— Оставь ее в покое, Марк, — сказал ему по-английски Стивен. — Не станет она нам помогать. Лучше отпусти ее.
— Нет, по-моему, пусть лучше она с нами пока побудет. И потом, это единственный человек, который хоть как-то попытался с нами поговорить. Все остальные тут же начинали стрелять.
— Не все. Тот старик, — Стивен специально сказал это по-ронски, — похоже, понял, что мы — не шпионы.
— Гилмор, — буркнула Бринн.
— Да, Гилмор, — повторил Стивен, словно пробуя это имя на вкус. — Как ты считаешь, откуда он узнал, что мы не из Малакасии? — спросил он у девушки.
Бринн, похоже, отвечала Стивену с большей охотой.
— Он знает много таких вещей, которых остальные просто не понимают, — тихо сказала она. — Нам здорово повезло, что он с нами.
— Это Гилмор руководит вашим отрядом? — снова попытался расспросить ее Марк. — Он — организатор ронского сопротивления?
— Пока что никакого особого сопротивления и не было, — ответила Бринн, по-прежнему стараясь не смотреть на Марка. — Было слишком много жестокостей и убийств. Но когда-нибудь — и я надеюсь, что скоро, — мы действительно начнем сражаться за освобождение нашей страны от войск Малагона, а может, и за свободу всех остальных стран.
— Всех остальных стран? — переспросил Стивен.
— Ну да. Рона, Прага, Фалкан и Горек — все четыре страны Элдарна находятся под пятой Малагона. Рона была захвачена сразу после смерти принца Маркона, и с тех пор минуло уже девятьсот восемьдесят двоелуний. — Бринн отбросила с лица прядь волос и, немного помолчав, пояснила: — Тогда в Речном дворце случился ужасный пожар... Вы и сами видели его страшные последствия. А потом в течение одного лишь двоелуния были уничтожены все члены королевских семей в Праге, Фалкане и Роне. Всех унес какой-то странный недуг, но и до сих пор никто не знает, что же его вызвало.
— А что случилось в Горске? — спросил Марк.
— Горек — единственная страна Элдарна, которой никогда не правил никто из членов королевской семьи. Даже король Ремонд. Он правил всем Элдарном, но только не Горском. А его потомки впоследствии взяли себе по стране; например, Маркой, правнук короля Ремонда, правил у нас, в Роне. — Бринн искоса глянула в сторону Марка, помолчала и сказала: — А в Горске все всегда было иначе: этой страной правил некий совет ученых, который назывался Сенат Лариона. Согласно легенде, все члены этого совета были зверски убиты во время печально известной резни, устроенной незадолго до того, как в страшном пожаре погибли супруга принца Маркона, его сын и его ближайший советник.
— А почему Горек имел иную форму правления? — Стивен отвел в сторону ветку молодого деревца, давая Бринн пройти. — Почему в Горске не было ни короля, ни королевы?
— Ученые с острова Ларион владели магией. — Бринн помолчала, заметив скептическое выражение на лицах своих собеседников. — Да, магией! И они использовали ее, чтобы дать нашему миру знания, умение лечить людей и многое другое. Это было сообщество преданных слуг человечества, блестящих, гениальных ученых, которые принесли в наши больницы и университеты результаты своих научных и практических исследований. Их истребление было первым шагом в длинной череде трагедий, разрушивших политические и общественные устои Элдарна. И теперь, через девятьсот восемьдесят двоелуний, мы, ронцы, всего лишь подчиненный народ на оккупированной территории. И вокруг нас — точно такие же оккупированные малакасийцами страны.
— Вот ты все время упоминаешь какое-то «двоелуние», — в очередной раз невольно глянув на часы, спросил Марк. — Это то, что мы наблюдали вчера? Когда в небе над океаном светят сразу две луны?
— Да, — сказала Бринн. — Луны появляются одновременно примерно каждые шестьдесят дней. Это и есть одно двоелуние. Мы используем это понятие для отсчета — времени, собственных жизней, смены времен года. Гилмор иногда говорит, правда, о каких-то эрах и веках, но мы понятия не имеем, что он имеет в виду. Нам и так достаточно трудно определить, когда был тот или иной день.
Поглядывая то на часы, то на солнце, Марк заметил:
— После твоих слов мне наконец стало ясно, что продолжительность дня здесь совсем иная, чем у нас, если только мои часы не сломаны, конечно.
— Часы? — Она наконец повернулась и посмотрела на него.
— Ну да, мои часы. — Он вытянул руку и указал на свои наручные часы. — Вот. Это довольно простой механизм, но он помогает, например, узнать, какое сейчас время суток.
— А почему это называется «часы»? Или они работают, только когда на них часто смотрят?
— Да нет, — ответил Марк серьезно, а Стивен не выдержал и рассмеялся. — Я думаю, что их можно было бы с полным основанием назвать «измерителем времени». Вот смотри: сейчас на них всего четыре часа пополудни, а здесь, то есть в Роне, уже начинает темнеть. Я думаю, что в вашем дне меньше...
Он запнулся: в языке Роны не было слова «час».
— Да, наверное, ты прав, — поддержал его Стивен. — Я сегодня утром тоже заметил, что светлеть начало гораздо позже, чем у нас.
Теперь скептическое выражение появилось на лице Бринн.
— Не знаю, должна ли я вам верить. Это, возможно, просто какая-то хитроумная уловка, с помощью которой вы хотите заставить меня выложить вам сведения о повстанцах. Только у вас ничего не выйдет.
— Вот, возьми. — Марк снял часы и протянул ей. — Здесь мне от них все равно никакого проку.
— А как их надевать? — спросила Бринн, осторожно принимая его подарок.
Марк застегнул ремешок у нее на запястье и вкратце объяснил, как по ним определять время. Затем они снова двинулись в путь.
— Спасибо, Марк Дженкинс. — Впервые за весь день Бринн улыбнулась.
— Просто Марк, Бринн. Просто Марк.
Троица обошла стороной главную дорогу, что вела в Эстрад, и Бринн свернула на узкую лесную тропу, где вокруг росли дубы, клены, кизил, орех, каштаны. Встречались порой даже колючие сердитые кедры с шелушащейся, как у сосен, тонкой верхней пленкой коры. Но попадались там и такие деревья, которых в таком лесу просто не должно было быть: белые березы, розовое дерево, буки и еще какие-то, которых Стивен не знал.
У Стивена к Бринн, которая наконец-то вполне охотно с ними разговаривала, было столько вопросов, что молодая женщина едва успевала на них отвечать, однако старалась ответить почти на все. Впрочем, больше всего Стивена удивляло то, как легко они с Марком справляются со всеми этими фантастическими обстоятельствами — ведь в том мире, куда они попали, было, оказывается, полно вполне реальных магов и волшебников, по лесу бродили неведомые хищные твари, а в том, буквально на глазах разрушающемся королевском дворце местные борцы со всемирным злом устроили тайное хранилище средневекового оружия!
И вообще, вокруг творилось такое, что Стивену порой казалось, что он нечаянно попал в чей-то сон. И теперь застрял там, как в ловушке. И сон этот становился все более странным, однако он по-прежнему чувствовал себя совершенно беспомощным и никак не мог ухватить суть тех проблем, с которыми они сталкивались, — не говоря уж о том, чтобы их разрешить.
Пока что они с Марком могли только надеяться, что в городе все же отыщется хоть кто-нибудь, кто сумеет переправить их назад, в Колорадо, через тот таинственный гобелен, что, наверное, по-прежнему расстелен на полу у них в гостиной.
Южные районы Роны напоминали скорее болотистые прибрежные районы юга США, а не поросшие лесом горы Колорадо; здесь было очень жарко и влажно, и оба американца обильно потели. От голода и обезвоживания у Стивена порой темнело в глазах.
— Мне просто необходимо хоть что-нибудь съесть, — не выдержал он. — Причем поскорее.
— И мне тоже, — поддержал его Марк. — Я сейчас, наверное, целого быка мог бы слопать! Скажи, Бринн, тут поблизости нигде нельзя хоть немного перекусить?
Бринн ответила не сразу. Потом все же сказала:
— В таверне «Зеленое дерево». Это недалеко.
Она знала, что на площади перед таверной наверняка полно малакасийских солдат, но надеялась, что замешательство, которое неизбежно возникнет, когда она приведет в город этих чужеземцев, даст ей возможность незаметно сбежать.
— А там безопасно? — спросил Марк.
— Наверное. Это моя таверна.
— Ты — хозяйка таверны? — недоверчиво воскликнул Стивен.
Бринн кивнула.
— Надо же, хозяйка таверны! — Он никак не мог успокоиться. — И где только ты была, когда я учился в колледже и вечно был голоден?
— До какого времени у вас работает кухня? — спросил Марк, почти теряя сознание при мысли о горячей еде и холодном пиве — хотя прежде отнюдь не собирался, добравшись до города, идти туда, куда предложит им эта девушка.
— Допоздна, — ответила Бринн и застенчиво ему улыбнулась.