- Сравнение сомнительное, - иронически заметил Молотов, - но мысль ясна.
- Думаешь, Сталин боится обидеть кого-нибудь из членов Политбюро? Сейчас не до личных обид.
- Что из этого следует? - Молотов был несколько озадачен.
- Следует поучиться у Ленина, - задумчиво ответил Сталин. - Ночью я перечитывал кое-что... Например, в письме "Все на борьбу с Деникиным!" Владимир Ильич будто для сегодняшнего дня дает нам советы. Разве не современно звучат такие слова Ленина?.. - Отведя в сторону глаза, Сталин начал вспоминать: - "...Всякое раздувание коллегиальности, всякое извращение ее, ведущее к волоките, к безответственности, всякое превращение коллегиальных учреждений в говорильни является величайшим злом..." Верные слова?
- Очень верные, - согласился Молотов. - Если мне память не изменяет, ниже в этом письме Владимир Ильич развивает эту мысль. Он говорит, что дальше абсолютно необходимого минимума коллегиальность не должна идти ни в отношении числа членов коллегии...
- Ни в отношении делового ведения работы, - дополнил Сталин.
- А потом речь идет о стиле работы.
- Да, о стиле. Ленин категорически напоминает, что коллегиальность должна быть сведена к самому краткому обсуждению самых важных вопросов в наименее широкой коллегии, а п р а к т и ч е с к о е р а с п о р я ж е н и е учреждением, предприятием, делом, задачей должно быть поручаемо о д н о м у т о в а р и щ у, известному своей твердостью, решительностью, смелостью, умением вести практическое дело, пользующемуся наибольшим доверием... Вот, товарищ Молотов, как учит нас Ленин!
- Наука сия очень ко времени.
- И от нее мы ни на шаг! - Сталин ребром руки слегка ударил по столу. - Сейчас особенно надо сверять наши дела по Ленину. А если кто будет обижаться на жестокость...
- Не привыкать к этому, - перебил его Молотов.
- Верно... Поэтому я предложу на Политбюро ввести в Государственный Комитет Обороны пока только тебя, Ворошилова и Маленкова. - Тут же на чистом листе бумаги под рукой Сталина лег столбик фамилий.
- Понимаю. - Молотов утвердительно кивнул. - Каждый курирует одну из главных сфер.
- Сейчас надо поставить дело так, чтобы все эти сферы слились в цельный организм. И мы должны непрерывно держать руку на его пульсе. А потом дело покажет, кому еще надо быть членом ГКО.
После краткой паузы Молотов со скрытой тревогой спросил:
- Что на фронтах?
- Еще не докладывали. - Сталин взглянул на электрические часы, вмонтированные в стену над входом в кабинет. - Сегодня же, как только утвердим Госкомитет Обороны, примемся за перемещения в военном руководстве.
- Какие перемещения? - удивился Молотов.
Сталин помедлил, раздумывая, переложил с места на место бумаги, лежавшие перед ним на столе. Казалось, что он сейчас скажет что-то особенно важное, выношенное в муках сомнений. И Сталин действительно сказал:
- Думаю, будет правильным, если в этой критической ситуации Западный фронт возглавит лично, нарком обороны Тимошенко...
- Сам Тимошенко? - Молотов устремил на Сталина взгляд, в котором сквозило беспокойство.
- Именно Тимошенко. - Сталин загадочно улыбнулся и сунул под усы трубку.
- Иосиф, а не кажется ли тебе, - Молотов не спускал с него напряженного взгляда, - не кажется ли тебе, что военные могут подумать, будто вчерашний конфликт явился причиной такого назначения?
- Да, к сожалению, могут подумать, - согласился Сталин и досадливо поморщился. - Тем более что действительно вчерашний вечер дал толчок для размышлений на этот счет.
- Вот видишь...
- Но... - Сталин приподнял над столом ладонь правой руки, как бы попросив слушать его дальше, - конфликта ведь, как такового, не было. У нас не возникло разных точек зрения на положение дел... Был нервный разговор, который нас не украшает... Причина его - минская трагедия... Я уверен, что военные воспримут такое решение правильно: на самый опасный фронт едет первый человек в Вооруженных Силах... Чтобы Тимошенко чувствовал там себя увереннее и мы чувствовали себя спокойнее, членом Военного совета будет у него товарищ Мехлис, а первым заместителем товарищ Буденный, учитывая, что резервные армии Буденного обстановка вынуждает включить в состав Западного фронта.
- В этом плане надо бы побеседовать с Тимошенко и Жуковым, поразмыслив над услышанным, предложил Молотов.
- А вот это лишнее! - возразил Сталин. - Будем возвращаться ко вчерашнему инциденту, им покажется, что мы действительно придаем ему значение.
- Да, но с Еременко не очень ладно получилось, - вспомнил Молотов. Он же сегодня вступает в командование Западным фронтом.
- Ничего. Генерал-лейтенанту Еременко не будет зазорно стать одним из заместителей маршала Тимошенко.
- А Ставка?! Ты не забыл, что Тимошенко - еще и председатель Ставки Главного командования?
- Нет, не забыл. - Посмотрев на озадаченного Молотова, Сталин притушил в глазах грустную лукавинку. - Функции председателя Ставки, по логике вещей, механически перекладываются на председателя ГКО... Со временем Ставку мы преобразуем в Ставку Верховного командования.
- Ну, товарищ Коба!.. Вижу, ты серьезно поработал! - Молотов покачал головой.
- Да, поработал, - согласился Сталин, и его утомленное лицо помрачнело и будто уменьшилось. - Принял, как видишь, решение взять на себя руководство военными действиями. Другого выхода не нахожу.
После затянувшейся паузы Молотов спросил:
- Совсем не спал?
- Коль мы оказались в таком положении, кто-то должен мало спать и много думать. - Сталин забарабанил пальцами по столу и, не поднимая набухших желтоватых век, продолжил: - Надо оказать помощь и командованию Северо-Западного фронта: послать туда кого-то из сильных генштабистов.
- Вероятно, речь может пойти о Ватутине? - Молотов пристально посмотрел на Сталина.
- Может быть... Кстати, он сам просился на фронт. - Сталин вскинул на собеседника задумчивый взгляд. - А что?.. Действительно, надо послать генерал-лейтенанта Ватутина... Пусть осмотрится, а потом возглавит штаб Северо-Западного...
- Не командующим?
Зазвенел на столе один из телефонов, и Сталин, положив руку на аппарат, ответил Молотову:
- Он превосходный начальник штаба... А потом посмотрим. - И поднял трубку: - Слушаю.
Звонил Мехлис, просил принять его.
- На ловца и зверь бежит, - сказал Сталин, выдохнув облачко табачного дыма.
- Слушаю вас, товарищ Сталин.
- Очень трудно сейчас на Западном фронте. Мы посоветовались и решили, что будет правильно, если вы поедете туда в качестве члена Военного совета.
- Товарищ Сталин, - в голосе Мехлиса послышалось волнение, - вы находите, что я не справляюсь на посту наркома государственного контроля?
- Вопрос поставлен неправильно, - недовольно сказал в трубку Сталин.
- Понял, товарищ Сталин! - Волнение Мехлиса приобрело торжественность. - Кому прикажете сдать наркомат?!