Миклинн опять фыркнул.
– Ты что, позовешь на помощь целую армию, Аранго? Ладно уж, раз мы снова дружная команда, посвящу вас в один секрет. Если мы справимся с работой на Д’Маане, вы получите денежки за все четыре года. Так я условился с поверенным Деккером. - Протянув руку за спину, Миклинн достал бумажный рулон, до того прислоненный к переборке, й начал раскатывать его на полу. - Ну а теперь, когда вы, идиоты, поняли, что я забочусь о вас, приступим к работе. - Он попытался справиться с рулоном одной рукой, но не получилось. - Паркс, поставь ногу на этот угол. Бонер, возьмись за другой. - Феликс Кенигсберг, опустившись на колени, стал придерживать скатку. - Не смажь схему, Феликс…
Перед нами предстала синусоидальная проекция планеты Д’Маан. На карте были видны обширные массивы суши и на них крестики - девять черных и три голубых. Первым это заметил Мустафа.
– Рэд, что означают кресты?
– Черные - места, где совершали посадку предыдущие девять экспедиций. Восемь из них - экспедиции волосатиков, а вот это, - он постучал пальцами по самому жирному кресту, - экспедиция нашего корпуса. Синие кресты - посадки разведчиков-роботов. Еще более скверная штука, чем с экипажами. Роботы сообщили, что прибыли, а потом и не пискнули.
– А теперь, стало быть, послали нас, - буркнул Мустафа.
– Да, теперь послали нас.
Паркс склонился над картой, уперев локти в колени, и спросил:
– Рэд, а кто возглавлял экспедицию корпуса?
– Джаддук. Ты его не знаешь. Он внеземлянин из системы Нуумииа. - Миклинн задумчиво потер подбородок, а спустя секунду глянул на Паркса в упор. - Джаддук был толковый малый и никоим образом не тупица. - Затем он опять обратился к карте. - Обратите внимание на эти поля…
На схеме, помимо крестиков, виднелись петли и завитки, слегка вдавленные и затененные. И вновь вопрос задал Мустафа:
– Ну и что это такое?
– Поля зафиксированы с орбиты. Какие-то электрические возмущения…
– Связанные с магнитным полем планеты?
– Не имеющие к нему ни малейшего отношения. Однако убедитесь сами - все крестики до единого попадают точнехонько в эти поля. Феликс, - команда бортинженеру, - подними верхнюю схему. - Инженер так и сделал. Следующий лист пластика был покрыт затененными петлями и витками, не вполне совпадающими с аналогами на первой карте. - Эта схема составлена с орбиты командой Джаддука. Как видите, поля перемещаются.
– Сколько времени прошло между двумя схемами? - новый вопрос Мустафы.
– Почти год на Д’Маане. Десять земных месяцев. - Миклинн поднялся с лежанки и, присев подле карты, коснулся одной из петель. - Мы еще проверим для полной уверенности, но этот изгиб должен к нынешнему дню сдвинуться примерно сюда. - Тут он переместил палец сантиметра на два - там стоял красный крест. - Вот намеченное место нашей посадки. Эти поля - ключ к загадке Д’Маана. Но я не намерен прыгать сразу внутрь поля, лучше пусть оно потихоньку наползет на нас. - И, подняв глаза на Мустафу: - Мы получим ту же орбитальную станцию, которую использовал Джаддук. Как только попадем на борт, покопайся хорошенько в базе данных. - Он еще раз глянул на карту, глаза у него заблестели. - Раз никто другой не справился с этой сволочью, придется уж нам с вами…
Миклинн завывает и стонет, по-прежнему заламывая руки, свернувшись в позе зародыша. Быстрый взгляд в его сторону - и я грожу ему окровавленным кулаком: «Прекрати, Миклинн! Прекрати! Оно одолело тебя, разве не понимаешь?..»
На меня нисходит голос с небес: «Это же не я, Дин! Я здесь, в пруду…»
«Рэд!..» Стремительно оборачиваюсь, вглядываюсь мимо скелета в тихую гладь пруда. В центре пруда - Миклинн, стоит по пояс в воде, опустив ладони на ее поверхность. Оборачиваюсь еще раз, и как раз вовремя: образ плачущего Миклинна тускнеет и исчезает у меня на глазах. Джерзи Нивин вскрикивает - он наконец заметил, что его ноги развеялись прахом.
На орбитальной станции, едва мы загрузили ее, пристыковали двигатели для полета на Д’Маан и посадочный модуль, мы с Нивином принялись рыться в памяти борткомпьютеров. На другом терминале тем же самым занимался Мустафа Ассир. Миклинн, Аранго и Паркс спустились на Арапет, чтобы согласовать с заказчиками из Совета кое-какие детали. Мы корпели не разгибаясь часов пять, пока Нивин наконец не отпрянул от экрана, уныло качая головой.
– Ничего. Ну, черт возьми, совсем ничего…
Я продолжал вглядываться в бегущие передо мной колонки цифр.
– Джерзи, тут много чего есть, просто мы пока не поняли, что именно.
– За это время нам, по меньшей мере, следовало бы выделить сигналы, которыми обмениваются виды низшего порядка. Однако это, - он коснулся экрана, - лишь усиленные фоновые шумы, и только.
– Тогда Д’Маан был бы мертвой планетой, а мы прекрасно знаем, что это не так.
Джерзи хлопнул ладонью по колену.
– То-то и оно! Хоть бы выявить сигналы, характерные для растений, которые видны с орбиты невооруженным глазом, но даже их нет!
Мустафа поднялся из-за своего терминала, подошел к нам с Джерзи, постоял рядом, всматриваясь в цифирь, и наконец спросил:
– Джерзи, какие именно районы ты обследовал?
Нивин вызвал на экран карту, на которой квадратиками были отмечены районы наблюдений, проведенных предыдущими экспедициями, и показал на три ряда отметок.
– Вот. Три серии. Либо там нет ничего живого, либо то, что там происходит, на два парсека дальше всего, с чем мы когда-либо соприкасались…
Мустафа приподнял густые черные брови.
– А что, разве такое невозможно?
– Столкнись мы с принципиально новым типом жизни, - ответил Джерзи, пожав плечами, - излучение воспринималось бы как полная абракадабра, а здесь обычный беспорядочный шум. Мустафа не сводил глаз с экрана.
– Почти все записи сделаны в пределах полей возмущений. А ты не пробовал ни одного квадратика вне полей?
– С какой стати? Мы же все пришли к выводу, что проблема связана с этими полями или с чем-то внутри полей, разве не так?
– До чего же ты ученый! - осклабился Мустафа. - Наш-то модуль сядет за пределами поля. Ты не думаешь, что Рэду хочется узнать, что нас там ждет?
Джерзи беспрекословно переключился на квадрат в центре пространства, не затронутого полями. По экрану побежали колонки цифр, свидетельствующие о наличии разнообразных жизненных форм. Я ткнул напарника в предплечье.
– Слушай, Джерзи, покажи-ка еще количественные замеры по видам… Он поднял руки.
– Показатели, типичные для планет этого класса. В общем, мы установили, что поля влияют на точность измерений, и больше ни черта.
Мустафа опять потер подбородок и показал на экран:
– Ну-ка верни карту. - Нивин нажал на соответствующие клавиши. Мустафа, наклонившись, стукнул по квадратику, близкому к границе поля, но все же вне его пределов. - Возьми измерения вот отсюда…
Джерзи подчинился, затем взглянул на экран, нахмурился и запросил сопоставительные данные.
– Вот-те раз! В квадрате ближе к полю замеры по видам существенно снижаются, а сорок вариантов начисто отсутствуют…
Он откинулся на спинку кресла, покачивая головой, но не сводя глаз с экрана. Мустафа встал во весь рост.
– Джерзи, что это значит?
– Не знаю. Вернее, не хочу говорить, пока не вполне уверен. Но если это то, что я думаю, нас ждут большие неприятности.
Деревья по-прежнему искорежены, и кровь на руках. А небо! Пожар в небесах занимается сызнова. Чувствую его каждым нервом, он давит мне на грудь, сжимает горло, сушит язык. И еще тошнота. Боже мой, я теряю контакт! Если бы… если бы не пожар в небе! Миклинн - где он?.. Кто там под водой, Ямада?.. Под водой? Какая же это вода, если она наползает на него снизу вверх? А Миклинн - где Мик… Так вот же он! Тоже глубоко под водой. «Миклинн! Миклинн!»