- Значит, мы можем спокойно разговаривать?
- Разумеется.
- Я настаиваю на слушании у Императора.
Эваким холодно улыбнулся. Как выяснилось, на его вытянутом лице все же нашлось место для улыбки - при этом щеки его собрались гармошкой.
- Вы ведь из провинции? - осведомился он.
- Да, но я такой же гражданин Империи, как вы или члены той же самой Комиссии общественной безопасности.
- Естественно. Просто вы, как провинциал, не осведомлены о жизни Трантора. У Императора не бывает слушаний.
- К кому же тогда можно подать апелляцию на действия Комиссии? Такая процедура предусмотрена?
- Нет. Формально вы можете апеллировать к Императору, но слушания все равно не будет. Поймите, теперешний Император - это отнюдь не правитель времени династии Антунов. Фактически власть на Транторе находится в руках аристократических кланов, а Комиссия общественной безопасности как раз из них и состоит. Это развитие событий было достаточно точно предсказано психоисторией.
- Действительно? - удивился Дорник. - Но если доктор Селдон может предсказать развитие событий на Транторе на пять столетий вперед...
- Может и на пятнадцать.
- Не сомневаюсь. Но почему же тогда он не смог предугадать события сегодняшнего утра и не предупредил меня вчера? - Гааль Дорник сел и оперся щекой о вспотевшую ладонь. - Конечно, я знаю, что психоистория - наука статистическая, и с ее помощью трудно предсказать будущее отдельного человека - но, тем не менее, все эти события меня весьма расстроили.
- Вы ошибаетесь. Доктор Селдон предполагал, что именно сегодня утром вас могут арестовать.
- Что?!
- Мне очень жаль, но это так. Отношение Комиссии к его работе становилось все более подозрительным. Они чинили все большие препятствия к привлечению к проекту новых сотрудников. И графики показали, что для достижения конечной цели события следует довести до кульминации именно теперь. Доктор Селдон специально посетил вас вчера, чтобы ускорить развитие событий - так как Комиссия действовала слишком нерешительно.
Гааль чуть не задохнулся от возмущения:
- Я протестую!..
- Поймите, это было необходимо. Вас выбрали отнюдь не по каким-то личным соображениям. Вам следует знать, что проект доктора Селдона разрабатывался на основе новейших достижений математики в течение восемнадцати лет, и он учитывает практически все возможные факторы с большой степенью вероятности. Сегодняшние события - только один из этих факторов. Меня прислали, чтобы успокоить вас и заверить, что опасаться нечего. Для вас все закончится благополучно; о самом проекте с большой вероятностью можно сказать то же самое. Что касается вас лично, то расчеты дают благоприятный исход с большой степенью достоверности.
- Какова численная вероятность этого? - осведомился Гааль.
- Относительно проекта - девяносто девять и девять десятых процента.
- А относительно меня?
- Как мне сказали - семьдесят семь и две десятых процента.
- Значит, у меня куда больше одного шанса сесть в тюрьму или быть приговоренным к смертной казни!
- Вероятность последнего не больше одного процента.
- Да? Я понял, что расчеты судьбы отдельного человека ничего не говорят. Я хочу видеть доктора Селдона.
- К сожалению, это невозможно. Доктор Селдон тоже арестован.
Дверь распахнулась. Дорник испуганно вскочил со стула. Вошедший охранник подобрал магнитофон, внимательно осмотрел его и сунул в карман.
- Он нужен мне для работы, - негромко произнес Эваким.
- Мы предоставим вам другой магнитофон, господин советник, который не излучает статическое поле.
- Тогда наша беседа закончена.
Гааль проводил его долгим взглядом.
6
Процесс длился сравнительно недолго и мало напоминал те изощренные судебные процедуры, о которых Гааль читал. Наступил третий день суда, хотя Дорник уже с трудом мог вспомнить его начало.
На его долю достались лишь комариные укусы - вся тяжелая артиллерия была нацелена на доктора Селдона. И, тем не менее, Хари Селдон оставался невозмутимым. Гаалю казалось, что этот человек был единственным воплощением спокойствия и стабильности среди всех окружающих.
Присутствовали немногие, и те - исключительно бароны Империи. Ни пресса, ни общественные представители допущены не были. Впрочем, вряд ли кто-либо, кроме присутствующих, знал, что проходит суд над Хари Селдоном. Сама атмосфера зала была наполнена враждебностью по отношению к обвиняемым.
За длинным столом, установленным на возвышении, расположились пятеро членов Комиссии общественной безопасности. Они были облачены в пурпурные с золотой каймой одеяния и облегающие голову шапочки из пластика - символ судебной власти. Посередине восседал Верховный комиссар Линь Чен. Дорник наблюдал за ним с почтительным трепетом - ему еще никогда не приходилось видеть вельможу столь высокого ранга. В течение процесса Чен редко произносил что-нибудь, давая понять, что многословие ниже его достоинства.
Адвокат Комиссии перелистал свои записи, и слушание дела продолжилось. Селдон снова занял место за кафедрой.
Вопрос: - Итак, доктор Селдон, сколько человек занято сейчас в возглавляемом вами проекте?
Ответ: - Пятьдесят математиков.
Вопрос: - Входит ли в их число доктор Гааль Дорник?
Ответ: - Он - пятьдесят первый.
Вопрос: - Значит, всего пятьдесят один? А, может быть, пятьдесят два или пятьдесят три? Или еще больше? Вспомните как следует, доктор Селдон.
Ответ: - Формально доктор Дорник еще не является моим сотрудником. Когда я приму его на работу, у меня будет пятьдесят один человек. Сейчас нас пятьдесят, как я уже говорил.
Вопрос: - По нашим данным, на вас работает сто тысяч человек.
Ответ: - Сто тысяч математиков? Вы ошибаетесь.
Вопрос: - Я не говорил - математиков. Если взять всех людей, работающих на ваш проект в разных областях, наберется их сто тысяч?
Ответ: - Если так ставить вопрос, ваша цифра, возможно, и верна.
Вопрос: - Возможно? Я утверждаю, что так оно и есть! Всего в вашем проекте задействовано девяносто восемь тысяч пятьсот семьдесят два человека.
Ответ: - Видимо, в эту цифру входят также женщины и дети.