Риелла
Все очарование дня и вечера улетело в трубу. Растворилось, будто его и не было. И остался лишь горький, неприятный привкус, названия которому я не могла придумать.
Красотка напротив, была явно очень хорошей знакомой Павла. Я бы даже сказала, слишком близко знакомой. Потому что, она бесконечно прикасалась к его руке, гладила по плечу, заглядывала в глаза.
Даже я, со своей неопытностью и неискушенностью, все понимала прекрасно. Такие сигналы подают только когда хотят заявить права. Вот только интересно, кому? Мне? Показать мне, что Павел ее?
И на этот вопрос, сердце сжималось от боли. Да, мне было неприятно. Да, я понимала, что Павел взрослый мужчина, что он не обременен никакими обязательствами передо мной, что я вообще случайно «влетела» в его жизнь, и конечно, у него вообще могла быть своя семья.
Но после наших ночных прогулок, после совместной готовки, приятно проведенных вечеров, и сегодняшнего, чудеснейшего дня, мне стало казаться, что я что-то значу для Паши. Может быть как хороший друг, но все же…
Хотя… зачем обманывать себя? Я бы очень не хотела быть просто другом для него.
Хочу быть такой же привлекательной, обольстительной красавицей как эта девушка, что так откровенно смотрит на него.
И вроде бы, сейчас на мне красивая современная одежда, я выгляжу очень симпатично, но не могу позволить себе ТАК общаться с Пашей, ТАК к нему прикасаться, ТАК заигрывать.
— Ты представляешь, а я даже и не думала, что она сможет таких высот добиться. — между тем, щебетала девица. Я потеряла нить разговора, думая о своем, но, по-моему, девушка рассказывал о какой-то их общей знакомой. — Всегда была такой забитой тихоней, а сейчас…
— Вика, ты знаешь, мы бы хотели с Ритой обсудить очень важные вещи. — Паша мило улыбнулся, но в его глазах блестела сталь. Ох, как же здорово, что он захотел отослать эту настырную девицу! — Наедине.
Красотка от неожиданности вдруг растерялась, и все ее обаяние вмиг куда-то делось. Она не играла никакую роль, не притворялась и на доли секунды проявилась той, которой является на самом деле.
— Я… я бы тоже хотела с тобой обсудить кое-что. Вчера утром мы так толком и не поговорили, потому что в кафе было шумно. — улыбка девушки была великолепной. Если бы я была мужчиной, обязательно бы прониклась участием. А взгляд…
Ой!
Только сейчас обратила внимание на смысл фразы. Вчера утром… Но вчера утром Паша был на работе, так он сказал мне, когда мы завтракали. И… получается, у него не было никаких рабочих дел, а только встреча с этой?
От волнения, я даже позабыла как зовут девушку, которая сейчас сидела рядом с нами, и похоже, совершенно не собиралась оставлять нас в покое.
— Вика, мы поговорим с тобой чуть позже. — немного нахмурился Павел. — Сейчас я пришел сюда с Ритой, и хотел бы закончить этот вечер в ее компании.
Как интересно выразился.
— Конечно, Паша. Заскочу к тебе в офис завтра. — девушка положила свою руку поверх Пашиной и улыбнулась самой сокрушительной улыбкой — после такой, наверное, все падают к ее ногам.
Я не понимала себя. Мне хотелось язвить, ругаться, сделать что-то очень плохое. Например, вылить на белоснежный костюм, какую-нибудь жидкость яркого цвета, или намотать ее кудри на вилку и больно дернуть, или…
В общем, во мне проснулась кровожадность!
Я сжимала кулаки, и когда наконец, эта ужасная леди покинула нас, громко выдохнула.
— Прости, Ри, эта встреча была неожиданна для меня. — Павел выглядел смущенным, и было заметно, что он не рассчитывал на то, что мы встретим его знакомую.
— Все в порядке. — истинная леди не должна проявлять ярких эмоций на публике и всегда держать легкую улыбку на устах. Уроки миссис Периш навсегда останутся в моей памяти.
— Не в порядке, — покачал головой мужчина. — Я планировал провести этот вечер с тобой, без участия других людей. Вика… она всегда любила внимание, мы учились вместе в университете.
— Похоже, эта черта сохранилась с ней и сейчас. — буркнула я, больше для себя, чем для него, продолжая держать «лицо». Еду нам принесли, и я без особого интереса поглядывала на тарелку. Все выглядело аппетитно, но настроения поглощать эту красоту, уже не было.
Надо же, как всего один человек может изменить течение времени, атмосферу, смысл встречи.
— Ри, я вижу, тебя расстроила эта ситуация с появлением Вики. — Паша был очень наблюдательным. Сам он тоже отложил приборы в сторону, и смотрел на меня внимательно, подмечая то, что даже я бы не смогла в себе заметить. Очень проницательный человек. — Давай сделаем так. Я попрошу, чтобы нам упаковали еду, и мы заберем ее с собой домой, а там, устроимся на диване, и спокойно поедим, пойдет?
Я не знала, что ответить. Даже если мы действительно вернемся домой, у меня все равно не будет настроения проводить оставшийся вечер с ним. Потому что, я больше не могу верить этому мужчине. Обман, это всегда неприятно. А когда вскрывается правда, становится невыносимо больно. Хотя, почему меня это беспокоит? Почему мне так важно, чтобы Паша говорил правду?
Я ведь никто — появившаяся из ниоткуда девочка, с которой нужно возиться, тратить на нее время и деньги. По большому счету, я — пустое место, и для этого мужчины ничего не значу.
И от понимания этого, становилось очень больно. Хотелось плакать. Прямо здесь, посреди этих чужих людей, окружавших нас, посреди такого красивого антуража, рядом с этим обманщиком мужчиной.
Почему он сказал мне одно, а сам сделал другое? Лучше бы уж ничего не сообщал заранее, а уехал спокойно по своим делам.
— Ри?
— Прости Паш, задумалась. — я натянула улыбку и сделала глоток воды. — Я бы хотела отправиться домой. Сегодня был очень насыщенный и необычный день.
Паша понимающе кивнул, но я заметила тревогу в его глазах. Возможно, он мне не поверил.
Зайдя в квартиру, я сослалась на сильную головную боль и отсутствие аппетита и ускользнула в свою комнату. Мне хотелось побыть одной. Слишком уж много событий для одного дня.
Приняв горячий душ, и забравшись под легкое, практически невесомое одеяло с головой, я смогла наконец, признаться себе, что похоже, влюбилась. В Пашу.
С самого первого дня я чувствовала легкое волнение, находясь рядом с ним. Внутри все закипало, бурлило от переполняющих эмоций и это было… великолепно! Вот для чего был создан человек — любить! Нести свет этого чувства в мир, делать его лучше, совершенствовать, и все — ради любви и во имя любви.
Это чувство наполняло душу, согревая и в тоже время бодря, разливаясь теплом и волнением в груди. Это были непередаваемые ощущения.
А сегодня… сегодня я испытала полную противоположность любви — ревность! Она колючим жгутом сжала сердце, перехватила дыхание и мощным ударом пронзила голову, убив нежные и чудесные воспоминания, оставив лишь только страх и гнев.
И сегодня я поняла, что жить с ревностью — не для меня. Я хочу доверять любимому мужчине, знать, что он не предаст, не обманет, что он моя опора и…
Но почему же Паша меня обманул? Почему сказал, что отправляется на работу, а сам встречался с этой Викой?
Как верить ему теперь?
Я ворочалась в постели, нещадно перебирая одеяло ногами, бесконечно взбивая подушки, и поглядывая на электронные часы, стоявшие на тумбе возле кровати.
Как же быстро я привыкла к этому миру и его достижениям. Удивительно, отчего-то я была уверена, что мне будет тяжело освоиться, принять и осознать, что здесь все по-другому, не так как у меня на родине. Но я так легко влилась в эту действительность, словно и была здесь рождена!
А может быть всему виной любовь? Я влюбилась и жизнь заиграла совсем иными красками? Я стала относиться ко всему по-другому и от этого все вокруг воспринимается легче?
Сон все же утянул меня, но я проснулась от сильной жажды. Часы показывали без четверти два.
Накинув Пашин халат, который я у него забрала еще в первый день, да так и не вернула, видимо потому, что от него шел аромат мужчины, и на носочках отправилась на кухню.
Окна гостиной пропускали свет с улицы, и я неплохо ориентировалась в полумраке комнаты. Подойдя к шкафчику с бокалами, открыла его и потянулась, что взять один из них, как тут меня напугал мужской голос.
— Не спится?
Душа ушла я пятки. Я резко развернулась, но тут же зажмурилась и даже ладошками прикрыла глаза для верности, потому что Паша стоял на входе в комнату, облокотившись о стену и скрепив руки на груди. И все бы ничего, да только он был…
Обнажен!