- Мы победили! - бросил он пьяным голосом своему сыну. - Почему ты не празднуешь с нами?
- Я праздную, господин, - отвечал Александр. - Я рядом с тобой.
- Тебе, должно быть, хочется веселиться со своими Соратниками, так? буркнул Филипп. - Ну, Птолемей уже уволок куда-то пару девиц!
- Это меня не удивляет, - проговорил Александр.
- Но Гефестион не таков. Он будет дожидаться тебя!
- Да, конечно.
Филипп прижал к себе обеих красоток и, глубоко вздохнув, спросил:
- А ты знаешь, сын, _что_ мы выиграли сегодня?
- Великую битву.
- Нет, не просто битву. - Филипп покачал головой. - Мы выиграли мир, мой мальчик. Мир! Теперь в Греции нет силы, способной противиться нам. Теперь Македония в безопасности. Мы будем диктовать свои условия афинянам и запретим этим сутягам пользоваться нашими прибрежными городами. Северные племена и все балканские дикари притихнут, потому что поймут, что в любое время могут попасть под наш удар. Мы добились мира, Александр... впервые с тех пор, как я оказался на троне.
Брови Александра сошлись.
- А как насчет персов?
- Они примут наше главенство в Европе, мы же согласимся, что они первые в Азии. На этом и поладим.
- Но...
- Знаю, знаю. В Ионии есть греческие города. Дарий не станет облагать их тяжелым налогом... увидишь. У него и без того достаточно хлопот в своем царстве, незачем понапрасну волновать ионийцев.
Царевич поднялся. Оказалось, что он одного роста с отцом. Почему-то хромой Филипп мне всегда казался выше сына.
- Мы должны покорить Персидское царство. Ты или я, - сказал Александр.
- Быть может, ты это и сделаешь, молодой отпрыск богов. - Филипп криво усмехнулся. - А моя судьба - править сильной и уверенной в себе Македонией. Вот станешь царем - если тебя возведут на престол после моей смерти, - и можешь отправляться куда угодно и покорять целый мир. Если армия пойдет за тобой.
Я заметил, как Александр сжал кулаки. Лицо юноши побагровело. Не доверяя своему самообладанию, не вымолвив слова, он метнулся мимо отца, опиравшегося на женщин, и выскочил из шатра. Я последовал за ним.
Филипп тоже вышел из шатра. Пошатнувшись, он закричал:
- Мы выиграли мир, молодой дурень! Я добивался его всю свою жизнь и не собираюсь теперь отказываться. И я не позволю этого никому другому!
Александр исчез в ночи, я же послушно последовал за ним.
Среди трофеев, которые воины собрали на поле боя, нашелся большой круглый синий щит с надписью по ободу: "С удачей". Узнав об этом, Александр на следующее утро велел принести щит в свой шатер и привести человека, который его обнаружил.
- Нашел ли ты на поле боя того человека, кому принадлежал этот щит? спросил царевич у пращника, молодого сына дарданского пастуха.
- Нет, господин, - отвечал молодец; сжимая свою войлочную шапочку обеими руками, он согнулся в почтительной позе перед царевичем. Казалось, он был на год или на два старше Александра, однако выглядел куда менее уверенным в себе, чем царевич.
- И щит просто лежал на земле?
- Да, господин. Владелец, должно быть, бросил его, спасаясь от наших фаланг.
- Я возьму этот щит, - сказал Александр и, повернувшись к слуге, стоявшему слева, приказал: - Дайте этому удальцу монет столько, сколько стоит новый щит.
Молодой дарданец поклонился и оставил шатер. Юноша не видел столько денег за всю свою жизнь.
Александр заметил меня возле входа и показал на щит, оставшийся возле его стола.
- Щит Демосфена!
- Его, - согласился я.
Ледяная улыбка заморозила губы Александра.
- Я охотно возвращу щит владельцу.
- Если только он вчера остался в живых.
- О! Этот уцелел, нечего и сомневаться... Бросил щит и бежал, спасая свою шкуру. Наверное, уже приближается к Афинам.
Филипп, безжалостный в битве, был великодушен, одержав победу. Он призвал Александра в свой шатер, чтобы обсудить с полководцами условия мира.
- Мы поместим отборный гарнизон в Акрополе Фив, - сказал он ровным голосом. - Они удержат город под нашей властью.
- Поможет и то, - добавил Парменион, - что фиванского войска больше не существует.
- Да, их Священный отряд не сложил оружия, - проговорил Антигон с волнением.
Филипп фыркнул:
- Да! И пусть гибель его прославляют поэты грядущих времен. А нам досталась победа.
Все расхохотались... кроме Александра. Царевич еще сердился на отца после вчерашней стычки.
- А как ты предлагаешь обойтись с Афинами? - спросил Парменион.
- Я хочу послать в Афины тебя, Александр, - отвечал Филипп. - Ты объявишь им мои условия.
- А именно? - спросил Антигон.
- Афиняне подпишут обещание не воевать с нами. А еще - признают нашу власть над прибрежными городами вплоть до самого Бизантиона.
- И?..
- Это все.