- Скажи, грязная кубинская шлюха, где ты взяла это? - офицер затряс перед лицом Марты пачкой листовок.
- Я не знаю, о чем вы, синьор офицер, - проговорила Марта. - Я не знаю, за что вы меня бьете...
- Ты спала с этим мальчишкой, так?
Марта кивнула.
- И давала ему листовки?
- Если так, - Марта нашла в себе силы улыбнуться, - тогда я снабжала листовками всех немецких офицеров, с которыми спала... вы и сами частенько засыпали, утомленный...
- Ах ты грязная шлюха! - взревел офицер, брызгая во все стороны слюной. - Да, мы все про тебя знаем! Да, ты спала с солдатами и офицерами доблестной немецкой армии! Ты заражала их сифилисом по приказу Рузвельта и Сталина!
- У меня нет сифилиса...
- Молчать, грязная кубинская шлюха!
-Сам ты... грязная немецкая свинья, - сквозь зубы процедила Марта.
И плюнула в немца, удачно попав ему в лицо.
-Что??? - взревел гансано. Он начал шарить у пояса в поисках кобуры. Наконец непослушные пальцы нащупали пистолет, выхватили...
Грохнул выстрел...
И что-то светлое, похожее на яичный желток, брызнуло на пол и стены.
Фиделя стошнило - прямо на сапоги одного из конвоиров. Тот не остался в долгу и от души врезал массивным кулаком по подбородку Фиделю. Неугомонное племя первобытных троглодитов снова застучало деревянными дубинами в мозгу Фиделя.
А осатаневший гансано, только что разнесший Марте голову из пистолета, подскочил к Фиделю, схватил его за горло и принялся душить.
- Грязная кубинская свинья! Ты подохнешь, как бродячая собака! Смотри, что стало с твоей шлюхой! Теперь она не будет с тобой спать. И ты сам больше не сможешь спать с женщинами! Я отстрелю тебе твои поганые яйца! Нет, я раздавлю их сапогом и смешаю с мозгами твоей шлюхи! Ты будешь говорить, где находится штаб подполья?
Фидель даже при всем желании не смог бы сказать, где находится штаб подполья.
Дальнейшее Фидель помнил плохо. Его снова повалили на пол, и удары посыпались на него один за другим. Били кулаками, сапогами, какими-то палками. И тело превратилось в одну большую, как вселенная, боль.
Спасение пришло, когда тьма поглотила его сознание.
Наверное, сознание снова решило отделиться от тела и отправиться на прогулку.
Он смотрел на себя как бы со стороны и видел молодого импозантного мужчину - лет тридцати-тридцати трех. Возраст Христа, пора свершений...
Он ехал на нагретой январским солнцем броне танка. Впереди Повстанческой армии.
Он входил в Гавану - входил победителем. Разве мог он об этом мечтать всего пять лет назад, когда во главе смельчаков, готовых на все, даже на смерть, высаживался с борта яхты "Гранма" на восточное побережье Кубы, где горы Сьерра-Маэстра вплотную подступают к морю.
Он входил в Гавану...
Входил 1 января 1959 года. Начинался Новый год, который стал началом его триумфа.
Восторженные толпы кубинцев встречали его.
Встречали радостными криками, как когда-то в Риме встречали триумфаторов....
Сознание все-таки решило вернуться в избитое тело. Но возвращалось оно очень медленно, словно бы даже нехотя, потому что уже было ясно, что это тело не приспособлено для жизни. А здесь, среди серых теней, немало тел, которые еще могут сгодиться лет этак на тридцать-сорок...
Но он вспомнил лицо Марты, обезображенное побоями.
Вспомнил вкус ее ласковых губ.
Сладкий вкус губ любимой женщины.
Вкус счастья и нежности...
Его ладони ощутили маленькую грудь девушки.
А глаза увидели череп, разлетающийся на части. И что-то янтарно-желтое на полу и стене.
- Марта, - прошептал он. - Марта...
Кажется, он бредил.
Но это означало только, что он решил вернуться...
7.
Когда он открыл глаза, то увидел склоненную над собой седую голову незнакомого мужчины.
- Живой...- услышал он. Но не знал, радоваться этим словам или огорчаться.
Тот, кого называли Фиделем, до сих пор не знал, жив он или мертв, в голове отбойными молотками стучали шахтеры, вгрызаясь в пустую горную породу. Они сменили племя голодных троглодитов, которым так и не удалось достать из ловчей ямы мамонта, и они вымерли. Зато шахтеры работали так настойчиво, что казалось, что еще немного - и голова Фиделя разлетится осколками пустой породы.
... Осколки черепа разлетаются от пистолетного выстрела...
Фидель вспомнил лицо Марты, и его вырвало.
Не было сил отвернуться от своей собственной вонючей блевотины, смешанной с кровью.
Старик, охая сел рядом.
- Марта - это твоя девушка? - участливо спросил он.
- Да... - прохрипел Фидель. - Ее убили...
Он не понимал, откуда у него находились силы не только жить, но и говорить.