— Приехали, — сказал Томах, первым выпрыгивая из кабины на пол эллинга. Вслед за ним вылез Богданов, потом Филипп.
Следуя указателям, они нашли нужный лифт и через минуту стремительного падения сквозь сплетение лифтовых линий центра стояли перед входом в зал совещаний, откуда в коридор доносился странный рокочущий гул.
Филипп вошел и остановился. Стен и потолка в зале не было. Амфитеатр с рядами кресел нависал над грохочущим двойным водопадом, левая часть которого, шириной около трехсот метров, была гораздо выше правой — километровой подковы, полускрытой под громадным облаком водяной пыли.
Ниагара! — догадался Филипп. Красиво, надо признаться!
— Пошли, пошли, не останавливайся на пороге, — потянул его за рукав Томах. — В первый раз, что ли?
Усевшись, Филипп принялся рассматривать водопад с высоты птичьего полета, созданной иллюзией хорошо настроенного видеопласта. Однако насладиться зрелищем в полной мере не успел: сначала кто-то выключил звуковое сопровождение, предупреждая собравшихся, а затем исчез и водопад. Зал замкнулся золотистыми стенами со множеством ниш, решеток и круглых щитов.
Трибуны в зале не было: по желанию каждый выступавший включал на подлокотнике своего кресла систему спик-визора, а автоматика воспроизводила его объемное изображение в нижнем круге амфитеатра, откуда он был виден всем.
Совещание начал генеральный директор Совета безопасности ВКС и он же директор УАСС Норман Спенсер, громадный, темнолицый, с гривой седых волос, скрывающих уши и лоб. Он вкратце коснулся проблем, стоящих перед аварийно-спасательной службой, привел статистику аварий и катастроф по Земле и зоне космоса, осваиваемой землянами. Самой крупной из них была катастрофа на космическом ускорителе, в результате которой погибло сорок семь человек, и громадная область Солнечной системы между орбитами Земли и Марса оказалась загрязненной радиоактивным газом.
Затем очень кратко ответственные руководители служб и секторов доложили о результатах своей работы, принимаемых мерах и методах контроля за безопасностью человеческих коллективов.
Предпоследним выступал Дикушин. Руководитель первого сектора был явно озабочен, потому что обычная его бесстрастная насмешливость переросла в язвительность.
— С космотроном все ясно, — сказал он. — Это образец человеческого “авось”, когда зло, содеянное предками, отражается на потомках, но самое обидное — оно создано нами против нас же! Расчистка зараженной зоны продвигается успешно, а также принимаются меры по розыску подобных “сюрпризов” во всех уголках Системы и за ее пределами.
— Однако патрульная служба проморгала-таки ракетоносец? — сказал кто-то в зале.
— Самое интересное, что его обнаружили, — отрезал Дикушин. — Но сочли за автомат, какими полно пространство Системы. Так что в дополнение к сказанному необходимо провести еще и чистку пространства от громадного количества отслужившей свой век техники. Но мы отвлеклись.
Не секрет, что с января следующего года Управление строительством планетарных сооружений, Центроземстрой, планирует начать строительство ЗСК — зоны солнечных конденсаторов в орбитальном поясе Меркурия. Дело чрезвычайно нужное, ибо человечество, как никогда, нуждается в энергии: пояса надземных гелиоэлектростанций уже на пределе возможностей, а мы еще далеко не завершили освоение Системы, да и другие миры ждут своих исследователей. Однако требуется специальная система мер по предотвращению несчастных случаев, а не простое указание отдела прогнозирования: “Усильте контроль”. Масштабы новой работы грандиозны, а мы только люди, способные ошибаться, да еще как ошибаться!
И последнее. В связи с открытием формулы Ромашина Академия наук и Земплан предполагают в ближайшее время провести эксперимент так называемого “галактического просвечивания”, а точкой эксперимента выбрана Феба, спутник Сатурна. Так вот, я категорически против Фебы! Да и вообще любой другой планеты Системы! Эксперимент сложен, опасен, и проводить его надо в глубоком космосе.
— В чем суть эксперимента? — раздались голоса.
Дикушин, собравшийся было сесть, задержался и посмотрел на Спенсера.
— Поясни, — коротко сказал тот.
— Пусть лучше это сделает Хейдо, — буркнул Дикушин. — Это его епархия.
Спенсер повернулся к председателю Технического Совета.
— Как известно, — начал Уессон, включая свой спик-визор, — современной космологией до сих пор не решена проблема “инфляционной эры” в эволюции нашей Вселенной, связанная с проблемой Большого Взрыва, породившего космос. Назрела необходимость проверки некоторых оригинальных гипотез, что даст возможность ученым уточнить космологическую модель Вселенной и приступить к практической реализации новейших теорий. Это первая предпосылка эксперимента. Кроме нее, есть еще несколько: проблема топологии черных дыр, эффекты общей теории поля, поиск реликтовых “кварковых мешков” и монополей, измерение кривизны пространства. Или, скажем, такая практическая вещь: область космоса, контролируемая нами, постепенно расширяется, и для безопасной прокладки ТФ-трасс необходимо знать точное расположение тяготеющих масс в этой области. Кроме этого, эксперимент позволит решить физикам проблему пресловутого “телекинеза”, вернее, “психокинеза”, то есть возможность управлять ТФ-перемещением с помощью мысленного приказа. Как видите, диапазон вопросов, которые сможет разрешить эксперимент “просвечивания”, достаточно серьезен, хотя я не назвал всего. Сам же эксперимент состоит в возбуждении галактического ТФ-поля посредством ТФ-взрыва. Ударная ТФ-волна практически мгновенно обежит Галактику, отразится от всех тяготеющих масс: звезд, туманностей, черных дыр, “кварковых мешков” — и даст полную картину их гравитационного взаимодействия. Вот и все.
— Спасибо, — сказал Спенсер. — Настолько просто и доходчиво, что не впечатляет. Следовательно, ученые предлагают провести ТФ-взрыв на спутнике Сатурна? Есть уже расчеты взрыва?
— Количественных нет, — сказал Дикушин. — Мы дали задание Институту ТФ-связи рассчитать параметры взрыва, но качественные характеристики известны уже сейчас.
Спенсер помолчал.
— Хорошо, отложим обсуждение этого вопроса до выяснения полного объема данных по эксперименту. Остался последний вопрос, самый непростой. Это операция “Наблюдатель”. Говорите, Керри.
Перед амфитеатром появилось увеличенное изображение Керри Йоса.
— Все уже в курсе, поэтому начинать “аб ово” не буду, — начал сосредоточенный руководитель отдела безопасности. — Сообщаю факты, только факты, ничего, кроме фактов.
Несмотря на ироничный подтекст речи, в зале никто не улыбнулся, Филипп отметил это без удивления.
— Трижды с мая месяца этого года и четырежды за всю историю таймфага грузы, посланные с Земли на планеты других звезд, не доходили до адресата. Один из пропавших грузов, направленный в систему Садальмелека, на Историю, обнаружен недавно на Земле, второй — в систему Шемали, найден там же, я имею в виду Шемали, но оба груза оказались заброшены во времени на двадцать и сто лет назад.
Керри Йос помолчал, но не для эффекта — в зале и так было тихо, а просто давал время поразмыслить над сообщением.
— Все грузы — оборудование терраформистов, машины для активного воздействия на планетографию, отметьте это. Второе: уже шесть раз косморазведка и большие экспедиции, контролируемые погранслужбой, встречаются с так называемыми “зеркальными перевертышами”. По мнению специалистов, “зеркала” — устройства для сбора информации, вернее, своеобразные видеокамеры, передающие запись деятельности людей… куда — неизвестно. “Зеркала” трижды замечали на Марсе — полвека назад, во время перераспределения горных хребтов, и четырежды на Земле — два и полтора века назад. Данные проверены архивно и не подлежат сомнению.
Третье: над Орилоухом вскрыта резервная станция, законсервированная, работающая в холостом режиме. С точки зрения сегодняшних рубежей науки и техники мы, люди, делать этого еще не умеем. А три дня назад, предположительно во время расчета глубокого прогноза направленности действия и последствий деятельности Наблюдателя, погиб эфаналитик отдела безопасности Василий Богданов. Расследование обстоятельств его внезапной смерти, которое только что закончилось, показало, что смерть наступила в результате крайне маловероятного стечения обстоятельств, что уже само по себе предполагает наличие вмешательства разумной и… злой силы. С какой целью — мы начинаем догадываться. Нас таким образом предупредили, чтобы мы задумались над последствиями своей звездной экспансии. Кому-то хочется, чтобы космос остался таким, каков он есть, чтобы он служил не только нам, но и тем, кто придет после нас.
Керри Йос помолчал. Кто-то кашлянул, и снова в зале повисла тишина.
— Четвертое, — продолжал начальник отдела. — Мы провели экспериментальные запуски тех же грузов, что планировались раньше, на те же станции, куда раньше эти грузы не прибыли. Все запуски прошли благополучно, но!.. Двое суток назад с Истории, Шемали и планет гаммы Суинберна пришли сообщения: снова появились “зеркальные перевертыши”! Это прямое подтверждение наших догадок. И последнее: на Землю вернулся дальний галактический разведчик “Хевсур”, исследовавший звезду Ригель, бету Ориона: шестьсот световых лет, предел наших автоматических экспедиций. На его борту случайно обнаружен странный знак, вот такой. — Керри повозился, и перед аудиторией появилось увеличенное изображение “звезды Ромашина”, невозмутимо играющей цветовую гамму спектра.
— Диаметр “звезды” двадцать микрон, материал оболочки корабля — перестроенный бериллий — в месте ее появления не нарушен, но зато изменены характеристики защитного поля в этой точке. Но и это осталось бы достоянием экспертов и ученых, если бы не одно обстоятельство: такие же знаки обнаружены уже на трех разведчиках первого класса, ведущих разведку на дальностях порядка двухсот парсеков, а также на станции над Ори-лоухом, на промежуточных ТФ-ретрансляторах трасс к Шемали, Истории и Суинберну и… на Земле.
Керри сел и выключил спик-визор.
Некоторое время в зале никто не двигался. Потом раздался голос Спенсера:
— Факты впечатляют. Итак, ваш вывод?
— Вывод достаточно прост и тревожен, — пробормотал Морозов, появляясь перед собранием. — Хотя начальник отдела безопасности занимает в этом вопросе слишком благодушную позицию, как мне кажется. Тот факт, что нами заинтересовалась цивилизация высшего типа, должен заставить нас пересмотреть принципы “звездной экспансии” и серьезно заняться экоэтикой. Правда, некоторые намеки Наблюдателя слишком прозрачны, как, например, “кража” грузов. На предупреждение это похоже мало.
— Только на первый взгляд, — возразил Керри Йос. — Я отнюдь не благодушен и недаром обращал ваше внимание на характер исчезнувших, вернее, закольцованных во времени грузов. Дело, вероятно, в том, что История, Шемали, планеты Суинберна — прекрасные планеты, словно специально созданные для созерцания, получения эстетического наслаждения. А мы туда взрывную технику, оборудование терраформистов для перемещения горных хребтов и морей! Представьте, в наш земной музей, скажем, в Эрмитаж, придет некто и начнет передвигать стены, сдвигать картины, вешать их вверх ногами, класть скульптуры набок! Только потому, что ему так удобнее смотреть или, скажем, отправлять естественные надобности!
— Вы считаете, что для указанных планет мы уподобляемся этому варвару? — спросил кто-то в зале, не уловив иронии в словах Керри.
— Вы хорошо улавливаете суть дела, — сухо ответил Йос, вызвав сдержанные улыбки.
— Но Шемали, — не унимался оппонент, — выпадает из этого списка. Неужели вы считаете, что черные пейзажи Шемали вызывают чувство эстетического наслаждения? По-моему, черный цвет угнетает, а не радует.
— А почему вы считаете, что мы, люди, единственные ценители прекрасного в Галактике?
Богданов дважды бесшумно хлопнул в ладоши.
— Браво, Керри!
— Да, предположение хорошо коррелируется с приведенными фактами, хотя сравнение рода людского с варваром… — Спенсер покачал головой, — с варваром, не ценящим красоту, мне не нравится. Что касается внутренних проблем нашей цивилизации, то их хватает, и некоторые из них тоже вполне могут тревожить нашего гипотетического Наблюдателя.
— Но кое-кто в ВКС склонен полагать, что мы преувеличиваем, — сказал Морозов.
— Знаю. — Спенсер нахмурился. — Однако считаю, что применять экстренные меры рано, несмотря на приведенные примеры. Прямой угрозы человечеству, к счастью, нет, а то, что нами интересуется другая цивилизация, более зрелая, факт скорее огромного научного значения, чем защитно-прикладного. Просто погранслужба и служба безопасности — простите за тривиальное напоминание — обязаны реагировать на любую, даже прогнозируемую в далеком будущем опасность, и здесь никто не снимет с нас ответственности, если мы не подстрахуем друг друга.