У нее в голове был драмтеатр, который мучил ее, накликая беду. И каждый раз невидимый сценарист, что был хуже палача, придумывал что-нибудь новое. Он знал, за что зацепить, и всегда тревожил одну и ту же рану — ведь брешь в броне ее души была всего одна — любовь; любимый человек и мечта и счастье.
Но на сцене драмтеатра плясали чудовища, там повествовали о предательстве, о несправедливости, об обиде, о том, что ждет ее впереди только боль, боль, боль!..
И, бывало, она закрывала лицо руками и плакала — и никто не мог понять, почему.
А уж коли завелся такой драмтеатр, никуда от него не денешься — как можно не замечать то, что происходит в твоей голове? Тут уже не закроешь глаза и уши, не убежишь, не закричишь.
Только и можешь что цепенеть от ужаса и отчаянья, чувствуя, что Озеро Кипятка за сердцем переливается через край…
…Гнилые мостки. Чадащие факелы по стенам. Мразь какая…
Девушка идет в самое логово, чтобы положить всему конец, чтобы расстрелять своего палача…
…Как он выглядит? Мерзкий старикашка в очках-биноклях? какая-нибудь интеллектуальная старая карга? до тошноты милый и совершенный красавчик?.. Какой он, этот сценарист?..
Вот она пинком распахивает дверь и наставляет заряженный арбалет на темную фигурку, склонившуюся над письменным столом.
— Повернись!!!
И, выпрямляясь во весь рост, из-за стола встает и оборачивается… ее близнец…
Впрочем, нет… сходства между двумя девушками не больше, чем между живым человеком и его зеркальным отображением…
…И все проясняется. Все встает на свои места — и девушка опускает арбалет…
…В реальности она открывает глаза. Все кончено. Драмтеатра не будет больше…
И нет никаких демонов и злодеев, что пишут сценарии ужасных драм. И винить некого, кроме себя самой…
Но нужно было спуститься в грязные подземелья души, чтобы это понять.
Теперь все будет иначе…
(8 сентября 2003 г)