Серон улыбнулся своей жутковатой улыбкой, что-то проворчал в знак искреннего сочувствия и тихонько похлопал Стивена по груди.
— Лахп пом Стен.
— Лахп! Лахп! — От избытка чувств Стивен не мог больше произнести ни слова. «Ну да, конечно: "Лахп пом Стен"». — Так значит, это ты меня спас! — Эмоции, боль, усталость — все это, разом обрушившись на Стивена, заставило его расхохотаться, точно в припадке безумия.
— Ох, Лахп! Спасибо тебе! Спасибо, спасибо, спасибо...
— Лахп пом Стен.
— Да, я понял. — Стивен снова с трудом подавил желание разрыдаться. — Лахп пом Стен.
Тогда, во время их первой встречи, когда Лахп лежал в зарослях, свернувшись клубком, Стивен даже представить себе не мог, насколько его новый приятель огромен и могуч. И сейчас, глядя на Лахпа, он понимал, что даже высокий Марк, самое большее, по плечо этому великану. Ростом серон был, наверное, больше семи футов, с широченной, как бочка, грудью и невероятно мощными плечами и мышцами на ногах.
Стивен с трудом подавил улыбку: сам он рядом с Лахпом выглядел бы наверняка просто жалким карликом. Ничего удивительного, что этот гигант с такой легкостью тащил его вверх и вниз по самым крутым склонам, несмотря даже на то, что и сам был серьезно ранен в ногу.
Лахп вытащил из объемистого кожаного кошеля, висевшего у него на поясе, фляжку с водой и поднес ее к губам Стивена. Впервые с тех пор, как он пришел в себя, Стивен понял, как сильно ему хочется пить. Он с наслаждением глотал живительную влагу и, напившись, улыбнулся серону:
— Спасибо, Лахп! А ты не мог бы меня развязать? Мне необходимо хоть немного двигаться, я совсем замерз.
Великан некоторое время обдумывал его просьбу, глядя куда-то вдаль и словно надеясь, что нужный ответ всплывет со дна реки. Потом повернулся к нему и решительно помотал головой:
— Не, не, не. Грекас рани Стен. — И он ласково коснулся ноги Стивена, изуродованной зубами греттана.
К своему удивлению, Стивен ничего не почувствовал.
— Да, Лахп, я понимаю; греттаны поранили мне ногу, и все-таки двигаться я должен, иначе просто умру от холода. — Он изобразил, как будет дрожать и стучать зубами, прекрасно понимая, что весьма скоро действительно начнет выбивать зубами дробь. — Нет, правда, мне очень холодно, я уже ни рук, ни ног не чувствую.
— Не.
— Лахп, я клянусь, что никуда не убегу. Я вообще ни на шаг не отойду. Я просто хочу чуточку кровь разогнать, чтобы хоть ноги согрелись.
— Лахп нес Стен Ориндейл, — сообщил серон, указывая вдоль реки на северо-восток.
Стивен снова улыбнулся: Марк был прав, эта река действительно течет через горы в Ориндейл.
Иней запорошил ему брови и ресницы; он поморгал, чтобы его стряхнуть, и снова принялся убеждать серона развязать его.
— Лахп, я понял: ты тащишь меня в Ориндейл. Ты очень помог мне, спас мне жизнь, и я безумно тебе за это благодарен, но я не доберусь до Ориндейла живым, если мне сейчас не удастся хоть немного согреться. Так что, пожалуйста, развяжи меня. Давай разожжем костер, погреемся, а потом пойдем дальше — может, чуть позже или даже завтра с утра. — Он глазами указал на свою ногу и прибавил: — И я должен все-таки посмотреть, что у меня там. Прошу тебя, Лахп!
Весьма неохотно серон вытащил охотничий нож, тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, что это совершенно неразумно, и перерезал кожаные ремешки, удерживавшие израненное тело Стивена в относительной неподвижности.
Стивен медленно поднес руки к лицу и ощупал щеки и рот. Потом пробежал пальцами по волосам. Борода у него еще больше отросла, да и волосы тоже. Ему страшно захотелось принять горячий, очень горячий душ, а потом долго-долго отмокать в горячей ванне с шампунем, с пузырьками душистой пены, потом побриться и наконец улечься в удобную и мягкую постель возле пылающего камина...
Плечо страшно болело, но, несмотря на боль, он оперся ладонями о землю возле носилок и слегка приподнялся, пытаясь сесть. Лахп, крайне встревоженный, все пытался поддержать его, подпирая сзади своей огромной ручищей. И Стивен был страшно ему за это благодарен.
В общем, с помощью Лахпа он все же сел относительно прямо и начал осматривать свои раны. Сломанные ребра причиняли ему уже значительно меньше боли; грудь была туго перетянута куском плотной ткани, оторванным, видимо, от одеяла. Плечо двигалось плохо и сильно опухло, но локоть Стивен приподнять все же смог, значит, вывихнутый сустав был вправлен достаточно умело.
Теперь Стивен все свое внимание переключил на изуродованную греттаном ногу. Морщась от боли, он согнул здоровую ногу и притянул ее к груди, не делая, впрочем, ни малейшей попытки на нее опереться. Потом он довольно долго растирал бедра и голени, стараясь вернуть обеим ногам чувствительность. Наконец, пошевелив пальцами, он почувствовал знакомый укус зимнего холода и вздохнул с облегчением: даже больная нога нормально реагировала на тепло и на холод после нескольких дней, проведенных в полной неподвижности на морозе.
Стивен подышал на руки и, скрепя сердце, принялся развязывать кусок одеяла, которым от лодыжки до бедра была замотана его искалеченная нога. Методично, как археолог, снимающий истлевшие покровы с египетской мумии, он удалял повязки, чувствуя при этом какую-то удивительную отстраненность, словно наблюдал за происходящим из-за стеклянной перегородки, но все же не выдержал и охнул, увидев причиненный ему ущерб во всей красе. В голове сразу прояснилось, однако открывшееся ему зрелище оказалось настолько кошмарным, что ему пришлось несколько раз сглотнуть, подавляя подступавшую к горлу тошноту. Да, нога выглядела куда хуже, чем он мог предположить.
Лодыжка и стопа представляли собой вонючую гниющую массу разлагающейся плоти, влажной, сочащейся гноем. В ужасе Стивен коснулся жуткой обесцвеченной кожи и чуть не потерял сознание: кожа тут же прилипла к пальцам и отвалилась, а из-под нее потекла какая-то мерзкая жижа.
Дико вскрикнув, он навзничь рухнул на носилки, и Лахп тут же одной рукой прижал его к ним, надавив на грудь, а второй рукой схватил за левую кисть и закричал:
— Керлис, керлис! Керлис! Лахп пом Стен!
Тщетно пытаясь вырваться и снова сесть, Стивен тоже закричал:
— Что с моей ногой? Говори!
Лахп отпустил его и вдруг принялся кусками снимать с израненной ноги гниющую плоть, все время бормоча:
— Керлис, керлис.
— Керлис? — эхом откликнулся Стивен, по-прежнему весь дрожа. — Что такое «керлис»? О чем ты говоришь?
Он внимательнее присмотрелся к тому, что сжимал в руке Лахп. Оказалось, что это всего лишь... какие-то размякшие темно-коричневые листья!
— Листья... — растерянно пробормотал Стивен, чуть не плача от облегчения. Ему хотелось расцеловать серона. — Просто листья! Просто листья!!!
— Керлис.
— Ну, керлис, — послушно повторил Стивен и тут же спросил: — А что этот керлис делает? И почему вся моя нога им облеплена? — Он снова заставил себя сесть и сам принялся слой за слоем снимать влажные коричневые листья, чтобы осмотреть рану. — Они что же, целебные, эти листья? Ты меня так лечишь?
Лахп утвердительно кивнул, но Стивен на него не смотрел: он уже получил ответ на все свои вопросы, увидев обнажившуюся рану.
Нога, конечно, выглядела бледной и более худой, чем здоровая, но кости-то были целы! Те самые кости, которые разъяренный греттан ломал с хрустом, как тонкие веточки! Они были не только умело и аккуратно вправлены, но и, безусловно, срастались! Там, где Стивен ожидал увидеть жуткую воспаленную рану, виднелись лишь тонкие розовые шрамы, протянувшиеся от лодыжки почти до колена и больше похожие на царапины, оставленные острыми когтями греттана. Каждая рана была искусно зашита перекрещивающимися мелкими стежками. Стивен легонько провел по ноге рукой, словно желая убедиться, что эта весьма неплохо выглядящая конечность действительно принадлежит ему.
— Лахп, — Стивен посмотрел на серона, — неужели это ты сделал?
Тот кивнул и точно заклятие повторил:
— Лахп пом Стен.
— Какой же ты молодец! — По спине у Стивена прошел озноб: он только сейчас понял, из какой беды вытащил его Лахп. — Ты спас мне не только ногу, но и жизнь.
Великан осторожно коснулся его плеча.
— Лахп пом Стен. — Потом взгляд его оживился, и он указал Стивену куда-то вдаль. — Лахп нес Стен Ориндейл.
— Правильно, мне и нужно в Ориндейл. Но сперва все-таки давай разожжем костер, а?
Стивен остался сидеть, прислонившись к стволу сосны, а Лахп очень быстро сложил и разжег гигантский костер. Жар от него шел почти невыносимый, но Стивен наслаждался долгожданным теплом. Серон несколько раз бегал к реке, пока Стивен не утолил наконец свою неимоверную жажду. Затем Лахп сделал ему перевязку: обложил раненую ногу свежими листьями керлиса и крепко обвязал лоскутами. На этот раз Стивен отчетливо почувствовал слабое покалывание и тепло, проникавшее под кожу и приятно согревавшее мышцы.
Вскоре им овладела сонливость; сквозь наваливавшуюся дремоту он подумал: наверное, эти листья содержат какой-то легкий наркотик. Ему очень хотелось продолжать бодрствовать, дожидаясь друзей; хотелось и побольше узнать о своем новом приятеле, но сон все же сморил его.