Сейчас Сарашина чувствовала себя так, словно её приковали цепями в дьявольских недрах варп-двигателя.
Боль была сильной, характерной для варп-перехода, но для неё не было никаких оснований.
Складывалось ощущение, что сама Терра готовится занырнуть в нематериальный хаос варпа. Мысль была нелепой, но она засела в голове, как заноза в нежной коже. В тот миг, когда она оформилась окончательно, Сарашина почувствовала острую тошноту в желудке. Она вскрикнула и схватилась за живот, из её рта волной едкой рвоты выплеснулась горячая желчь и полупереваренные остатки вчерашней пищи, перехваченной второпях поздним вечером.
Вокруг неё бушевал водоворот псионической энергии, чья неистовая, стихийная ярость уничтожала умы и тела Хора Примус. Огоньки их жизней тухли один за другим с такой же лёгкостью, как человек может задувать свечи в зале скорби.
Но смерть хора не была лёгкой, и она не была тихой.
Сарашина пыталась отключиться от воплей окружающих её астропатов, но их предсмертный крик был таким слитным, что эта задача превращалась в невыполнимый подвиг. Умирающие воспоминания, недожитые жизни и ужас осознания, что всё, чем ты был, уничтожается, медленно и мучительно. Жуть от ощущения, что твой мозг разбирают по винтику, и страшное понимание того, что не в твоих силах это остановить. Любая защита, что ты мог этому противопоставить, – безрезультатна; любая мантра из тех, что тебя обучили, чтобы оградиться от таких атак, – бесполезна.
Сарашина прочувствовала происходящее во всей его полноте: каждую эмоцию, каждый всплеск ужаса, чувство потери и отчаяние до самой последней капли. Они текли сквозь неё потоком, пропитывая страданием каждую клетку её тела. И при всём при том умирающие хористы исполняли свой последний долг. Бушующая пси-энергия убийственной концентрации на кратчайший миг вознесла их способности до невообразимых высот, превратив их – на одно последнее блистательное мгновение – в величайших астропатов в истории Галактики.
Уже мёртвые и ещё умирающие, они потянулись к глубинам кладезя беспредельного знания, что содержал в себе варп, как это делают безумцы и пророки. К образам событий, которые уже случились и ещё только произойдут. К той сокровищнице, которую радикально настроенные адепты Марса пытались поставить себе на службу техническими методами, и которую Хор Примус взломал при помощи той самой энергии, которая несла ему смерть.
Это пьянило и ошеломляло, завораживало и убивало.
Сообщение Саламандр было полностью уничтожено. Песнь хора испепелила Абира Ибн Хальдуна громовым ударом пси-разряда. Хор Примус на последнем вздохе вычленил огромное количество непостижимой энергии и спрессовал её в псионическую сингулярность, которая вспыхнула от предсмертного крика Ибн Хальдуна и запылала в центре зала с силой тысячи солнц.
Невозможные цвета, свет, невиданный с самого зарождения Вселенной, и знание обо всём на свете висели посреди помещения застывшей вспышкой излучения нейтронной звезды. Её сияющую красоту увидели бы даже лишённые псионических способностей, исхитрись они каким-то образом пережить исходную взрывную волну энергии Имматериума.
Последние ещё живые хористы завизжали, и из их черепов забили световые гейзеры. Они несли с собой завывающих чудовищ и кошмарных уродов, которые прокладывали себе дорогу в вещественную Вселенную через живые тела-вместилища. Большинство этих бесформенных отродий зачахло во враждебных условиях материального мира, но были и те, кто пожрал мерцающие останки своих умирающих собратьев и стал сильнее. Они сбивались в грязные ошмётки порочного света, в то время как Сарашина поднималась с пола, вытирая с подбородка потёки желчи и рвоты.
По всему Городу Прозрения звучали клаксоны и звон набата. Где-то по соседству раздавались выстрелы. Этот транс-зал явно не был единственным местом Шепчущей Башни, пострадавшим из-за разрывов в ткани реальности.
Порождения варпа спускались с верхних уровней транс-зала, окружая сияющую неправдоподобным светом сферу, которая висела в том месте, где когда-то располагался Абир Ибн Хальдун. Они напоминали усталых путешественников, собирающихся вокруг костра, чтобы приготовить пищу. Ни одно из них не представляло угрозы для Сарашиной. Они были слишком нематериальными и слабыми, чтобы ей навредить, но их присутствие привлечёт Чёрных Стражей. Она уже слышала, как солдаты сбивают запоры запечатанного транс-зала, но проигнорировала эти звуки. Её внимание было прочно приковано к зыбкому, искрящемуся свечению в центре комнаты.
Оно кружилось, словно шар из прозрачных сияющих самоцветов, белых и голубых, зелёных и красных и всех остальных возможных оттенков. Переменчивое и нематериальное, оно казалось плотным, как чёрная дыра, и в то же время недолговечным, как туман. Сарашина слушала обольстительную песнь его грандиозной мощи и чувствовала, как её тянет к нему, как птиц-падальщиков – к порченому мясу. Эти образы встревожили её, поскольку они были созданы не её воображением, а пришли из недр этой спрессованной энергии.
Сарашина была счастливицей, никогда не испытавшей на себе вызванной пси-хворью боли, но перед лицом такой мощи её ум загорелся желанием новичка, лишившегося своих способностей. Она жаждала её всей своей сущностью, и с каждым новым шагом понимала всё отчётливее, что не сможет устоять перед её невероятным потенциалом.
Свечение плавало в воздухе перед Сарашиной, порождения варпа расступались перед ней, как кулисы на постановке в "Театрика Империалис". Она ощущала животный голод тварей, их слепое желание выкачать из неё саму её сущность. Одно усилие мысли, и они отпрянули от неё, как побитые собаки. За спиной Сарашиной раздался грохот взрыва, но она не замечала ничего, кроме удивительного света перед собой.
Они обещали столь многое, эти врата в царство безграничных возможностей.
Истину, знания, могущество.
Провидческий аспект дарований Сарашиной видел возможность узнать ход грядущих событий с абсолютной ясностью. Владея этими сведениями, она будет способна предупреждать армии Императора и содействовать подавлению мятежа Хоруса Луперкаля. Она может в два счёта узнать будущее всего на свете.
Одно-единственное прикосновение – вот и всё, что для этого требуется.
И всё-таки она медлила, зная на каком-то главном, сознательном уровне, что ничто из варпа не заслуживает доверия. Пси-хворь, терзающая живот, усиливалась. Омерзительные ошмётки варп-жизни обвивались вокруг неё лентами призрачного света. Неважно, какие предупреждения выкрикивало её сознание, но она должна была прикоснуться к этой мощи, просто чтобы на одно мимолётное мгновение ощутить жар, пылающий в самом сердце мироздания.
Сарашина протянула руку и притронулась трясущимися пальцами к первозданной энергии варпа.
И зашлась в крике, увидев Красный Зал во всём его безграничном ужасе.
Эвандр Григора тащил за собой Кая, как ребёнка, сквозь царящий в Шепчущей Башне хаос. Образы, звуки и запахи "Арго" возвращались с болезненной отчётливостью, и Кай ковылял через эту кровавую дымку ужаса, почти парализованный душившим его страхом. Они уже давно как оставили Афину позади, спеша вперёд по низким коридорам и узким тоннелям, которые, судя по всему, проектировали с расчётом на дистрофичных лилипутов. Криптэстезик знал башню как свои пять пальцев и избегал общеизвестных маршрутов и исходящих криком транс-залов. По всему городу астропатов резонировала и бушевала псионическая ударная волна.
Кай совершенно не представлял себе, что же такое произошло, но его инстинкт самосохранения изо всех сил умолял его заняться поисками убежища. В воздухе не затихали вопли, и шепчущие камни разносили их по внутренним помещениям башни, словно жуткие тайны. Били в набат, и за злыми выкриками Чёрных Стражей незамедлительно следовало рявканье выстрелов.
– Трон, – завопил Григора. – Шевели ногами, Зулэйн!
– Я не могу, – прорыдал Кай. – Мне не пройти через это снова.
Григора остановился и ударил Кая по лицу тыльной стороной руки. Удар был сильным и стремительным, и пощёчина прозвучала, как треск ломающегося дерева. Кай отшатнулся и упал на пол, как побитый раб, под его носом мешались кровь и сопли.
– Поднимайся, будь ты трижды проклят, – велел Григора.
– Зачем? – просипел Кай. – Мы все здесь умрём. Демоны идут внутрь, и они убьют всех до единого. Мне не выжить во второй раз.
Григора вздёрнул его на ноги. Его лицо, прежде равнодушное и ничем не примечательное, сейчас перекосилось от бешенства.
– Я сказал, встать! Это Система! Поднимайся, или клянусь честью, что я лично передам тебя Максиму Головку и посмеюсь, когда он пустит пулю тебе в голову!
Кай утёр рукавом окровавленный нос, лишь частично понимая, о чём ведёт речь Григора.
– Зачем я вам нужен? – спросил он.
– Я не знаю, – признался Григора. – Хотелось бы, чтобы было наоборот, но это то, что я искал всю свою жизнь. Ты уже имеешь поверхностное знакомство с частью Системы, и ты поможешь мне в ней разобраться. Осознал?
– Нет. Ни капли не понял.
Григора пожал плечами:
– Мне плевать, – сказал он. – Ты в любом случае идёшь со мной.
Он схватил Кая за шиворот, придавая ему импульс вдоль обрамлённого в железо коридора, который, судя по его виду, проходил между одним из транс-залов и секцией "Онейрокритики Альчера Мунди". Шепчущие камни сочились мыслями о насилии и убийствах, пытках и дегенерации. Кай изо всех сил старался не допустить их в голову. Именно такие мысли превратили команду "Арго" в безнравственных извергов, каннибалов и осквернителей трупов.
Кай выжил лишь благодаря тому, что заперся в собственной каюте, которую могли открыть только капитан и его адъютант. Они умерли первыми, когда схлопнулись защитные экраны, и несмотря на то, что дьявольские отродья скреблись в жилище астропата, ни одно из них не смогло до него добраться.
Хотя чудовищам и обезумевшему экипажу и не удалось вытащить Кая из убежища, он не мог отгородить свой разум от тех кошмарных порождений, что пожрали их человеческую суть. Он слышал каждый крик, сопровождавший их жестокие оргии, и познал вкус омерзительных вожделений тварей, вызванных к жизни кровавыми убийствами.
На борту "Арго" у него было, где укрыться. Здесь же он был ужасно уязвимым.
Как он вообще сможет это пережить?
Он слепо следовал за Григора, который тащил его за собой, не имея ни малейшего представления ни о том, куда они направляются, ни о том, что произошло с башней. На них напали? Силы Хоруса Луперкаля уже достигли Терры и начали своё вторжение с того, что вывели из строя Телепатика?
– Во имя Императора, что происходит? – выкрикнул он.
Григора не ответил. Кай увидел, как он нагнулся, чтобы провести пальцами по зарубкам указателей на ближайшей к нему стене.
– Вы хотя бы знаете, где мы?
– Конечно, знаю, – рявкнул Григора. – Мы в сливных каналах под Зотастриконом.