- Ш-ш-ш!
На соседней койке кто-то шевельнулся, но, к счастью, так и не проснулся.
- А я думал, это вор, - прошептал Гаркан.
- Я был вором, - пошутил я, - когда грабил вместе с тобой.
- Тебя выпустили из темницы?
- Пришлось самому позаботиться о себе.
Ночной сумрак мешал мне видеть выражение бородатого лица Гаркана, но его молчание свидетельствовало: бывший разбойник не знал, что сказать. Я взял его за плечо, и вместе мы направились к концу длинного зала.
- Я должен попасть к царю, - сказал я, оказавшись у лестницы, спускавшейся к площади.
- Сегодня утром он отправляется в Эги.
- Значит, и мне нужно туда.
Луна осветила лицо Гаркана. Он явно недоумевал:
- Но ты бежал...
- Это козни Олимпиады. Царь меня выслушает и простит.
- Ты уверен? - проговорил густой голос Бату, шагнувшего из чернильной тени, которую отбрасывал козырек крыши. Подобно Гаркану, чернокожий был обнажен, но в руке его поблескивал меч.
Пожав протянутую руку, я спросил:
- Как ты нашел нас?
С широкой ухмылкой Бату ответил:
- Я слышал, как ты лез по черепице. Гаркан отправился к одному концу казармы, я - к другому.
- Вы с ним спите очень чутко.
- Жизнь приучила, - небрежно отозвался Бату. - Остальные всю свою жизнь были наемниками. Разбойник не спит спокойно, как воин.
Я ухмыльнулся.
- А почему ты решил, что царь простит тебя? - вновь спросил чернокожий.
- Пусть не прощает, но я должен предупредить его. Павсаний намеревается убить его на свадебном пиру.
Гаркан нахмурился.
- Это серьезное обвинение, Орион.
- Так сказал сам Павсаний.
- Но его направляет рука царицы?
- Да.
- Итак, замешан и Александр?
- Быть может, - сказал я. - Если покушение удастся, итог будет выгоден для него. Мы должны помешать заговорщикам.
- Мы? - переспросил Вату.
- Мне нужна ваша помощь. Я не могу перенестись в Эги по воздуху.
Оба надолго умолкли. Я прекрасно понимал, что творится в их головах: они нашли работу и получили крышу над головой. Царство Филиппа приняло их. Теперь они не были людьми вне закона, гонимыми, вынужденными прятаться в глуши среди диких зверей. А я просил их отказаться от этого, просил воспротивиться козням всеведущей ведьмы Олимпиады.
Нет, согласиться на такое мог только дурак. Впрочем, они были обязаны мне, ведь их жизнь изменилась, когда я привел их в Пеллу и определил на службу к Филиппу. А значит, у меня есть и право просить их оставить ее.
Но пока они еще думали, я уже наметил собственный ход.
- Павсаний уже отправился в Эги?
- Нет, он едет завтра с первыми лучами солнца, - ответил Гаркан.
- Тогда слушай меня. Обнаружив, что я бежал из заключения, Павсаний пошлет тебя на розыски. Он поймет, что я отправлюсь в Эги, и повсюду разошлет верных ему воинов. Ты найдешь меня, но прошу - вези прямо к царю, а не к Павсанию или царице.
- А откуда ты знаешь, что Павсаний пошлет именно нас? - спросил Гаркан.
- Конечно, он пошлет не только нас, - добавил Бату. - Почему ты уверен, что именно мы найдем тебя?
Я отвечал им с мрачной улыбкой:
- Павсаний отправит на поиски всю гвардию. А найду вас я сам, мои друзья. В горах возле Эги.
Гаркан еще сомневался, а Бату удивлялся моей уверенности.
- На какое время назначена свадьба? - спросил я.
- На ночь полнолуния.
Я взглянул на луну. Насколько я мог судить по ее виду, до полнолуния оставалось три ночи.
Они согласились.
- Ищите меня в горах возле Эги, по правую сторону от дороги, - сказал я. - Я буду дожидаться вас там.
И пока они переваривали услышанное, я подпрыгнул, ухватился за край крыши, подтянулся и, осторожно ступая по черепице, отправился в сторону комнат, отведенных Павсанию и остальным начальникам. Я не знал, где он спит, поэтому попросту влез в первое окно, оказавшееся возле меня. На ложе спал не Павсаний, человек этот шевельнулся во сне, когда я нагнулся над ним. Мне пришлось заглянуть в четыре спальни, и только в пятой я обнаружил Павсания. Соединявший комнаты коридор никто не охранял, впрочем, двое стражей дремали во дворе у входа в казарму.