Таким оказался Разум, с которым человечество встретилось в космосе.
Теперь я отчетливо вижу основной просчет астробиологов. Они рассуждали так.
Для возникновения жизни нужно, чтобы планета имела не слишком большую и не слишком малую массу. Планета должна быть не слишком близка к своему солнцу и не слишком от него удалена. Солнце на протяжении миллиардов лет должно излучать примерно постоянное количество энергии: не слишком большое и не слишком малое…
Подобных ограничений набиралось так много, что вероятность обнаружения близ Земли обитаемых планет казалась ничтожной. Стоило ли удивляться, что на первый план выдвигалась одна проблема: как установить связь?
Для возникновения и развития жизни действительно нужно определенное сочетание условий. Но, когда живые существа становятся разумными, они постепенно перестают зависеть от внешних условий. Они начинают менять эти условия, начинают управлять ими — прежде всего на своей планете, потом в космических масштабах.
В нашей солнечной системе требуемое сочетание усло Галактики как бы разбегаются во все стороны, и с тем большими скоростями, чем они дальше от нас. В соответствии с принципом Допплера — Физо линии на спектрограммах удаляющихся галактик сдвинуты к красному концу спектра. вий было только на Земле, но теперь обитаемыми стали и Луна, и Меркурий, и Венера, и Марс, и спутники больших планет…
Выход в космос неизбежно вел к встрече с высокоразвитой цивилизацией. Подчеркиваю: не вообще с чужой цивилизацией, а с такой, которая неизмеримо опередила нас.
Вероятность встречи с жизнью, только начавшей развитие, в самом деле мала — тут справедливы логика и расчеты астробиологов. Но для высокоразвитой цивилизации в космосе нет неподходящих условий. Завоевывая космос, такая цивилизация способна существовать везде, при любых условиях. Единственно неподходящими для нее являются как раз те планеты, на которых в силу благоприятного сочетания условий самостоятельно развивается своя жизнь. Эти планеты нельзя переделывать, а условия, благоприятные для одной формы жизни, почти всегда неблагоприятны для другой.
И еще одно обстоятельство.
Далеко перед фронтом распространяющейся в космосе цивилизации идут ее технические средства. С ними, с машинами на дальних окраинах чужого мира, нам прежде всего и предстояло встретиться.
Представьте себе, что обитатели заброшенного в океане островка решили впервые установить связь с другими странами. Островитянам, выросшим на клочке суши, казалось, что мир состоит из океана и разбросанных в нем островков, таких же маленьких, как их собственный. И вот они на берегу огромного континента. Берег пуст, и, насколько хватает глаз, никого не видно. Есть только башня, в круглом окне которой через равные промежутки времени вспыхивает и гаснет огонь. Островитяне не знают, что это автоматический маяк. Они упорно ищут людей и лишь постепенно начинают догадываться, что обитатели этого колоссального острова где-то очень далеко от берега, там, за высокими-высокими горами…
Зорох искал островок, подобный Земле. Или архипелаг, подобный планетам солнечной системы. Так думали все мы, не он один. Мы, например, тщательно разрабатывали линкос, нас беспокоило: как мы будем говорить при Встрече. А этой проблемы попросту нет. Цивилизация, с которой мы встретимся, давно располагает средствами, обеспечивающими взаимопонимание.
Несоизмеримо важнее другое: что мы скажем тем, кто прошел путь в тысячи, в миллионы раз больший, чем прошли мы?
Об этом слишком мало думали.
Быть может, здесь сказалось влияние Великого Кольца — идеи эффектной, но по философской своей сути геоцентристской.
Допустим, Великое Кольцо создано.
Что это даст?
Каждое сообщение будет идти десятки, сотни, может быть, тысячи лет… Установление контактов, если принять идею Великого Кольца, ничего не меняет: все, как и раньше, остаются на своих «островках». Не случайно в «Туманности Андромеды» Ефремова, романе, впервые выдвинувшем идею Великого Кольца, жизнь на Земле шла своим чередом, и поступающие по Кольцу сообщения практически не отражались на этой по-прежнему изолированной жизни.
Когда мы, обитатели маленького островка Вселенной, впервые пристанем к берегу огромного континента, изоляция навсегда прекратится. И не будет более важного вопроса, чем вопрос о том, какое место мы, люди, займем в этом большом и новом для нас мире.
Просматривая книги, так или иначе связанные с проблемой Встречи, я выписал такие строки: «И тут мы подходим к серьезному вопросу: наблюдаем ли мы во Вселенной такие «сверхъестественные» (то есть не подчиняющиеся законам движения неживой материи) явления? На этот вопрос ответить пока нельзя… А между тем не видно причин, почему бы, неограниченно развиваясь, разумная жизнь не стала проявлять себя в общегалактическом масштабе».
Какие «проявления» нужны были? Разве в строении Вселенной нет аномалий, которые естественнее в с ег о объясняются созидательным действием Разума? Нельзя же ожидать, что в порядке «проявления» в небе вспыхнет надпись: «Пожалуйста, обратите внимание…»
Если я правильно понял Зороха, мощь развитых цивилизаций такова, что они способны вмешиваться даже в движение соседних галактик. Но тогда в пределах нашей собственной Галактики результаты деятельности Разума должны проявляться особенно ощутимо.
Здесь кончались данные, добытые при дешифровке сообщения с «Дау». Дальше я должен был искать сам.
Нет, искать — не то слово. Мысль о том, что в самой структуре Галактики должны просматриваться следы разумной перестройки, сразу притянула множество фактов.
Изучение Галактики давно привело к открытию двух видов звездных скоплений — шаровых и рассеянных. Мы знали также, что в центре Галактики находится большое шаровое скопление, окруженное другими шаровыми скоплениями звезд. Но какая сила группирует звезды? Какая сила заставляет шаровые скопления в свою очередь группироваться вокруг центра Галактики?
Пытаясь ответить на эти вопросы, рассматривали самые различные, порой очень сложные и тонкие факторы. Незамеченным оставался только один фактор — созидательная сила Разума.
Странно, например, почему не обратили внимание на то, что карликовые звезды, подобные нашему Солнцу, концентрируются именно в шаровых скоплениях. Уже одно это отделяет шаровые скопления от естественных рассеянных скоплений, образованных звездами-гигантами, лишенными планетных систем.
Впрочем, к идее искусственного происхождения шаровых звездных скоплений можно было прийти и иным путем.
Мы давно вступили в эпоху межзвездных полетов. Что дальше? И через тысячу лет — одиночные полеты? И через миллион лет?
Фантастика, отражая мечту человека, говорила: надо летать со скоростью, максимально близкой к скорости света или даже превышающей ее. Надо использовать какие-нибудь, еще неизвестные нам свойства пространства для «сквозного» перехода из одной точки пространства в другую… Что ж, фантастика видела правильную конечную цель, но не могла (да и не была обязана) найти правильные средства.
При любых сколь угодно больших скоростях звездолетов человечество в целом останется космически изолированным.
«При скорости, лишь на доли процента меньшей, чем световая, экипаж, достигнув глубин Метагалактики и вернувшись на Землю, состарился бы в крайнем случае всего на несколько десятков месяцев. Но на Земле за это время прошли бы уже не сотни, а миллионы лет. И цивилизация, которую застали б вернувшиеся, не смогла бы принять их».
Я прочитал это в книге, написанной еще в середине прошлого столетия. И сколько таких книг, сколько горьких строк, продиктованных в конечном счете тягой к далеким звездам!
Ну хорошо, это старые книги. Но и в наше время в самых оптимистических рассказах о космосе присутствует некий пессимистический подтекст.
Странное существо человек! Ему мало благополучия в завоеванной им части Вселенной. Мало создавать новые планеты. Мало зажигать по своей воле новые солнца. Человек упрямо тянется к встрече с другим Разумом. И я начинаю думать: быть может, стремление к объединению — свойство, органически присущее жизни, особенно ее высшим формам?
История человека — это история преодоления разобщенности. Мы пришли к коммунистическому обществу, объединившему всех людей. Но почему этим должна раз и навсегда исчерпаться великая тяга к объединению? Почему должна иссякнуть сила взаимного притяженияразума?
Да, у ближайших звезд не оказалось обитаемых планет. Да, конечная скорость света сводит к нулю идею Великого Кольца. Но история и логика развития человечества, весь строй человеческого мышления (я бы сказал — сам стиль нашего существования) указывают выход: пусть трудное и долгое, зато бесповоротное преодоление пространства и сближение с другими цивилизациями.
Потребовалось всего несколько тысячелетий, чтобы от бронзового топора прийти к космическим кораблям. Кто усомнится, что еще через двести или тысячу лет мы будем управлять движением Солнца?
Не переговариваться, сидя на своих «островках», а объединяться в огромные звездные города — такова единственная возможность. А потом направлять шаровые скопления, эти звездные города, к центру Галактики, чтобы взяться за решение еще большей задачи — сближению разделенных бездной галактик.
Сколько времени займет дорога к ближайшему шаровому скоплению?
Я не могу ответить на этот вопрос. Впрочем, расскажу об одной сумасшедшей гипотезе, пытающейся объяснить загадочную природу так называемых сверхзвезд.
Сверхзвезды… Вначале они были известны только как источники радиоизлучения. Потом в их спектрах обнаружили аномально большое «красное смещение». Инерция мышления: «красное смещение» истолковали так, как его обычно истолковывают в спектрах галактик. Решили, что сверхзвезды удаляются от нас со скоростью, пропорциональной расстоянию. Большое расстояние — отсюда и скорость, близкая к скорости света.
Если сверхзвезды находятся где-то на границе наблюдаемой Вселенной, они должны быть недоступны даже для сильнейших оптических телескопов. Однако яркость сверхзвезд превышает яркость наиболее крупных галактик. Пришлось допустить, что сверхзвезды имеют исключительные размеры, массу и излучение.
Но почему?
Так возник клубок загадок.
Наиболее удовлетворительное объяснение — гравитационный «антивзрыв». Сама звезда, говорят сторонники этой гипотезы, не имеет большой скорости. Но в результате «антивзрыва» оболочка звезды сжимается, устремляется к центру. Мы видим «падающую» со световой скоростью сторону звезды. Отсюда «красное смещение» в спектре.
Остроумная, хотя, как мне кажется, искусственная схема. Мы часто выдвигаем самые хитроумные схемы, но забываем о космической роли разума. А ведь мы твердо знаем, что разум должен безгранично развиваться и, следовательно, его силе нет предела!
Все гипотезы стремятся как-то убрать аномалию большой скорости сверхзвезд. Допустим самое простое: сверхзвезды отнюдь не находятся у дальних границ Вселенной. Они относительно близки. Их размеры, масса, яркость довольно обычны. А «красное смещение» вызвано тем, что, а отличие от других близких к нам звезд, сверхзвезды действительно движутся с субсветовыми скоростями.
Крупные космические объекты не могут сами по себе иметь такую скорость (если они не находятся у границ наблюдаемой части Вселенной). Зато для искусственно разгоняемых космических тел эта скорость — единственно возможная; межзвездные полеты имеют смысл лишь при скоростях, близких к скорости света.