Посланник - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4

Глава 4

Глава двадцать пятая

— Слева заходят! — крикнул Винокур, выдав короткую очередь, после которой ему пришлось откатиться в сторону, а в то место, откуда он стрелял, прилетели две арбалетных стрелы.

Тут отставной офицер ошибся, враг был в единственном числе. Один сектант, вооружённый коротким копьём, пробрался через кустарник и собирался это копьё метнуть. Мне сверху это было отлично видно, а потому я успел опередить татуированного копьеметателя, всадив пулю ему в грудь. Надо сказать, он и так был залит кровью, успев словить несколько пуль во время первой атаки, вот только попасть и убить — вещи разные. Башкин, при всей своей учёности и с внешностью сутулого ботана, отчего-то виртуозно управлялся с пистолетом, всаживая пули двойками в любую цель за доли секунды. Видать, в аспирантуре научили. Но роковой для сектанта стала моя пуля, сделавшая в его груди дыру с кулак размером.

Где-то внизу застонал Винокур, достали всё-таки, но тут выстрел Марины оборвал жизнь ещё одного сектанта, тут уже препараты не в помощь, дыра в голове любого остановит.

А потом бой как-то резко сошёл на нет. Атаки прекратились, наши выстрелы тоже, только в зарослях у окраины крошечной деревни кто-то громко стонал.

Шёл четвёртый день нашего увлекательного путешествия (в гробу бы я видел такие приключения), когда группа, остановившись на отдых во второй половине дня, внезапно поняла, что к ней подкрадываются враги. К счастью, караул несла Марина, которая наравне со всеми тянула лямку. Так вот, она и разглядела, как вдали пошевелились кусты. Возможно, писаные умеют при желании хорошо прятаться, но в этот раз первым шёл человек, причём, явно городской.

В итоге, Марина успела окликнуть нас, мужик, что вышел из леса, пальнул в неё из ружья, но промазал, а потом, поняв, что прятаться уже поздно, атаковали остальные. Рывок был резкий, но разбился о строения, которыми мы благоразумно прикрылись, а потом был отбит слаженным огнём команды. Двоих я завалил из револьвера. От отдачи слегка болело запястье, но результат того стоил: два сектанта, которые только что пустили тучу сюрикенов, отлетели назад с огромными дырами в груди и больше не поднимались. Те враги, что являлись человеками, попытались открыть огонь из ружей, спрятавшись за кустами. Но их угомонил Винокур, выдав одну длинную очередь. Люди попались без боевого опыта, явно не знали, что кусты от пуль не защищают.

Ещё минут пятнадцать продолжалась вялая перестрелка, но люди с огнестрелом на той стороне быстро закончились, а писаные старались постоянно сокращать дистанцию, что закончилось для них плачевно.

— Мельчает народ, — проворчал Винокур, вылезая откуда-то из под завала. — Вот раньше писаные, бывало, от пуль уворачивались, прыгали на десять метров, а эти… шпана какая-то, видать, кончились бойцы, пришлось их мобилизовать.

— Тебя зацепило? — спросил я, спрыгивая на землю, в качестве огневой точки пришлось использовать первое же строение, каковым оказался сельский туалет.

— Стрела с разрядом, — он показал мне сломанную стрелу, где в наконечник был встроен мелкий фиолетовый кристалл.

— И что она делает? — не понял я. — Током бьёт?

— Не совсем, в ней заряд боли, если в тело вопьётся, то сразу наступает болевой шок, от которого каждый второй умирает. В моём случае попала только в разгрузку, заряд, само собой, пропал зря. Почти, где-то пятая часть мне досталась.

— Товарищи, — из-за небольшого пня вылез Башкин, который менял опустевший магазин пистолета. — Предлагаю обсудить подробности потом, а пока взять в плен последнего врага. Если будем медлить, он умрёт или уползёт подальше.

И мы отправились брать пленного. Пленный, к счастью, оказался человеком, а потому, вместо яростного сопротивления, просто принял свою судьбу. Это был мужик лет сорока, худощавый, с большой залысиной, лицо покрыто щетиной, которая через пару дней уже сможет считаться бородой. Ранение не позволило ему продолжить бой, и даже не дало покинуть это место.

Рана была серьёзной. Собственно, это был мой первый выстрел с расстояния примерно метров шесть. Пуля прилетела ему в подмышку, вырвав кусок рёбер из спины. Огромная рана, из которой торчат обломки кости, кровь ручьём, а где-то там открытое лёгкое. Жить ему осталось немного.

— Ну, давай, родной, облегчи душу, — предложил Винокур, присев рядом на корточки.

— Мне всё равно, — отозвался пленник, изо рта выплеснулась кровь, но говорил на удивление твёрдо. — Я умру и так.

— Не надо нас обманывать, — возразил ему Башкин, присаживаясь рядом. — Ты — человек, а потому чувствуешь боль, как все. Могу предложить тебе спасение.

— А потом?

— А потом оставим тебя здесь, найдёшь еду и воду, а дальше всё в твоих руках.

Не знаю, правду ли говорил учёный, но пленник ему поверил, в глазах зажегся огонёк надежды.

— Я буду говорить, остановите кровь.

Башкин молча вынул из кармана коробочку чуть больше пачки сигарет, открыл и высыпал на ладонь порошок, напоминающий жёлтые металлические опилки. Ладонь с порошком он прижал прямо к ране. Глаза раненого от боли распахнулись, но он тут же облегчённо вздохнул.

— Спасибо.

— Я не гарантирую, что ты выживешь, ранение слишком обширно, — честно сказал Башкин. — Когда потеряешь сознание, оставим тебя в одном из домов, поставим воду, пару банок тушёнки и… одно из ваших ружей с патронами. Отлежишься, потом сам знаешь, что делать. А теперь отвечай: кто вы такие и какого чёрта тут делаете.

— Богиня приказала рассылать отряды, люди и горки, небольшие отряды, которые проложат путь большой армии.

— Где сейчас армия?

— На юге, точно не скажу, от Саратова отходили, по обоим берегам.

— Сколько там человек?

— Людей? Не знаю, тысяч десять-пятнадцать, подходят новые, часть из Средней Азии пригнали, их там раньше в рабстве держали, а теперь призвали в армию. Ещё горки, их много, но воинов мало. Каждый пятый, да и тот слаб и неопытен. Больше всего низших, тоже рабов, тех, кто еду выращивал на плантациях, они без татуировок, их узнать легко.

— Теперь скажи, богиня жива?

— Жива, я видел её, её все видели, она теперь вступила в союз с людьми. Не так, она снизошла до принятия людей в войско, после того, как её спас человек. Великий воин.

— С этого места подробнее.

— Ну, тогда, когда богиню накрыли ядерными взрывами. Они не могли её убить, она бессмертна, но они её ранили. А он, великий воин, спас её, утащил из того места и вылечил. И она назначила его главнокомандующим, открыла возможность для союза людей и горков, а ещё наделила великой силой. Воин мог подчинять людей своей воле, а сам был неуязвим. Он собирал вторую армию на западе, но кто-то подло убил его. Гнев богини…

Его речь оборвалась одышкой, а я счёл нужным вставить свои пять копеек:

— Мне это что-то напоминает.

— Слушай, а воина того, случаем, не Пасечник звали? — спросил Башкин, когда раненый отдышался.

— Так его звали раньше, а теперь его имя…

— Да мне плевать, как вы там его обозвали, — перебил его учёный. — Важно то, что тварь эта теперь мертва, никакой второй армии на западе не будет, а убил его вот этот человек, — он указал на меня. — Просто, как щенка, задушил удавкой. Так и передай своей богине, её та же участь ждёт.

Я с удивлением посмотрел на учёного, значит, он не собирался оставлять пленного в живых. А Башкин, как ни в чём не бывало, достал шприц, вколол раненому какой-то препарат, от которого он быстро заснул, после чего полил рану чёрной жидкостью из пластикового флакона.

— Отнесите в дом, — велел он.

Мы отнесли бесчувственное тело в крайний дом, честно, как и обещал учёный, положили рядом две банки мясных консервов и поставили ведро с водой из колодца. Потом он выбрал из трофеев самое плохое ружьё, каковым оказалась одностволка шестнадцатого калибра, отыскал к нему пяток патронов и всё это бросил рядом с телом.

— Может, его пристрелить? — осторожно спросил я.

— Лучше не надо.

— Почему? Он ведь расскажет, а их богиня…

— Именно этого я и добиваюсь.

— ???

— Всего объяснить не могу, там, южнее, собирается армия, точно не скажу, но тысяч сто верных. И теперь они, пусть и не имеют такого количества магов, и сами рубаки сильно сдали, зато соединились с людьми, что дало им огнестрел и транспорт. Не знаю, насколько успешен будет их поход, но лучше внести разлад.

— Какой разлад, они ведь нас ловить будут всей армией?

— Да, но мы будем на шаг впереди. Всегда.

— Из-за твоего чемодана?

— И это тоже, — учёный, посчитав разговор завершённым, отправился к машине. Да, отдыхать здесь, в компании трупов, не очень хотелось. Да и на запах крови кто-то прийти может.

— Если это кому-то интересно, — сообщил Коростин, когда мы садились в машину, — у меня к карабину осталось двенадцать патронов. И, если кто-то думает, что с таким боезапасом можно прорваться через кордоны на пути, которые обязательно будут, то он ошибается.

— У меня — полтора рожка, — добавил Винокур, пристально глядя в спину учёному.

— У меня — сорок четыре, — добавила Марина.

Немой, понятно, ничего не сказал, но тоже смотрел укоризненно. Собственно, с патронами только у меня было хорошо, и то, по причине большого начального запаса и низкой скорострельности. Башкин, чувствуя, что взгляды сейчас прожгут ему спину, обернулся.

— Я там, на карте, отметил место, за полчаса доедем. Пополним запасы горючего. И… — он сделал загадочное лицо. — Что-нибудь ещё.

Обстановка в коллективе грозила взорваться, что закончилось бы коллективным битьём учёной морды, но пока решили подождать те самые полчаса. Теперь машина встала на окраине большого ПГТ, точнее, это место было когда-то таковым, даже с приличным количеством высотных домов. А потом пришла война, и дома эти срыли под ноль. Не все, часть просто зияла дырами от снарядов и чёрными пятнами от огня, возможно, магического, но знать это я не мог.

— Встаньте здесь и смотрите по сторонам, — отдал приказ Башкин, хотя главным его никто не назначал. Главный у нас Коростин, а по военной части — Винокур. — А со мной пойдёт…

Он пристально осмотрел наш скромный коллектив, после чего остановил взгляд на Немом.

— Простите, как вас зовут? Неудобно по прозвищу.

Немой посмотрел на него, как на идиота.

— Понимаю, а так? — учёный протянул ему блокнот и карандаш.

Немой скорчил недовольную гримасу, но всё же написал.

— Никита? Вот и отлично, товарищ Никита, берите канистры и отправляйтесь за мной, остальным не рекомендую, там часть дороги заминирована, можно подорваться, если не знаешь ключа.

Никита молча взял канистры, после чего оба удалились в близлежащий лесок.

— Мутит что-то учёный муж, — заметил Винокур.

— Это давно понятно, — не стал спорить Коростин. — Мне только его конечная цель не ясна. Вроде бы, наш эксперимент с открытием ворот одобрен на высшем уровне, если бы там были против, то просто оставили бы меня без комплектующих.

— И, тем не менее, он делает странные вещи, словно нарочно толкая нас в пекло, — заметил я, но тут же сменил тему. — Давайте хоть поедим?

Предложение было признано своевременным, вот только огонь разводить никто не стал, решили обойтись сухомяткой. А чтобы лучше заходила, приняли по пятьдесят граммов коньяка, что смародёрили в одном магазине. Некоторые населённые пункты, что попались нам по пути, вообще не трогала рука мародёра, всё стояло так, словно город вчера покинут.

— Я вот чего хотел спросить, — я намазывал ножом колбасный фарш на галету, — тот мужик говорил о рабах, плантациях. Я так понимаю, у них экономика своя есть?

— Логично, писаные, хоть и не совсем люди, а жрать обязаны, — рассказал Коростин. — Жрут они всё, но основной источник питания — это мясо мастодонтов и крупа, которую они принесли из своего мира. Очень питательная, быстро зреет, урожайность с гектара заруливает в минуса любую другую культуру. На вкус — что-то, вроде сои или чечевицы, не понять, короче, вроде бы, её даже начали культивировать, благо, теперь почти вся страна под посевы годится, холода только от берега Ледовитого Океана начинаются. Это всё известно, а вот социальные отношения в их обществе были секретом. Даже женщин тамошних никто поначалу не видел. Потом выяснили, что есть женщины, есть рабы, которых на войну не берут, а если берут, то они перестают быть рабами. И пленных людей они в рабство обращали, тех, кому сложных работ делать не надо, зомбировали, остальные трудились под принуждением. Возможно, били кнутами, а может быть, и гипнозом, как тот же Пасечник. Теперь решили повторить завоевание, мобилизовали всех, включая рабов, наносят им татуировки и зачисляют в военное сословие. Не исключаю, что и женщины тоже идут. В последний бой, так сказать.

— А люди? — спросил я, отправив в рот последний кусочек бутерброда.

— С людьми по-разному, — он подал плечами. — Те, кто остался на диких землях, сильно на власть обижены. Могли и добровольно под них пойти, как только возможность появилась. А кто-то просто хотел рабский ошейник снять.

— Ну и дурень, — сказал Винокур, опрокидывая в рот коньяк. — Ничего им не светит. Да и силы у них не те. Вчерашнего раба можно научить железкой махать, а вот магии его уже не обучишь. Да и драконов новых никто не родит. А я ещё слышал, что на такой случай, когда крупные силы будут подходить к освобождённым территориям, будут химию применять. Отравляющие газы. Уже сделали запасы, просто баллонами с газом закидают.

— Так это же запрещено, — вдруг очнулась Марина, которая до того просто прижималась ко мне. — Есть какие-то законы…

— Окстись, девушка, — Винокур едва не захохотал. — Какие законы, три четверти мира в руинах лежат, некому про законы помнить.

— Но… там ведь люди, — упавшим голосом напомнила Марина.

— Угу, а ещё эти люди собираются убивать других людей. Уж лучше так.

— Мне вот ещё что интересно, — несмотря на мизерность порции, коньяк подействовал, меня потянуло на разговоры. — А богиня эта — она одна, или их несколько?

— Насколько известно, одна, — сказал Коростин.

— Просто, если скопления врат тяготели к наиболее людным местам, то чего их главная в России появилась? Почему не в Европе, ну, или Бангладеш?

— Ну, справедливости ради, появилась она не в России, а где-то в Иране. Оттуда шли первые волны пришельцев, по побережью Каспия. Надо полагать, принцип тот же, что и у моей установки, не каждое место подходит. Богиня, если правильно понимаю, явилась первой, с отрядом самых сильных магов, а следом начали открываться другие врата, которые действительно тяготели к густонаселённым местам.

— И что, сейчас других стран нет?

— Ну, кое-что есть, всё же и там войска были, и оружие ядерное. Но таких запасов, как у нас, не имелось. И, что более важно, не было свободных мест, куда можно перебросить население. Теперь там анклавы, кое-где поддерживается относительно цивилизованная жизнь, но остальное — процентов, этак, девяносто — сплошной мрак.

— Китай, например, частично уцелел, — добавил Винокур. — Южная часть, где большинство проживало, почти исчез, а север, вместе с Монголией, выжил. В США кое-где ещё остались поселения, часть людей в Канаду перебралась, Европа почти полностью исчезла, я сам там не был, но те, кто возвращались, говорят, что смотреть страшно, разруха, пожарища и безлюдье. При этом писаные были и там разгромлены, но уже после того, как покончили с человечеством. Теперь только редкие крепости под охраной военных, часть людей, кстати, наши эвакуировали, когда руки дошли.

Мы уже закончили обед, когда появился Немой, сгибаясь под тяжестью двух полных канистр. Мы вскочили, Винокур сразу забрал у него канистры и передал новые, а сам бросился выливать содержимое в бочки.

— Откуда горючка? — немедленно задал вопрос Коростин.

Немой с глубокомысленным видом показал пальцем в ту сторону, откуда пришёл. Нда.

— Нет, в смысле, как её получили?

Немой пару секунд подумал, после чего изобразил пантомиму, где он открывает кран и подставляет канистру.

— Очень информативно, — съязвил Винокур из машины.

Немой с виноватой улыбкой развёл руками.

Он сделал ещё несколько ходок, в итоге наш запас горючего пополнился до максимального. Происхождение так и осталось загадкой. Когда он принёс последние канистры, с ним вернулся и Башкин.

— Всё в порядке? — он обвёл нас взглядом.

— В порядке, — ответил за всех Коростин. — Но у коллектива появились некоторые вопросы.

— Да, сейчас всё объясню. Не всё, конечно, но, если вкратце: товарищи, шутки кончились. Дальше нас ждут полноценные боевые действия, пробиваться придётся со стрельбой и взрывами. Враг велик числом, хитёр и коварен. А нас мало. Но, скажу я вам, шансы есть. Ставку сделаем на скорость.

Винокур многозначительно покатал между пальцами патрон, намекая, что стрельба и взрывы требуют расходников.

— Всё есть, — загадочно сказал учёный, — даже больше, чем нужно. Идите за мной, теперь все.

Он пошёл в лес, а мы отправились следом, с машиной остался только Немой, который сильно вымотался, пока носил канистры. Пройдя извилистой тропой, мы вышли на странную поляну, где под слоями дёрна и свежей травой проглядывала бетонная поверхность. А на этой поляне нас ждал сюрприз: гора оружия. Надо полагать, учёный вскрыл некий схрон, который был замаскирован от посторонних.

— Итак, смотрите, — начал объяснять он. — Три автомата и магазины.

Он взял из кучи три автомата АКС, полностью новых, явно никогда не использовавшихся, положил рядом с нами и стал выкладывать магазины. Последние, кстати, были либо пулемётными на сорок пять, либо «бубнами» на сто. Даже не знал, что в Союзе такие выпускали. Один из автоматов имел подствольный гранатомёт.

— Пулемёт, — продолжил он. — ПКМ я брать не стал, его тяжело перемещать, а вот это, — он напрягся и вынул из кучи тяжёлую тушу ДШК, нам очень даже пригодится. Насколько я знаю, установить его в башне труда не составит.

— Установим, — кивнул Винокур.

— Патронов больше пяти тысяч к автомату, в цинках, и чуть больше тысячи к ДШК, правда, эти россыпью, бронебойные и МДЗ.

Он снова полез в кучу и вытащил на свет очередной цинк с патронами.

— А это вам, уважаемая Марина, семь шестьдесят две, снайперские, четыреста сорок штук. Есть ещё несколько пачек бронебойных и трассирующих, всего почти шестьсот.

Марина растерялась.

— Да мне столько и не нужно, я ведь не расстреляю.

— Не уверен, — он покачал головой. — Поскольку вашу трёхлинейку, что застала, как я думаю, ещё Гражданскую войну, мы сейчас утилизируем.

В руке его появилась винтовка СВД, тоже новая и с каким-то нестандартным прицелом.

— Только пристрелять нужно, — сообщил учёный. — Прицел экспериментальный, восьмикратный, только начали обкатывать.

Марина, несколько растерявшись, приняла неожиданный подарок и с интересом его рассматривала.

— Теперь те, у кого нет оружия ближнего боя, — он вынул из небольшого мешка два пистолета Стечкина. — Берите, вооружайтесь, по два запасных магазина и запас патронов, патроны не считал, но около двух сотен на каждый.

— Гранаты? — спросил Винокур, ковыряясь в пулемёте.

— Вон те два ящика, — сообщил Башкин, указав в противоположный конец поляны. — Сорок РГД-5 и двадцать Ф-1. Запалы отдельно. Ещё есть взрывчатка, но немного, килограммов десять. Тротил. Гранаты к подствольному гранатомёту в количестве сорока штук. И вот это ещё.

Он показал нам гранатомёт РПГ-7 с оптическим прицелом, а на подстилке из старой мешковины лежали гранаты.

— Восемь кумулятивных, шесть термобарических, и вот такие.

Гранат последнего типа было целых десять, по виду они напоминали термобарических «поросят», но на корпусе имелась красная полоса и какие-то надписи мелким шрифтом.

— Химические, — объяснил он. — Создают облако газа, смертельный яд, стрелять строго по ветру, антидот в запасе есть, но его очень мало и применять нужно заранее. Вещество нестабильно на воздухе, уже через десять-двенадцать часов после применения распадается на безобидные вещества. Но в момент разрыва гранаты, убивает всё живое, с чем соприкоснётся в радиусе пятнадцати метров и дальше по ветру, по консистенции это летучая жидкость, оседает на поверхностях, противогаз не помогает.

— Карабины можно выбросить, — сделал вывод Винокур.

— Пожалуй, оставьте штуцер, он точно пригодится, тем более что патроны есть. Остальное, кроме ваших револьверов и карабина Дмитрия Сергеевича, лучше отправить на свалку. В другое время я не столь расточителен, но теперь потребуются усилия, чтобы впихнуть такой объём в нашу машину.

Глава двадцать шестая

Спать в тот день мы легли поздно, помимо чистки и пристрелки оружия, пришлось потратить время и силы на установку пулемёта в башенке, но это того стоило, оружие встало, как влитое, более того, отлично управлялось, как по горизонтали, так и по вертикали. Когда делали башенку, кто-то поспособствовал установлению креплений, регулируемых, в том числе и под такой ствол. С подачи Винокура Башкин сбегал в свой секретный лабаз ещё несколько раз, увеличив боекомплект к пулемёту до двух с половиной тысяч, а автоматный — до тринадцати. Теперь наш самопальный броневик можно было уверенно относить к легкой бронетехнике.

— А что, у врага танки есть? — спросил Винокур, привинчивая к гранате пороховой заряд.

— Вряд ли, — объяснил учёный, — слишком большая инфраструктура к танку прилагается. А вот БТР вполне могли найти и восстановить.

— А кто стрелять из него умеет? — спросил офицер, обводя взглядом собравшихся.

— Ну, я стрелял на полигоне, — сообщил я, видя, что других желающих нет. — Три раза, по учебной цели.

— Уже хорошо, — сказал Винокур. — А то мне не разорваться, я за пулемётом буду.

Марина старательно надраивала потроха винтовки. Оружие явно ей понравилось, так и подмывало сказать классическое «ты же девочка».

Когда с сортировкой и заряжанием оружия было покончено, Башкин снова начал доводить ситуацию. Расстелив на земле карту, он водил по дорогам кончиком своего огромного ножа.

— Противник передвигается по нескольким дорогам, группы насчитывают до ста пятидесяти рыл, обычно соотношение людей и нелюдей один к одному, то есть, около семидесяти стволов, но ураган огня маловероятен, у них проблемы с боеприпасами. Даже в случае лобового столкновения мы имеем все шансы проскочить. Они не ждут прорыва с севера, баррикад не возводят, а людскую массу легко снести отбойником или расстрелять издали.

— А если всё-таки поставят? — спросил Коростин.

— Вопрос: из чего будет баррикада? Если машины до того же КамАЗа включительно, то прорвёмся, установка бетонных блоков требует техники и времени, а их потребуется куда больше одного.

— Могут «ежа» кинуть, — напомнил Винокур.

— Это проблема, — согласился учёный, — но вряд ли «ежи» у них всегда под рукой, к тому же, я рассчитываю прорваться на скорости, раньше, чем передние предупредят задних. Какая-то система передачи информации у них есть, но работает она медленно, а человеческие рации в наших условиях ненадёжны.

— Придётся ехать без остановки, — заметил я.

— Придётся, — согласился он. — Но, при всех вывертах дороги, это займёт не больше двух суток, если на каждом перекрёстке вступать в бой, то трое-четверо. Водители у нас есть, будем друг друга сменять и есть на ходу. Всем ясно?

Мы кивнули и нестройно ответили, что ясно. Последним его приобретением были лёгкие бронекостюмы. Материал оставался загадкой, но выглядели они, как толстые куртки с рукавами, внутри имелись какие-то твёрдые вставки, но, судя по весу, это был даже не металл. При этом учёный уверял, что они спасают от холодного оружия, осколков, дроби и даже пистолетной пули, хотя последняя сломает кости и вызовет болевой шок. При этом почему-то захватил только две каски, одну надел сам, вторую отдал Коростину. Ещё имелись два прибора ночного видения, архаичные, но вполне рабочие.

Ехать решили в ночь, фары не включали, за руль сел инженер, надев при этом ПНВ, второй прибор был у Винокура, который засел с пулемётом в башенке. Внутри жилого отсека теперь было тесно, спальное место осталось только одно, остальное завалили оружием и боеприпасами.

Этот участок дороги считался относительно безопасным, впереди даже имелись относительно цивилизованные поселения, впрочем, с учётом того, что группа писаных встретилась на пятьдесят километров севернее, существование этих анклавов сейчас под большим вопросом. Люди, что там проживали, имели небогатый выбор. Или покориться наступающей армии Тьмы, или спрятаться на время (наверняка у всех подготовлены схроны в глуши на такой случай), предоставив армии перебить всех сектантов, или двинуть на север, чтобы спрятаться за широкой спиной той самой армии, заодно вернувшись в лоно цивилизации.

Увы, ближе к утру мы выяснили, что эти, казалось бы, логичные ходы, остались недоступными для людей с дикой территории. Как раз на рассвете один такой анклав, напоминающий небольшой посёлок за стеной из бетона, старательно отбивал осаду.

Отбивал — это громко сказано. С обеих сторон гремели редкие выстрелы, а маги писаных отрабатывали по стенам магией. То тут, то там, вспыхивало синее пламя, которое быстро опадало, но, судя по крикам из-за стены, кое-какой урон наносить получалось.

Звук нашего двигателя они услышали слишком поздно, а потому подлетевшая на полной скорости многотонная машина буквально смела ряды атакующих вместе с их хилыми укрытиями. Оставшихся перемололи ураганом огня из автоматов через бойницы, выжили только пять или шесть человек, которые быстро убегали в лес, прячась за складками местности. Башкин, который сидел за рулём, подкатил к самым воротам, которые закрывал стальной лист.

Некоторое время стояла тишина, потом хриплый голос с той стороны стены крикнул:

— Кто там, в машине?

— Люди, — отозвался Башкин, открыв лобовой бронещит.

— Вижу, что люди, — сказал бородатый мужик в заношенной военной форме с автоматом в руках. — Откуда взялись? Я думал, что тут уже нет никого.

— Я тоже так думал, но теперь вас увидел, — сообщил учёный, открыв дверь и спрыгнув вниз. — Почему не сбежали?

— Так не успели мы, — виновато развёл руками мужик. — Основные силы два дня, как ушли, я тут на хозяйстве остался, прихватить нужное, да тоже бежать. А они нагрянули.

— Давно напали?

— Да часа два назад, они время тянули, я знаю, что следом большая орда идёт. Вот и перекрыли нам выезд. Нам полчаса не хватило, а то бы уже в пути были.

— Ну, раз готовы, то и валите, пока поздно не стало. Патроны есть у вас?

— Десятка три осталось, — мужик скептически посмотрел на свой автомат. — Ну, и к ружьям полсотни.

— Ещё автоматы есть? — спросил сверху Винокур.

— С десяток, а толку-то?

— Дима, — офицер постучал по верхнему бронелисту. — Сбрось им пачек пять-шесть. А то не пробьются.

Отсчитав семь бумажных пачек с патронами к автомату, я протянул их в окно, отдав подскочившему худощавому пареньку. Тот бережно завернул их в мешковину и унёс обратно. Обитатели лагеря, надо отдать им должное, тянуть не стали, ворота открылись, наружу выехал автобус, слегка укреплённый листами жести. Опять же, женщин и детей внутри не было, видимо, их эвакуировали в первой волне. Зато имелись раненые, человек пять тяжёлых, понятно было, что до безопасного места довезут не всех.

— Откуда про орду знаешь? — спросил Башкин у вожака, то ехал отдельно, на мотоцикле «Урал» с коляской, где сидел автоматчик.

— Разведка передала по рации, твари сейчас у Брода, километров сорок, ну, теперь-то ближе. Орда большая, рыл, наверное, с тысячу. Писаные там, и люди тоже.

— Пешие?

— Да, пешие, только телеги с собой, оружие есть, но немного, думаю, с патронами у них тоже плохо. На такой махине прорвётесь. Наверное.

— Ну, спасибо, — Башкин бросил ему ещё две пачки патронов, тот с благодарностью принял их и сунул в карман куртки. — Поторопитесь, их группы на севере есть, можно нарваться.

— Да знаю я, — отмахнулся мужик. — Прорвёмся как-нибудь, и вам того желаю.

Он махнул рукой на прощание, после чего дал газ и отправился догонять автобус.

— Все всё слышали? — уточнил Башкин. — Теперь так: Эдуард Фёдорович садится за руль, водитель нужен свежий. Вам, Вячеслав Игоревич, предлагаю смениться тоже или выпить таблетку для бодрости, по моим подсчётам, вы уже двадцать восемь часов на ногах.

— Таблетку, — решил Винокур.

— Ну, а остальные — к бойницам, нужен будет ураган огня.

Бойницы в бортах позволяли вести огонь по диагонали вперёд, к ним встали Немой и я, пришлось сменить свой карабин на автомат. К задним встали Марина и Башкин, первый приготовил дробовик, вторая собиралась отстреливать погоню из снайперки, благо, размер бойницы позволял это. Помимо дроби, учёный приготовил несколько гранат, вкрутив в них запалы. Со стороны могло показаться, что машина наша несокрушима, но при столкновении с ордой в тысячу человек ни в чём нельзя быть уверенным. А от мысли, что нам могут пробить колесо прямо посреди толпы врагов, становилось дурно.

Относительно спокойная поездка длилась около часа, что, даже с учётом многочисленных поворотов, было гораздо больше озвученных сорока километров. Я уже подумал, что орда пошла другой дорогой, а мы проскочим незамеченными, но тут раздалась громкая команда Коростина:

— Приготовиться!

Я выдохнул. Как говорят, ожидание праздника хуже самого праздника. Пальцем переключил переводчик в среднее положение и приготовился нажать на спуск. Орда встретила нас сразу за поворотом. Двигатель они, наверное, слышали, но среагировать почему-то не успели.

Столкновение с массой живых тел (которые при этом быстро становились мёртвыми) ощущалось, как средней силы толчок, после которого машина начала слегка буксовать, перемалывая колёсами подобие грязи, хотя все мы знали, что это не грязь. Даже в узкую бойницу я разглядел, как во все стороны брызжет кровь.

В этот момент сверху ударил пулемёт, да и передо мной появились цели, фигуры в мешковатых балахонах, что разбегались в стороны. Возблагодарив судьбу, что передо мной не люди, а писаные, более того, их воины, полностью покрытые татуировками, я вдавил спусковой крючок. Длинная очередь прошлась по спинам, часть падала сразу, часть только дёргалась и продолжала бежать. Отбежав на приличное расстояние, они разворачивались и пытались стрелять из арбалетов и кастовать что-то магическое.

Но машина продолжала двигаться вперёд, теперь уже не приходилось ехать по телам, те, кто шёл в задних рядах, расступились. Длинный магазин упал вниз, больно ударив по ноге, второй я перед этим засунул в карман, а теперь вставил его в автомат. Передёрнуть затвор и снова стрелять. Передо мной сплошная цель, даже наводить не нужно. Писаные, при всей своей отмороженности, отнюдь не бессмертные. Получив пулю, они имеют обыкновение умирать, несмотря на то, что делают это далеко не сразу, и до смерти успевают многое.

В итоге, орду мы проскочили, как я понял, всего секунд за тридцать-сорок, успев положить до сотни бойцов противника. Со стороны Немого имелись стрелки из людей, но никто из них не смог попасть в него. Слишком быстро двигалась машина.

Сзади ещё какое-то время стрелял и бросал гранаты Башкин, отправляя возможной погоне заряды картечи, а потом пару раз выстрелила Марина, уже вдаль. Вряд ли в кого-то попала, машина тряслась на ухабах.

Коростин продолжал жать на газ, что я целиком одобрял, поскольку требовалось поскорее покинуть опасное место. Враги явно не последние, но, чем быстрее прорвёмся, тем меньше их встретим.

От резкого удара по тормозам я едва не упал, спасло то, что падать было особо некуда, в будке была ужасная теснота. Зато ударился о бочку с горючим.

— Что случилось? — спросил я как можно спокойнее, хотя на язык просились неприличные слова.

— Сам посмотри, — сказал Коростин, указывая вперёд.

То ли писаные, предвидя развитие событий, сделали нам козью морду, то ли это случилось это раньше, задолго до их появления. Небольшой мост, что пересекал овраг шириной в пять метров, по дну которого протекал ручей метровой ширины. Он здесь был, добротный мост из бетона на две полосы. А теперь в виде обломков валялся внизу. И это плёвое расстояние наш мощный транспорт преодолеть не мог. Будь мы на танке, можно было бы попытаться, но танка не было.

— Можно рвануть по целине, — предложил Башкин. — Вон туда, может быть, там берега пологие.

— А если нет? — спросил я. — А если пологие, а мы всё равно засядем? Есть на примете тягач? Карту смотри.

Изучение карты дало кое-что. По дороге сюда мы проскочили отворот на крошечную дорогу, практически, тропу. Но, раз на карте она обозначена, то проехать сможем. За пять лет вековые деревья не вырастают, а кустарник нам нипочём. И путь дорога эта уходит далеко в сторону от маршрута, зато и ручей этот, гордо именуемой рекой Левая, ещё раньше поворачивает в сторону. Правда, придётся вернуться. От места побоища мы удалились уже километров на двадцать, а теперь проедем обратно на десять с небольшим. Но выбора нет, все остальные варианты ещё хуже.

Машина развернулась перед сломанным мостом и поехала в обратную сторону. Воспользовавшись затишьем, я взялся набивать магазины к автомату. Патроны расходуются с какой-то невероятной скоростью, взяли с собой уйму, казалось, лишние, а вот, девяносто штук улетело за секунды. И у Немого столько же.

Враг, как оказалось, не дремал. Они решили устроить остановку, утилизировать трупы, помочь раненым, а потому наш визит был замечен. Снова короткая перестрелка, поворот — и вот, мы уже мчимся по узкой лесной дороге в нужную сторону. Радовало одно, враг передвигается пешком, а догнать машину, пусть и едущую относительно медленно, пешему не под силу.

И снова я их недооценил. Во-первых, наши тридцать-сорок километров в час — величина отнюдь не астрономическая, человек на коротких дистанциях может выжать столько. Во-вторых, нам противостоят не только люди, а ещё и эти долбаные сектанты, горки, как назвал их пленный, да к тому же накачанные допингом, оказалось, что погоня их дала результат.

Я едва успел увернуться, когда в бойницу просунулась расписанная узорами рука, которая попыталась воткнуть в меня длинный нож. Отскочив назад, я вскинул автомат, но тут же понял, что рикошет куда опаснее висящего на борту врага, в бойницу он не залезет. Пришлось потратить время на доставание револьвера из кобуры, тяжёлая пуля просто перебила руку пополам, кисть с локтем осталась висеть, нож упал на пол, а сам писаный с коротким криком упал на дорогу. Поскольку крик этот сразу оборвался, упал неудачно, прямо под колесо.

Остальные действовали схожим образом, стреляли в бойницы из револьверов и пистолетов. Борта очистить удалось, но кто-то лез на крышу, слышно было, как матерится Винокур, который не успевал развернуть пулемёт. Да и стрелять из такого оружия в упор по очень быстрому противнику — занятие сомнительное.

Услышав выстрелы из пистолета, я, недолго думая, решил ему помочь, для чего распахнул верхний люк, крышкой которого ударил в живот писаного, что полз по крыше, когда Слава стрелял в другую сторону. А следом я всадил в этот живот пулю из револьвера. Тут даже живучесть сектанта не спасёт, сквозь получившуюся дыру я смог увидеть небо, а потом на меня стали падать окровавленные кишки.

— Прорвались, — сказал где-то рядом Башкин, когда я, преодолевая тошноту, попытался сбросить с себя окровавленные внутренности. — Двигаем дальше.

Дорожная сеть в европейской части России довольно густая, найти проход всегда можно, а перекрыть все дороги, не пропустив одиночный автомобиль, уже проблематично, если у тебя нет целой армии, которая к тому же имеет устойчивую связь и перемещается быстрее упомянутого автомобиля. У наших врагов, кроме армии, не было ничего. Но они пытались. Наш учёный даже с кем-то связывался по дороге, спрятавшись от нас за запасными колёсами. Вернулся, как всегда, озадаченным.

— Ну, что там? — спросил я. — Хотя бы в общих чертах.

— Там… — он поморщился, как от зубной боли, — всё плохо. Или хорошо, как посмотреть. Часть вражеских подразделений продолжает двигаться на северо-восток, но те, что расположены близко к нам, скажем, в радиусе пятисот километров, начали непонятные перестроения. Если я правильно понял, среагировали на нас.

— Будут ловить?

— Думаю, что да.

— Вот и зачем было сообщать, что я убил Пасечника? Или это план такой?

Он задумался.

— Нет, плана пока нет, но кое-что вырисовывается. Нас будут пытаться остановить, задача прежняя, не быть убитыми.

— А оттуда нас поддержать не смогут? — спросил из-за руля Коростин. — Ну, бомбардировщик выслать, или десант на вертолётах?

— Вряд ли, нет полноценной цели, гоняться за небольшими отрядами, что бредут по разным дорогам, можно бесконечно. А в единый кулак они соберутся только перед атакой.

— Так в чём наша задача? — спросил Винокур, временно покинувший пост.

— Задача у нас прежняя, — повторил учёный. — То, что на нас среагировали враги, не отменяет конечной цели. А вот как они поступят, тут уже вопрос. Может быть, мы раздёргаем их армию и сорвём наступление, может быть, они на нас плюнут и снова развернутся на север.

Больше мы от него ничего не добились.

Глава двадцать седьмая

Пятые сутки увлекательного путешествия, где-то южнее Волгограда, правый берег Волги, точнее не скажу, местность тут сильно изменилась. Она и так в этом мире слегка отличается, а после бомбардировок, как ядерных, так и обычных, и вовсе ни одного знакомого ориентира.

В крупные города мы не заезжали, да и делать там особо нечего. Разруха, руины, следы пожаров, а кое-где и ядерное пепелище. Даже если люди в итоге победят, то восстанавливать страну придётся лет сто, если не больше.

Сам Волгоград понаблюдали из пригорода, впечатление неприятное, ядерный удар по городу не наносился, но и обычным оружием его превратили в Сталинград сорок второго года. А ещё вдоль окраин стояли колья с насаженными на них скелетами. Часть уже рассыпалась, часть ещё держалась.

Группа в прямом смысле слова не стояла на ногах. По идее, когда мы двигались по дорогам, один из нас мог отдыхать на спальном месте. Но в реальности уснуть было невозможно. Шли с таким напряжением, что впору оглохнуть. Чуть ли не на каждом повороте и перекрёстке нас встречали, засады были организованы наспех, та часть противника, что состояла из людей, была не организована и плохо вооружена, а писаные не имели в составе магов. Да и укреплений построить не успевали. Это нас и спасало, а ещё то, что маршрут наш, который я поначалу представлял прямым, как кардиограмма покойника, в итоге оказался извилистым, а местами имел даже петли.

Но даже так путешествие спокойным не было. За последние двое суток только я один расстрелял из автомата больше тысячи патронов, впору вспомнить о ресурсе ствола, который от таких нагрузок скоро станет непригодным. Оружие натуральным образом раскалялось в руках, а огромный запас патронов уже не казался таким огромным. Винокур и вовсе несколько раз отказывался стрелять, мотивируя это тем, что ствол перегрелся, а запасного у него нет. В такие минуты прорыв становился куда более сложной задачей, крупный калибр просто сметал личный состав заслона, а саму баррикаду мы, в зависимости от её прочности, либо сносили, либо аккуратно сдвигали в сторону, либо объезжали. А без такой поддержки сделать это оказалось трудно. Особенно, когда в качестве баррикады установили БТР. Машина оказалась не на ходу, но свою функцию гроба на колёсах выполняла исправно. А рядом были наспех оборудованные позиции автоматчиков, и ещё куча писаных в засаде, да и внутри бронемашины сидели стрелки (башенный пулемёт, к счастью не работал или не имел боеприпасов).

Спас ситуацию гранатомёт, тот же Винокур, произвёл обстрел с трёхсот метров, почти идеально попав кумулятивным по машине, а потом двумя термобарическими по окружающей пехоте. Потом уже, непрерывно поливая всё вокруг огнём через бойницы, мы прорвались через заслон. БТР, кстати, сдвинуть не смогли, чем-то его заклинили так, что он словно прирос к дороге. Смогли аккуратно протиснуться между его носом и бетонным столбом на обочине.

Хуже всего было то, что их армия полностью переключилась на нашу поимку, стягивая резервы. И у резервов этих появлялась техника, чаще всего не боевая, просто грузовики с пехотой, которые, тем не менее, могли участвовать в погоне и быстро занимать позиции. Приходилось охлаждать их пыл с помощью ДШК и гранатомёта. Но гранаты были не вечными, а пулемёт не выдерживал постоянного огня.

Но это было не главным. Оружие, как и двигатель машины, было из металла, в отличие от людей. Третьи сутки без сна, в постоянном нервном напряжении. От непрерывной стрельбы мы почти оглохли, а от бодрящих таблеток, которые Башкин выдавал без счёта, уже начинало сбоить сердце. Ещё пара дней такой гонки, и нашим врагам не придётся нас убивать, мы просто сдохнем на бегу, облегчив им работу.

Исходя из этого, а ещё потому, что двигатель начал сбоить, и требовалось ТО, решено было устроить привал. Погоня как раз отстала, а потому мы получили возможность остановиться в небольшом городке, найти рембазу и, загнав наш броневик в ангар, заняться собой.

Марину я сразу отправил спать, она и так спала на ходу, поскольку таблетки пить отказывалась. Винокур вместе с учёным и инженером, занялись машиной. Все хотели спать, но понимали, что прямо сейчас уснуть не смогут. Химическое дерьмо продолжало бурлить в крови. А мы, я и Немой, остались часовыми.

Усевшись на верхних этажах административного здания, мы контролировали местность вокруг. Внутри ангара негромко стучали инструментами, а я, крепко сжимая цевьё автомата, смотрел вдаль. В глаза словно песка насыпали, сердечный ритм отбивал какую-то заковыристую мелодию, но пока я держался.

На часы я не смотрел, сейчас утро, глядишь, до темноты просижу, впрочем, меня должны сменить. В итоге, конечно, заснул, но проспал недолго, около получаса, поскольку сначала меня разбудил Немой, а чуть позже пришла Марина.

— Выпей и иди спать, — сказала она, сунув мне в руки кружку с горячим напитком, всё тот же концентрат, будь он неладен. Впрочем, мой измученный организм вряд ли сейчас примет что-то другое. — Я посижу, а потом Слава подтянется.

Вместе со мной спать отправился и Немой. На парня было страшно смотреть. Худой, бледный, глаза ввалились и стали красными, как у вампира. Впрочем, я выгляжу не лучше. Спать полагалось в небольшой каморке, где имелись длинные верстаки, на которые набросали каких-то старых одеял. Неподалёку, спрятавшись от посторонних глаз, Башкин колдовал со своим волшебным чемоданом.

— Какие новости с полей? — спросил я, поймав себя на мысли, что мне всё равно.

— Смотря с какой стороны зайти, — загадочно ответил учёный. — Почти вся армия тварей отправилась ловить нас, наплевав на наступление. При этом собирается в компактную массу. Радует то, что наш маршрут они отслеживают очень приблизительно, а потому перекрыть все дороги не успевают. Но кольцо постепенно сжимается. Думаю, сутки у нас есть, самым напряжённым будет последний этап прорыва. Но и тут перспективы очень даже неплохие.

— А подробнее? — спросил я, уже закрыв глаза, от немедленного засыпания спасало то, что я твёрдо вознамерился допить кружку.

— Ну, смотрите, почти все они находятся на западном берегу Волги. Установка спрятана у Астраханского моста, с этой стороны. Если успеем прорваться к мосту, а тем более забрать установку, то после переправы враги останутся строго позади. Можно будет просто убегать, не опасаясь засады. В идеале, можно было ещё и мост за собой подорвать, но взрывчатки не хватит. Мост по моим данным, цел и заторов на нём не наблюдается.

— Вот и отлично, — сказал я, проглотив последнюю порцию питательного напитка, после чего провалился в сон.

— Дима, вставай, — заботливый голос жены вывел меня из беспробудного сна.

— Я же только лёг, — недовольно пробурчал я, могучим усилием придавая телу вертикально положение. Глаза пока не открывал.

— Так-то не балдей, — послышался откуда-то справа насмешливый голос Винокура. — Лёг ты в шесть вечера, а сейчас семь утра.

Я открыл глаза и осмотрелся. И точно, в окно был виден хмурый рассвет. Да и тело, получившее долгожданный отдых, постепенно приходило в норму, немедленно напомнив о себе зверским голодом. Остальные тоже собрались завтракать. Быстро вскрывали консервы, на небольшом примусе уже кипел жестяной чайник.

— Значит, задача следующая, — сообщил с набитым ртом Башкин. — Стартуем через полчаса, отсюда движемся прямиком в сторону моста. Ставка на скорость. Враги замедлили продвижение, но движутся полукольцом в ту же сторону. Само собой, обнаружив нас, они ускорятся. Эдуард Фёдорович, установка много весит?

— В сборе около тонны, может, чуть больше. Но она разбирается, и сейчас хранится в разобранном виде. Части весят не более центнера, так что погрузить сможем.

— А времени уйдёт сколько?

— Минут двадцать.

— Нужно, чтобы эти двадцать минут у нас были.

Поесть мы успели, и даже успели собраться, а вот выгнать машину нам не позволили. Как оказалось, это было большой удачей. Часовым стоял Винокур, который и сообщил о приближении странной кавалькады. Первой нашей мыслью было убежать, машина всё же быстрее лошади. Но Башкин от такого предостерёг. Противник на этот раз выглядел экзотично. В нашу сторону по дороге неслись восемь всадников. Вот только не на лошадях, а на слонах. Хотя слоны были вовсе не слонами, а теми самыми костяными мастодонтами. А на каждом из них сидел писаный, собственной полуголой персоной. Вот только эти всадники сильно отличались от тех сектантов, что мне приходилось видеть раньше. Писаные были сильны своей бешеной энергией, злобой и умением работать холодным оружием. Мощной комплекцией они никогда не отличались, просто сухие мускулистые тела. А эти были другими. Огромного роста, что бросалось в глаза даже через бинокль, а мускулатура их была такова, что на чемпионате по бодибилдингу возьмут все призы. А ещё необычным было их оружие, каждый держал в руке копьё примерно двухметровой длины, наконечник которого представлял собой шар размером с яблоко, который сверкал подобно дуге электросварки. Явно какая-то магическая хрень.

И пусть скорость их была относительно невелика, убегать мы не решились, выгнать из бокса машину, а потом развернуться в небольшом дворике — задача на несколько минут. Уж лучше расстрелять врагов с расстояния, а потом спокойно уехать, тем более что их немного.

Стрелковая команда в лице меня, Марины и Немого вышла на позицию. Первой начала стрелять Марина, метров с трёхсот. Выстрелила трижды, вот только враги падать не собирались.

— Я же попала! — обиженно воскликнула она.

Осталось только добавить «Я так не играю».

Следом выстрелил я, поняв, что таких тварей свалить будет сложно, вставил магазин не до конца, после чего дослал в патронник тот самый спецпатрон с длинной пулей. Уже привычно задержал дыхание и выжал спуск. Громкий выстрел, серьёзная отдача, а потом я увидел, как один из качков-кавалеристов падает назад, а его слонопотам, резко сбавив ход, отворачивает в сторону.

Следом выпалил Немой, из штуцера, который он прочно закрепил за собой. Выстрелил удачно, вот только вместо того, чтобы пробить накачанное тело насквозь, расплескав внутренности по дороге, пуля всего лишь заставила пространство перед ним мигнуть. Схватив бинокль, я разглядел, что враги выставили вперёд раскрытые ладони, от которых расходится почти прозрачное подобие энергетического щита, прикрывавшего всадников. А вот на ездовых животных щитов не хватило.

— По слонам бей! — крикнул я Немому, да и сам уже встал на колено, чтобы удобнее было целиться.

Выстрел Немого пришёлся в грудь разогнавшемуся животному, тот, конечно, был в броне, да и кости там соответствующие. Но против такого калибра, да ещё с бронебойным сердечником природная защита не пляшет. Слон от попадания кувыркнулся вперёд, всадник выпал из седла и с размаху упал на землю. Но сперва в дорожный асфальт воткнулось его «копьё». Светящийся наконечник среагировал раньше времени, устроив небольшой взрыв и выплеск лавы во все стороны. На том месте образовалась приличных размеров каверна с расплавленными краями, в которую наступил следующий «мамонт».

Тут выяснилось, что у этих животных, как и у их дальних родственников из Индии или Африки, имеется одно слабое место. Мягкие подошвы. А потому животное немедленно завыло, подобно заводской трубе, встало на дыбы, сбросило всадника, после чего, сильно хромая, отправилось по своим делам.

А точку в атаке доблестной кавалерии поставил Винокур, который вышел с гранатомётом, громко скомандовал нам разойтись, после чего выпалил термобарическим зарядом. Оставшихся просто смело. Но убило при этом не всех, в живых осталось двое, более того, оба сохранили свои магические копья и теперь бодро ковыляли в нашу сторону, не обращая внимания на ожоги и раны. Вот только пустить их в ход им было уже не суждено. Из-за наших спин вышли остальные участники группы, на этот раз с автоматами и буквально смели обоих бройлеров ураганом огня. Магический щит уже не работал.

То, что писаные стойки на рану, знали все. И тут варианта два: либо сделать рану больше размером, либо сделать так, чтобы ран этих было запредельно много. С пятью-шестью попаданиями в корпус тварь может бежать вперёд. А если их будет двадцать? Или тридцать? При этом пули разрывают мышцы, сухожилия, повреждают нервы. И никакая железная воля это не отменит. Один рухнул замертво в десяти метрах от нас, снова взорвав асфальт перед собой. А второй пробежал ещё пару шагов и метнул копьё, но метнул слабо, возможно оттого, что рука была перебита пулей. Наконечник ударил в бетонную стену, проделав в ней дыру диаметром около тридцати сантиметров с оплавленными краями.

— Порой создаётся впечатление, — сказал Башкин, поднимая обгорелый огрызок копья, — что у них даже не коллективный разум, у них просто за всех думает королева. А когда её рядом нет, все становятся дебилами. Хотя вооружены грозно, не спорю.

— Ну, да, — согласился инженер. — Им ведь ничего не стоило подождать, пока мы начнём выезжать, а потом атаковать машину. Этими копьями они бы её угробили, а дальше нас голыми руками бери.

— Вот именно, — согласился учёный, — но столь сложные умопостроения им отчего-то недоступны, увидел цель — атакуй, простейший алгоритм и никакой импровизации. Вячеслав Игоревич, выгоняйте машину, времени у нас не так много.

Пока остальные грузились, я немного отвлёкся от общего дела. Один из мастодонтов был жив, взрывом ему выбило глаза и сильно контузило, попутно повредив переднюю ногу. Сейчас он лежал на дымящемся асфальте и громко стонал. Стонал почти по-человечески, никогда бы не подумал, что такие животные могут издавать подобные звуки.

Повинуясь чувству жалости, я подошёл к животному и вынул револьвер. Куда стрелять? В череп? Пуля может и не пробить толстую кость, тем более что она там наружная и внутренняя, практически, композитная броня.

Обойдя его вокруг, я нашёл место, где оторвало костяную пластину, обнажив розовую плоть. Как раз с левой стороны груди, напротив сердца. Вот и всё, скотинка, отправляйся в слоновий рай, ты ни в чём не виновата. Револьвер оглушительно рявкнул, а в груди гиганта появилась приличных размеров дыра. Для надёжности я выстрелил ещё два раза, стараясь попасть туда же. Мастодонт несколько раз вздрогнул всем телом, после чего растянулся на асфальте. Последним упал хобот, стукнув по асфальту костяными чешуйками.

За руль сел Винокур, а меня временно посадили в башню, где мне придётся управляться с пулемётом. Офицер провёл последний инструктаж, строго запретив стрелять непрерывным огнём, и даже очереди больше четырёх выстрелов давать было нежелательно. Я это, конечно, учту, вот только ситуация может потребовать иного. Когда встанет выбор, спастись, погубив ствол, или погибнуть, его сохранив, я выберу первое.

Мы вовремя уехали, поскольку на окраине городка уже появились враги, теперь уже не пехота с телегами, а грузовики, в кузовах которых были насажены воины писаных. Но запас времени пока есть, да и не факт, что они нас видели. Успеем смыться. Если же проявят настойчивость, можно и пугнуть. У меня как раз подходящий инструмент в руках. Три-четыре пули, прилетев в тот кузов, быстро охладят пыл даже у сектантов. Когда держишь в руках оторванную голову товарища, ситуация воспринимается немного иначе. Ну, или стрелять по кабине, с простреленным двигателем сложно куда-то ехать.

— Дмитрий Сергеевич, смотрите в оба, — предупредил снизу голос Башкина. — По моим данным враги стягивают вокруг нас петлю, механизированные подразделения могут нас опередить.

— Я запомнил, — сказал я, пригнул голову и стал смотреть на мир через прорезь прицела.

Глава двадцать восьмая

Когда учёный сказал, что враги сжимают кольцо, я понял это так, что снова придётся прорываться с боем. Правильно понял. С тех пор, как машина наша покинула ангар, проехать спокойно мы успевали не более километра. Что ни поворот, так обязательно встреча с отрядом противника. Что радовало, так это то, что большинство отрядов были пешими, а их мотопехота представляла собой обычно трактор «Беларусь» с прицепленной телегой. Крепкая машина, но в быстроте даже с нашим не особо скоростным транспортом им не тягаться.

Исходя из этого, мы старались не вступать в бой, просто убегая от него. Но получалось не всегда. В одном из посёлков нас атаковали со всех сторон, просто прыгая из окон домов на машину. Часть разбилась насмерть, часть ещё в полёте поймала по дюжине пуль на брата, но двое сумели забраться на крышу, где, цепляясь ногтями за сварные швы, бодро двинулись ко мне. От пулемёта в плотной застройке толку было немного, поэтому я, наплевав на свои обязанности, высунулся назад и трижды выстрелил из револьвера. Третий выстрел был лишним, такая пуля не просто убивала врага, тело отбрасывало назад с силой лошадиного копыта.

Оказавшись на открытой местности, мы могли наблюдать удручающую картину. Враги были повсюду, напоминая настоящую орду Мамая. На машинах и пешком, на мастодонтах, лошадях и даже верблюдах. Посчитать плотную массу было сложно, но думаю, что не меньше ста тысяч. И все они двигались за нами или параллельным курсом. Королева твёрдо решила устроить нам котёл, ловушку, из которой мы уже не сможем вырваться. Сквозь людскую массу на броне прорваться можно, но что если их будут десятки тысяч, да с магами, да с королевой, которую они называют богиней, за спиной. А эта самая богиня-королева, она ведь и сама сильнейший маг. И надежда у нас одна — мост. Башкин сказал, что он цел и не перекрыт. Надеюсь, так оно и есть.

И всё же это напоминало попытку убежать от цунами. Вот ты увидел волну высотой в двести метров, вот ты бежишь от неё, но это ничего не даст, ты просто оттянешь свою смерть на пару секунд.

Я гнал от себя эти мысли, прятаться было бессмысленно, только скорость нас спасёт. Нужно ведь не просто прорваться к мосту, нужна фора, которую мы сейчас и зарабатывали.

Но получалось плохо. Только подумал, что погоня осталась позади, как следующий же перекрёсток оказался занят. Всё тот же трактор с телегой, в телеге навалены какие-то брёвна, а за ними прячутся люди и сектанты. Те и другие вооружены, да только им это не поможет. И та подмога, что сидит в кустах у перекрёстка, тоже не пригодится.

Стрелять начали одновременно, мы и они. Очередь из пулемёта прошла по завалу из брёвен, выметая всех, кто сидел за ним. Вторая изувечила кабину трактора, третья прошлась по кустам, откуда полетели куски тел.

Больше я не стрелял, незачем насиловать и без того уставший пулемёт. Справятся другие. Винокур вывернул руль, чтобы проехать по целине, а в это время команда стрелков прошлась свинцовым дождём по кустам и траве. Радует, что здесь, на юге, леса почти нет, а потому и внезапных засад меньше, нападающих видно издали, что даёт нам преимущество за счёт дальнобойного оружия.

Лента почти закончилась, пришлось протянуть руку вниз, чтобы мне подали следующую. Ещё пятьдесят огромных патронов. Заряжены через одну, бронебойные и МДЗ, зажигательные то есть. Против деревянных укреплений хорошо пойдут. В запасах есть ещё снайперские и разрывные. Что за разрывные, я не понял, не слышал о таких раньше. Винокур сказал, что такие служат для пристрелки, но хорошо работают и по живой силе. Хотя при таком калибре любая пуля хорошо сработает. Ладно, те пока прибережём, всё равно, при такой эксплуатации пулемёт накроется быстрее, чем истощится запас патронов.

Полкилометра — и снова засада, теперь уже не просто заслон, тут они подсуетились и нашли узкое место, куда вывалили кучу крупного щебня. Толково придумано, а в тот щебень арматура воткнута, так, чтобы колёсный транспорт точно перевалить не мог. Можно попытаться объехать, но для этого нужно вернуться примерно на километр. А там, позади, уже скапливаются враги.

Винокур остановил машину метрах в ста от завала, там, насколько я понял, даже засады настоящей нет. Просто завал. Справа и слева бетонные стены, а посередине это безобразие.

— Дима, тебе видно, что там за стеной? — раздался снизу вопрос.

Я, рискуя получить пулю, выпрямился и посмотрел за забор.

— Пусто там, большая площадка?

— То есть, можно заехать здесь, а выехать там?

— Ну, можно, а вы стену таранить будете? — удивлённо спросил я.

Стена была серьёзной, машина наша, несмотря на броню и немалый вес, пострадает от такого столкновения, не факт, что сможет потом двигаться.

Но, как оказалось, кроме меня здесь имеются стратеги и тактики. Уже через пять минут из машины выскочил Слава, подбежал к стене и бросил у основания какой-то свёрток, из которого шёл дым. Точно, у нас ведь взрывчатка есть в запасе. Винокур запрыгнул в кабину, а машина резко сдала назад.

Взрыв отбил и без того отбитые уши. Забор скрылся в облаке серой пыли, а когда она осела, мы смогли оценить результат. Результат это порадовал несказанно: то ли я переоценил прочность забора, то ли взрывчатки заложили килограммов десять, да только одной пробоиной дело не ограничилось. Просто огромный кусок забора, метров двадцать с гаком, упал плашмя в сторону от дороги. И теперь у нас имелся запасной путь, чтобы объехать завал, чем мы и воспользовались.

Сразу после этого мы снова сменили водителя (на этот раз за руль сел Башкин), Винокур выгнал меня из башни, после чего я занял место у бойницы с правого борта.

Говорить о победе было рано, но чувствовалось, что весы Фортуны постепенно склоняются на нашу сторону. Войско королевы, большой подковой охватывавшее половину области, скоро захлопнется, поймав пустоту. Мы всё реже вступали в стычки, да и засад не было, только мелкие группы разведчиков, к тому же почти без огнестрела. Мозг автоматически отсчитывал километры до нашего спасения, единственное, что мешало окончательно расслабиться, — это необходимость остановиться и забрать установку из хранилища. Ну, и ещё состояние моста, по которому будем пересекать Волгу. Будь я на месте королевы, послал бы отряд, чтобы его уничтожили. Впрочем, уничтожить такой мост человеку не под силу, тут тонны взрывчатки потребуются, ну, или заклинание уровня бога.

В очередном городке (или посёлке, сквозь узкое окошко сложно было определить) мы стали замедляться. Инженер достал карту и тыкал ей в нос Башкину. Тот кивал и активно крутил баранку. Как я понял со слов Коростина, тут и располагался тайник. Оставалось надеяться, что он цел. Хотя, даже если его и взломали, содержимое никому не понадобится, его просто оставят лежать там.

— Вон там, — наконец сказал Коростин. — Ангар номер восемь, тот, что с оранжевой крышей.

— Вижу, — кивнул Башкин, нажимая на тормоз.

— Так не пойдёт, — тут же осадил его инженер. — Там тяжести таскать надо, а тут ещё метров сорок, развернись и сдай задом, чтобы просто в кузов закидывать.

Так мы и поступили. В кузове сейчас было свободно, машину на последней стоянке переобули, а старые колёса просто выбросили, чтобы не занимать место. Все, кроме одного, всё же следовало допустить возможность пробития.

Ангар располагался в довольно удачном месте. С одной стороны его прикрывали стены, с другой имелось довольно обширная бетонированная площадка, напоминающая аэродром. Если враги будут атаковать, им придётся бежать по открытому месту метров триста, что очень неблаготворно скажется на их численности.

Пока же погрузку остались прикрывать Винокур, который так и сидел в башне, а ещё Марина. Толку от неё в качестве грузчика было немного, а стрелять из снайперки она умела и довольно хорошо. Отстрелять самый наглых у неё получится, остальных уберёт пулемёт.

Остальные ринулись к дверям ангара. В слегка тронутых ржавчиной петлях из гнутой арматуры висел огромный замок. Я думал, у кого-то есть ключ, но вместо этого поступили радикально: вставили гранату РГД, выдернули чеку и спрятались за завалом из бочек. Рвануло на совесть, а когда дым рассеялся, замок куда-то исчез, оставив только дужку, да и та лежала на бетонном полу, поскольку петли тоже оторвало взрывом. С моей точки зрения, можно было и ломом обойтись. Спешка спешкой, но надо и уши беречь, скоро из них кровь польётся.

Внутри было почти пусто, только в одном углу сиротливо приткнулся дощатый ящик размером с однокомнатную квартиру. Его уже вскрыли топорами, начав перетаскивать в машину содержимое. Я поначалу испугался, что такие объёмы в нашу машину не влезут, но быстро понял, что большую часть объёма ящика занимает наполнитель, похожий на солому. А кроме этого наполнителя, там лежали двутавровые балки, относительно лёгкие из-за кучи насверленных отверстий, трубы, стальные и пластиковые, куча проводов разного сечения, в изоляции и без, один большой дизельный генератор, несколько странных вогнутых зеркал. Баллоны литра на три каждый с неизвестными жидкостями. Несколько листов меди, куча резисторов, наконец, небольшой пульт управления с тремя десятками разноцветных кнопок.

Всё это мы перетаскивали в машину, стараясь передвигаться бегом. Время утекало, как песок сквозь пальцы. Башкин умудрился снова воспользоваться своим всевидящим чемоданом, после чего сказал, что стоит поторопиться, иначе нам конец. Возможно, скоро придут и сюда.

Пришли, как раз тогда, когда последняя труба была заброшена в кабину, сверху раздался одиночный выстрел из винтовки.

— Идут сюда! — крикнула Марина, спрыгивая в люк.

Зато в ту сторону развернулся Винокур, пока мы залезали, он успел выдать три длинных очереди, в перерывах поливая врагов отборным матом, видимо, ситуация была серьёзная.

Отъехав от ангара, мы убедились, что нас атакуют всерьёз, настолько, что пулемёт в башне строчил почти непрерывно, как будто это был не тот Винокур, который недавно утверждал, будто такой огонь для пулемёта подобен смерти.

Но смысл в его действиях был, в конце концов, наша задача — выжить, а не отчитаться о материальных ценностях. Зато теперь две машины и автобус, что враги успели подогнать нам наперерез (автобус был не на ходу, его прикатили вручную), превратились в пылающие руины, откуда с воплями выпрыгивали защитники. А уже тут их косили автоматные очереди.

Я и сам не заметил, как расстрелял один магазин, потом второй… машина вертелась вправо и влево, обходя препятствия, враги вокруг гибли в таких количествах, что я бы посоветовал им немедленное дезертирство из армии. Их командование просто сошло с ума, если тратит солдат вот так бездарно.

Наконец, после пяти минут метаний и нескольких сотен расстрелянных патронов, мы, пробив отбойником очередной забор, вырвались из кольца врагов и начали понемногу отрываться.

— Ленту! — потребовал Винокур, ему немедленно вложили в руку очередную ленту.

Я, решив, что от пулемёта пользы больше всего, отложил автомат и принялся набивать пустую ленту патронами. Набить удалось половину, когда Башкин объявил:

— У нас неприятности.

— Вижу! — Винокур сверху снова выдал матерную тираду и принялся стрелять, отсекая короткие очереди.

— Да кто там? — спросил я у Башкина, мне из бойницы было ничего не видно.

— Драконы, — объяснил он. — Два, не особо крупные, кажется, без всадников.

— И? О чём это говорит?

— Во-первых, — с важным видом начал объяснять учёный, — это говорит о том, что где-то здесь королева, без неё эти твари совершенно неуправляемы. А эти не только подчиняются, но и делают это сами, без погонщиков.

— А во-вторых? — спросил я, поскольку он замолчал.

— А во-вторых, очень может быть, что нас поджарят прямо здесь, а потому нужно сваливать, отгоняя их выстрелами. Кое-какой инстинкт самосохранения у них есть.

С этими словами он вдавил газ до пола, а Винокур продолжил стрельбу по воздушным целям. Вообще, станок, если можно так назвать зажим на болтах, не был предназначен для такой стрельбы, если драконы подлетят ближе, то останемся беззащитными.

— А их вообще, убить можно? — спросил я у Башкина.

— Ленту! — раздался требовательный голос Винокура, перестрелка шла серьёзная.

Ему подали ленту, больше готовых не было, пришлось вернуться к набивке. А Башкин, продолжая вести машину, стал объяснять:

— Ну, снаряд хорошо действует, сто пятьдесят два миллиметра. Зенитные пушки тоже подходят, хватает пары десятков попаданий. Термобарические боеприпасы сгодятся, если ничего лучше нет.

Я покосился на оставшийся боекомплект к гранатомёту. Две термобарические гранаты имелись, но попробуй, попади в быстро летящую цель.

— А кумулятивные действуют?

— Ещё как, а есть желание стрелять?

— Если другого выхода не будет, — я развёл руками, показывая, что не силён в драконологии.

Винокур долбил без остановки. При желании это можно было назвать стрельбой короткими очередями, но интервал был настолько коротким, что на слух выделить очередь не всегда получалось. Видимо, пулемёт всё же придётся выбросить.

— Ленту! — снова крикнул он, и тут же добавил: — задел одного.

Следующими очередями он задел ещё одного, в результате драконы немного отстали. Собственно, мы вышли на финишную прямую. Мост через Волгу — это около двух километров дороги, за которой нас ждёт относительная свобода. Враги там есть, но их мало. А неисчислимая орда с правого берега будет переправляться долго и нудно, а скорее всего, просто махнёт на нас рукой. И тут пришлось затормозить.

— Что там? — спросил я.

Башкин, оторвавшись от бинокля, покачал головой.

— Объехать не сможем.

Я забрал у него бинокль и посмотрел вперёд. Ну, да, на мост отсюда выводит эстакада, а прямо на ней стоит заслон. Небольшая баррикада, а рядом праздно шатаются несколько писаных. И что здесь сложного? Свои сомнения по поводу боеспособности засады я выразил вслух.

— Обратите внимание, — Башкин снова начал изъясняться в своей интеллигентской манере, — что данные граждане несколько отличаются от обычных головорезов.

Отличие было, татуировки выглядели иначе, да и балахоны были фиолетового цвета. Разглядеть серьги я не смог.

В этот момент Винокур наверху выдал матерную тираду.

— Что не так? — я продолжал не понимать. — Снести их огнём, и всё.

— Споры оседают не сразу, — сказал стоявший рядом Коростин. — А ещё попадают на поверхности, например, на броню. А оттуда — в организм человека, а потом…

Снова глянув в бинокль, я увидел, что на баррикаде лежат три коричневых шара размером с небольшой арбуз.

— Это и есть те грибы? — спросил я.

— Угу, можно попробовать огнём их уничтожить, — предположил Башкин.

— А при каких условиях они взрываются? — спросил я. — От удара? Или там детонатор?

— Конкретно эти взорвутся по желанию магов, а это именно маги, о чём говорят татуировки и одежда. Самопроизвольный подрыв происходит, когда гриб дозреет и станет ярко-красного цвета.

— Трогай помалу вперёд, — отдал приказ Винокур, слезая вниз. — Остановишь, когда метров триста останется.

— Что-то придумал? — спросил я.

— Да, у тебя, учёная голова, антидот имеется?

— От химоружия?

— Да.

— Есть, в шприц-тюбиках, колоть не меньше, чем за пять минут до…

— Коли всем, — сказал офицер и начал прикручивать к химической гранате пороховой заряд. — Пять минут погоды не сделают.

Укол был болезненным, но терпеть было можно. Мы выждали положенные пять минут, после чего медленно двинулись вперёд. Когда расстояние составило триста метров плюс-минус, Винокур ещё раз проверил направление ветра и спрыгнул на дорогу.

Гранатомёт выдохнул дым и пламя с заднего раструба, а граната, почти невидимая для глаз, устремилась вперёд по дороге. Заметна была разница между профессионалом и недоучкой. Я бы так не смог. Заряд взорвался на дороге, метров за тридцать до засады. Разрыв был негромким, зато над ним сразу поднялось облако серого дыма, который быстро становился прозрачным. Но самое главное, что дым этот шёл в их сторону. Следом полетела вторая граната, после чего Винокур запрыгнул в машину и велел малым ходом идти вперёд.

Маги писаных в детстве прогуливали уроки ОБЖ. Сначала, увидев, что в них стреляют, попытались спрятаться. Но, увидев, что обе гранаты легли с большим недолётом, расслабились и снова вышли на видное место. А уже через полминуты все они упали замертво, один долго извивался, но в итоге тоже затих. Машина остановилась вплотную к баррикаде. Двери и люки в машине были наглухо закрыты, антидот — это хорошо, но лучше судьбу не искушать, чем меньше отравы осядет на машине, тем лучше. Наружу выскочил один только Винокур, не забывший надеть противогаз. Он подбежал к умершим магам, несколько раз легонько пнул каждый труп, убеждаясь, что они мертвы, после чего с величайшей осторожностью взял в руки шар и положил на обочине. Потом то же самое сделал со вторым, и с третьим.

Вынув несколько досок из баррикады, он сложил вокруг шаров подобие пионерского костра, полил соляркой из канистры и, махнув нам, чтобы проезжали, отошёл на три метра, доставая спички. Машина сдвинула баррикаду отбойником, Славик на ходу заскочил в будку, а позади разгоралось пламя.

— Подействует? — спросил я.

— Должно, — офицер пожал плечами, — так их уже уничтожали.

— А если бы термобаром ударили?

— Не факт, — сказал Башкин. — При медленном горении споры успеют запечься внутри оболочки, а при взрыве она порвётся, часть их вылетит наружу и не факт, что сгорит. Лучше не рисковать. Да и гранаты могут пригодиться.

Мост был уже в пределах видимости, когда Винокур снова потребовал ленту.

— Нет готовых, — возразил я. — А что там?

— Драконы вернулись, давай гранатомёт.

Впрочем, уже через несколько секунд он стал успокаиваться.

— Опять улетают.

В этот момент двигатель машины начал барахлить, словно захлёбываясь, а потом и вовсе заглох. А мы уже были на мосту, отъехав от края метров пятьдесят.

— Что такое? — спросил я у Башкина, просовывая голову в кабину.

— Движок встал, — растерянно сказал он. — Сам по себе.

Глава двадцать девятая

— Так заведи… — начал было я, но тут же замолчал, поняв, что занят не тем.

Собственно, эта мысль пришла всем нам одновременно, нужно просто выйти из машины. Зачем? Затем, что нужно. И где-то, в глубине души, я понимал, что мысль эта не моя, что мне её внушили, но руки и ноги действовали отдельно от этого понимания. Вся группа выстроилась спереди от машины, ожидая чего-то непонятного. У кого-то в руках было оружие, но мы понимали, что воспользоваться им сможем только тогда, когда неведомая сила это разрешит.

Воздух впереди подёрнулся лёгкой дымкой, а через секунду в нём образовался человек, который шёл к нам. Первой реакцией было вынуть револьвер, да только рука ожидаемо отказалась выполнять команды мозга. В этот момент ей руководил чей-то чужой мозг, надо полагать, того, кто сейчас идёт к нам.

Впрочем, человек этот врагом не был. В голову тут же пришло описание атлантов, что давал Рогов в первые дни. Огромного роста, даже, наверное, больше двух метров. Кожа бледная, с просвечивающимися венами. Сложен хорошо, не как тяжелоатлет, а, скорее, как гимнаст. Огромные ладони с длинными пальцами. На теле ни одного волоска, только на макушке небольшая лысина обрамлена длинными волосами, белыми, как стерильная вата. Лицо странное, черты правильные, но абсолютно застывшие, словно маска из камня. Глаза неестественного синего цвета, у людей таких просто не бывает. Одет очень просто, как раз для такого климата. Набедренная повязка из ярко-синей ткани, кое-где скупо расшитая золотой нитью, а на ногах сандалии из кожаных ремешков и золотых гвоздиков-заклёпок.

Мы построились перед ним, как солдаты на смотре. А он шёл вдоль строя, осматривая каждого. Посмотрел мне в глаза, потом кивнул, а на каменном лице появилась тень улыбки. Чем-то я ему понравился. Следующим был Винокур, которому он коснулся лба кончиками пальцев. Офицер после этого облегчённо вздохнул, словно сбросил с себя тяжёлый груз. Коростина атлант удостоил только беглым взглядом, потом уставился на Немого. Тот его чем-то заинтересовал. Снова кивок, наклон головы, потом он приложил ладонь к его шее и едва слышно что-то сказал. Немой после этого впал в какой-то транс и застыл, глядя немигающими глазами куда-то вдаль.

Следующим, кто удостоился внимания, была Марина. Снова улыбка, он провёл кончиками пальцев по волосам, рука спустилась вниз и замерла в области живота. В глазах его мелькнула озабоченность. Потом он взял её за руку и вложил в ладонь какой-то мелкий предмет, хотя я хорошо видел, что секунду назад у него в руках ничего не было.

Последним был Башкин. На нём гипноз атланта дал некоторый сбой. Он пристально посмотрел в глаза учёного, что-то ему приказывая. Руки у Башкина начали подниматься, но тут же снова опустились. Это его в спецслужбах научили гипнозу сопротивляться? На лице атланта появилась удивлённая гримаса. Он напрягся, словно добавляя мысленному приказу силы. Башкин затрясся всем телом и, чтобы хоть как-то отбиться, начал говорить:

— Товарищ атлант… я не могу сопротивляться вашему внушению… войдите в положение… я ведь этот кинжал взял под честное слово…

Говорил он напряжённо, сквозь стиснутые зубы, а руки уже тянулись за пазуху.

… ладно, просто украл, — признался он, а я уже догадался, о каком кинжале речь. — Но я бы его обязательно вернул, а теперь наука потеряет…

Поток слов иссяк, а рука, отдавшая атланту заветный артефакт, бессильно опустилась. Точно так же опустилась и голова учёного, проигравшего ментальную схватку.

Атлант приблизил заветный артефакт к глазам, словно страдал близорукостью. Потом пошевелил губами, удовлетворённо кивнул и полоснул себя кончиком по запястью. Этот прикладной мазохизм явно имел какой-то смысл. Осталось только понять его.

Накапав крови на клинок, он аккуратно размазал его по всей поверхности, после чего спрятал кинжал в ладонях, благо, размеры этих ладоней позволяли спрятать даже небольшой меч. Руки его окутало слабое свечение, после чего он устало вздохнул и, разжав ладони, отдал артефакт учёному. Теперь настала очередь Башкина облегчённо вздыхать.

— Спасибо, товарищ атлант… — начал он, но тут же увидел, что с клинком произошли некоторые изменения, — а что это значит?..

Но двухметровый волшебник не стал ничего объяснять, он обошёл нашу машину и встал позади неё. Тут до меня дошло, что я могу двигаться, оцепенение прошло, мы стали ему неинтересны. Ну, или он придумал что-то новое. Мы пошли за ним. Башкин при этом рассматривал изменения, коснувшиеся кинжала. На поверхности клинка изменились буквы. Стали другими, более того, можно было уверенно сказать, что буквы эти написаны на другом языке. Представьте, что была надпись на испанском языке, а её заменили арабской. Это даже я понять смогу, хотя ни испанского, ни арабского языка не знаю. А ещё эти буквы теперь ярко светились красным, словно в них ушла вся пролитая кровь.

Встав позади машины, атлант посмотрел назад, где на самом пределе видимости барражировали два дракона. Живые бомбардировщики выписывали восьмёрки в воздухе, не решаясь приблизиться. Неодобрительно покачав головой, он взял в руку мешочек с каким-то порошком, который начал сыпать на дорогу. Мешок был довольно внушительный, и не спрашивайте, откуда он его взял, просто появился в руке. Видно было, что сыплет он не абы как, а выводя на асфальте замысловатые иероглифы. Такой же порошок, кстати, когда-то использовал Башкин, чтобы накачать магией пулю.

Порошка хватило, чтобы вывести на дороге заковыристую надпись, от одного края до другого. Потом атлант легонько взмахнул рукой, каракули вспыхнули ослепительным огнём, а через несколько секунд на асфальте осталась выжженная надпись. Засмотревшись на огонь, мы не поняли, куда пропал атлант.

— Хоть бы сказал чего, — пробормотал Коростин.

— Он сказал, — каким-то сдавленным голосом проговорил Башкин. — нужно уметь слушать. А он всё сказал, всё объяснил и оказал помощь, такую, которую посчитал нужным оказать. Марина, будьте добры, покажите, что данный гражданин вам вручил.

Марина разжала ладонь и продемонстрировала странный полупрозрачный камешек серого цвета, имевший правильную веретенообразную форму.

— Всё сходится, — кивнул учёный. — Он видит будущее, и действует соответственно. Поехали.

— Да ты объясни хоть, что он тебе напел? — не выдержал Винокур.

— По дороге объясню, заводи мотор.

Мотор завёлся сразу. Офицер сел за руль, а Башкин стал излагать свои мысли о происходящем:

— Смотрите, те знаки, что он вывел на дороге, предназначены, чтобы закрыть путь. Армия врага через них не перешагнёт.

— Настолько мощное заклинание? — с сомнением спросил Коростин.

— Заклинание обычное, важно, кто его накладывает. Если бы это сделал я, то оно задержало бы их продвижение на пару минут. Если какой-то мощный маг — то на час. Атлант перекроет проезд полностью, меня только драконы смущают. Ну, ещё, может быть, сама королева сможет пробить защиту. В любом случае, их армия встанет тут в пробку, вокруг которой будет стягиваться всё больше народа. Вячеслав Игоревич, вы можете ехать быстрее?

— И так скорость под сотню, — Винокур обиженно кивнул на спидометр. — Куда больше?

— И, тем не менее, нам нужно успеть убраться подальше.

— Ну, а дальше-то что? — спросил я, поскольку глубинный замысел атланта (и Башкина) оставался непонятен.

— Марина, позвольте нескромный вопрос, — сказал он, обернувшись назад, где Марина вместе с Немым занималась набивкой пулемётных лент. — Вы беременны?

— Да, — глухо отозвалась она, не поднимая глаз, — не хотела говорить, боялась, что вы меня не возьмёте. Но не переживайте, я хорошо себя чувствую, мешать не буду.

Я вздрогнул, но взял себя в руки. Потом поговорим, не время сейчас.

— Вот поэтому атлант вручил ей артефакт, защищающий от радиации. Можно ядерный взрыв в полный рост встречать, организму, что соприкасается с этим камнем, вреда не будет.

— А здесь место радиоактивное? — с подозрением спросил я.

— Нет, пока нет, — он замотал головой. — Вообще, фон слегка повышен, но ничего ужасного. В области когда-то два тактических заряда подорвали, но далеко отсюда.

— Ну, так что дальше? — поторопил я.

— Пока ничего, — он подхватил свой чемодан и отправился в дальний угол машины, где, расположившись на завале из металла, открыл его и сразу принялся стучать по клавишам. При этом он вводил какие-то длинные коды, часть которых знал по памяти, а часть была написана на крошечных бумажках, которые он после использования старательно сжигал с помощью зажигалки. — Вячеслав Игоревич, будьте добры, сразу, как окажемся на той стороне, найдите низменное место и остановитесь там. Хотя нет, не сразу, так, чтобы от берега было километров пять.

Тут он замолчал и снова начал барабанить по клавишам. Временами он повторял сквозь зубы «Да… да…». Словно запускал какой-то процесс, и для него требовалось подтверждение.

— Драконы догоняют, — сказал Коростин, что сидел в башне.

— Совсем догоняют, или просто идут следом? — спросил Башкин, не отрывая глаз от экрана.

— С километр где-то.

— Тогда неважно, — он добил последнюю комбинацию на клавиатуре и с чувством выполненного долга нажал «Enter», ещё некоторое время смотрел, ожидая какого-то ответа, а потом кивнул и закрыл крышку.

— Охренеть, — сказал он, взглянув на меня.

— Всё серьёзно? — спросил я.

— Более чем, — ответил он и тут же повернулся к водителю. — Что там с местом?

— Уже вижу, — отозвался Винокур. — Вон там съезд с дороги, а дальше ещё один. Можно между ними встать.

Учёный решил убедиться самостоятельно, для чего высунулся из окна и посмотрел на дорогу.

— Ага, подойдёт. А что там внизу белое?

— Бетон, труба дренажная.

— Отлично, поставьте машину рядом, а сами спрячемся туда.

— Это остановит драконов? — с недоверием спросил Коростин. — Или они нас там не достанут.

— Ну, справедливости ради, достать нас там, в самом деле, непросто. Драконы вертикально пикировать не могут, а чтобы спалить машину им не хватит времени. Да им ни на что его не хватит, — он подозрительно посмотрел на часы.

Мы заехали в угол между двумя дорожными насыпями, высота которых была около пяти метров. Машину поставили так, чтобы прикрывала вход в трубу, диаметр которой позволял укрыть группу людей, а сами, прихватив оружие, полезли прятаться. Я поискал на небе драконов, но увидел, что они ещё далеко. Будут здесь минут через пять, если вообще нас найдут.

— Я так понял, что сейчас что-то будет, — сказал Винокур, опершись спиной на бетон, к нашему счастью, труба была сухая, поэтому сидеть здесь было можно.

— Совершенно верно, — сказал Башкин и замолчал, хотя все ждали продолжения.

Некоторое время стояла тишина, после чего всё тот же Башкин, глянув на часы, спросил:

— В бога кто-нибудь верит?

— Ну, не особо, — пожал плечами Коростин. — А что?

— Можете помолиться, сейчас по тому берегу будет нанесён ядерный удар.

Я в этот момент едва не подавился водой из фляги. Нет, предполагал, что учёный как-то запросит помощь, может, бомбардировщики сюда прилетят.

— Мощность? — Винокур, как более опытный, сразу перешёл к предметному разговору.

— Совокупно — две мегатонны.

Винокур натуральным образом побледнел. Он-то не понаслышке знал, на что способен такой взрыв. Да и мне поплохело, две мегатонны — это сто Хиросим.

— Так нас снесёт вместе с дорогой, здесь зона сплошных разрушений — сказал офицер. — Время ещё есть?

— Да, успеем таблетки выпить, — невозмутимо сказал учёный, доставая из кармана флакончик. — Взрывов будет несколько, возможно, с интервалом. Не знаю, в каком виде доставят заряды. Подрыв произойдёт в атмосфере на малой высоте. Непосредственно на берегу взорвутся два или три заряда, суммарной мощностью около ста-ста пятидесяти килотонн, мост, само собой, исчезнет, да и от реки мало что останется. С учётом расстояния, опасаться следует проникающей радиации, но, думаю, что такой слой грунта нас спасёт. — Он осмотрел нас торжествующим взглядом и добавил: — но таблетки всё же выпейте. По шесть каждому.

Таблетки выпить мы успели, более того, успели дождаться драконов, которых определили по мелькнувшей тени.

— Могут огнём полить, — заметил Винокур. — Приятного мало, хотя, конечно, машину не спалят.

— Уже не успеют, — сказал Башкин и замер на месте, закрыв глаза и открыв рот.

Дракон в этот момент, кажется, пошёл на второй круг, то ли собирался всё же дыхнуть огнём, то ли спуститься и достать нас зубами и когтями, но он действительно ничего не успел.

Описывать дальнейшее сложно. Слово «Армагеддон» подойдёт лучше всего. Световое излучение сделало мир ослепительно ярким, хоть мы и находились под землёй, а от взрыва нас отделял многометровый слой грунта и толстый бетон. Светилось всё вокруг, да не просто светилось, лучи проникали насквозь, словно бы выжигая всё внутри. Потом пришла ударная волна. Облако пыли скрыло от нас ту часть мира, что мы видели в просвет трубы. И волна эта не думала заканчиваться, временами происходила новая вспышка, волна усиливалась, потом ослабевала. На землю падали камни. Стенки трубы тряслись, ещё немного, и она пойдёт трещинами, а нас завалит тоннами щебня. Тела наши тоже тряслись, каждая косточка ныла, а зубы, кажется, начинали крошиться.

Часов у меня не имелось, а если бы и были, вряд ли я догадался на них смотреть. По ощущениям это заняло около десяти минут, после чего мы ещё столько же сидели молча. Что характерно, пыли внутрь залетело немного, что позволяло надеяться на безопасный исход отсюда.

Первым очнулся Башкин, который тут же открыл свой чемоданчик. Открыл, нажал кнопку, после чего, когда экран засветился, он улыбнулся до самых ушей.

— Работает? — с удивлением спросил Винокур. — Оно ведь должно…

— И тем не менее, — с довольным видом сказал Башкин. — Представьте, в конструкторских бюро не дураки сидят, смогли экранировать от импульса.

Тут стали приходить в себя и остальные. Немой, стряхивая с одежды пыль, откашлялся, после чего спросил недовольным голосом:

— А зачем такой мощный заряд? И почему раньше не ударили?

— Потому, дорогой мой, — начал объяснять Башкин, — что требовалось, во-первых, собрать противника вместе, а во-вторых, гарантированно его уничтожиться. И всё это нам удалось. Этот взрыв спас мир…

Только тут учёный замолчал и уставился на Немого тем же взглядом, которым смотрели и мы.

— Что? — не понял Немой, обведя нас взглядом.

— Раньше ты был неразговорчивым, — деликатно напомнил я.

Тут до него самого дошёл смысл изменений.

— Ну, я и раньше мог… просто сказать было нечего.

— Интересно, это взрыв так повлиял? — спросил Винокур.

— Думаю, атлант замкнул некоторые контакты в его голове.

— Да отстаньте вы, — отмахнулся он. — Говорю же, раньше я тоже мог говорить, просто не хотел.

Решив не продолжать дискуссию, он направился к выходу. Следом потянулись и остальные. Оценить степень разрушений сразу не вышло. Машина лежала на насыпи, но, думаю, поставить её на колёса вполне возможно. А что стало с внутренностями после электромагнитного импульса, оставалось только гадать. Колёса целы, броня слегка почернела, кое-где имелись вмятины от попадания камней, но на ходовых качествах это скажется минимально.

— Её можно воскресить? — спросил учёный.

— Попробуем, — Коростин пожал плечами. — Запчасти есть, лебёдка тоже.

Пробовать они стали вдвоём с Винокуром, Марине я велел сидеть в трубе и не высовываться, а оставшиеся трое в лице меня, Башкина и Никиты (теперь уже просто Никиты), поднялись наверх. Учёный сказал, что пока большой опасности нет, но чуть позже всё, что поднялось в небо, начнёт падать обратно, а потому лучше нам отсюда убраться.

Впечатления были, мягко говоря, мрачные. Противоположный берег, который раньше был виден, как узкая полоса суши, теперь был окутан дымом. Мост перестал существовать, как и дорога на этом берегу. Если бы наше убежище находилось к эпицентру ближе на пару километров, то мы, скорее всего, погибли бы. Дорожная насыпь исчезла, снова появляясь только на расстоянии полукилометра от нас. Дальше дорога представляла собой мешанину из асфальта, бетона, щебня и кусков ограждения. Неподалёку в этот субстрат было воткнуто невесть откуда взявшееся дерево, а чуть дальше валялся сломанный пополам бетонный столб.

Башкин тщательно осмотрел окрестности в бинокль.

— Кого-то ищешь? — спросил я.

— Если правильно помню, на момент взрыва тут кое-кто был, — задумчиво проговорил он.

— Дракон?

— Угу, — он кивнул и начал вспоминать. — В момент взрыва он пролетал вот здесь, потом развернулся, потом…

Рука учёного указала куда-то на восток.

— Там, — уверенно заявил он.

Я не разделял его энтузиазма, склоняясь к мнению, что дракона, принявшего удар взрывной волны, непременно распылило на атомы, а то и более мелкие частицы. Но мы пошли на поиски.

Дракон нашёлся примерно в полукилометре от нашего убежища. Он был целиком засыпан обломками, наружу торчали только голова и одно крыло с переломанными костями. Голова была покрыта чёрной кожей, пасть слегка приоткрыта, изнутри торчат зубы размером от большого пальца до моржового клыка. Шея в нескольких местах разорвана.

— Он нам нужен? — спросил я, повернувшись к учёному.

— В мозгу есть железа, экстракт которой лечит все аномалии костей, огненная железа является уникальным синтезатором углеводородов, который может работать автономно, покрытие глотки даёт… в общем, ничего не нужно.

Учёный махнул рукой и собирался уйти, но тут дракон открыл один глаз. Мы шарахнулись назад, гигантская тварь была жива, но дышать огнём уже не получится, что он нам наглядно и продемонстрировал. Попытался дыхнуть, но слабое усилие лёгких выдало жидкий фонтан пламени высотой сантиметров тридцать, и не из пасти, а из дыры в шее.

Мой карабин остался внизу, но у Никиты висел на плече штуцер.

— Подействует? — с сомнением спросил я.

— Конечно, бейте в центр головы, там мозг, он довольно крупный, по меркам рептилий, бронебойная пуля точно возьмёт.

Нащупать этот крупный мозг удалось с четвёртого выстрела, когда голова уже распадалась на куски. После этого дракон забился в судорогах, расшвыривая вокруг камни в полсотни кило весом, но быстро затих. Оценить его размеры мне так и не удалось. Метров тридцать где-то, если от хвоста до носа измерять.

Мы собрались уходить, но тут Никита вспомнил, что на драконе был всадник.

— Ну, был. И что с того? — скептически заметил я, имея в виду тот факт, что всадник точно не обладал живучестью дракона. — Сгорел, наверно.

— Помнишь Пасечника? — загадочным тоном спросил Башкин, оборачиваясь назад.

Не знаю, какими чувствами руководствовался учёный, но через секунду после его слов обломки вдали зашевелились, кто-то пытался вылезти из глубины завала. Мы поспешно выставили стволы, а я проверил нож на поясе, вдруг снова та же история.

Это напоминало события из фильма Терминатор, когда сгоревший вроде бы механический монстр внезапно вылезает из обломков. Огромный кусок асфальта отъехал в сторону, а из-под него показалась женская рука, тонкая и, кажется, с накрашенными ногтями. Только цвет их был странным, ярко-рыжий, не помню, чтобы в моём мире дамы таким пользовались.

— Так это же… — сдавленным голосом проговорил Башкин.

Окончание фразы не требовалось. На драконе сидела сама их долбаная королева. Ну, или богиня, как хотите называйте. И она снова не попала под взрыв.

Обломки рассыпались в стороны, а на условную дорогу вышла женщина. Одета она была в странные лохмотья, бывшие когда-то платьем, даже цвет ткани из-за пыли разглядеть не получалось. Тело её было изувечено, что, учитывая недавние события, было даже странно, она должна была сгореть в пламени, а потом рассыпаться на молекулы от ударной волны. Но не рассыпалась, хотя досталось ей сильно.

Вся левая половина головы представляла собой сплошной ожог, волосы выгорели, а в одном месте частично расплавились. Не знал, что так бывает. Левое ухо сгорело, оставив небольшой почерневший пенёк. Левый глаз вытек, и даже веко было изорвано в лохмотья, при каждом шаге из глазницы выплескивалась кровь. Правая стороны лица, хоть и представляла собой сплошной синяк, была относительно целой, глаз открывался, но сейчас был затянут странным бельмом, вряд ли она что-то видит. Её слепота прекрасно объясняла тот факт, что мы ещё живы. На левой руке отсутствовали пальцы, все, кроме большого, на их месте виднелись обгорелые пеньки, на ногах имелись сандалии, благодаря которым израненная плоть сохранила хоть какую-то форму, кости в ступнях точно сломаны, кое-где даже осколки торчат.

Тем не менее, это существо стояло на ногах и даже пыталось идти. Потом, видимо, почуяв нас, стала причитать громким голосом. Так обычно молитвы читают. Но язык был не наш, хотя Башкин, кажется, понимал отдельные слова.

— Чего ей надо? — шёпотом спросил я, одновременно дав знак Никите, чтобы опустил ствол штуцера. Не факт, что пуля её убьёт, зато она вычислит наше местоположение и кастанёт Огненным Инферно.

— Плачет, зовёт кого-то, — он пожал плечами, а я осмотрелся в поисках неведомого помощника.

Тут королева неожиданно перешла на русский язык:

— Где ты… Где мой верный слуга? Где тот, что спас меня от смерти, вынес на руках и залечил мои раны? Где тот, с кем я разделила свою мощь? Где мой спаситель?

Она разразилась рыданиями, а я понял, что тварь в обличии женщины зовёт покойного Пасечника. Такое уже бывало в прошлом, но теперь нет поблизости того, кто может её спасти. Впрочем, она и сама знает, что слуга её мёртв, просто убивается по его загубленной жизни.

— Тело моё изувечено… глаза поразила слепота! — на мой взгляд, переигрывает, хотя для какого-нибудь провинциального театра вполне подойдёт. Отдельно доставляет, что по-русски говорит без акцента. — Армия моя обратилась в пепел, больше нет тех, кто принесёт мне трон и корону нового мира.

— Дура ты! — перебил её Башкин, которому этот концерт изрядно надоел, учёного прорвало, не каждый день удаётся задать вопросы главному врагу. — Какого лешего вы вообще воевать задумали? Почему помощи не попросили? Вам бы не отказали, в нашем мире есть место, нашлась бы работа и еда. Зачем вам понадобилось воевать?

Вопросы остались без ответов, возможно, королева просто оглохла. Несколько фраз она произнесла на родном языке, потом снова перешла на русский:

— Кругом враги, — теперь она двинулась вперёд, явно чувствуя, где мы находимся. — Враги окружили меня и нет того…

Тут она взмахнула здоровой рукой, по дороге, в двух шагах от нас хлестнула огненная плеть, которая тут же рассыпалась искрами. Заклинание было мощным, но явно ей не по силам.

— Мана закончилась, — констатировал я.

— Чего? — не понял Башкин.

— Ну, способность к колдовству упала в ноль, — объяснил я. — Теперь надо отдыхать или пить зелья.

Учёный от моих слов впал в ступор. Потом поморгал глазами и посмотрел на меня.

— Он ведь всё знал, — проговорил он еле слышно.

— Кто он? — не понял я.

— Ну, амбал этот бледный, он ведь не случайно Марине артефакт сунул, он знал…

— Кинжал, — догадался я.

— Именно, — учёный с решительным видом полез за пазуху.

А королева постепенно приходила в себя. Шаги её становились увереннее, кровь из ран уже не текла, а в правой руке накапливался огонь, видимо, файербол, который она собиралась запустить в нас.

— Может, я? — спросил я у учёного.

— Неа, — он качнул головой и пошёл в атаку, сжимая кинжал в руке.

Кабинетный учёный на самом деле не был таковым. То есть, понятно, что в кабинете над книгами он просидел много времени. Но при этом нашёл время, чтобы тренировать своё тело. С виду — сутулый очкарик, вот только подготовкой не уступает гвардейцу-десантнику.

Королева, надо полагать, вблизи что-то видела, поскольку в подкравшегося Башкина запустила недозревший огненный шар. Но магия — это всё же не пуля, скорость меньше, а потому учёный сумел увернуться. Точно так же он увернулся от её правой руки, на которой внезапно отросли длинные когти. Будь адепт науки чуть менее расторопным, его бы располосовало на ленты. Но когти прорезали воздух, а он, поднырнув под разящую руку, прорвался на близкую дистанцию и воткнул кинжал ей в грудь.

Королева издала пронзительный вопль, от которого у меня заболели уши, после чего повалилась на спину. Башкин отошёл назад и теперь смотрел, как жертва извивается.

— По-моему, она умирать не собирается, — сказал я, указывая на королеву.

— И не должна, — спокойно ответил Башкин. — Это не для убийства, если я правильно понял, то на клинке были знаки отрицания, антимагия, то, что делает её обычным человеком. Вот, смотри…

Смотреть было на что. Кинжал, что был воткнут по самую рукоять в левую сторону груди, таял, словно сделанный из воска. А то, что стекало, уходило в рану. И королеве это доставляло дикие мучения, а может, она только сейчас, став обычной смертной, научилась чувствовать боль.

Примерно через минуту кинжал исчез полностью, только рана не закрывалась. Кровь, впрочем, тоже не текла.

— Убей её, — велел Башкин. — Теперь получится.

Я вынул револьвер и прицелился. Потом остановился, вспомнив, что так его и не зарядил. Выщелкнул барабан, вытряхнул гильзы и спрятал их в карман. Вставил новые патроны по одному. Пули были разными по форме, конструкторы, как могли, пытались повысить убойность оружия. Вот эта пуля с выемкой посередине. А эта ещё и надпилена вдоль, чтобы раскрыться в ране, подобно цветку, а третья имеет вдоль стенок медные полоски, которые оторвутся и послужат дополнительными осколками. Варварское оружие.

Первая пуля ударила в грудь, чуть выше того места, где недавно торчал кинжал. Внутренне я был готов к тому, что повторится история с Пасечником, но нет, магия королевы иссякла полностью. Пуля проделала огромную дыру, из которой хлынула обычная алая кровь. Вторая прилетела в живот, я почти не целился, стреляя куда попало. Третья ударила в плечо, почти оторвав левую руку. Четвёртая пробила голову, но не разорвалась, оставив почти аккуратное отверстие. А пятого выстрела не потребовалось, она была мертва. Из-за спины выскочил Никита, я только сейчас заметил, что парень куда-то побежал в тот момент, когда Башкин атаковал королеву с кинжалом. А теперь он вернулся с канистрой солярки в руках. Толковый парень.

Мы облили бездыханное тело горючим, приволокли несколько покрышек, что каким-то чудом уцелели в кучах обломков, добавили палки и доски, после чего подожгли погребальный костёр.

Вообще, чтобы сжечь тело, требуется количество дров, вдвое превосходящее его по массе. Но мы и не ставили задачу спалить тело до пепла, хотя бы до костей. Вдруг она способна воскреснуть? А воскреснуть из скелета труднее, чем из простреленного, но почти целого тела. Отвратительно воняло горелой резиной, палёным мясом и выхлопными газами, мы отошли подальше, но всё ещё не сводили глаз с костра. А потом Башкин внезапно оглянулся и что-то увидел.

На дороге стоял атлант, тот самый, а может, и другой. Я пока не научился их различать. Стоял спокойно, скрестив руки на груди, и смотрел на нас, как мне показалось, одобрительно. Башкин встал и медленно пошёл к нему, я хотел последовать за ним, но не смог даже встать. Ноги словно приросли к земле.

Они стояли рядом, в этот раз атлант оказался более разговорчивым, не давал никаких подарков, зато перекинулся с учёным парой фраз. После этого указал рукой туда, где осталась наша машина, а потом быстро растаял в воздухе.

Ко мне вернулась возможность двигаться, после чего мы втроём пошли обратно. И первое, что мы увидели, — это работающая машина. Мужики стояли рядом и озадаченно смотрели на неё.

— Всё в порядке? — спросил я.

— Настолько, что мы ещё в двигатель залезть не успели, — озадаченно проговорил Коростин. — Тут это, знаешь ли, проблематично, броня мешает.

— Но?

— И только что она завелась, сама собой, я даже ключ не вставлял, — он помахал у меня перед носом ключами.

— Всё в порядке, — голос Башкина был усталым. — Поехали уже, немного осталось, больше нам никто не помешает.

— Вот только проедем ли? — с сомнением проговорил Винокур.

— Проедем, — заверил его учёный, — нам слегка дорогу расчистили.

Я не понял, что именно он подразумевал под этим, но трястись, переезжая завалы, нам пришлось совсем недолго. Метрах в десяти от места, где убили королеву (кости которой загадочно исчезли, осталось только чёрное пятно на земле) начиналась почти нормальная дорога. Да, с ямами и ухабами, зато весь мусор, принесённый взрывной волной был убран на обочину, а куски асфальта, пусть и криво, были возвращены на дорогу. Никто не спрашивал, чьих рук это дело, а учёный не торопился давать объяснения. Всем хотелось поскорее отсюда свалить, мы и так хапнули дозу радиации, а скоро выпадут осадки, после чего место это станет гиблым на несколько лет.

Глава тридцатая

— Сука!!! — заорал Винокур, откатываясь назад и зажимая рукой рану. — Как мы так вляпались?

Между пальцами у него стекали струйки крови, осколок гранаты пробил бедро. Вряд ли ранение смертельное, но пользы общему делу точно не несёт. Коростин оттащил его назад, стены здания скрывали нас от огня противника, но при этом приходилось прижиматься к полу. А они приближаются, да и граната, подозреваю, была не последняя.

Начиналось всё хорошо, нам никто не мешал, из зоны радиоактивного заражения выехали быстро, дорога была цела. Враги в пути попадались, но это были разрозненные группы писаных, не больше пяти-шести человек. В одном месте в нас стреляли люди, но из ружья, картечью, что для бронированной машины несерьёзно. Мы даже отстреливаться не стали, просто постарались уехать побыстрее.

А уже на подъезде к цели, когда до нужной точки оставалось всего-то километров семьдесят, мы остановились, чтобы набрать воды в какой-то речке-переплюйке. Тут-то и нарвались, и даже не на писаных, а на обычную банду, каковых с уходом власти развелось предостаточно.

Всю группу прижали в небольшом здании, где раньше располагалась какая-то мизерная контора. До машины метров восемь, враги бьют метров со ста, автоматический огонь, патроны берегут не особенно, видно, что не последние. Высунуться не дают, Винокур хотел позицию у крыльца занять, теперь его Никита обратно в дом затащил и бинтует.

Радовало одно: по машине они не били, захватить хоть какую-то бронетехнику, да с пулемётом — большая удача. Впрочем, у них тоже не всё ладно, их маневренную группу, что подошла поближе, мы положили, вон они, лежат на подступах, только и успели, что пару гранат кинуть. Знать бы ещё, сколько их осталось.

И ещё: в машине осталась Марина, ей с утра стало нехорошо, бывает такое. Вот я и велел ей оставаться там, пока мы с канистрами бегаем. Она там, надеюсь, ничего предпринимать не станет, а просто ляжет на пол. Броня машины для автоматных пуль непробиваема. С другой стороны, у неё винтовка с оптикой, которая сейчас могла пригодиться. Мы тоже хороши, могли бы и оставить снайпера на позиции на ближайших холмах. Но теперь об этом поздно думать.

— Чего делать будем? — спросил я у Винокура, как у единственного военного человека.

— Пока так, — он махнул рукой и тут же вздрогнул от боли в бедре, рана, вроде бы, не опасная, но кровь течёт обильно, уже повязку пропитала. У Башкина есть какие-то эликсиры, да все в машине остались. — Ситуация патовая, а у них патроны не казённые.

— Зато стволов много, — Башкин добавил пару крепких слов, после чего аккуратно выглянул в окно. — Десятка два, как минимум.

— Вы живы там? — ожила рация на груди Винокура.

— Марина, — я вскочил, но Коростин, сидевший сзади, тут же посадил меня на место. Вовремя, поскольку по окну тут же ударила очередь.

— Да, живы, — ответил Винокур. — А ты откуда говоришь?

— Ну, стационарную включила, — растерянно сказала Марина.

— Она же не работает, — растерялся офицер.

Видимо, атлант починил своей магией.

— Ну… говорю ведь. Я могу до пулемёта добраться.

— Не вздумай… — начал я, но остальные меня тут же заткнули.

— Смотри, — начал объяснять Винокур, выставив повыше маленькое зеркало. — Их позиции — брёвна на площадке, там три или четыре человека. У тебя в ленте что заряжено?

— Ну, красные и чёрно-красные.

— Отлично, значит, очередь по брёвнам. Вторая — бидоны, что свалены левее. А потом, всё что осталось, клади в пригорок, там остальные сидят. Времени у тебя будет около полуминуты, мы за это время успеем добежать.

Как он собирался бежать с такой ногой — оставалось неясным.

— Может, пусть подъедет, чтобы нас забрать? — предложил Коростин.

— Во-первых, она водить не умеет, во-вторых, вплотную тут не подъехать, блоки мешают, а пробежать два метра или пять — разница невелика.

Я бы с ним поспорил, но счёл за лучшее промолчать. Группа сосредоточилась у выхода, Винокура подхватили я и Коростин, после чего стали ждать. Марина отработала на отлично. Через секунду после появления в башне очередь прошлась по брёвнам. От автоматов они защищали хорошо, а вот большой калибр разносил укрытие в щепки, а следом эти щепки загорались. Следом стали разлетаться осколками бидоны, что составляли ещё одно укрытие, а чуть позже очередь прошлась по пригорку, откуда тоже вели огонь по нам.

Результат был даже больше того, что мы предполагали, сухие брёвна загорелись, а ветер быстро разнёс дым по всей площади, где шёл бой, что дало нам отличную маскировку. Марш-бросок до машины прошёл успешно, по открытому месту прилетело несколько пуль, но мы уже были в безопасности.

А дальше пошло добивание, место Марины занял учёный, который снова прижал врагов к земле, после этого мы пошли в атаку, поливая огнём всё вокруг. Дальнейший бой занял около трёх минут, после чего мы, переехав несколько трупов, вырвались на дорогу и рванули дальше. Часть врагов спаслась, даже пытались организовать погоню, но выстрел из гранатомёта быстро охладил их пыл, а мы тем временем наматывали на колёса расстояние.

— Кто это был? — спросил я, высунувшись из-за руля.

— Если правильно понял, — сказал Винокур, который в этот момент получал лечение от учёного. — Дезертиры, причём те, что родом из Среднеазиатских республик. Откололись от армии и стали басмачами. Но что-то пошло не так.

— Слушай, Виктор Аркадьевич, — я обратился к учёному. — А нельзя было связаться с центром и попросить, чтобы сюда ракету прислали.

— Чемоданчик был в машине, — заметил Башкин, который старательно втирал в рану какую-то белую пасту, которая при соприкосновении с кровью шипела и пенилась. — А даже если бы и вызвал, прилетит она не сразу, точность попадания будет так себе, да и радиус действия, вполне возможно, зацепит и нас.

— Сколько до цели? — спросил я у Башкина.

— Километров полста, не больше, — учёный закончил с обработкой раны и стал повторно бинтовать ногу офицера.

— Они не успокоились, — сказал Коростин. — Вон, погоню организовали.

Местные басмачи в самом деле решили поиграть в «Безумного Макса». За нами, пользуясь некоторым преимуществом в скорости, двигалась небольшая колонна. Машины разномастные, тут и ЗиЛ с кое-как закреплёнными листами жести, которые вряд ли от чего-то защитят, и Жигули лохматой модели, чуть дальше вовсе ехал автобус, а замыкали движение два мотоцикла с коляской. В колясках сидели автоматчики.

Никита, хоть и научился говорить, старался использовать меньше слов. Он вынул из ящика химическую гранату и продемонстрировал её нам.

— Да, это лучше всего, — согласился Винокур, а Никита стал тут же прикручивать пороховой заряд. — Сейчас выберу прямой участок, помогите залезть.

Хоть и с трудом, но у нас получилось засунуть офицера в башню, кроме него стрелять мог я, но на мне сейчас управление, да и у него лучше получится.

Наша фора составляла чуть больше километра, граната не предназначена для стрельбы на такой дистанции, поэтому просто взрывается в воздухе. Вот и сейчас, когда взрыв прогремел на расстоянии около ста метров от их головной машины, там, в кузове, автоматчики активно возликовали, насмехаясь над неумелостью стрелка. Ну, пусть ликуют, они ведь не знают, что за начинка внутри была. В зеркало заднего вида я отлично видел, как все машины поочерёдно въезжают в начавшее оседать облако странного пара. Вот, собственно, и всё. Варварство, конечно, но выбора у нас нет, да и спрашивать с нас некому.

Погоня по инерции продолжалась ещё около минуты, после чего головной ЗиЛ стал замедляться, а потом и вовсе съехал в кювет. Остальные отстали ещё раньше. А мы продолжали двигаться к цели, я уже обдумывал, как вернусь домой, как буду объясняться с начальством, а потом, возможно, искать новую работу. Впрочем, кое-какая подушка безопасности у меня есть, выглядит она, как спрятанный за пазуху пакет с золотыми изделиями. Общим весом граммов четыреста, что в переводе на деньги позволит мне какое-то время существовать. Да и вряд ли меня так просто отпустят, я ведь к гостайне прикоснулся, очень может быть, что… а что? Будут использовать дальше, чтобы, значит, туда-сюда мотался через порталы? Ну, или просто прикопают в канаве, чтобы лишнего не болтал? О последнем варианте думать не хотелось.

А уже через двадцать минут мы въехали в небольшой посёлок, что стоял почти на самой дороге. Посёлок укреплённый, по бокам огневые точки из мешков с песком, а сами дома поставлены так, чтобы находиться ниже уровня этих точек. Да и не дома это были, так, вагончики и палатки, кое-что вообще выглядело, как кустарные шалаши из говна и палок.

Стоило нам подъехать, как в ДОТах сразу повернулись два автоматных ствола. Мы тоже в долгу не остались, развернули пулемёт, а вдобавок собрались стрелять через бойницы. Преимущество в огневой мощи у нас.

Минут через пять, сообразив, что атаковать мы не собираемся, местные решились на переговоры. Из-за ДОТа вышел старичок, с виду узбек, одетый в халат и тюбетейку. При этом выглядел он культурно, явно не из аула. Он подошёл к нашей машине, некоторое время на неё смотрел, после чего негромко сказал:

— Здравствуйте, люди. Кто вы, и с чем приехали?

Говорил по-русски почти чисто, явно получал образование в России.

— Мы мирные, — сказал я, высунувшись из кабины. — Просто нам очень нужно на Устюрт. Точнее, в одно место там. Здесь рядом совсем. Только на нас какие-то люди напали, там. Солдаты были, в форме, стреляли в нас.

— Это Талгат был, — старик с пониманием кивнул. — Плохой человек, разбойник. Он там, на дороге, грабил всех, убивал. Наших тоже двоих убил. У нас воинов мало, женщины, дети. Оружия мало, патронов, если бы он напал, всем бы конец.

— А много у него людей? — спросил Винокур через бойницу.

— Сорок, — старик подумал, — может, пятьдесят. Мы никогда всех сразу не видели. Он приезжал раньше, требовал дань, мы один раз баранами откупились, потом отогнали их огнём. Он не знал, что у нас патронов мало. Оставил в покое. Пока.

— А если вам дать патронов? — предложил Коростин. — А ещё сказать, что Талгат ваш, скорее всего, мёртвый уже?

— Тогда благодарим вас, если хотите, проезжайте, мы вам рады. У нас есть еда, чай, есть свои участки, где еду растим, давно уже.

За деревней начиналось гористое плато, точнее, просто возвышенность, вдалеке мальчик гнал стадо овец.

— Нет, отец, нам на Устюрт надо, — возразил Коростин. — И чем раньше мы туда попадём, тем лучше.

— Вы уже там, — старик развёл руками. — Это и есть Устюрт, север его. Тут раньше плохое место было, пустыня, солончак, камни. А теперь стало иначе, можно урожай растить. Но плохим местом оно быть не перестало.

— С этого места подробнее, — попросил я.

— Про Устюрт разные истории рассказывали, мол, злые духи тут живут. Я в это не верю. И никто не верит. Но даже мы эти места стороной обходили. А с тех пор, как… началось это, там настоящая нечисть завелась. Когда-то туда враги отошли, те, кого солдаты не добили. Много, человек, наверное, пятьсот.

Он сделал паузу, мы напряглись, пятьсот писаных — это не баран чихнул, через них прорываться сложно.

— Вернулся один, — закончил рассказ старик. — Слепой, глаза выколоты, кричал всё время, через три дня умер. У нас фельдшер есть, так он сказал, что разрыв сердца. Мы потом ходили туда, днём, конечно, там везде они. На части разорваны, кто-то без головы, а кто-то целый, только мёртвый, и страх на лице. Их даже птицы не клевали, нет там птиц, не летают.

— А вас почему не трогают? — подозрительно спросил Башкин.

Старик подумал, стоит ли разглашать секреты, потом всё же сказал:

— Человек приходил, высокий такой, бледный, седой весь. Мы его добром приняли, а он наш аул заговорил. Теперь духи нас не трогают, только нужно всем до темноты вернуться.

Мы вздохнули и переглянулись. Сила, что уничтожила полтысячи писаных, и нам покоя не даст.

— Вы в карте разбираетесь? — спросил Коростин, спрыгивая на землю. — Вот, посмотрите, успеем мы сюда до темноты добраться?

Старик вынул из-под халата очки, нацепил их на нос и внимательно посмотрел на карту.

— Тут дорога одна, — сказал он, указывая по ходу нашего движения. — Там, где большая площадка, есть колодец, сухой, но его видно хорошо. Оттуда поверните на юг… да, на юг. Там дороги нет, но место ровное, проедете. Километров пять-семь. А там… там строения какие-то, новые, не было их раньше. Там это место и есть.

— Выход что ли? — спросил Башкин.

— Не знаю, — развёл руками старик. — Не ходил туда, с чужих слов говорю. Если сейчас ехать и там не задерживаться, то до ночи вернётесь. Но лучше останьтесь, переночуйте, место для вас найдётся, еда тоже, а завтра с рассветом поедете.

Коростин глянул на часы.

— До заката пять часов, час на дорогу, два часа там, сборка, включение. Думаю, ждать не стоит.

— Смотрите, как вас зовут? — спросил Башкин.

— Зовите меня Али, — сказал старик. — Дедушка Али, меня все так зовут. Или просто дедушка.

— Дедушка Али, если мы в течение трёх дней не вернёмся, отправьте туда людей. Пусть пригонят машину, заберите её себе, и всё, что в ней тоже заберите. Сейчас я вам дам один цинк с патронами, в машине будут ещё.

— Благодарю вас, — дедушка кивнул.

— А теперь все по коням и в путь, — скомандовал Винокур, который выглядел необычайно бодрым, несмотря на ранение.

Плато Устюрт всегда было местом безжизненным. Кое-где росла трава, кустарник, даже какие-то животные бегали. Но большая часть — это камни и песок. Так было тут раньше, так было в моём мире. Но тут климат в последние годы слегка смягчился. В холодных местах стало тепло, а в засушливых появилась вода. Немного, но достаточно для возвращения жизни. Вот и сейчас песок и камни покрывались растительностью, пока редкой, но лет через десять тут будет цветущая степь.

Сухой колодец показался минут через двадцать, был ли он сухим или стал мокрым, мы выяснять не стали, вода у нас в запасе имелась, зато отсюда, сверившись по компасу, следовало поворачивать на юг. Старик был прав, хотя дороги на юг не имелось, мы смогли ехать, местность ровная, изредка попадаются странные камни, словно обломки столбов, торчащих из земли, но нам не составило труда их объехать.

Семь километров, даже с нашей невеликой скоростью — это ни о чём. Скоро на горизонте показались те самые строения. Да, это был выход, но странный. Точки перехода не имелось, зато остались руины какого-то дворца или храма. Каменные стены, полуразрушенные, но всё ещё величественные. Башкин немедленно принялся обходить местность.

— Потрясающе! Такого больше нигде не было, настоящий храм из того мира, внутри, наверное…

— Мы туда не пойдём, — осадил его инженер. — Место наше здесь. За работу.

В место, где предполагалось ставить установку, он воткнул сапёрную лопатку. Остальные принялись таскать из машины оборудование. Площадка оказалась неровной, поэтому пришлось потратить время на выравнивание с помощью бесхозных «кирпичей» от храма. Их тут валялось множество, даже искать не нужно. Башкин, хоть и оставил попытки пробраться в храм, продолжал восхищаться.

— Вы, вообще, представляете, что это за камень? прочный базальт, а кирпичи эти, сдаётся мне, не вырублены из монолита, а выплавлены, это заметно по форме.

Я ничего не заметил по форме, а Винокур спросил, закручивая гайки в раму из стальных швеллеров:

— И что с того? Ну, выплавили.

— Температура плавления базальта, скажу я вам, примерно тысяча двести градусов. Такую температуру дают хорошие печи, которые точно недоступны примитивной культуре сектантов. У тех даже с кузнечным делом беда. Храм — работа атлантов.

— Ну и пусть, — равнодушно ответил Коростин, разматывая провода от дизельного генератора. — В другой ситуации я бы тоже удивлялся, а сейчас просто некогда.

Работа кипела нешуточная. На почти пустом месте теперь стоял странный «вигвам» из стальных конструкций, чуть поодаль поставили генератор, от которого шли провода. По краям конструкции Коростин лично установил катушки и магниты, отрегулировал подачу тока, после чего выставил несколько зеркал, направление которых долго выверял. Последним штрихом была установка в специальных зажимах дюжины артефактов, которые были призваны заставить установку работать с максимальной отдачей.

А солнце, между тем, клонилось к закату, самого солнца, само собой, никто не видел, но все замечали, что становится темнее. Здесь, на юге, световой день короче. Оставалось надеяться, что успеем завершить приготовления до темноты.

— Я боюсь, — Марина уронила провод, который сунул ей в руки Винокур, после чего прижалась ко мне, испуганно озираясь по сторонам. — Они смотрят на меня, тянут руки…

— Ты чего? — я обнял её и посмотрел в глаза. — Не надо верить, это сказки. Никого тут нет и…

— Есть, — перебил меня Башкин, что пробегал мимо с канистрой солярки для генератора. — Они здесь и они враждебны. Не скажу точно, что за сволочь притаилась в этих руинах, но они точно есть. Просто у неё повышенная чувствительность к их эманациям, а для них беременная женщина или новорожденный ребёнок — лакомая добыча.

Марина при этих словах задрожала.

— Поэтому, — продолжал учёный, — после заката лучше здесь не оставаться. Эдуард Фёдорович, может, стоило на завтра перенести?

— Увы, — он покачал головой. — Для полноценного соединения требуется включение портала на той стороне. Включают его в определённое время, то есть… — он посмотрел на часы, — уже включили. Можно собрать установку и уехать, но завтра придётся прибыть в это же время.

— Ну, так включай, — устало сказал Винокур, действие целебной мази прошло, он снова ослабел и морщился от боли при каждом шаге.

Коростин завёл генератор, тщательно проверил показания приборов, после чего велел нам собраться и послушать его напутственное слово.

— Итак, товарищи, вся аппаратура проверена, показания приборов говорят о том, что портал откроется, с огромной долей вероятности, шагнув в портал, мы окажемся с той стороны, в том самом помещении, откуда отправляли меня и Дмитрия, более того, портал станет стабильным на очень долгое время, но… — он помялся некоторое время, — есть некоторая, отличная от нуля вероятность…

— Чего? — хором спросили мы.

— Того, что портал откроется куда-то ещё.

— Эмммм…

— Ну, вероятность очень мала, около одного процента, мои вычисления говорят о том, что миров больше трёх, а потому…

— Смотрите, — перебил его Винокур, указывая на огоньки, что стали кружиться в месте, куда были направлены зеркала.

— Так и должно быть, — инженер подкрутил регулятор, лампы, что скрывались внутри конструкции, вспыхнули ярче. — Короче, во избежание недоразумений предлагаю взять с собой оружие, запас патронов, еды и воды. Всё, что только сможем нагрузить на себя.

Предложение было признано здравым, а потому мы немедленно стали вытаскивать из машины всё, что хоть теоретически могло пригодиться в ином мире, каким бы он ни был. Оружие и патроны прихватили первым делом, потом побросали в мешки по несколько банок консервов, наполнили фляги водой, забрали запас одежды, тёплые одеяла, лекарства. Башкин прихватил свой заветный чемоданчик, не факт, что он пригодится в ином мире, но и выбрасывать жалко, аппаратура в нём стоит миллионы.

Кое-что пришлось оставить, гранатомёт точно станет обузой, как и пулемёт. Пусть их приберёт дедушка Али. А вот патроны большого калибра мы постарались унести с собой, около трёх сотен, большей частью снайперских. Есть ведь штуцер, незаменимый против крупных тварей.

Внезапно Марина крикнула:

— Они здесь!!!

Она постаралась спрятаться за мою спину, но я никого вокруг не видел, хотя темнота сгущалась быстро.

Башкин тут же начал рассыпать вокруг стоянки чёрный порошок, словно Хома Брут в церкви, создавая защитный круг. А установка уже вовсю работала: огоньки, которых поначалу было меньше десятка, постоянно множились, а вращение приобрело хаотичный характер. Постепенно они слились в световой кокон, который рос на глазах.

— Надо поторопиться, — сказал Башкин. — Защита слабая, продержится минут пять, не больше.

— Да, собственно, всё уже готово, — сообщил Коростин, закинув на плечо мешок с припасами и взяв в руку автомат. — Осталось шагнуть.

— А он металл пропускает? — спросил я, вспомнив свой первый проход.

— Сейчас — да, — сказал инженер и бросил в облако света попавшуюся в руки гайку. Гайка пролетела свободно и исчезла.

Мы собрались вокруг портала, все переминались с ноги на ногу, а Коростин вдруг заглушил генератор и принялся снимать артефакты, складывая их в мешок.

— Это больше не нужно, — сообщил он, кивнув на портал, который и не думал закрываться. — Дальше он будет стабильно работать несколько часов, а потом… — мы вернёмся.

О неблагоприятном исходе он предпочитал не думать.

Наша нерешительность сошла на нет с новым криком Марины, в ту же секунду я увидел, как возникшая из темноты чёрная рука, длинная, как резиновый шланг, ухватила её за запястье и попыталась утащить. Жену удалось отбить только тогда, когда Башкин бросил в эту руку, что состояла из тени, но хватала, как настоящая, горсть своего волшебного порошка. Из темноты раздался вопль, который невозможно назвать человеческим, а рука распалась облаком чёрных хлопьев. Крики вокруг усилились, мы похватали имущество, а потом Коростин буквально затолкал нас в портал, а следом и заскочил сам.

Яркий свет, запах озона, резкая боль, а потом мы одной большой толпой повалились на землю, заросшую травой.

Эпилог

— Что за дерьмо? — спросил Винокур, у которого после падения снова начала кровоточить рана.

— Я предупреждал, — хмуро ответил инженер. — Такое могло быть. Нам очень сильно не повезло. Из сотни хороших раскладов выпал самый плохой.

— Надо бы узнать, насколько плохой, — выдал дельную мысль неразговорчивый Никита. — Где мы вообще?

Мы осмотрелись. С той стороны портала, который предательски захлопнулся у нас за спиной, была ночь, точнее, поздний вечер. Тут же стояло утро, солнце только начинало вставать. Кроме того, было прохладно, на дворе не лето, а, кажется, весна, примерно конец апреля. А ещё тут светило солнце, по-настоящему светило, не требовалось угадывать его за облаками. Облаков почти не имелось, только на горизонте висели несколько полупрозрачных клочков. Вокруг был редкий лес, а мы сейчас стояли на поляне, поросшей травой.

— Так, может, это и есть наш мир? — спросил я. — Солнце светит, прохладно, тварей вокруг не вижу.

— Нет, — решительно заявил Коростин. — Так не должно быть. Мы должны появиться в камере с установкой, а если мы вышли в лесу, значит, нас занесло не туда.

Тут Никита тронул меня за плечо и показал вдаль. Говорить он теперь умел, но привычка изъясняться жестами никуда не делась. Глянув туда, куда он указал, я окончательно упал духом. Нет, раньше я, быть может, согласился бы продлить приключения, но не теперь, когда на руках беременная жена.

Вдали, за лесом, примерно в паре километров от нас, стоял высотный дом, этажей девять или десять, основание отсюда не видно. Он был повреждён, стёкла выбиты, а из окна второго или третьего этажа росло дерево, берёза. Дальше были ещё дома, но и этого хватило, чтобы понять, что мир не наш, и что в этом мире не всё в порядке. В моём мире за пару месяцев могла произойти глобальная катастрофа, но деревья в домах точно не вырастут, для этого нужны десятилетия. Впрочем, нас ведь могло и во времени перекинуть.

— Не стоит падать духом, — сказал Коростин, хотя его вид говорил сам за себя, сам он упал духом окончательно и бесповоротно. — Я не верю, что катаклизм, какова бы ни была его природа, окончательно похоронил человечество. Где-то есть люди, поселения, возможно, культурные. У них есть техника и электроэнергия, то есть, можно воссоздать установку. Есть, артефакты, чертежи, в моей голове содержатся все цифры, а со сложными вычислениями нам поможет Виктор Аркадьевич со своим чемоданом.

— Помогу, куда мне деваться, — вздохнул учёный. — А люди должны быть, каждая страна имеет планы для любого сценария Конца Света, да такие, чтобы сохранить не только людей, но и знания, а ещё производство. В результате, даже в самом плохом случае откат цивилизации будет не дальше девятнадцатого века. Осталось только найти этих людей.

— Хотя бы с голоду не умрём, — сказал Винокур с вымученной улыбкой, указывая на противоположный конец поляны.

Мы резко обернулись, мимо торопливо протопали кабаны, несколько поросят, мама и крупный секач, на мой взгляд, даже очень крупный. Когда семья убежала дальше, самец повернулся к нам и посмотрел взглядом, не обещающим ничего хорошего. Я не стал дожидаться, вскинул карабин и выстрелил, благо, с расстояния в тридцать метров промахнуться трудно. Кабан атаковал сразу после выстрела, но тяжёлая разрывная пуля перемолола ему внутренние органы, после чего гигант килограммов на сто упал к нашим ногам.

— Большое количество зверья и его неуважение к человеку говорит о том, что некому на них охотиться, — заметил учёный. — Вряд ли поблизости есть люди, придётся идти дальше.

— Сначала мясо приберём, — Винокур вытащил нож. — Идти нам долго, свежая еда не помешает.

Он был прав, с едой было так себе, даже при жёсткой экономии продержимся неделю, так что кабан этот был настоящей находкой.

Вечером того же дня, после долгой разведки, сидя у большого костра в полуразрушенном доме, мы делились впечатлениями.

— Итак, катастрофа имела место, — начал рассказывать Башкин, отложив не до конца обглоданную кость кабана. — Природа не ясна, уровень радиации в норме, хотя и превышает обычные показатели в два раза.

— Что за место, выяснили? — спросил я.

— Как минимум, это Россия, — сообщил Коростин. — Видел надписи на заборе, так они на русском.

— И надписи странные, — добавил Башкин. — Что-то про тварей, без конкретики, просто твари, мол тут есть, а раньше не было.

— Я пытаюсь место определить, — сказал инженер. — Пока только широта известна.

— Можете не стараться, — учёный махнул рукой и указал на свой чемодан. — Тут есть какие-то спутники, только со связью проблемы, но, думаю, получится настроиться.

— Там, внизу, скелет лежит, — напомнил Никита.

— Да, я тоже видел, — согласился Башкин. — Скелет этот внушает опасения.

— А именно? — спросил я.

— А именно, это не человек. Точнее, человек, но очень странный. Кости изменены таким образом, что он может ходить на четвереньках, изменён череп, мозг уменьшен, зато челюсти расширены и выдвинуты вперёд, а клыки напоминают павиана.

— Так может, павиан и есть? — спросил Винокур.

— Павианов такого роста не бывает, да и мозг, хоть и меньше человеческого, сделал бы этого павиана настоящим гением. Нет, это именно человек, просто мутант или урод. Очень странное создание, если вокруг есть его сородичи, нужно быть готовыми.

— Сколько у нас патронов? — спросил я.

— Автоматных — почти три тысячи, — Винокур показал на объёмный мешок с цинками. — Ещё крупный калибр, винтовочных к СВД почти четыреста, твой карабин и револьверы, да пистолеты. Сможем устроить уродам геноцид. Правда, таскать всё это трудно будет, надо бы какой-то транспорт заиметь.

— Боюсь, тут из транспорта только лодка найдётся, — заметил Коростин. — Впрочем, это не так плохо, если найдём реку, то на ней обязательно будут поселения.

Тут мы замолчали, снаружи из темноты донёсся громкий торжествующий вой. Местное зверьё давало понять, что не радо чужакам и теперь выходит на тропу войны.

Рука моя судорожно сжала рукоять револьвера.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

• «
• 1
• 2
• 3
• 4
• »