— Это безопасно? — распереживался профессор.
— Не совсем, — признался Петр Семеныч. — Это экспериментальный образец. Есть парочка неприятных побочных эффектов…
— Каких? — участливо спросил Вадим.
— Сначала пол часа пластом лежу. А после — отходняк, как после хорошей попойки. Но на этот случай у меня есть сильнодействующее колесо…
— Что, простите? — вновь не понял Вадим.
— Таблетка, говорю, есть. Отходняк на раз снимает! Держи. Как только я в себя приду — в рот мне затолкаешь.
— А как я пойму, что пора?
— Увидишь. Как только признаки жизни подавать начну — пихай, не ошибешься.
Петр Семеныч закатал рукав на левой руке, перетянул бицепс резиновым шнуром, и принялся ожесточенно сжимать и разжимать кулак.
— Да, Валентиныч, — обратился он к майору, — возможно, мне придется рекрутировать посредника. Сам-то я без рук, без ног… Так что смотрите, не обкакайтесь!
— Понял, Петр Семеныч, — отвил Сидоренко. — Постараемся не обделаться — памперсов-то не захватили!
— И еще, — вспомнил Министр, — если что-то вдруг пойдет не так — вколешь мне дозу «святого Вита», чтобы не тащить меня на закорках. Шприц красного цвета, не перепутай с оранжевым!
— Не волнуйся, не перепутаю! — заверил Сидоренко.
— Вадим, намочи ватку спиртом, — попросил Петр Семеныч. — И протри вену… Да, да, здесь. Спасибо, старина!
Министр зубами сдернул пластиковый колпачок со шприца и аккуратно ввел иглу в вену.
— Жгут сними, — попросил он профессора.
Едва резинка соскочила с руки, Петр Семеныч шевельнул поршеньком шприца. Жидкость окрасилась алым цветом.
— Вот и ладушки, — произнес Министр, вгоняя в вену пять кубиков «экстракта манны».
Выдернув иглу, Министр закусил шприц зубами, а на кровоточащую ранку положил ватку, пропитанную спиртом, и согнул руку в локте. Вынув изо рта шприц, он протянул его Вадиму.
— Машинку не выбрасывай…
— Что?
— Шприц положи в аптечку, — повторил он, бледнея на глазах. — На нем моя кровь — лучше такими вещами не разбрасываться…
Министр обессилено растянулся во весь рост на пыльном полу.
— Я понял, Петр Семеныч, — произнес профессор, подкладывая под голову товарищу рюкзак.
— Посредника моего не забижайте, — произнес синеющими губами Министр.
Через секунду он отключился: кровь отхлынула от его щек, а глаза закатились.
— Так и должно быть? — обеспокоено спросил профессор.
— Не беспокойтесь, Вадим Дмитриевич, все под контролем! — поспешил заверить профессора майор.
— А о каком посреднике он говорил? — Миргородского распирало от любопытства.
— Не спешите — все сами увидите, — загадочно ответил Сидоренко.
— Сюрприз будет?
— Ну, в некоторой мере… — сказал Сидоренко, пряча улыбку. — Только постарайтесь держать себя в руках. Вольфыч, ты тоже сильно не дергайся!
Неожиданно в чреве каменного саркофага, стоявшего метрах в пяти от безвольно лежащего на полу тела Министра, раздался какой-то непонятный шум.
— Что это? — подпрыгнул профессор. — Грызуны? Крысы?
— Тш-ш-ш! — приложил палец к губам Сидоренко.
Шум внутри саркофага нарастал. Существо, копошившееся в усыпальнице, было явно крупнее крысы. В ответ на красноречивый жест Вольфа автоматом в сторону саркофага, Сидоренко отрицательно покачал головой: не стреляй!
Из каменного ящика раздался треск, с каким обычно лопается сухая, но слегка подгнившая древесина. Через мгновение тяжелая крышка саркофага затряслась и пришла в движение. С зубодробильным скрежетом она медленно сползала с основания до тех пор, пока не грохнулась оземь. От удара тяжелой каменной плиты об пол содрогнулся весь могильник, сверху посыпалась какая-то труха, а по мрачным уголкам подземелья пошел гулять возмущенный гул. Лопнувшая плита еще осыпалась на землю, а из каменного саркофага высунулся истлевший костяк в живописных лохмотьях. Возможно, что некогда это тряпьё считалось самым писком моды, а его хозяин почитался за великого щеголя. Но сейчас он производил отталкивающее впечатление: обтянутый растрескавшимся пергаментом череп с клоками длинных, тронутых сединой волос, редкие гнилые зубы. Сквозь прорехи плаща, цвет которого было невозможно определить с первого взгляда, просвечивали ребра.
— Эт-т-то что? — не поверил глазам Миргородский.
В отличие от профессора он не был посвящен в такие подробности деятельности 16 отдела ФСБ. — Это же мертвец, зомби… Да?
— Да, — поспешил ответить Сидоренко, пока Валера не наделал глупостей, — это мертвец. Жмур обыкновенный, усушенный, по крайней мере, так их классифицирует наш уважаемый Петр Семеныч.
— Усушенный? — судя по выражению лица археолога, он находился в состоянии легкой прострации, а может быть и в более тяжелой её форме. — Какая разница? — недоумевая, произнес он.
— Ну, вам, может и без разницы, — усмехнувшись, ответил Сидоренко. — А вот для Петра Семеныча есть огромная разница между жмуром усушенным и разлагающимся…
— Да что вы все шутки шутите? — у археолога начали сдавать нервы. — Тут такое твориться! Это же против всех законов природы…
— А вы знаете все законы природы? Тогда вы — Бог!
— Но этого не может быть! Чтобы этот… это существо двигалось… Ладно вампиры — у них хоть мышцы есть. А чтобы двигался пустой костяк? Нет, у меня не укладывается в голове…
— Валера, успокойся, — пришел на помощь майору Вадим. — Я тебе потом все объясню! Пока прими на веру…
— Хорошо, Вадим Дмитриевич, — ответил Миргородский, слегка успокоившись.
— Так это и есть ваш пресловутый посредник? — поинтересовался профессор.
— Он самый, — подтвердил Сидоренко.