Сидел я у Сашки, играл я в Стартопию и вот что написал:
—Синдром Ренона
Такие космические станции в народе давно прозвали бубликами.
Вот и Эвангела — тоже "бублик", напичканный техникой; с прозрачным третьим ярусом, в котором раскинулись сады. В середине "бублика" сидит "паук", зацепившийся лапами за края бубликовой дыры. Это двигатель. Он вращает станцию и так создает на ней силу тяжести.
"Вот я и дома," — подумала Энна-Рика, разглядывая приближающуюся Эвангелу в грязное окошко космического автобуса.
В салоне было душно и тесно. Пассажиры, в нарушение всех правил, не только сидели по двое на кресле, но и стояли. Из колонок орала музыка, полная колких визгливых ноток и ультразвука (судя по тому, что от нее закладывало уши), а водитель не спешил, растягивая мучительную поездку на вечность…
…То, как Энна-Рика получала разрешение поселиться на Эвангеле, достойно отдельной истории… Вообще, она была из тех, что забыли давно, как выглядит планета, где они родились, — безнадежных космических скитальцев, пытающихся найти свое место в жизни. Ей было пятьдесят стандартных лет (переведу: это где-то 30 земных по-нашему), возраст почти юный, когда, казалось бы, 90 % жизни еще впереди, вот только по глазам ее не скажешь, что они смотрят в будущее да и вообще куда-нибудь смотрят… гляди не утони в их печальной глубине…
"Синдром Ренона, — констатировали врачи и пожимали плечами: — Не лечится. Смените обстановку, работу, найдите хобби — иначе болезнь вас съест уже годам к ста…"
Энна-Рика всю жизнь меняла эту самую обстановку, работу и слонялась по планетам и станциям… нет, от себя не убежать…
Даже вечность имеет конец: автобус-таки вошел в порт, и двери шлюза зашипели, открываясь и выпуская на свободу новоприбывших…
Энна-Рика взяла чемодан и медленно пошла вперед, глядя по сторонам…
Первый ярус был огромен. Потолок над постройками и механизмами терялся в темноте. Места было столько, что под ним свободно летали тучи яликов.
По стенам пошипывали, поскрипывали и поблескивали механизмы, над которыми суетились инженеры и дроиды. Энна-Рике стало жутко жаль инженеров: она и представить не могла, как во всем этом можно разобраться.
Вообще, первый ярус — самый рабочий. И выглядит соответственно. Если на втором (ярусе развлечений) моют полы шампунем, то здесь такая глупость и в голову никому не взбредет: пол покрыт хорошо утоптанным культурным слоем мусора, в котором при хороших археологических раскопках можно проследить все вехи развития станции. А крысы и прочие космические вредители бегают туда-сюда не стесняясь.
Первым делом Энна-Рика отправилась в Охранный Центр, построенный в Каралайском стиле. Каралайцы — это вообще такая раса, которая крепко сдвинулась на милитаризме…
У входа Энна-Рику встретил молодой Каралаец и, поглядывая на нее с высоты своего трехметрового роста, спросил документы. Потом задал пару бестолковых армейских вопросов.
Убедившись, что все в порядке, он проводил Энну-Рику в ее комнату. Комната была три на три на три. (Как раз чтоб один средний Каралаец туда помещался стоя или лежа!) Если сложить кровать, можно вытащить из стены скамейку и стол. Очень все по-спартански…
Таким был первый день.
Энна-Рика сменила много мест и на планетах, и на станциях, и на действующих кораблях, и везде было одно: восхитительный первый месяц, который сама Энна-Рика назвала шоколадным, — когда отступал синдром Ренона и приходило почти полное счастье.
Эвангела была огромна: часами можно исследовать — бери ялик(сотрудникам охраны бесплатно) и катайся…
Первое время и работать было интересно. Коллеги-Каралайцы оказались славными ребятами — и скоро Энна-Рика стала членом отличной команды.
По выходным они отправлялись все вместе на второй ярус и отрывались по полной, порой спуская все деньги до последнего реала. Но это было весело.
Когда хотелось тихого одиночества, Энна-Рика поднималась на третий ярус, где цвели сады. Там еще было полно маленьких озер с песчаными берегами. Хошь — загорай, хошь — плавай. Благодать!
Но человек, именно Хомо (к этой расе и относилась Энна-Рика) быстро ко всему привыкает…
Так и сейчас: "шоколадный месяц" продлился 53 стандартных дня (переведу: это 76,5 по-нашему), а потом синдром, названный именем легендарного лекаря, ударил с новой силой, уничтожив тут же воспоминания обо всем хорошем, что случилось с Энна-Рикой на Эвангеле.
Как-то под вечер они с Крош-Крошем сидели в баре "Rough" и попивали кармарамский портвейн. Крош был Каралаец, и почему-то с Энна-Рикой они сдружились не-разлей-вода.
Как все Каралайцы, Крош казался грубоватым и недалеким, но зато сердце у него было доброе.
И — то ли портвейн язык развязал, то ли просто наболело, — но Энна-Рика взяла да рассказала ему все: и про синдром Ренона, и про свое горе…
— Так это все из-за парня… Как же так? — почесал затылок Крош-Крош. — Ну низя так, Рика, низя… Бывает в жизни, что не судьба вот, но не надо ее, жизнь, гробить из-за этого. Ты ж девчонка еще совсем. Еще все впереди. Найдется для тебя настоящий космический герой — вот увидишь!.. А того ты оставь в покое, раз ужо разошлись ваши дорожки…
И от этих слов Кроша у Энна-Рики посветлело на душе. Будто солнце выглянуло из-за облаков… Синдром Ренона ослабил хватку и позволил жить дальше…
Так прошло несколько лет, и Энна-Рика с Эвангелы никуда уезжать не собиралась. Даже в глазах ее просветлел омут и появилась какая-то надежда…
Про них с Крошем подшучивали, но не сильно. Между разными расами возможна замечательная дружба, но вот любовь — нет. Природа не допустит того, чтоб смешалась кровь рожденных в разных уголках Галактики. Она хочет, чтобы расы оставались чистыми…
И вообще — каждому свое…
Но почему-то, если подступал синдром Ренона, Энна-Рике стоило только подумать, что у нее есть Крош — и никакое лекарство не помогло бы лучше. Антидепрессанты, без которых она раньше жизни не представляла, давно лежали где-то в завалах космического мусора, потому что стали не нужны…
Однажды весь Охранный Центр зажужжал, как растревоженный улей: на втором ярусе открывают новый сектор! И там будут новые развлечения! Эту новость мусолили неделю и смотреть стройку ходили как в кино.
Во-первых, там отгрохали новый отель, а во-вторых, понастроили кучу магазинчиков и компьютерных клубов. В третьих, провели воду с верхнего яруса и сделали аквапарк. Восторг охранников вызвал трехэтажный магазин оружия, где можно было еще и бесплатно(только охране) пострелять в тире…
Но самый гвоздь программы, вожделенный, разрекламированный, ждали дольше всех. Это было огромное растение (или животное?) с сотнями малиновых языков (или листьев?), которое всей своей рыхлой массой громоздилось на доброй трети сектора. Звалось оно Оро…
И в день открытия глядели на него с подозрением. Энна-Рика тоже долго стояла и смотрела на этого монстра, за доступ к которому, к тому же, запрашивали тысячу реалов, что есть почти недельная зарплата охранника.
Тех, кто решался раскошелиться, оно обвивало склизкими языками и втягивало в свое губчатое тело… Смотрелось это, честно сказать, противно.
…К Энна-Рике подошел Хог. Это коренастая раса людей с удлиненными головами и огромными носами. Почти все инженеры на Эвангеле были Хоги. Но этот был, похоже, торгаш…
— …В Галактике полно одиноких и несчастных… — задумчиво произнес Хог. — Оро дает им то, о чем они мечтают. Заплати тысячу реалов и смотри, как твоя мечта сбудется у тебя на глазах. Ты обретешь счастье.
Счастье… Энна-Рика сжала кулаки и пошла платить. Хог отсчитал с ее карточки 900 реалов(скидку за первый раз сделал) и открыл ей дверь во владения Оро.
Через минуту Энна-Рику обвили противные склизкие щупальца и поглотило это существо…
Крош-Крош нашел Энна-Рику в "Rough"-баре. Она сидела за столом одна. Бутылка портвейна стояла нетронутой; дрожащие пальцы теребили стакан…
Что-то случилось. Крош сразу это почувствовал.
Он пытался спрашивать, но Энна-Рика, казалось, не слышала его; она говорила сама с собой…
— …он никогда не любил меня… а тут… я видела… я чувствовала, как он целует меня, обнимает… я была так счастлива… я не знала… я забыла, что это все иллюзии, которые дает Оро…
С этого дня Энна-Рику будто подменили.
Взгляд ее стал стеклянным. Ничто не интересовало ее больше. Теперь ею двигало одно желание: доработать еще неделю, а потом пойти отдать тысячу реалов за час иллюзий Оро.
Потом Энна-Рика стала работать сверхурочно, чтобы было больше денег, а значит, больше иллюзий… Она уже жила и работала ради этой твари с малиновыми языками. Она уже совсем превратилась в тень. Бессловесную, истощенную…
Однажды за большую взятку она пропустила через порт партию явной наркоты. Крош-Крош скрыл это… но понял, что медлить больше нельзя…
…Ей заплатили столько денег, сколько она в жизни не видела. Это была неделя в пасти Оро. Неделя без сна и еды. Неделя счастья с любимым человеком. С тем Единственным, который в реальности только смеялся над ней…
Хог отсчитал эту невероятную сумму с ее карточки и открыл дверь…
…Два дня Крош пытался найти Энна-Рику, пока до Охранного Центра не дошли слухи о небывалом богаче, который купил Оро на неделю…
Крош сразу сопоставил все: наркотики, деньги, Оро… этот богач и есть Энна-Рика! И ее надо спасать!
…Оро многие называли бедой хуже любых наркотиков, но запретить не могли, потому что спохватились поздно: малиновые языки плясали уже на всех станциях и планетах Галактики, а золотые реки текли в карманы их хозяев…
Люди часто гибли в нутре этих существ, и те тогда переваривали их тела… Оро потому и не надо кормить, что оно питается энергией тех, кто попадает в его пасть… и однажды человек погибает от истощения. Это удел всех, кто пристрастился к Оро… всех, кто стремиться купить больше и больше фальшивого счастья…
…Когда вся охрана этого и четырех соседних сегментов ломанулась куда-то, держа наготове бластеры и сохраняя боевой порядок, обитатели станции подумали, что началась война (а такое на их памяти было: когда две половинки "бублика", управляемые разными администраторами, чего-то не поделили). В общем, поднялась настоящая паника…
А тем временем одна половина подоспевших Каралайцев оцепила по периметру обиталище Оро, а другая начала штурм.
Это то ли животное то ли растение, поначалу казавшееся бездушным, моментально превратилось в опасного и хитрого монстра, под ударами которого гибли лучшие охранники…
Крош-Крош проорал приказ бить тревогу по всей станции и бросился в самую гущу схватки…
…Первый же удар малинового языка содрал с его плеча кевларовую броню так легко и просто, точно это была фольга…
Вечером не спали все врачи и священники станции: столько было раненых и убитых… да, это действительно было война…
…Дыру, оставшуюся от Оро, инженеры плавили буровыми лазерами, чтобы ни частички этой заразы не осталось на Эвангеле. А новости о событиях того дня в это время облетали мир, и не на шутку напуганные люди объявляли своим местным Оро войну… страшный это был день для всей Галактики… кровавый день…
Энна-Рика пролежала в госпитале две недели. Крош в ее палате просто поселился — не покидал ее ни днем, ни ночью: тут даже врачи, суровые и молчаливые Греи, смирились и поняли, что не выгнать им упрямого Каралайца.
Лечение осложнялось тем, что Хомо были нечастыми гостями в этой части Галактики, поэтому пришлось вызывать специалиста по ним, и он проводил лечение дистанционно — управляя медроботом через GN(Galaxy Net).
Как бы там ни было, Энна-Рику спасли, и как-то утром она открыла глаза и увидела перед собой Кроша, у которого от радости по щекам потекли слезы…
Но вернуть ее к жизни — это одно, а вернуть ей желание жить — совсем другое…
"Синдром Ренона прогрессирует," — говорил спец по Хомо, глядя с экрана, как вянет и угасает Энна-Рика…
— Оро… я знаю, это все была ложь, иллюзии… — чуть слышно шептала она. — Но это было счастье… на час, на два… мой любимый… который на самом деле никогда меня не любил…
— Зато я тебя люблю, — сказал вдруг Крош-Крош и сам испугался что сказал… и встретил удивленный взгляд Энна-Рики, с которого спала мутная пелена.
— Удивление — первый признак жизни, — улыбнулся с экрана врач.
— Я люблю тебя, — повторил Крош. — И хочу всегда быть с тобой. Вечно… Я сделаю тебя счастливой. И я никогда не буду тебе врать… Поверь мне, иллюзорное счастье — ничто в сравнении с настоящим…
…Эта свадьба потрясла Галактику едва ли не больше мировой войны с Оро.
А что касается ученого мира, так там вообще началась какая-то эйфория: одни говорили о смешении рас, другие — о том, что синдром Ренона лечится…
— Знаешь, — в восторге говорил один медик-первокурсник другому, — мир стоит на пороге великого открытия! Синдром Ренона, этот бич Галактики, лечится! А значит, придет время, когда исчезнут войны, наркотики и прочая грязь, как уже исчезли Оро…
(28 августа 2003 г)