– Ты Носитель Молний? – спросил Тагор.
– Титул, пожалованный мне после Битвы у Горы Арарат в Царстве Урарту, – сказал Бабу Дхакал. – Я был удостоен чести поднять Стяг Молний при провозглашении Объединения.
Атхарва едва мог поверить своим глазам. Этот воин был самой историей, воплощённой в живое тело: Повергатель Гадюарэ[84], Последний Джигит, Истребитель Скандии, Престольный Убийца...
Вся эта череда титулов беспорядочно пронеслась в памяти Атхарвы вместе с сотнями прочих военных лавров, которыми был увенчан этот воин, завершившись сказанием об окончании легендарной жизни этого великого воина на вершине некогда залитой потопом горы.
– В хрониках говорится, что ты погиб, – сказал Атхарва. – Ты умер от ран, как только был поднят стяг. Ты пал в той битве вместе со всеми своими воинами.
– Ты вроде бы неглупый человек, – ответил Бабу Дхакал. – Ты должен быть достаточно разумным, чтобы не воспринимать то, о чём говорится в хрониках, буквальным образом. Такие байки, как те, что рассказывают про нас, исходят из уст последнего оставшегося в живых человека, а для Императора было бы неприемлемым разделить свою победу с другими. В чём слава, когда ты завоёвываешь мир, имея за спиной неодолимую армию? Нет, чтобы посеять зерно легенды, ты должен выиграть ту войну в одиночку, а для этого не должно остаться никого, кто мог бы опровергнуть твою версию событий.
– Есть ли другие вроде тебя? – спросил Субха.
Бабу Дхакал пожал плечами:
– Возможно, кто-то и избежал отстрела, а может и нет. Если верно первое, то к настоящему моменту они, вероятно, уже мертвы, пав жертвами износа собственных организмов. Наши тела проектировали для завоевания планеты, а не для покорения Галактики, как ваши.
Атхарва слушал слова Бабу Дхакала и поражался тому, что в них не чувствовалось обиды. Если то, о чём говорил воин, было правдой, то Император отделался от него и его собратьев, отдав предпочтение генетическому шаблону Астартес. И при всём при том Бабу Дхакал не производил впечатление человека, питающего хоть какую-то враждебность к своему создателю за это чудовищное предательство.
– Так как же вышло, что ты до сих пор жив? – спросил Атхарва, уже начиная подозревать, чего Бабу Дхакал мог от них хотеть.
– Я неглупый человек, – ответил тот. – За годы войны я вызнал у своего создателя всё, что только смог, и я много чего постиг из его древней науки. Этого не хватило, чтобы остановить деградацию моего тела, но оказалось достаточным, чтобы продолжать цепляться за жизнь, пока мне не улыбнётся фортуна.
– Говори прямо, – велел Тагор. – Чего ты хочешь?
Бабу Дхакал поднял свою правую руку, и Атхарва увидел, что к бронированным пластинам его наруча прикреплено коробкообразное приспособление. Оно не обладало элегантностью устройств, которыми пользовались апотекарии Легионов, но в нём безошибочно угадывался редуктор, который, наряду с нартецием, был важнейшей частью их боевой экипировки.
Нартеций исцелял раненых, редуктор же предназначался для мёртвых.
Его первым и единственным предназначением было извлечение геносемени павшего космодесантника.
– Я хочу, чтобы вы помогли мне сохранить жизнь, – ответил Бабу Дхакал.
Кай прочитал шок в ауре Атхарвы, но до того, как космодесантник успел ответить, крыша Храма провалилась внутрь от серии взрывов. Деревянные балки и известняковые плиты закувыркались к полу в ливне пылающих обломков.
– Берегись! – выкрикнул астропат, когда прямо перед ним рухнул горящий кусок стропила, раздавив под собой пожилого человека. Кай и Роксанна в панике отпрянули от сыплющихся сверху обломков. В Храм спускались по леерам солдаты в чёрной броне, пришедшие по пятам за оглушительными раскатами светозвуковых гранат.
Из-за дверей Храма доносилось хриплое рычание тяжёлых машин и стрёкот автоматных очередей. Резкие отзвуки разрывов крупнокалиберных снарядов, ударяющих в стены ущелья, перемежались воплями перепуганных людей.
– Ложись! – заорал Кай, когда один из бойцов начал стрелять веером из своего оружия. Пули разносили скамьи в щепки и вгрызались в мраморные стены. Астропат потянул Роксанну, заставляя её пригнуться к полу, и потащил её прочь от солдата, но кричащие люди блокировали проходы между перевёрнутыми скамьями, отрезав все пути к спасению. Прямо перед Каем осел на колени мужчина, в его груди была дыра, а голова была сожжена лазерным выстрелом.
– Что происходит? – выкрикнула Роксанна, промаргиваясь от последствий гранатных вспышек и закрывая голову от крошек измельчённого мрамора, которые дождём сыпались сверху.
– Те люди – Чёрные Стражи, – ответил Кай. – Это за мной.
Он рискнул расширить своё ментальное восприятие за пределы их ближайшего окружения, вздрагивая от каждого перестука выстрелов и ошеломляющего раската гранатных разрывов. По помещению растекались облака дыма, затрудняющие видимость, но они не представляли преграды для второго зрения астропата. Он видел, как солдаты вбегают в Храм и рассыпаются веером, укладывая всех попадающихся им на пути безжалостно-эффективными очередями выстрелов.
К нему направлялась группа бойцов, двигающихся в идеальном согласии, но не успел один из них выкрикнуть предупреждение, как в их рядах очутился гигантский воин, вооружённый обломком алебарды. Тагор уложил троих за столько же ударов и выпотрошил ещё двоих, прежде чем остальные солдаты вообще успели среагировать на его появление. Следующие два бойца упали замертво с проломленными черепами, а ещё один рухнул со сломанной шеей.
Субха сражался бок о бок со своим сержантом. Он убивал с безыскусной яростью, пытаясь подражать тому неистовству, с которой сеял смерть Тагор. Кай оторвал от него свой взгляд, заметив Асубху, который двигался сквозь облака густого дыма, словно призрак. В отличие от своего брата, Асубха убивал планомерно, и было очевидно, что он целенаправленно выбирает своих жертв. Первым пал Чёрный Страж с винтовкой класса "Бурав"[85], за ним последовал боец с плазменным оружием. В убийствах, которые совершал Асубха, прослеживался чёткий порядок, его методичность совершенно не сочеталась с действиями его брата, у которого всё выглядело так, будто он чинил расправу совершенно беспорядочным образом.
Сквозь сбивающие с толку вспышки псионического света двигались другие фигуры. Воздух пропитывал красный туман насилия, сгущаясь в нём с той же неуклонностью, что и дым от гранат, и в атмосфере пульсирующей злости, которая позволяла бойцам делать свой ратный труд, становилось всё труднее различать отдельных людей.
Посреди багрового тумана пламенело несколько силуэтов. Они принадлежали людям, чью энергетику и жизненные силы не могло ни притушить, ни затронуть развязанное здесь насилие. В одном из них Кай узнал Атхарву, в двух других – Бабу Дхакала и его подручного. Из Атхарвы изливались слепящие разряды псионической энергии, и в этом огне, который он добывал из Имматерума, гибли дюжины солдат. Бабу Дхакал скользил сквозь хаос сражения, словно он просто желал переместиться из одного места в следующее, и Кай за всю свою жизнь ещё не видел человека, который двигался бы с такой стремительностью. Тех, кто на него нападал, он убивал без всякого труда, тем же, кто его игнорировал, он отвечал той же любезностью и позволял им жить.
Шквал выстрелов не ослабевал, и моленников Храма истребляли без всякого разбора. Кай и Роксанна поползли к задней части здания, карабкаясь через растерзанные тела и перевёрнутые скамьи в отчаянном стремлении спастись. Астропат оглянулся через плечо на исполина в тяжёлых полированных доспехах, который размашистым шагом входил в Храм. Тогда как все прочие были окутаны в багрец или золото, аура этого воина сияла чистым и смертоносным серебром. Кай вздрогнул всем телом, узнав грозную и неумолимую целеустремлённость Сатурналии.
С ним вошёл ещё один мужчина, он был хрупче кустодия, но не уступал ему ни в яркости, ни в опасности. Желудок Кая внезапно скрутили спазмы боли, и на него нахлынуло ощущение присутствия чего-то омерзительного, чего-то такого, что заставило его вспомнить все постыдные поступки, которые только лежали у него на совести. Кай прекратил ползти, обхватил голову руками и затрясся всем телом от слепого ужаса. В его поле восприятия не было ничего, что могло бы объяснить это чувство, но он инстинктивно сжимался в комок, а из мира утекали краски и жизнь.
– Кай! – выкрикнула Роксанна откуда-то совсем издалека. – Ты где?
При упоминании его имени человек рядом с Сатурналией стремительно обернулся кругом и выхватил из ножен меч. Его клинок обрамляло сияние, и этот свет был самым чистым из всех, что астропат видел в своей жизни.
– Кай Зулэйн! – выкрикнул Сатурналия. – Выйди вперёд!
В ответ из красного тумана выдвинулись две тени, две исходящие злым светом и яростью кляксы-близнеца, которые сияли так же интенсивно, как и Сатурналия. Но если пламя кустодия было обузданным, то эти пылали, словно пожары, которые гуляли по равнинам Мерики в те годы, когда лето выдавалось длинным и жарким. Субха и Асубха дружно набросились на Сатурналию, их ярость и самоконтроль давали сочетание, идеально подходящее для схватки с таким тренированным воином.
Мечник двинулся вглубь Храма стремительной и уверенной походкой, и Кай сглотнул, борясь с тошнотой. Мужчина не обращал внимания на схватку между Пожирателями Миров и Сатурналией, он пришёл сюда за Каем, и казалось, что он отчаянно пытается добраться до него раньше всех остальных. Астропата стошнило, и он перекатился на бок. Ему нужно спасаться отсюда, но куда? Храм наводняли выстрелы Чёрных Стражей, сражающихся с Отвергнутыми Мертвецами. Кай потерял любой след своих былых защитников, и сейчас он уже жалел о своём желании отделаться от них.
Астропат сделал глубокий вдох и заставил себя подняться на корточки. Он последовал за янтарным сиянием, которое отмечало присутствие Роксанны. На его плече сжалась рука. Он попытался стряхнуть её, но хватка была неумолимой. Кая вздёрнуло на ноги, и он очутился лицом к лицу с воином, вооружённым сияющим белизной клинком.
Его слух утверждал, что рядом с мечником находится ещё один человек, но он был абсолютным невидимкой для второго зрения астропата. Отвращение до мурашек по коже, которое чувствовал Кай, говорило ему, что там что-то было, но его восприятие свидетельствовало не просто об отсутствии жизни, а о присутствии чего-то такого, что действовало отталкивающе на всё живое. Чем бы оно ни было, это ощущалось как пустой прогал в красках окружающего мира, и когда картина, видимая вторым зрением Кая, задёргалась и начала неумолимо погружаться во тьму, он наконец понял, кто служил источником ужаса, который пробирал его до мозга костей.
– Пария... – выдохнул он.
Мечник отвесил ему короткий поклон, настолько абсурдный на фоне свирепствующей вокруг резни, что Кай едва не рассмеялся.
– Я Ясу Нагасена, и ты идёшь со мной, – сказал мечник. Слова прозвучали отрывисто и чётко.
Прямо рядом с Каем, в пелене света и дыма, шевельнулась огромная тень. Хотя астропат практически лишился второго зрения, он мгновенно опознал отдающий железом вкус её ауры.
– Нет, – прорычал Тагор раскатом горной лавины. – Не идёт.
Роксанна не видела ни зги. Глаза слёзились, першило в горле. Полосы едкого дыма скрывали всё на расстоянии дальше метра, но она продолжала ползти, потому что это было лучше, чем оставаться на месте. Она потеряла Кая, но не осмеливалась обернуться назад. Гвалт грохочущих очередей и "фьють-щёлк" лазерных выстрелов вселял страх, но ещё ужаснее была податливость трупов, через которые она переползала в своём отчаянном стремлении спастись.
По её щекам текли слёзы, частью вызванные дымом от гранат, но в основном из-за того, что она оплакивала мёртвых, которыми наполнился Храм. Эти люди не были ей чужими, а сейчас их вырезали, как скот. Звуки, доносящиеся из-за стен Храма, свидетельствовали о ещё более интенсивном обстреле, и она понимала, что убивают даже тех, кто толпился в ущелье снаружи.
К ней протянулась рука, и Роксанна вскрикнула, когда она коснулась её плеча. Девушка схватила её, но потом отпустила, увидев, что её хозяин мёртв. Его грудь и живот покрывали кровавые кляксы, и рука с тянущимися к ней пальцами упала, когда она поползла дальше. Движение вызвали обломки, падающие на мертвеца с крыши.
Это было безумием, всё это полномасштабное истребление невинных в поисках одного человека.
Она не могла понять ментальность тех, кто убивал своих ради какого-то расплывчатого стремления к всеобщему благу. Разве они не осознают, что истребляя своих собственных граждан, они убивают часть себя?
В дыме обнаружился зазор, и Роксанна мельком увидела тот неистовый хаос, в который погрузился Храм. Солдаты, которых Кай назвал Чёрными Стражами, всё ещё сражались с космодесантниками, и платили высокую цену, чтобы вырвать у них превосходство. Несколько десятков уже лежали трупами. Астартес отличались редкой основательностью при учинении резни.
Стоящий в центре Храма воин, к телу которого были пристёгнуты пластины красной брони, убивал атакующих его солдат струящимися разрядами голубого пламени и сплетениями дуговых молний. Лазерные выстрелы огибали его, как преломляемый свет, а обычные боеприпасы со шлепком останавливались в метре от его тела, словно наткнувшись на противодействие невидимой силы.