Саллакс не отвечал — он был слишком разгневан, чтобы что-то сказать, — и Гарек продолжил:
— Давай, вытри кровь и выпей. — С этими словами он вытащил из заплечного мешка фляжку и протянул ее Саллаксу.
Марк поспешил отползти в сторону, поближе к Стивену, но не успел — Саллакс все же с силой ударил его по ребрам носком сапога и прорычал:
— У нас с тобой еще все впереди, шпион!
— А ты развяжи меня, проклятый ублюдок! — с трудом переводя дыхание от боли, гневно выкрикнул Марк. — Освободи меня, и мы посмотрим, какой ты умелый и ловкий. Да я тебя, дерьмо собачье, эту рапиру проглотить заставлю!
— Марк, успокойся, — шептал Стивен, пытаясь остановить друга и предотвратить этот немыслимый поединок, тем более что Саллакс вроде бы несколько притих. — Нас же обоих из-за тебя убьют! И я не сомневаюсь, что если это произойдет, то и там, дома, мы тоже будем мертвы. Так что, ради бога, заткнись!
И Марк сдался, ругаясь и проклиная все на свете. И даже прилег на землю, отчаянно кашляя и пытаясь восстановить дыхание.
Брексан очнулась и почувствовала, что у нее страшно болит голова. Она не знала, сколько времени пробыла без сознания, но решила, что не так уж долго.
Брексан села, оглядывая истоптанный и окровавленный песок, потом подобрала к груди колени, обхватила их руками и опустила на них голову. Она сидела так довольно долго, пока немного не утихла боль в висках. Потом снова опасливо осмотрелась, но никаких признаков присутствия алмора не заметила.
«Если бы именно я была ему нужна, то наверняка уже валялась бы тут мертвая», — сказала она себе и попыталась встать.
На земле у своих ног она заметила листки пергамента, которые утром передал ей странный купец, и, поднимая их, поняла, что восковая печать сломана. Еще раз внимательно осмотревшись, прежде чем развернуть письмо, она углубилась в чтение.
Письмо было написано, точнее нацарапано, тонким неразборчивым почерком, и в нем содержался подробнейший план Речного дворца и окружающего его леса. На прилагающейся схеме стрелками и другими символами были обозначены пути наступления на дворец двух крупных вооруженных отрядов, а также направление главного удара атакующих после того, как они окажутся во внутреннем дворе замка, преодолев его внешние укрепления.
Видимо, отряд лейтенанта Рискетта должен был пробиться к дворцу с юга через бреши в крепостных стенах и через огромное окно в восточном крыле здания. А отряд лейтенанта Бронфио, к которому была приписана и сама Брексан, должен был нападать с севера и, войдя во двор через ворота с опускающейся решеткой, проникнуть в здание, разбив окна западного крыла.
Брексан задумчиво скатала листки в свиток; ей было совершенно ясно, что это письмо нужно как можно скорее доставить лейтенанту Бронфио. Голова все еще болела, но Брексан, не обращая на боль внимания, бегом бросилась вдоль опушки леса к окраинам Эстрада.
«Интересно, — думала она, — а не причастны ли к этой неожиданной атаке на дворец те странные чужеземцы, которых она видела утром на берегу?»
Проклиная свое невезение, Брексан рысью бежала по звериной тропе: она непременно должна добраться до лейтенанта Бронфио к рассвету! Если ей не удастся передать ему это письмо и план замка, жизни ее боевых товарищей будет, возможно, угрожать смертельная опасность; ну а на ее собственной карьере в армии принца Малагона можно тогда вообще поставить крест.
Брексан была одной из трех женщин, служивших в отряде Бронфио, и ей без конца приходилось лезть вон из кожи, прилагая куда больше усилий, чем ее соратникам-мужчинам, чтобы заслужить уважение и восхищение офицеров.
То, что она потеряла коня и не смогла вовремя доставить важное шпионское донесение, запросто уничтожит всякую надежду на ее дальнейшее повышение по службе — даже звания капрала ей теперь не видать, по крайней мере, ближайшие десять двоелуний.
И Брексан все бежала и бежала, страдая от страха и одиночества и отчаянно надеясь, что ей удастся избежать встречи в этом лесу с ронскими повстанцами, которые могут не только взять ее в плен, но и убить на месте. А все потому, что она, глупая и безответственная женщина, умудрилась отстать от своего отряда и оказалась в самом что ни на есть партизанском логове.
Лишь ближе к вечеру Брексан добралась наконец до лагеря, куда уже прибыл отряд лейтенанта Рискетта. Сам Рискетт широкими шагами мерил пространство вокруг палатки Бронфио. Люди вокруг готовились к предстоящему сражению. И Брексан поспешила к лейтенанту Бронфио, чтобы передать ему послание шпиона.
Объясняя свое опоздание, она не стала рассказывать о нападении алмора: она совсем не была уверена, что и без того чрезвычайно раздраженный лейтенант Бронфио ей поверит. И теперь с тревогой ждала, вся липкая от пота, грязная, усталая, пока лейтенант прочтет переданное ею послание.
Она еще там, в лесу, решила ничего не говорить о своей встрече с алмором: большинство малакасийцев считали этих демонов всего лишь выдумкой, сказочным персонажем, и она не сомневалась, что ее рассказ будет воспринят всего лишь как хитроумная попытка оправдать потерю одного из боевых коней принца Малагона. Поэтому Брексан сослалась на обыкновенный несчастный случай, какие нередко случаются при езде верхом.
И сейчас, стоя в напряженном ожидании у входа в палатку Бронфио, она старалась не обращать внимания на то, как пялятся на нее солдаты из отряда Рискетта. А ее сослуживцы из отряда Бронфио улыбались, проходя мимо, — одни сочувственно, Другие насмешливо. В общем, было ясно: пройдет немало времени, прежде чем ей позволят забыть, что она потеряла боевого коня.
Лейтенант Бронфио, вынырнув из-под полога палатки, смерил Брексан взглядом и приказал ей готовиться к атаке на Речной дворец.
— Коня себе выбери из вьючных. Там есть несколько достаточно крепких, — сказал он. — Твоя настойчивость и решимость непременно вовремя доставить мне столь важный документ, безусловно, достойны похвалы. Однако же в будущем я требую, чтобы ты, будучи солдатом малакасийской армии, проявляла большую осторожность в обращении с конями принца Малагона.
— Слушаюсь, господин лейтенант, — ответила Брексан и, осторожно глянув в сторону однополчан, тихо прибавила: — И еще, господин лейтенант... Там, на берегу, были чужие. Они...
— Пока что забудь об этом, — прервал ее Бронфио, которого раздражала чрезмерная наблюдательность юной посланницы. — Займись лучше подготовкой к завтрашнему бою.
И Брексан пришлось умолкнуть.
Наконец стало темно, и Гарек жестом приказал пленникам встать.
— Мы идем во дворец, — сказал он. — Старайтесь пониже пригибаться. И чтоб ни слова, пока не окажемся за крепостной стеной. Если хоть один из вас раскроет рот, оба ваших трупа так и останутся лежать тут до весеннего половодья.
Стивен и Марк дружно покивали.
Саллакс промолчал и первым вышел на открытый луг перед замком. Чтобы преодолеть это пространство и скрыться за внешней полуразрушенной стеной, им потребовалось меньше минуты, но Стивену показалось, что прошла целая вечность. Вспомнив, с какой меткостью Гарек стрелял утром, вонзая стрелы рядом с его ступней, он опасался, что и среди противников ронских повстанцев могут найтись столь же меткие лучники.
— Я даже не знаю, против кого, собственно, они борются, — проворчал он себе под нос, старательно пригибаясь к самой земле, но все равно чувствуя, что его спина и зад словно специально выставлены напоказ, так что любому лучнику попасть в них не труднее, чем в окорок, вывешенный в витрине мясной лавки.
Но когда они подошли к Речному дворцу вплотную, Стивену показалось, что он попал на съемочную площадку какого-нибудь крупнобюджетного фильма. Даже в своем убогом нынешнем состоянии этот старый замок производил поистине неизгладимое впечатление, черной громадой возвышаясь над ними на фоне звездного ночного неба. Трудно было поверить, что столь огромный, импозантный дворец построен для одной лишь семьи. Только в его основной части можно было бы, наверное, легко разместить несколько сотен важных гостей. А теперь замок стоял перед ними, словно безнадежно обветшавший монумент некогда великому прошлому, суть которого пока что Стивену была абсолютно недоступна. Впрочем, где-то в глубине души он все же чувствовал приятное возбуждение, мечтая поскорее попасть внутрь этого дворца и осмотреть его.
Мысли Стивена были прерваны тем, что Гарек взял его за руку и повел к узкому проходу в крепостной стене. Стивен несказанно обрадовался тому, что им с Марком не придется карабкаться через стену со связанными за спиной руками. Внешние каменные стены крепости вздымались вверх футов на тридцать, и, хотя они местами были уже сильно разрушены, взобраться на них было бы не так-то легко даже таким опытным скалолазам, как они с Марком. Стивен следом за Гареком протиснулся в узкий пролом и оказался на просторном дворе.
Заметив, что Гарек и Саллакс наконец-то вздохнули с облегчением, он понял, что здесь относительно безопасно. Но разговаривать они с Марком все еще не решались и молча шли через двор к основному зданию.
В одной из внешних стен замка Стивен заметил прямо-таки невероятной величины окно с цветными стеклами. Стивену доводилось путешествовать по Европе, когда он учился в старших классах школы и в колледже, так что он видел немало различных витражей и не сомневался, что этот не идет ни в какое сравнение даже с самым большим из виденных им. По его прикидкам, он был не менее ста футов в высоту и футов пятьдесят в ширину. Даже ночью, при свете лишь здешних лун-близнецов, было ясно, что это поистине удивительный образец изобретательности и инженерного искусства, хотя некоторые из стеклянных панелей сильно пострадали — скорее всего, пали жертвой мальчишек, любителей швыряться камнями по окнам, а затем удирать от возможного наказания через многочисленные дыры в полуразрушенной крепостной стене.
Стивен все еще не мог отвести глаз от изысканной работы создателей этого витража, по-прежнему прекрасного в лунном свете, когда Марк вдруг довольно сильно толкнул его локтем в ребра и молча указал на нижний левый угол здания, откуда просачивался мягкий, какой-то неземной свет. И Стивен понял, что они в замке не одни. Внутри их ждали другие люди.
— А ты к нему в банк заезжала? — спросила Дженнифер Соренсон, придвигая тяжелое дубовое кресло-качалку поближе к Ханне, которая, точно на жердочке, примостилась на заднем бампере пикапа, на котором они обычно развозили мебель заказчикам. — Он ведь сегодня должен быть на работе.
Ханна вытерла лоб рукавом футболки, и на ткани осталось влажное пятно. На улице было прохладнее, чем в магазине, и она с радостью согласилась сама погрузить в пикап довольно крупные покупки, сделанные одной пожилой парой.
— Заезжала, но его там нет. И мистер Гриффин сказал мне, что с самого утра его не видел. Они, кажется, вчера все вместе были в пабе, но Стивен и Марк довольно рано ушли. Я вечером звонила ему несколько раз домой, но каждый раз нарывалась на автоответчик.
Ханна благодарно кивнула матери, когда та подала ей моток веревки, и принялась связывать вместе два маленьких столика.
Некоторое время она работала молча, потом снова заговорила:
— Я, разумеется, могу понять, что иногда ему хочется провести вечерок не со мной, а в прежней компании. Мы и так перезваниваемся с ним по три-четыре раза на дню, и я порой чувствую себя просто ученицей выпускного класса. Но вот почему он сегодня на работу-то не пришел?
— Может, они слишком много выпили? — предположила ее мать. — Что, если они вообще дома, просто телефон выключили, чтобы их не беспокоили с похмелья?
— Вряд ли. Стивен — слишком ответственный человек, чтобы так поступить. Да и Марк, по-моему, тоже. Я знаю, они вполне могут как следует выпить, но чтобы утром не пойти на работу... Нет, здесь что-то другое.
— Ну что ж, вы ведь с ним, кажется, сегодня вечером куда-то собирались, верно? — спросила Дженнифер и, когда дочь согласно кивнула, прибавила: — Вот и ступай домой. Приведи себя в порядок и жди его звонка. А если он все же не позвонит, позвони ему сама еще раз, только учти: в жизни случается всякое. Иногда человек вдруг обнаруживает, что...
— Да, я понимаю. Он, возможно, действительно меня избегает. И все-таки, уверяю тебя, такое поведение на него не похоже. — И она подчеркнула свою уверенность тем, что решительно затянула узлом крепежную веревку в кузове пикапа. — Пожалуй, мы слишком быстрыми темпами достигли столь близких отношений, и если сейчас Стивен попросту от меня бегает, так в этом и я виновата не меньше, чем он. А сейчас я просто хочу узнать, не случилось ли с ним чего, потому что даже если он и начал меня динамить, то работу он, конечно же, пропускать бы не стал.
Ханна легко спрыгнула на тротуар, пожала руки пожилым покупателям и помахала им, когда они, сев в пикап, поехали прочь.