Стигиец наблюдал за этой сценой все с той же насмешливой улыбкой.
— Что, северянин. Твой топорик еще и помыкает тобой?
— Обойдешься, Сетово отродье. Это тобой помыкают жрецы, а также их червяк-Сет. А я свободен, как ветер!
— Да? — брови, воина взметнулись вверх. — А что же ветер делает в этом крысятнике? Поди, отдохнуть решил.
Конан недобро улыбнулся.
— Сейчас узнаешь.
Он обнажил свой ятаган, полученный им еще в Иранистане. Оружие, конечно же, не могло сравниться с Небесной Секирой, но все равно было на диво хорошо. Конан, вообще, не притрагивался к плохому оружию. Разве что так, походя, когда бежал из тюрем и подбирал по ходу жалкие железяки стражников.
— Ты приготовился к смерти, шакалье дерьмо? — рявкнул обозленный варвар и обрушился на горбоносого. Тот промолчал, а ответом послужила умелая атака, после того как он парировал все удары киммерийца.
Стигиец оказался достойным противником. Отсутствие природной силы он компенсировал небывалой скоростью и отменной техникой фехтования. А свой немалый возраст — огромным жизненным опытом.
Конан яростно атаковал, перемежая рубящие удары частыми выпадами, но горбоносый всякий раз ставил перед собой сверкающую стену защиты.
Они довольно долго кружили на одном месте, и тут стигиец сам перешел в атаку. После очередного удара горбоносого Конан едва успел втянуть живот, получив только царапину. Не успей он сделать этого, валяться бы его внутренностям на полу.
— Ах ты, пес шелудивый! — восхищенно воскликнул варвар. Даже опьяняющее чувство мести не могло заглушить восторга от встречи с достойным противником. А они были весьма редки в жизни Конана. Все больше было тех, кто старался навалиться скопом, или ударить исподтишка, в спину.
— Много говоришь, северный медведь, — почти нараспев отозвался ветеран. Долгий бой практически не сказался на его дыхании.
Конан кивнул, приняв замечание к сведению, и ответил атакой. Его меч слился от скорости в сверкающую полосу.
Ударив крест-накрест, варвар в последний момент изменил траекторию рубящего удара на выпад в живот. Стигиец извернулся змеей, отбрасывая острие своей саблей, но тут же рухнул, как подкошенный. Конан просто заехал ему кулаком в ухо.
Конечно, зазорно бить лежачего, но в горячке боя можно все. Конан рубанул сверху, однако горбоносый, находясь даже в полубессознательном состоянии, успел откатиться вбок.
— Вот ведь гаденыш, — восхищенно сказал Конан. Не каждый мог так быстро оправиться от его, Конана, удара. А стигиец не только оправился, но даже стоял уже на ногах.
Лицо киммерийца исказила недобрая усмешка. «А как тебе это?» — подумал он, проводя атаку в стиле кхитайских мечников.
Защиты от этого приема стигиец не знал. Как и всякий южанин, он не знал, что в Кхитае любой удар является как защитой, так и нападением. Горбоносый хрипло вскрикнул, когда меч варвара пробил его грудь и вышел из спины.
— Вот и все, — весело усмехнулся Конан, глядя в его глаза и проворачивая меч в ране.
— Ну что, доволен? — поинтересовалась Рана Риорда. — Наигрался?
— Заткнись, — оборвал Рорту киммериец. — Это был умелый воин, убивать таких нужно достойно.
— А мною, по-твоему — недостойно, — ощерился появившийся дух.
— Достойно, достойно, — успокоил его Конан. — Только он был бы с самого начала обречен. А так все же имел хоть какой-то шанс.
— Правда, — съехидничала Рорта. — А что же он не спас тебя в тюрьме, коли такой достойный?
Киммериец смолчал и окинул взглядом учиненное ими побоище.
Тела лежали повсюду. Одни высушенные, как мумии. Это были те, чью кровь выпила Небесная Секира. А другие, вернее то, что от них осталось, были изорваны и разворочены. Над этими поработал кутуб.
Конан отыскал взглядом Шапшума. Тот сидел на полу и держал в лапах еще живого стигийца.
— Вкусный человечек, — прорычал кутуб. — Сейчас Шапшум тебя съест.
Он поднес солдата, к своей пасти, и тот дико заверещал. Но он так и не смог вырваться, или хотя бы — потерять сознание. Гигантские зубы сомкнулись, перекусывая человека пополам. Кровь брызнула на пол, а кутуб довольно зарычал. Сытно рыгнув, он стал осматривать зал в поисках новой жертвы. Тут взгляд его снова упал на киммерийца.
— Ты? Что ты тут делаешь? — зарычал Шапшум.
Конечно, Конан знал, что кутуб — туп, но не настолько же.
— Помочь тебе пришел, — отозвался киммериец.
— А зачем же гнал меня в Иранистан, — обиженно засопел волосатый великан. — Зачем заставил меня лететь?
В его глазах появилась злоба, и он рыкнул, не хуже самого киммерийца.
— А ну, закрой свою вонючую пасть, отродье Нергала. Давно не общался с моим другом?
И варвар грозно потряс Небесной Секирой.
— Гнал — значит, надо. И нечего на меня зубы скалить. Все одно — обломаешь.
— Прости, господин, — опомнился кутуб.
— Так-то лучше. А теперь подними свой зад и поймай тех, кто успел сбежать. Должно быть, они сейчас со всех ног отсюда бегут.
— Но зачем? — искренне удивился Шапшум. — Тут полно мяса. На несколько недель хватит.
— Может, ты желаешь, чтобы сюда нагрянули все жрецы Стигии?
Кутуб отрицательно покачал головой.
— Тогда вперед, пока они не привели войска. Шапшум, нехотя посмотрел на выход.
— Да не волнуйся ты так — подбодрил его Конан. — Я человечину не ем. Переловишь сбежавших, и попируешь вволю, набьешь свое брюхо.
Видя, что кутуб еще колеблется, варвар взмахнул секирой. На пол полетело несколько толстых волосков.
Кутуба снесло точно ветром.
— Так-то лучше, — буркнул Конан.
Развернувшись в другую сторону, он быстро заскользил изящной походкой тигра внутрь крепости. Кое-где еще должны были остаться враги. А Конан еще не утолил своей жажды мести. Впрочем, как и Рана Риорда. Она продолжала выть, требуя крови.