- Ты предпочитаешь, чтобы я повесил их здесь и сейчас?
- Лучше вешай меня, - сказал старик, стараясь выпрямиться. - Я - вождь этих людей и отвечаю за их преступления.
Александр посмотрел на белобородого и расплылся в широкой улыбке.
- Ты прав, старик. Твоя деревня и так достаточно наказана. - Он обернулся к ожидавшим приговора молодым людям: - Ступайте по своим домам. И благодарите богов, что старейшина вашей деревни - мужественный человек.
- Благодарю тебя, отважный господин. Благодарю за милосердие. - Старик упал на колени.
Александр поднял его на ноги.
- Впрочем, я хочу, чтобы вы кое-что сделали.
- Что же, господин?
- Поставьте на этом месте статую в мою честь и смотрите на нее, когда захочется кого-нибудь ограбить.
- Мы выполним твой приказ, господин. Но я не знаю твоего имени.
- Александр, царевич Македонии.
- Сын Филиппа? - разом охнула вся деревня.
Улыбка Александра исчезла.
- Сын Зевса, - отвечал он.
Вернувшись к войску, мы узнали скверные новости: афиняне уже пришли к Фивам и обе армии вместе с союзниками из небольших городов преграждали нам путь к Афинам и Аттике.
- Что, если обойти их? - предложил Александр. - И взять Фивы, пока войско будет стоять в поле, ожидая нашего появления с севера.
Филипп блеснул единственным глазом.
- Хорошая мысль, сын.
Мы теснились в шатре царя, склонившись над складным столом, на котором была разложена карта здешних мест. Александр стоял напротив Филиппа, по бокам старого царя находились Парменион и Антипатр. Одноглазый Антигон замер возле Александра. Птолемей и другие Соратники теснились позади него. Я застыл у входа в шатер.
- Но знаешь ли ты путь, каким это может сделать целое войско, да так, чтобы неприятель ничего не заметил? - спросил Филипп.
Еще взглянув на карту, Александр ответил:
- Наше войско велико, нас заметят, какой бы тропой мы ни шли.
Царь кивнул.
- Тогда, - продолжил Александр, - небольшой полк и отряд всадников вместе с одной или двумя фалангами гоплитов могут обойти армию врага и взять Фивы, пока их войско в поле ожидает нашего приближения.
- Это безумие! - взорвался Парменион. - Небольшой отряд не сможет штурмом взять город, ему не по силам даже осадить его!
- У нас будет преимущество - неожиданность, - парировал Александр.
- Ты рассчитываешь, что фиванское войско умрет от страха, едва увидев нас перед собой? - продолжал Парменион.
Никто не усмехнулся. В шатре установилась мертвая тишина.
Нарушил ее Филипп:
- Представим себе, что ты сумел взять город, это несомненный успех. Однако мы не избавимся от войска, стоящего перед нами. С ним все равно придется сражаться.
- А мы станем слабее, - сказал Антипатр. - Потому что лишимся твоего ударного отряда, который уйдет от основных сил.
Александр умолк и только пристально посмотрел на карту, лицо его побагровело от гнева.
- Ну, понял? - мягко спросил Филипп. - Мы должны победить армию в поле. Взятие Фив ничего не решит.
- Понял, - напряженно сказал царевич, не поднимая глаз.
- Тогда вопрос в том, - проговорил Антигон, - где биться с ними.
- И еще - в том, сколько их там, как они организованы? И кто у них командует? - У Пармениона нашлось множество вопросов.
- Мы скоро узнаем об этом, - проговорил Филипп.
- От лазутчиков? - спросил Антипатр.
Филипп кивнул.
- Я не верю лазутчикам, - пробурчал Антигон. - Кто знает, наврали они или нет. Я предпочитаю увидеть расположение врага собственными глазами. Он приложил указательный палец к своему здоровому глазу.
- Быть может, нам с тобой лучше вдвоем поглядеть на врага, - предложил Филипп, указывая на свой единственный глаз. - Из нас выйдет один хороший лазутчик.
Все расхохотались, и царь громче всех.
- Мы должны выяснить все, - согласился Парменион. - Даже лучший из лазутчиков не имеет головы полководца. Нам следует знать в точности, кто находится перед нами.
- Тебе не понравится то, что ты там увидишь, - предостерег его Филипп. - Союзники заметно превосходят нас числом.
- А в Священном отряде фиванцев каждый воин стоит двух или трех, проговорил Антигон.
- Но нам нужны точные сведения, - настаивал Парменион.
- Я погляжу, - сказал Александр.
- Нет. Слишком рискованно. Ты остаешься в лагере.
- Но я могу это сделать!