перевернута. По полу разбросаны бумаги и книги. Ящики стоящего у стены комода выдернуты, а их содержимое свалено в центр комнаты.
Здесь явно что-то искали.
Одна из стен сильно пострадала от недавнего пожара. Обугленное пятно большого диаметра намекало, что причиной возгорания стала магия.
Яги дома не было. Это слегка путало мои планы провернуть все по-быстрому. Где мне теперь ее искать?
Поднял с пола лавку, перевернул обратно на ножки и сел подумать.
Уррр!
Голодная трель желудка, напомнила мне, что весь день я занимался веселыми стартами натощак. Пора бы подкрепиться.
Что там мне Любава в дорогу собрала?
Снял с плеча котомку и положил рядом на лавку. Развязав тесемку, взглянул на содержимое.
Пирожки.
Десять штук. Румяные, поджаристые. С чем интересно? Разломил один — с картошкой. Не мясо конечно, но тоже пойдет.
Жуя пирожок, осматриваю избу, пытаясь понять, что же здесь произошло. Может найду подсказку, где теперь искать эту навскую консьержку.
К моему огорчению, никакой записки, типа — "Ушла, вернусь вечером. Яга", не было.
А жаль. Не понятно, сколько мне теперь тут ее ждать. И стоит ли ждать вообще? Может она и не вернется.
Сбоку что-то зашуршало. Повернулся на звук — ничего. Показалось, наверное.
Достал из сумки еще один пирожок и засунул в рот.
Стоп! Не понял?
Пирожков осталось всего семь. Как так? Может я и не доктор математических наук, но могу производить в уме простейшие арифметические действия.
Точно помню, что съел два пирожка с картошкой. Куда делся еще один? Может выпал и закатился куда?
Заглянул под лавку — пусто. Только тонкий слой сажи на полу. Хм-м.
Поднимаюсь обратно и успеваю заметить, как еще один пирожок подпрыгивает из сумки и исчезает в воздухе.
Та-а-к!
Отодвигаю сумку чуть дальше и сажусь напротив. Внимательно наблюдаю.
Через какое-то время вижу, как из воздуха появляется чья-то чумазая лапка и, цапнув очередной пирожок, тут же исчезает обратно.
В дальнем углу слышится довольное чавканье.
Бл*ть! Кто-то жрет мои пироги!
Успеваю заметить очередную попытку стащить у меня из сумки провиант. Реагирую молниеносно и шлепаю по руке наглого воришку, прежде чем он успевает ухватить пирожок.
Слышу обиженное "ай" и недовольное ворчание. Возле лавки проявляется чумазое нечто.
— Чефо дерефся? — спрашивает чумазик, дожевывая стащенный пирожок.
— А не надо чужие пирожки тырить! — грожу ему кулаком.
— Тебе фалко, фтоли? — большие голубые глаза, на испачканном сажей лице, полны обиды и непонимания.
— Нет, не жалко. Мог бы просто попросить. Воровать зачем?
Чумазик почесал лохмы на затылке, обдумывая эту простую мысль. Затем просиял и спросил:
— Дай пирожок?
А он хорош! Быстро учится.
Достаю из сумки пирожок, кидаю ему.
Чумазик исчезает и появляется рядом с летящим пирожком. Ловит его в воздухе и через мгновенье вновь появляется в дальнем углу, хрумкая угощением.
— Ты кто такой, вообще? — спросил у него.
Он как-то странно посмотрел на меня, удивленный похоже такому глупому вопросу. Дожевал пирожок, вытер руки о свою рубаху, приосанился, гордо выпятив грудь вперед:
— Домовой я! Хозяин этой избы.
— Хозяин? — удивился я такому заявлению.
— Ну… — замялся он, потупив взгляд и шаркая ножкой по полу, — За хозяйством тут приглядываю.
— Что-то ты хреново приглядываешь, — обвел я руками разруху вокруг.
Чумазик сжал кулачки, зыркнул на меня исподлобья:
— Да я… Я…
Голос его дрогнул и он зарыдал навзрыд, размазывая рукавом слезы и сопли по испачканному сажей лицу.
***
Из сбивчивого рассказа домового, сопровождаемого всхлипываниями и причитаниями, я понял, что в избу эту, он был направлен по распределению.
Кто домовых распределяет?
Известное дело — Домоуправление. Тайная и весьма могущественная организация. После этих слов чумазика, я еле сдержался, чтобы не заржать в голос.
Третьего дня, он прибыл для выполнения своих прямых домовых обязанностей. Хозяйки дома не было.
Прошлый домовой, что приглядывал за избой до этого, а теперь бы отправлен на заслуженную пенсию, предупредил новобранца, что хозяйка отлучилась по делам и будет к вечеру.
За это время вновь прибывший помощник по хозяйству должен был успеть вникнуть в тонкости быта.
Но хозяйка к вечеру так и не вернулась.
А на утро следующего дня к избе подъехал отряд вооруженных всадников. Вломились внутрь. Перевернули все вверх дном. Что-то искали, но так и не нашли.
Главный их, так был зол из-за неудачи, что шарахнул пару раз огненным заклятьем по стенам. Да так, что от пламени окна повышибало.
Оставив горящую избу всадники ускакали.
Домовой, в полном шоке от того, что свалилось на его голову, кое как смог потушить пожар и остался здесь, в надежде, что хозяйка все же вернется.
Строго говоря, хозяйкой, как таковой, она для него еще не являлась. Контракт еще не был заключен. Да и привязка к дому не состоялась.
Остаться без привязки было самым страшным кошмаром для любого выпускника Домоуправления.
С раннего детства маленьких домовят пугали рассказами про то, как оставшиеся, из-за недогляда, без хозяина домовые заканчивали свою жизнь ютясь в вырытых норах и землянках, питаясь червями да гнилыми кореньями. Бе-е!
Вернуться обратно к начальству и сказать, что не уберег избу и, возможно, хозяйку, он не мог.
Никого не будет волновать тот факт, что формально, он еще даже не приступил к обязанностям. Его просто исключат из реестра домовых и все, пиши пропало.
Поэтому он принял единственно верное, на его взгляд, решение — сидеть и дожидаться возвращения будущей хозяйки.
Два дня он пробыл тут голодный и даже не имел возможности навести порядок. Пока контракт не заключен, правила строго запрещают как-либо вмешиваться в интерьер и быт. Бюрократия, чтоб ее.
Ага! А "вмешиваться" в мою сумку с пирожками, значит, можно?
Домовой закончил свой рассказ, всхлипнул, выудил из воздуха вышитый кружевом белый платок и громко высморкался.
Я посмотрел на это заплаканное чумазое чудо. Мне даже как-то жалко его стало. Протянул ему еще один пирожок.
— Как зовут-то тебя, страдалец?
— Никак, — ответил тот, пряча пирожок за пазуху.
— Странное какое-то имя, — удивился я, — Это сокращение от Никодим или что?
— Нету у меня пока имени, — буркнул чумазик и исчез.
Интересная у него способность. Мне бы пригодилась.
— Ты обиделся что-ли? Брось. Я не со зла. Я просто в этих ваших домовых делах не особо разбираюсь.
— Оно и видно, — лохматое чудо появилось сидя на комоде и свесив ножки, — имя мне хозяйка должна будет дать.
— А если хозяйка не вернется, так и будешь ноунеймом?
— То есть как это, не вернется?
У домового задергался глаз. Не хватало мне еще час слушать его рыдания.
— Давай ты лучше пойдешь со мной и поможешь найти твою хозяйку? — предложил я, направляя его мысли в позитивное русло.
— Не получится, — чумазик исчез с комода и появился рядом на лавке, — Я даже не знаю как хозяйка выглядит.
— Как так? Почему?
— В Домоуправлении решили бересту попусту не переводить. И так понятно, пришел по адресу, вот тебе хозяйка.
— Ясно.
— А еще, я не могу покинуть избу…
***
Как оказалось, жизнь домовых полна строгих правил и ограничений.
Почти вся она, с самого младенчества, проходит в Домоуправлении, которое они не могут покинуть до самого выпуска.
Когда же приходит время и юного домового определяют к хозяину, он заключает свой пожизненный контракт и покидает Домоуправление.
При выпуске, каждый домовой получает собственное подпространственное хилище. Небольшое помещение-кладовку, в которое он может перемещаться в любое время, а также переносить туда и обратно различные предметы.
А вот вне своего хранилища, появляться он может только в пределах помещения указанного в контракте.
Поэтому, хоть контракт еще и не подписан, формально он привязан к этой избе.
— То есть, контракта у тебя еще нет?
— Нет, — кивнул чумазик
— Так это же отлично!
— Издеваешься? — насупился он.
— Вовсе нет. Просто думаю, а почему бы тебе не заключить контракт со мной? — закинул я удочку.
— С тобой? — с сомнением посмотрел на меня домовой, — А жилище у тебя просторное?
— Не то слово!
Глаза домовенка алчно загорелись.
— Сколько квадратов? Сорок?
— Неа.
— Пятьдесят?
— Бери выше.
— Сто??? — чумазик нервно сглотнул.
— Узко мыслите, товарищ домовой.
— Двести??? Да сколько же?!!
У чумазика уже задергался левый глаз, от представленных перспектив.
— Насколько взгляда хватит. Бесконечное пространство.
От переизбытка эмоций, домовой потерял сознание и плюхнулся с лавки на пол.
Я наклонился и легонько похлопал его по щекам, приводя в чувство.
— Я согласен, — пробормотал он и рот его расплылся в блаженной улыбке.
Увидев мое хмурое лицо, он тут же вскочил на ноги.
— Давай веди, показывай. Стоп! Сперва контракт подпишем.
Домовой засуетился, забегал по комнате. Начал открывать дверцы и заглядывать в шкафы, смотреть под лавкой.
— Да где же он? — бормотал он себе под нос, рассматривая очередной ящик, — Куда запропастился?
Не найдя что искал, чумазик глянул на сваленные в центр комнаты бумаги, радостно взвизгнул и с разбегу нырнул с головой в кучу макулатуры.
Пару минут оттуда доносилось недовольное ворчание вперемешку с тихой руганью.
Наконец, из кучи показалась сперва рука, с зажатым в ней каким-то пергаментом, а затем и весь домовенок.
— Нашел, — он протянул мне свиток, — Официальный бланк договора. Все уже заверено. Все печати имеются. Тебе надо только свои данные внести и подпись поставить.
Выудив из воздуха чернильницу с гусиным пером, он сцапал ее свободной рукой и тоже сунул мне.
Все печати уже имеются? Хм-м. Я коварно улыбнулся и взял протянутые лист и письменные принадлежности.
Быстро вписал свои ФИО в качестве хозяина. Их же указал в качестве места дислокации согласно договора, то есть недвижимости.
Ну нету пока у меня своего родового гнезда. Что теперь домового нанять нельзя? Будет в кочевых условиях мой хозяйский быт обустраивать.
Так, ещё пустое поле в договоре для имени нанимаемого домового. Чумазик упоминал, что имя ему еще нужно будет придумать.
Какие там имена у домовых? Кузя? Нафаня? Как-то не актуально. У моего личного домовенка должно быть классное и звучное имя.
И, кажется, я его уже знаю. Нет, не Штрудель. Ха-ха!
Внес новое имя в договор.
Готово. Подпись, дата.
***
Радостный домовой увидев, что я закончил подписывать контракт, вырвал скорее у меня из рук свиток и стал жадно изучать текст документа, негромко проговаривая вслух каждое слово.
Он что, по слогам читает? Прикольно.
По мере чтения, глаза его округлялись все больше. Наконец он поднял на меня взгляд, полный негодования.
— Что ты наделал?! Зачем?!
— А что такого?
— Ты указал в качестве места дислокации себя!
— Ну, указал. И что? — мне были непонятны его претензии.
— Что?! — чумазика аж затрясло от возмушения, — Ты же обещал мне бескрайние размеров жилище?!
— Не совсем так. Речь шла о том, куда дотянется взгляд, — напомнил я ему, — Мой взгляд.
— Да как я в тебе жить-то буду?! — сорвался на крик "обманутый" работник, — Ты же не изба?
На секунду представил, как он на полном серьезе пытается поселиться в моем теле, проникая через… Ну, нахрен!
— Стоямба! Во мне жить не надо!
— А где я должен жить?
— В своей пространственной кладовке. Или как там это у вас, у домовых, называется?
— А где я должен за хозяйством следить? Где быт налаживать? Это мои прямые обязанности как домового. Смысл существования.
— Вот за своим жилищем и следи. Его благоустраивай. А мне достаточно, что ты будешь выполнять некоторые мои поручения.
Чумазик замолчал, обдумывая перспективы. Затем хитро прищурился и уточнил:
— То есть, ты готов тратить собственную энергию на то, чтобы я не твое, а свое жилище благоустраивал?
Уп-с. А вот этого я не учел.
— В договоре о таком не было сказано.
— Как же не было, — домовенок ткнул пальцем в документ, — Вот же. Пункт сорок седьмой.
Пункт сорок… какой?! Блин, надо было внимательнее договор изучить.
Я посмотрел на абзац текста мелким шрифтом, в самом низу страницы. С большим трудом смог разобрать и прочитать написанное, из которого следовало, что стандартная оплата работы домового производится энергией нанимателя.
Хм. Одно дело, когда ты расплачиваешься за собственные удобства. И совсем другое, когда спонсируешь лакшери эксклюзив своему работнику.
Ладно. Будем считать, что я спас от преждевременного истощения сил одну исчезнувшую пенсионерку. Неизвестно сколько бы она протянула, начни ушлый домовенок сосать из нее энергию.
Мне-то чего волноваться? Энергии в моем Средоточии хватает с избытком. Я все равно пока не могу всю свою Силу использовать.
— Да. Можешь пользоваться моей энергией, — сказал я и, заметив нездоровый энтузиазм в глазах чумазика, решил уточнить, — В разумных пределах!
— По рукам. Буду служить тебе, хозяин.
— Меня Никита зовут. Никита Огнев.
— А мне имя выбрал? А то я контракт не дочитал, — спросил он, вновь погружаясь в текст договора, — Домовому без имени никак нельзя…
— Ага, — мой рот расплылся в довольной улыбке, — Мефистофель!
Бывший ноунейм скривил чумазое лицо.
— Плохое имя. Мне не нравится!
— Это очень крутое имя! Не то, что Нафани и Кузи всякие.
— Звучит как-то по-дурацки. Как "мятый картофель". Фу!
Ха-ха-ха!!! Я громко заржал. Похоже этот наивный домовенок даже не представляет в честь кого его назвали.
— Чего ржешь?! Лучше бы имя нормальное дал. Матвей например.
— Ну, сорян, — ответил я, закончив смеяться, — Я же не думал, что у вас домовых на именах такие заморочки.
— Оно видно, что не думал. А мне теперь с этим "картофелем" всю жизнь ходить.
Он сложил ручки на груди и демонстративно отвернулся, изображая глубокую обиду.
— Да и хрен с тобой! — тоже мне обиженка выискался, — Буду тебя Мотей звать. Пусть все думают, что ты Матвей.
Он буркнул что-то в ответ и исчез.
А через пару секунд я почувствовал, как энергия из моего Средоточия, начала потихоньку убывать.
Походу он решил выместить на мне обиду, выкачав из меня всю энергию на благоустройство.
Ха! Ну, пусть попробует.
***
С улицы раздался протяжный свист и в окно влетел камень.
Выглянул наружу. Возле избы, со стороны леса, толпился десяток каких-то мордоворотов.
— Яга! Эй, Яга! — надрывал горло один из них, по-видимому главный, — А ну, выходи! Ты оплату уже на двое суток просрочила!
Однако. Не ожидал в мире нечисти встретиться с таким явлением, как рэкет. Стало даже смешно, чего такого эти ушлепки решили поиметь с бедной старушки.
Впрочем, хрен с ними. Хозяйки избы дома нет. Покричат и уйдут. Мне, кстати, тоже пора отсюда сваливать.
Перемахнул через обгоревший подоконник на помост, затем спрыгнул вниз.
Как раз перед бабкиными рэкетирами. Мне же в сторону леса надо, а не на поляну обратно. И так пол дня убил, чтобы ее пересечь.
Встал, отряхнулся и пошел спокойно мимо бандитов, не обращая внимания на их вытянувшиеся от удивления рожи.
— Эй! А ну стой! — окликнули меня сзади, — Ты еще кто такой? Яга где?
— Ее нет дома, приходите позже, — бросил я не оборачиваясь, через плечо.
— Погоди, паря. К тебе у нас тоже вопросы имеются.
Нахрен мне их вопросы? Вряд-ли я смогу им чем-то помочь. Сам тут недавно.
— Отвалите, я не местный.
— Че сказал? А ну иди сюда…
Пришлось повернуться.
Главарь бандитов, поигрывая в руках увесистой дубинкой, двинулся ко мне. Остальные рэкетиры остались наблюдать за быстрой расправой.
— Давай! Вмажь ему! — выкрикнул кто-то из шайки.
— Да! Раскрои ему черепушку!
— Н-на! — бугай с размаху опустил свою дубину.
Я поймал ее в паре сантиметров от лица. Ветерок от мощного удара растрепал волосы.
— Ну вот, прическу испортил, — я картинно пригладил шевелюру свободной рукой.
— Не понял? — главарь попытался вырвать дубину, но я держал ее крепко.
Пинком в грудь отправил мордоворота в полет. Пролетев пару метров, он приземлился возле толпы своих дружков.
Я перехватил трофейную дубину поудобнее. С виду добротная. Крепкая древесина, обитая несколькими стальными обручами.
Но, не таскать же мне эту бандуру с собой? Вернул ее бандитам.
Брошенная дубина вмяла хари парочке зубоскалов, разметав словно кегли.
Гомонящая толпа разом замолкла.
— Есть еще ко мне вопросы? — уточнил я у притихших разбойников, мило улыбаясь.
— Н-нет… — послышалось из-за спин, — Иди, добрый путник. Иди с богом…
Ну и хорошо. Пойду тогда.
Вопрос куда идти не стоял. Дорога была всего одна и вела она в чащу. Вопрос был в том, найду ли я там Ягу.
Ладно. Других вариантов все равно нет.
***
Были опасения, что придется плутать всю ночь.
К счастью, на поверку, лес оказался не таким большим и к вечеру я уже вышел с другой его стороны.
Охренеть!
Внизу, на равнине, в паре километров от леса раскинулся огромный, средневековый, мать его, город! Это же получается….
Получается, что Достомысл очень хреновый рассказчик!
С его слов, мир Нави рисовался в моем воображении, как место где шастает всякая сказочная нечисть. Я никак не ожидал увидеть здесь явные атрибуты пусть средневековой, но все же цивилизации.
Староста видимо не особо разбирается, что тут в мире Нави и как устроено. Он же сам здесь ни разу не был. Волхвы только источником могут пользоваться.
Поначитался сказок, теоретик хренов! Теперь всю инфу от него поступившую надо на десять делить.
Окажется потом, что никакого Ока Василиска и не было, а я зря тут бегаю сказочную бабульку разыскиваю. Вместо того, чтобы двигать в Академию за жетоном.
Ладно. Радует, что хотя бы в лесу теперь ночевать не придется.
Найду какую-нибудь таверну. Поем, переночую. Может даже с какой-нибудь симпатичной мадамой, если таковые здесь имеются. Хе-хе. А утром поспрашиваю в городе, может кто знает про Ягу чего.
***
— Стой, куда прешь?! Проход в город закрыт до утра.
Верзила стражник, в каплевидном шлеме, еле натянутом на огромную голову, преградил мне путь копьем.
Ну, начинается! Ладно, попробуем вежливо.
— Служивый, мне бы просто место для ночлега найти. Ночь скоро.
— Сказано же тебе, закрыт город, — второй стражник тоже направил на меня копье, — В овраге ночуй, выползень лесной. С рассветом, ежели не распадешься гнилью болотной, пустим в город.
Меня в овраг?! Я барон или где?
Гнев потихоньку стал накатывать, туманя разум. А я ведь честно хотел по-хорошему.
Пробиваю с ноги стражнику в грудь. Он успевает среагировать и я впечатываю ступню в подставленный под удар щит.
Я будто скалу попытался пнуть. Стражник даже на сантиметр не сдвинулся, а вот у меня ногу прострелило так, что аж в глазах потемнело.
Вылетевшее из-за щита копье бьет мне в грудь и я отлетаю в траву.
Встаю, осматриваю оставленную острием копья дыру в моей духовной броне. Неприятненько.
На секунду отвлекаюсь, чтобы подлатать энергонитями брешь в доспехе, и пропускаю еще один удар копьем.
Древко с чавкающим звуком пробивает мне бок. Стражник, обратным движением, пытается выдернуть оружие, но острие застревает между ребер.
Копье проворачивается в теле, вырывая куски плоти, и я оседаю на землю.
Не помня себя от боли и ярости, тянусь к карману за родовым клинком.
— Ну, суки… кхе-кхе… — харкаю кровью, — теперь держитесь!
Выпрямляюсь, встаю в полный рост. Лезвие напитанное Силой пылает у меня в руке.
Глаза застланы кровавой пеленой. Вижу сквозь нее лишь размытые силуэты. Готовлюсь ударить и вдруг слышу чей-то громкий и властный голос:
— А ну отставить! Что здесь, мать вашу, происходит?!