Размышления на тему аномального обострения нюха у голодного студента…
Итак, у нас сегодня на аналитике была лаба. Определяли содержание нитратов в разных картохах, редисках, огурцах и морковках (и в луке и в капусте — кто чего принес). Мне тетя Неля еще вчера выдала картоху из прошлогоднего урожая, категорично заявив, что, поскольку она сама это все сажала и копала и не травила свой огород никакой химией(эту фразу я уже в какой-то рекламе слышал… мда…), то никаких нитратов там быть не может.
Я проверил. И правда ничего. Зато у других экспериментаторов (особенно тех, которые с огурцами) сок чуть ли не чернел от единственной капли дифенилкарбазида… никогда больше не буду покупать огурцы!!!
Первый этап лабы: натереть овощ на терочке… И когда все взялись тереть огурцы-редиски-морковки-и т. д., я чуть не одурел от невероятного чудесного запаха. Особенно тертая морковка. Ммммм…
Представьте картину: Бальгар в белом халате сидит на стуле и занюхивает тертую морковку… Да… народу тоже было весело…
Я первый раз в жизни заметил и осознал, как удивительно пахнут свежие нарезанные и натертые овощи! А такого обострения нюха я вообще не понял! Как? Отчего и почему?..
"Запахи… это удивительнейшая вещь! Я хотел бы на часок стать собакой… нет, волком! Чтобы пробежаться по лесу, вдохнуть его воздух полной грудью…" — подумал я, и вдруг — щелк — и открылось Замирье… а к тому времени, как я добрался домой, у меня созрела новая история…
—Вольферин
Полнолуние… просто полнолуние — и Лидия всю ночь не спит: ее мучает жар, будто она больна, будто до мирного лесного края добралась городская лихорадка… Человек ночь мечется в бреду и "сгорает" под утро… Лидия… очень, очень все похоже, но на утро она была здорова — пусть немножко бледна, но больше ничего не напоминало об ужасной ночи…
Каждый раз, отмечая приход полнолуния, все начиналось заново… И местный знахарь был в семье Лидии частым гостем.
Он приходил в любую погоду… шлепая по весенней слякоти или проваливаясь по колено в колючий зимний снег. Он прогонял спать дюжину Лидиных братьев и сестер и обоих сварливых родителей, диких, как пара леших по весне…он зажигал в Лидином подвальчике, где она любила в такие ночи прятаться, маленькую свечку и сидел с больной девочкой целыми ночами, нашептывая ей старинные то ли сказки, то ли знахарские заклинания и поглаживая ее по волосам. Он то ли не мог, то ли не считал нужным ее лечить, только неизменно приносил ей холодного чаю из тишь-травы, чтобы успокоить ее…
Знахарь Тати был единственным другом Лидии. Почему-то другие дети ее сторонились, даже братья и сестры, а уж отцу с матерью просто было не до переживаний тринадцатого ребенка, поэтому не стоило и думать о том, чтобы получить от них что-нибудь кроме окрика или подзатыльника…
Поэтому, когда старик Тати умер, для Лидии померкло солнце, и мир весь тоже померк….
И было первое полнолуние без Тати. Лидия лежала одна в своем чуланчике, который казался могилой без горящей свечи, без запаха чая из тишь-травы, без сказочного шепота старика.
Тати умер. Его закопали в землю и тут же забыли все те, кого он лечил. От этой мысли хотелось плакать, потому что это нечестно и неправильно…
Лидии вдруг стало душно и страшно здесь. Она встала и, цепляясь за перила, поднялась наверх. Ее била дрожь. Руки, пылающие жаром, касались перил, как льда…
Прошла вечность, но она выбралась и вот уже стоит во дворе, на чудесном ночном ветру под звездным небом, и над лесом нависла огромная щербатая луна…
Лидия улыбнулась. Почему-то ей стало вдруг легко и сладко на душе… Ветер был восхитителен!
Удивительный небывалый ветер принес миллионы чудесных запахов, которых будто и не существовало раньше…
Так пахли бледные ночные цветы, душистая молодая трава и пыль с крылышек ночных мотылей!
А звуки! Симфония тончайших звуков. Звучащая ночная тишина!..
В лесу завыл волк. И этот вой отозвался в сердце, как что-то родное, милое, зовущее…
И Лидия побежала, умоляя: "Пой, пой, волчик! Только не замолкай!"
Она бежала и бежала… и только потом нечаянно заметила, что у нее четыре сильные когтистые лапы, мокрый чуткий нос и острые уши, а росистая трава хлещет на бегу по мохнатым бокам…
"Волчица! Я — волчица! Как здорово!"
Волки и полуволки… оборотни… свита Лунной Подруги, ее гонцы и глашатаи… Ими не становятся, это лунный дар от рождения. Но для каждого — свой срок. Бывает, в полнолуние родители вдруг находят в колыбели волчонка вместо своего дитяти, и чаще всего дело заканчивается костром возле ближайшей Солнечной церкви. А есть и поздние полуволки, такие, как Лидия…
Она выбежала на поляну, и серебристый волк приветствовал ее. Его удивительные умные глаза были красноречивее любых слов, поэтому и не требовалось слов, чтобы понимать…
Волк и волчица бежали по ночному лесу, темному, под куполом звездных россыпей, под волнующим светом своей владычицы. И миг был вечностью, а вечность была мигом.
Утром Лидия проснулась в своем чуланчике и подумала, какой чудесный был сон… Но ступни и ладони были измазаны зеленым травяным соком и сырой землей, и полно было травинок в волосах… нет, это был все-таки никакой не сон…
…Пастушья собака, едва завидев Лидию, точно с ума сошла, зашлась жутким и отчаянным лаем.
Брат Лидии лениво спустился с крыльца, чтобы узнать, в чем дело. "Странно, — сказал он, посмеиваясь, и тюкнул собаку своей пастушьей клюкой, чтоб та замолчала. — Старина Баф тявкает так, как будто почуял волка…"
С тех пор было много полнолуний, чудесных полнолуний. Ночи бега, игр и охот. Годы…
Лидия выросла. Прежней маленькой девочке со взглядом волчицы исполнилось 15 лет. Люди боялись ее. Боялись ее взгляда, боялись ее воли, железной воли, которую невозможно поработить. Нет, такая девушка никогда не станет покорной женой, которая будет безропотно сносить побои мужа и рожать детей десятками. Никому из деревенских не хватило бы смелости взять Лидию в жены…
…такая пугающая сила дана лишь тем, кто ЛЮБИТ по-настоящему… А она любила своего серебристого волка, любила больше всего мира, больше жизни, больше луны и солнца. Она жила, превращая каждый день в напряженное ожидание очередного полнолуния… Она уже чувствовала в себе биение двух маленьких сердец их с волком будущих волчат… она жила, размывая границы между лунным миром и миром людей…
Отказ за отказом, отказ за отказом… мужчин пугал ее взгляд, потому что он заставлял их чувствовать себя беспомощными… они опускали глаза, опускали плечи и уходили…
Но однажды мать пришла к Лидии и сказала: "Все, теперь ты выйдешь замуж, маленькая ведьма! Что, наворожила себе богатого?!" Она была зла и довольна, а Лидия думала: "Пусть! Если он не испугается и не уйдет, как все другие, в полнолуние я загрызу его спящего и убегу к своему серебристому волку навсегда!"
И она надела лучший наряд и стала ждать…
Мать суетилась, развешивая по всему дому белые скатерти и узорные полотенца. Дочь сидела, как каменное изваяние. Она ждала… и она вся напружинилась и подобралась, как готовый к прыжку хищник, когда на дороге зазвучали бубенцы… Вот он идет… вот уже скрипят шаги по половицам… вот уже открывается дверь…
И вот уже двое, молодые и красивые, стоят, как статуи, и глядят друг на друга. Для них остановился весь мир, для них нет больше никакого времени… и никаких торгующихся из-за приданого родственников не бегает рядом…
…у него были удивительно умные глаза… глаза, что говорят красноречивее всех слов…
— Серебристый волк?.. — прошептала Лидия…
— Черная волчица!… - улыбнулся он в ответ…
(4 апреля 2003 г)