*Хроники Великой Битвы
((глава одиннадцатая))
—Обратная сторона добродетели
Мэн — город пекарей…
Как и все города Норенайна, бывшего частью Земель Горестей, Мэн вырос вокруг мощного форта. Его стены и сейчас сурово возвышались в самом центре, а вот недавно построенные наружные стены города иначе как декоративными уже не назовешь.
Они тонкие, невысокие, облицованы белым камнем, изукрашены узорами и инкрустированы гранеными кусочками цветного стекла.
Настоящий воин на них посмотрит и только фыркнет. Сразу видно, что серьезных неприятностей этот край не знал очень давно. А стены эти — просто способ похвастаться перед Лонтэком и Роаном (а может, и перед загорным краем Реноцвольфом, до которого не так далеко)…
…Нугут сообразил, что, пока он кружил по Дымчатой Тропе, весть о вылазке ребят Гракса наверняка достигла Норенайна и светиться в Мэне орку не стоит.
Что ж, не впервой. Главное — опустить тень на лицо, а уж голос его не выдаст…
Нугут разворошил поклажу и отыскал свой любимый плащ, в каком ходит каждый второй путешественник. В нем не слишком жарко летом, а главное, капюшон у него большой — тень не лицо обеспечена.
Вот так, опустив капюшон, Нугут и вошел в город. Плату в Мэне брали только с обозов, и одинокий путник стражу, плавящуюся в блестящих декоративных доспехах, совсем не заинтересовал.
Лада Нугут оставил на попечение старого конюха, что заправлял стойлами, принадлежащими таверне "Тихий грог"(?), а сам отправился прогуляться по городу. С целью сбора информации, естественно…
Он осторожно поспрашивал людей по поводу странствующих артистов, и ему тут же все уши прожужжали, рассказывая о чудесной эльфийской девочке, которая "поет, как соловей"…
А уж когда Нугут заприметил на рынке того самого парня, что мелькал тогда в Лонтэке, то понял, что на верном пути…
А парня звали Астель. Он давно уже был взрослый, но по-прежнему носил короткие штанишки до колен и драную рубашку, знававшую, похоже, еще его деда. В общем, убого смотрится тот, кто косит под возраст, из которого давно вырос…
На рынок он пришел купить немного хлеба и — чего греха таить — стащить чего-нибудь вкусненького для эльфийской девочки, к которой всей душой привязался.
Сначала все шло неплохо. Но, только Астель набил карман ворованными финиками, как почувствовал, что за ним неотступно следят.
Обернувшись, он увидел здоровенного воина, в такую жару зачем-то завернувшегося в плащ и опустившего капюшон на лицо… Он следил за воришкой, даже не скрываясь: возвышался над толпой, как гора, и стоял неподвижно. Вокруг сновали люди, а он был как остров посреди волнующегося моря…
Астелю стало не по себе. Он вспыхнул от ужаса жарче новенького факела и поспешил затеряться в толпе. А это он умел…
Запыхавшись, он подошел к фонтану и опустил лицо в прохладную грязную воду… Когда обернулся, увидел, что воин стоит за его спиной да еще и деловито похрустывает знаменитым мэнским батоном.
Астель застыл на месте, словно завороженный, но, мельком заметив, как сверкнули, кроша батон, острые зубы, бросился бежать со всех ног.
Остановился он только когда перемахнул через кирпичный заборчик и оказался на грязном пустыре, где стоял их фургон и понуро топталась старая лошадка.
Здесь все вдруг показалось таким тихим, милым и безопасным, что Астель сразу же успокоился, будто все страшное уже позади.
Отдышавшись, он направился к фургону, за которым судачили о чем-то дядя Венд и тетя Рия… хотя на половине пути уже раздумал говорить о странном незнакомце…
— Астель, лопух, ты где пропадаешь?!! — отчитал его дядя.
— На базаре был, — промямлил Астель, чертя босой ногой круги в пыли. — Вот, хлеба купил.
— Ладно, — смягчился дядя Венд, забирая у Астеля хлебный "кирпичик".
— А где Нарина? — спросил Астель.
— Гулять убежала. Наверно, опять с мальчишками на палках бьется! — пробурчала тетя Рия.
— На мечах… — застенчиво поправил Астель…
Нугут наблюдал весь этот разговор, облокотившись на тот самый заборчик, который доходил ему как раз до локтя. А уж слышали-то его орочьи уши абсолютно все…
— Астель?! — окликнул его Венд, увидев, что в единый миг племянник побледнел, как полотно. — Что с тобой такое?..
— Ничего… — дрожащим голосом ответил Астель… — Я… я пойду Нарину поищу…
— Да уж, поищи! — буркнула Рия. — Через два часа чтоб были на площади оба! У нас выступление…
Астель обернулся снова. Воин в плаще исчез. Может, показалось?.. Ах, как бы ему хотелось, чтоб показалось!!!
Подняв столб пыли, Астель бросился искать Нарину. В отличие от этого серого, он знал, где ее искать…
Бежал Астель все больше грязными трущобными переулками, где этот просто заблудится, если вздумает преследовать.
Так он думал, да…
…Во внезапно выросшего на его пути Нугута Астель врезался, как в гранитную стену, и отлетел чуть ли не на метр.
Орк сгреб его в охапку и сдавил ему горло… Теперь Астель мог только беспомощно трепыхаться и сипеть.
— Грязный ворюга, — процедил Нугут, удивившись своему голосу, зарычавшему, как у настоящего дикого орка. — Где моя девочка? Где Нарина?
— Не скажу, — проскулил Астель, корчась от боли. — Не для того я ее от тебя спасал, орочье ты отродье!!!
— Спасал, щенок!!! — Нугут стиснул его так, что тот едва мог вздохнуть; потом, конечно, отпустил, чтобы кости не захрустели… — Я ее учитель, мелкая ты дрянь!
— Ни за что не поверю! — продолжал храбриться Астель. Вокруг уже собралась стайка трущобных голодранцев, но они вмешиваться явно не собирались… — Как вот звали ее учителя?
— Нугут. И это я, — Нугут взял себя в руки и сказал уже своим обычным голосом: — Пойдем спросим ее.
— Хорошо, — вдруг согласился Астель. Нугут без лишних слов поставил его на землю. — Хорошо, пойдем. Только иди вперед, чтоб я тебя видел…
"Сейчас или никогда" — подумал Астель, осторожно вытаскивая дедовский стилет из-за голенища сапога.
Он успел только вскинуть руку — как орк ловко развернулся (что при его мощном и по виду неуклюжем телосложении казалось невозможным), выбил стилет и коротким ударом в грудь опрокинул Астеля на землю.
Удар был легкий и явно щадящий, и Астель сначала не понял, почему же ему так больно…
А потом увидел два торчащих из груди острых прута… Похоже, это были остатки какой-то железной ограды, и он на них упал… Как глупо…
…Астель захлебывался кровью, бился в агонии, хватаясь руками за прутья в тщетной попытке их вытащить… а в голове у него было невероятно ясно.
Он видел Нарину, девочку, навсегда похитившую его сердце, слышал ее голос и мимолетно жалел, что так и не спел ей песню, которую специально для нее сложил… и не дорассказал ей всех сказок, что знал сам…
Сверкнул меч Нугута — и для Астеля все померкло… Упали в пыль красные и склизкие от крови руки; завалилась набок голова…
Повинуясь странному чувству, Нугут опустился рядом на колени и закрыл ему глаза.
Что теперь?.. Не бросать же его в трущобах на съедение собакам… Но и заявиться к дяде и тете с телом их племянника на руках тоже нельзя…
— Эй вы! — крикнул Нугут нищим, бывшим до этого лишь зрителями. — Отнесите его к фургону. Я дам по серебряной монете каждому.
Когда тело Астеля унесли, Нугут пошел своим путем… На душе у него было скверно.
"Ты человека убил. И, похоже, хорошего человека," — сказал он себе.
Он знал, что не простит себе этого. И то, что это была случайность — не оправдание… В конце концов, сколько он думал всю дорогу, как разделается с вором; какая жажда крови в нем просыпалась — будто память диких предков: орков, евших человечье мясо…
И вот убил… и не говори, что не хотел…
…На краешке одного из пустырей играли мальчишки. Бились деревянными мечами стенка на стенку. Мальчишки были маленькие, примерно возраста Нарины, и — Нугут присмотрелся — махали они мечами не как попало. Чувствовался здесь легкий, неприметный штрих настоящего фехтования…
— Эй, юные воины! — окликнул их Нугут. — Нанину не видели?
Один мальчишка подбежал поближе и, щурясь на полуденное солнце, заговорчески пробормотал:
— Тут эльфы были! Настоящие! Они ее с собой забрали.
— А куда они пошли?
— Не знаю…
— Они сказали, что едут в Лонтэк к родне! — крикнул другой мальчишка, постарше…
…Сунув в маленькую ладошку горсть медяшек, Нугут со всех ног бросился к "Тихому грогу"…
А тем временем мальчишки разбивали друг другу носы, деля дареную мелочь…
(5 августа 2003 г)