— Штыри, — Сифыч не успел их вытащить из дерева, и немного подумав о ценностях, решил бросить их, — черт сними. За мной, след в след.
Сталкер кинулся бежать в восточном направлении и я, не мешкая, бросился за ним вслед. Обезболивающее средство, которое мне вколол Сифыч, сразу же дало о себе знать. От стремительного броска голова немного закружилась, ноги слушались не совсем четко, но немного пробежавшись, я смог уловить свое новое состояние и справиться с ним. Походило на то, что бежишь, слегка выпивши, и не более. Мы отбежали метров на тридцать от нашей ночной стоянки, когда я услышал позади хруст веток, и звук ломающегося дерева. Походило на то, что неизвестный дровосек решил свалить парочку деревьев, как раз в том месте, где совсем недавно был оборудован наш ночной лагерь, причем свалить их без помощи топора или пилы, а просто сломать их, как спички.
— Сифыч, что за черт? — выпалил я на бегу.
— Беги, не останавливайся, — Сифыч на бегу бросал светящиеся болты, и выбирал направление нашего бегства.
Он бросал следующий болт, когда позади нас раздался нечеловеческий звериный рык. Он походил на рык льва, только в тысячу раз громче. В этом рыке невозможно было уловить ничего живого, и казалось, ни одно существо на свете не способно было родить на свет такой звук. Скорее этот звук мог происходить от рвущейся пополам многотонной железной балки, толщиной в метр, нежели от живого существа. Я не стал испытывать судьбу, вопросы о том кто бы это мог быть, умерли сами собой, мое подсознание поняло лишь одно, встреча с этим существом лицом к лицу не принесет для меня никакой пользы. Сердце забилось чаще, и я полностью сконцентрировался на бегстве, и снова лишь один вопрос терзал мне душу. «Сифыч, ну что же мы так медленно?»
Начинало светать, а мы все еще продолжали наше стремительное бегство. Мы петляли между стволами деревьев и аномалиями, хаотично разбросанными по лесу. Мы перепрыгивали небольшие рвы, и шли напролом через колючие заросли кустарника, мы отстреливали попадавшихся на нашем пути мутантов, неизвестного мне происхождения, но казавшихся мне безобидными, ведь, то, что издало тот ужасающий звук позади нас, было гораздо страшнее и опаснее этих безобидных зверушек. Я не чувствовал усталости, у меня не было одышки мои ноги несли меня вперед и только вперед, подальше от этого ненавистного места. Хотя ужасающий рык больше не повторялся, и деревья не падали у нас за спиной, мы не останавливались ни на миг, и через два часа стремительного бегства, добрались до окраины леса. Лишь там Сифыч скомандовал привал.
Я остановился, и упал на землю, прислонившись спиной к стволу толстой сосны. Сифыч сбросил свой рюкзак, и так же устроился у дерева напротив. Мы просто сидели и молчали, пытаясь отдышаться. Прошло пять минут.
— Сифыч, что это было? — спросил, наконец, я нарушая тишину утреннего леса.
— Похоже «Медверог», — неуверенно ответил Сифыч.
— Медве кто? — не понял я.
— «Медверог», — все так же неуверенно произнес Сифыч, — одного не понимаю, какого черта он делает на кордоне. Они ведь в центре зоны обитают.
— Сифыч объясни нормально, что это за штуковина, и почему мы ее не убили? — я решил выяснить все до конца.
— Почему не убили? — Сифыч удивился, — а у тебя что, где-то в рюкзаке танк завалялся, или пушка двухсотого калибра за кустом припрятана?
— Не понял? — я снял флягу с ремня и принялся жадно пить воду.
— А что непонятного, — Сифыч решил последовать моему примеру и тоже приложился к фляге, — «Медверог» это не медведь с рогом на голове, а скорее всего медведь размером со слона, и покрытый панцирем от носорога. Ну и рог конечно имеется. Парни рассказывали, что однажды такой вот Медверог целый отряд «Долга» положил, в полном обмундировании и с двумя БТРами. Так вот видел я те БТРы после, он их как консервные банки вскрыл. Только было это не на кордоне, а у самого саркофага.
— А что он на кордоне делает? — я снял рюкзак в надежде перекусить.
— А кто его знает, — Сифыч так же полез в свой рюкзак, и начал доставать из него припасы, — значит так, сейчас перекусим, и в путь, нам еще болото до вечера перейти нужно, так что все, что сейчас съешь и будет твоей суточной нормой. Там фон большой, так что ни поесть, ни попить не сможешь. Кстати как рука?
— Рука? — я совсем забыл о том, что у меня ранена рука, и только после напоминания вспомнил о ней, — да нормально, не болит и функционирует отлично. Только вот ощущение какое-то странное, будто она из стали отлита.
— Ну, это нормально значит, мазь начала действовать, — Сифыч с аппетитом вкушал, сух паек, — ты перед выходом еще обезболивающего вколи, не помешает.
Мы поели, привели в порядок оружие, я присоединил обратно к автомату оптику и зарядил пустые магазины патронами. Затем я еще раз проверил свой защитный комбинезон, заклеил две ранее пропущенных дырки на левом предплечье. Проверил функционирование системы фильтрации воздуха, которая на поверку оказалась исправной, и смыл остатки крови с костюма. Вколол себе еще одну дозу обезболивающего, от которого получил немалое удовольствие в виде легкого головокружения и волны приятного тепла расплывающегося от руки по всему телу. Сифыч в это время подгонял свое оборудование. Он, наконец, расстался со своим плащом, упаковав его в рюкзак, и большую часть времени возился со своим ПДА. Он настроил между нами канал связи на коротких волнах, который действовал на расстоянии в пятьдесят метров, и позволял общаться между собой с помощью гарнитуры встроенной в наши костюмы.
После всех приготовлений и проверок Сифыч скомандовал выдвигаться, и мы отправились в дорогу. Лес закончился, и наш путь лежал через холмистую долину, над которой свинцовым одеялом распласталось мертвое небо зоны. Не было и намека на присутствие желтого диска солнца в ядовито свинцовом небе, и сознание упорно отрицало его существование вообще. Создавалось ощущение, что солнца здесь никогда не было, да и быть не могло, и если бы случилось чудо, и оно каким либо образом засияло на мертвом небе, то кроме насмешки и ощущения неуместности оно вряд ли бы вызвало какие либо чувства у случайного путника.
Сифыч прокладывал нам безопасный маршрут старым методом болта и гайки, а мне оставалось, лишь идти по его следам не отклоняясь ни на шаг и периодически просматривать тылы.
Мы двигались на восток. Я взял автомат и на ходу просмотрел в оптику окрестности. Впереди, кроме невысоких холмов с редкой растительностью в виде кустов и одиноко стоящих деревьев рассмотреть ничего не удалось, я отложил это занятие до момента, когда мы поднимемся на ближайший из холмов. С южной стороны от нас густой стеной стоял злосчастный лес, в котором мы чуть не лишились жизней, было видно, что наши пути расходятся в разных направлениях и от этого факта я не очень расстроился, ибо возвращаться в этот лес не было никакого желания. Единственный ориентир, который удалось рассмотреть, находился с севера. Это была железнодорожная насыпь, которая находилась примерно в трех километрах от нас. Она доходила в высоту до шести метров, и если бы не холм, который закрывал обзор, то можно было бы полностью рассмотреть железнодорожный мост, который из-за холма был виден всего лишь на одну треть. Еще с севера у железнодорожного моста, угадывались очертания крыши какого-то строения, но вскоре все видимые ориентиры закрыл собой холм, к которому мы вскоре приблизились.
Я ожидал, что мы заберемся на ближайший холм, который доходил высоты в пятнадцать метров, с диаметром у подножья в сто пятьдесят, и уж оттуда я рассмотрю все подробнее, но мой напарник решил по-другому, и мы начали огибать его с правой стороны. Возможно, Сифыч придерживался древней мудрости о том, что умный в гору не пойдет, а умный гору обойдет, а возможно на то были какие-то другие причины неизвестные мне.
Мы огибали холм с правой стороны. По дороге нам встретились две аномалии, которые даже я смог определить по характерным признакам. Не знаю, что я ожидал увидеть за холмом, но как только мы его обогнули, перед нами вырос очередной такой же, безжизненный холм. Мы обошли еще три холма, и все с правой стороны. Складывалось впечатление, что Сифыч специально избегает насыпи с железнодорожным мостом, и таким способом передвижения сторониться ее. Мое любопытство взяло верх, и я обратился к Сифычу:
— Сифыч, а что там?
— Где там? — не понял меня сталкер.
— Там, за железнодорожным мостом.
— Там свалка, — коротко ответил сталкер.
— А что мы ее так усердно обходим эту свалку? — я оглянулся назад, как предписывали мне мои обязанности замыкающего, позади нас никого не было.
— Смотри, какой мнительный, — Сифыч посмотрел в ПДА, но разговор не закончил, — свалка, это некогда безопасный район зоны, который всегда контролировали свободные сталкеры, и через который лежит относительно безопасный путь в темную долину, так вот сейчас ее держит крупная бандитская группировка, и отстреливает всех, кто не желает платить за проход. Ты желаешь им заплатить?
— Как то не очень, — честно признался я.
— Ну, вот и я не хочу, поэтому мы и обходим ее, и идем в темную долину через болото, — продолжил свой рассказ Сифыч, — все понятно?
— Почти, — я все же не понимал всю картину до конца, — а зачем тогда держать свалку, если ее можно обойти через болота? Какой дурак тогда им будет платить?
— Правильный вопрос, — сталкер негромко хмыкнул про себя, — дело в том, что через болото могут пройти лишь единицы из всех сталкеров зоны, теперь ясно?
— Ясно, — в принципе я не сомневался, что Сифыч знает, о чем говорит, но от этой информации мне стало немного жутковато, — а что там на болотах?
— А кто его знает что там, тот, кто узнал, уже никому не расскажет, — Сифыч все больше сгущал краски, и я не мог понять шутит он или говорит правду.
— И что мы туда пойдем? — мой голос предательски дрогнул.
— Пойдем, пойдем, — Сифыча забавляла ситуация, — да ладно не дрейфь, я уже там бывал, ничего особенного, главное секрет знать, и ничего страшного не произойдет. Звери как звери, лишь бы на лешего не нарваться.
— На лешего? — Сифыч добился, чего хотел, и я реально начал задумываться о том, как бы договориться с бандитами на свалке, — это еще что за зверь?
— Узнаешь, придет время, — Сифыч остановился, — это еще что такое?
К этому моменту мы обошли еще один из холмов близняшек, и перед нами открылась воистину удивительная картина. Мы стояли перед стеной из глины, песка и камней тянущейся в обе стороны до горизонта. Она как бы вырывалась из земли, и чем-то напоминала большой каньон, только в уменьшенном варианте, где мы находились на дне этого каньона. Походило на то, что произошел сдвиг титанической плиты, но в миниатюре, как будто бы та часть земельной плоскости, на которой стояли мы, осталась на месте, а другая, ровным разрывом поднялась на десять метров выше. Зрелище завораживало своей целостностью, но больше всего удивляла та геометрическая прямолинейность, с которой стена вырвалась на поверхность, как будто ее под линейку вырезали.
— Что ж, поиграем в скалолазов, — Сифыч бросил болт прямо в возвышенность, подошел к стене и, скомандовав мне смотреть тылы, сбросил с плеч свой рюкзак.
Сталкер открыл свой рюкзак и после недлительных манипуляций извлек из него альпинистскую веревку, с завязанными узлами по всей длине. Я не переставал удивляться его оснащенности, казалось, у него в рюкзаке найдется все, что угодно, даже мороженое, если хорошо поискать. После этого он взял рюкзак, и с веревкой в руках направился на пять метров левее, где у края возвышенности росло толстое дерево. Ловким движением он закинул веревку вокруг ствола, закрепил концы и привязал к веревке свой рюкзак.
— Ну что, вперед! — сталкер схватился за веревку, и как бывалый альпинист вскарабкался на утес.
Когда он оказался на верху, пришла моя очередь. Я подошел к стене и взялся за веревку. Сначала мне показалось это легкой задачей, но как выяснилось после это не так уж просто. Оказалось что моя рука, не совсем еще зажила, и на поверку большим грузом явилась не трудоспособной. Боль острым лезвием пронизывала руку, отдавая в кость, я забрался на высоту трех метров и сорвался вниз. Следующая попытка так же не принесла успеха. Сифыч сперва дико смеялся надо мной, но после того как выяснилась причина он прекратил, и велел мне вколоть еще одну дозу обезболивающего. Я достал шприц и вогнал его в руку. Боль сразу же отступила, в организме прибавилось сил, и через две минуты я был уже наверху. Сифыч поднял свой рюкзак, упаковал веревку, снятую с дерева, и скомандовал двигаться за ним.
Мы оказались на возвышенности пологим склоном спускающейся вниз. От места нашего подъема, мы прошли около ста пятидесяти метров, когда Сифыч скомандовал привал, среди небольшого скопления густого кустарника растущего полукругом. Я завалился среди кустов и закурил, а Сифыч тем временем прикрываясь кустами, в положении лежа изучил предстоящий маршрут.
— Иди сюда парень, — Сифыч окликнул меня.
Я затушил сигарету, и, взяв автомат в правую руку, ползком приблизился к Сифычу. Он наблюдал за прилегающей территорией из-за кустов, таким образом, не демаскируя своего положения.