После ухода Серены, Фантом всю ночь провел в судорогах. Он был возбужден до крайней степени, ему срочно требовалась инъекция анти–либидо, но это была лишь малая толика его проблем.
Он не мог выбросить Серену из головы. Ее голос, ее запах, и стоны когда она достигала оргазма. Боже, ощущение ее нежного меда на его пальцах... он хотел попробовать ее на вкус, а затем погрузиться так глубоко, чтобы она ощущала его там несколько недель. Вот только будут ли у нее эти недели… Она будет думать о нем? Или сожалеть о том, что позволила ему забрать у неё.
Фантом боролся с собой, размышляя, должен ли он пойти и извиниться или дать ей немного личного пространства. Кроме того, его отказ взять её девственность, когда у него несколько раз была такая возможность, поедал его изнутри. Какого черта он остановился? Он уверял себя, что это была просто игра с добычей, как и раньше, но было ли это правдой? Или он удерживал себя от гранд–финале по другой причине, по причине того, что впервые раз в жизни Фантом наслаждался не просто банальным сексом, а чем–то гораздо большим!
Фантом лежал с открытыми глазами в течение нескольких часов, размышляя об этом, и когда он, наконец, заснул, то снова поддался кошмарам.
Он перенесся назад в тот темный подвал, где провел свое детство, запертый в клетке, где не было ничего кроме колючего шерстяного одеяла на грязном полу вместо постели и металлического ведра в углу, использовавшегося в качестве туалета.
Фантом тряхнул головой, освобождаясь от воспоминаний и ночных кошмаров, и отправился в купе Серены.
Она не появилась на завтрак, и он беспокоился, что, испугавшись того, что произошло между ними прошлой ночью, девушка могла сойти с поезда в Луксоре или Каире, за две остановки до Асуана. И если она это сделала, то он отправится прямиком к надгробному камню, прямо в свою могилу.
Дерьмо.
Ускоряя шаг, Фантом почти бежал, пока не оказался в нужном вагоне. Добравшись до двери купе Серены, он постучал. Ожидание. Лёгкие Фантома болели, он понял, что задержал дыхание. Она не ответила. Он снова постучал, и уже собирался вышибить дверь, когда Серена наконец открыла.
На девушке были брюки–карго цвета хаки, рубашка оливкового оттенка с длинными рукавами, но она стояла босиком, волосы золотой путаницей рассыпались по плечам, Фантом понял, что разбудил её.
– Привет, – сказала она. – Должно быть, я задремала после того, как оделась утром. Ты уже завтракал?
Он кивнул и протянул ей коробку, которую держал в руке.
– Я подумал, ты спишь, так что кое–что тебе принес.
– Ты не обязан это делать, – сказала она, забирая коробку из его рук. – Но всё равно спасибо. Ты себя лучше чувствуешь? Как твой живот?
– Хорошо. – Он стоял, как истукан, чувствуя себя неловко и глупо, и она не упрощала его задачу, глядя, словно в ожидании. Например, извинений.
Блядь!
Фантом никогда не извинялся. Он потер шею, что совсем не помогло ослабить напряжение в мышцах.
– Э … я могу войти?
Она отступила в узком пространстве.
– Проходи.
Он шагнул внутрь.
– Я должен извиниться перед тобой, – выпалил он. «Мужик, а это задевает».
– Должен.
Ладно, что теперь? Он сунул руку в карман и потрогал свой складной нож, который всегда успокаивал его.
– Так... я … прошу прощения.
– Парень да ты не очень хорошо в этом.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Упал на колени и умолял о прощении? – Он заткнулся, потому что говорить с Сереной таким образом, определенно не добавляло ему баллов.
Казалось, он теряет позиции гораздо быстрее, чем приобретает, ему следует вернуться на правильный путь, и быстро.
Сегодня утром он звонил Ризу, и брат был чертовски расстроен, рассказывая обо всём дерьме, творившемся в больнице. По–видимому, там рухнуло всё третье крыло. Шесть сотрудников погибли, и потребовалась очень сильная магия, чтобы удержать улицы Нью–Йорка над подземной больницей от обрушения.
"Подлизывайся. Просто подлизывайся".
– Серена, мне очень жаль. Мне действительно жаль. Я не очень хорош в извинениях. Очевидно.
– Все в порядке, – она вздохнула. – Это не только твоя вина. Я слишком остро отреагировала на то, что не должно было бы быть большим делом.
– Нет. – Забрав у неё коробку, и бросив на кровать, он обхватил её лицо руками. – Это я тот, кто поспешил с выводами. Я не привык, чтобы кто–то заботился обо мне. Никто, кроме моих братьев, во всяком случае.
«Хм, а это вовсе не так трудно. Наверно, потому, что это была правда. Новая идея, говорить правду..."
– То, что братья беспокоятся о тебе, это плохо?
– Они думают, что мне нужна нянька.
Серена накрыла его руку своей, поглаживая его пальцы.
– Это они чересчур заботливые, или ты натворил что–то, чтобы заслужить их беспокойство?
Он моргнул, застигнутый врасплох ее прямым вопросом.
– А ты не ходишь вокруг да около?
– Я считаю, что ходить вокруг да около, занимает слишком много времени, чтобы добиться желаемого.
«Мужик, да она тебе нравится. Действительно, очень нравится!»
– Детка, ты говоришь на моем языке.
– Так что... о твоих братьях?
– Я младше их обоих, – сказал он абсолютную правду. – Риз – врач, так что для него это естественно, беспокоится о ком–то, Тень вечно всех поучает, а с тех пор как стал отцом, частенько перегибает палку.
– А что на счёт тебя? Что ты натворил? Почему они так волнуются?
– Целого дня не хватит, чтобы перечислить все, – признался он. – Давай просто скажем, что я был очень плохим парнем.
Что–то промелькнуло в её глазах. Возбуждение, словно она представляла все пикантные вещи, которые он делал. Возможно с нею. – Девушкам нравится подобное, ты знал об этом?
– Что, например?
Серена просунула палец под воротник его футболки и игриво потянула.
– Плохие парни.
– О, да? – Его голос был низким и грубым, и ему это нравилось. – А как насчет тебя? Тебе нравятся плохие парни?
– Они, определенно, меня привлекают, – выдохнула она.
– Хорошо. – Он наклонился и прикусил мочку ее уха зубами. Аромат ее желания наполнил воздух, его ноздри раздулись, вдыхая его. – Но они не так плохи как я.
– Я не знаю... – Тон её голоса был игривым, слегка осипшим, и становился все более дразнящим и соблазнительным, и как бы между прочим она провела подушечками пальцев стопы по его голени. – Слишком много разговоров и мало действий.
– Ты знаешь, что происходит, когда разворошишь осиное гнездо, верно? – Он уткнулся носом ей в шею, наслаждаясь звуком её тихого стона.
– Хорошо, что у меня нет аллергии на пчел.
Фантом открыл рот, против её яремной вены и выпустил свои вампирские клыки, чтобы просто прикоснуться к ее коже.
– Моё жало гораздо больше.
Серена осела напротив него, он был не против довести начатое до конца, но, с минуты на минуту, они прибывали в Асуан.
– Я пойду, заберу свои сумки. И к тому времени, когда я вернусь, хочу что бы ты съела все, что в коробке.
Серена освободилась из его объятий и уперла руки в бока в раздражение, которое могло бы быть более эффективным, ударь она локтем о стену.
– Ты думаешь, ты здесь босс?
Он пожал плечами. – Это означает… быть плохим парнем. Теперь поешь. Я не хочу, чтобы ты упала в обморок, прежде чем мы доберёмся до отеля.
– Я не собираюсь падать в обморок...
Фантом прервал ее поцелуем.
– Если что, я тебя поймаю.
Боже, как бы он насмехался, если бы услышал эти слова от кого–то из своих братьев по отношению к своим парам… Он бы сказал, что они подкаблучники и идиоты… Фантом пытался убедить себя, что это всего лишь ритуал соблазнения. Всего лишь часть его плана, направленного на получение чар. Что все это ложь… Но правда состояла в том, что Серена перестала быть планом. Она стала для него чем–то гораздо, гораздо важнее, нежели какая–то миссия!
«Они не так плохи, как я…», слова Джоша звенели у Серены в голове, когда они подходили к отелю. Она ему не верила.
О–о, он держался молодцом, болтал о всякой ерунде и говорил стандартными фразами, но чувствовалась какая–то уязвимость под его красивой, жесткой внешностью.
Например, когда он рассказывал о своем детстве. Это было как нож в сердце. Его мать держала его в клетке? И ее семья убила его отца? Как он справился с этим? И что случилось с его матерью? Серена молила бога, чтобы она гнила где–нибудь в тюрьме. Джош жил в аду, но тот факт, что он относился к этому с чувством юмора, говорил об огромной силе духа.
Джош шёл рядом с ней, пряча глаза за солнцезащитными очками, расчищая путь сквозь толпу одними своими внушительными размерами. Прохладный ветерок с Нила, взъерошил его волосы, и каждый раз, убирая их с лица, он открывал свой угловатый профиль, которым она никогда не устанет восхищаться. Он был печальным.
Мужчина остановился, погладить кошку возле мясной лавки. Паршивый Том посмотрел на неё с опаской, но таки потёрся о Джоша, словно тот его старый друг.
Серена только покачала головой удивляясь, что кто–то настолько сильный, может быть так нежен с маленьким животным. Однако его прикосновения к ней прошлой ночью были умелыми и ловкими, и она воспламенялась, лишь вспоминая о них.
– Никогда бы не подумала, что ты любишь животных, – сказала Серена, когда кошка побежала к брошенным в миску объедкам неподалеку от боковой двери магазина. Фантом пожал плечами.
– Не знаю почему, но я им нравлюсь. У жены моего брата… есть хорёк, который не оставляет меня в покое. Она называет его предателем.
– Твоего брата?
– Хорька.
– Ну, у хорька хороший вкус. – Фантом покраснел, и Серена не могла не улыбнуться. – Моя мама всегда говорила, что мужчина, который ненавидит кошек – ненадежен, а мужчина, который их любит, стоит того чтобы его удержать. Если он понимает кошек, он может понять сильную, независимую женщину.
Он фыркнул.
– Милая, я могу понять любую женщину.
– Но сильные и независимые все–таки лучше, правильно?
Он усмехнулся на ее дразнящее "правильно", и напрашивающийся на комплимент тон.
– Я уже вижу преимущества. – Он поправил сумки, которые нёс на плече. – Ну, так куда мы направляемся?
Серена прижалась к нему, чтобы избежать столкновения с человеком на велосипеде, который отклонился, чтобы объехать автомобиль, выскочивший на обочину. Серена любила Египет, но серьезно, никто в этой стране не умел водить.
– Филе, – сказала она. – Храм Хатхор. Я думаю, что внутри одного из столпов спрятана каменная дощечка с надписями, которая должна работать в сочетании с монетой, которую я нашла в Александрии.
Фантом резко остановился, вынуждая её остановиться вместе с ним.
– Что это ты собираешься делать с этими артефактами?
– Почему ты спрашиваешь?
– Из любопытства.
– Когда мне просто любопытно, я не превращаю в месиво чью–нибудь руку.
Джош выругался и ослабил хватку.
– Я сделал тебе больно?
– Я крепче, чем кажусь. Но почему ты такой любопытный?
– С древней магией лучше не связываться.
Серена закатила глаза.
– Я не собираюсь совершать церемонию самостоятельно. Предметы для Вала. Ты знаешь, что что–то происходит. Что–то плохое, иначе демоны не охотились бы за мной и артефактами, правильно? – Кстати, как можно скорее нужно подключиться к Интернету. Она должна выяснить, что могло повлиять на её чары, исследовательский сайт Эгиды Вала, казалось, лучшее место, что бы начать копать.
Джош потер затылок. Отчего мускулы его руки заиграли под загорелой кожей.
– Мы идем или как?
Серена взглянула на часы.
– Давай для начала зарегистрируемся в нашем отеле.
– Да. Но вот в чем дело. – Он подошёл к ней, так близко, что она отступила, и Фантом вместе с ней. – За тобой кто–то охотится. Я могу защитить тебя. Поэтому заселяемся вместе.
– Я могу постоять за себя.– «От всего, за исключением Бизамота. И может быть, других демонов. И Джоша».
– Я сделаю это лучше. Многие вещи я делаю лучше, – сказал он, хриплым, озорным тоном, и Серена поняла, что он имеет ввиду оргазм, который подарил ей. – Я нужен тебе.
В глубине души, она чувствовала, что хочет возразить, но Джош был прав. И то, как он смотрел на нее, страстным и завораживающим взглядом, пробуждало в ней женское начало.
– Мы возьмём номер люкс, и у тебя будет отдельный диван, – распорядилась она, даже притом, что знала, в конечном счете, он окажется у неё в постели.
Самоуверенная улыбка Джоша подтверждала – он думает о том же. Однако же ему хватило приличий промолчать. Вместо этого он опустил голову.
Серена думала, что он собирается поцеловать ее, но Джош этого не сделал. Не в губы. Он приподнял ее подбородок, наклоняя ее голову, и открыл свой рот, прямо над ее яремной веной. В том месте, где укусил ее во сне. Колени ее ослабли, Серена покачнулась. Его зубы царапнули ее кожу, и на мгновение ей показалось, что он действительно хочет укусить ее, словно воплощая в жизнь её фантазию.
Серена застонала и вцепилась в рубашку Джоша, держась за него, поощряя, и желая, чтобы они оказались наедине, поскольку глубокая боль, зародившаяся у нее между ног, напомнила о сделке, которую она заключила сама с собой, прошлой ночью.
Однако Серена, решила нарушить некоторые пункты сделки, сегодня ночью.